А если однажды чашка склеится обратно...

Заскрипели дверцы салуна. Доктор Далпримпл вошел первым. Мортимер, его молодой помощник, втащил какой-то массивный саквояж и вытер пот со лба белоснежным платком. -Добрый вечер, мадам, можно нам с помощником выпить? – обратился он к престарелой хозяйке салуна. -Откуда ж я знаю, можно или нет, а вдруг вы буянить начнете? – исподлобья посмотрела хозяйка. Доктор закатил глаза к потолку, явно взывая в своих молитвах к небу или, по крайней мере, второму этажу. -Просто дайте нам выпить, леди. Мортимер растерянно огляделся. Это место мало было похоже на европейские салоны с их утонченным обществом, в которых ему доводилось бывать. Женщин здесь было мало. Да и те какие-то зашуганные. Да уж, все отличные кандидатки в пациентки. Вон та светловолосая, сидит около своего мужа, с ребенком на руках, даже глаза поднять боится. Старушка, которая заправляет салуном, губы поджаты, всё лицо напряжено. Да… Тут определенно витает напряжение… А вот эта леди… Мортимер впился глазами в сидевшую в темном углу красивую брюнетку, чьи губы были пересечены свежим порезом. Она смотрела на него с какой-то усталостью познавшей мир. А ведь эта леди была еще так молода… Рядом с ней сидели двое. Один из них в черной широкополой шляпе. Мортимер заметил свободный столик и подтащил к нему свой саквояж. Доктор Далпримпл поставил перед молодым человеком стакан. -Что это? – поднял на него глаза Граннвиль. -Та леди сказала виски, похоже, его здесь все пьют, угощайся! В счет твоей зарплаты. Мортимер неловко улыбнулся и взял стакан двумя пальцами, понюхал. -Что вас привело в город, господа? – спросил рыжий мужчина. Граннвиль заметил когда-то белый, а ныне запыленный воротничок священника. Но на груди тускло сияла бляха блюстителя порядка. -Мы медики из Англии, падре, внедряем новую технологию. Она широко распространена у нас, и я решил, что в Америке она тоже будет иметь популярность. -Позвольте американцам судить о том, что будет у нас популярно, а что нет, - сухо заметил священник. -Это новое слово в лечении женской истерии, - вставил Мортимер. -Похоже на речи мошенников, а, принцесса? – хохотнул баском мужчина в черной шляпе, - У тебя вот, бывают истерии? Граннвиль оглянулся на него, а потом на брюнетку. Она молча покачала головой. Из-под хмурых надбровных дуг на него воззрились темные красивые глаза. Взгляд пристальный и жесткий. Ему стало не по себе. В голове мелькнула запоздалая мысль. «Зря мы сюда приехали. Доктор сказал, что всё равно где начинать. И всё-таки зря. Нужно было выбрать какой-нибудь городок, где было бы много английский эмигрантов. Они скорее бы поняли, что к чему. А эти… Живут по собственным правилам. И мы в них не вписываемся…» Захотелось взлохматить уложенные волосы, снять завязанный узлом аскот шейный платок… И тогда может быть он стал бы больше похож на местного. Хорошо бы еще в пыли извозиться. Все люди здесь пыльные. За то время, что они были в дороге, Мортимеру неоднократно приходила в голову мысль, что все американцы очень пыльные. Возможно, поэтому они такие злые. Трудно быть счастливым, когда у тебя в черепе несколько килограмм пыли, да еще в порах и даже под кожей. Песок до сих пор скрипит на зубах. Граннвиль оглянулся на доктора. -Это прибор, позволяющий с помощью интимного массажа, снять у женщины напряжение, - тем временем продолжал доктор Далпримпл, - раньше мы использовали пальцевую технику, она существует со времен Гиппократа и доказала свою эффективность. Однако мой помощник, - он кивнул на Граннвиля, - внёс технические усовершенствования. -Так это вы ездите по стране и лапаете баб? Ну и медицина! – издевательски хмыкнул мужчина в черной шляпе. Мортимер обратил внимание, что все присутствующие оробели. Даже священник как будто стал совсем маленьким и попытался спрятаться за своей бляхой. -Англия далеко ушла в вопросах науки, медицины и этики, - презрительно произнес доктор Далпримпл. Ох, доктор… Мортимер почувствовал, как пульс отбивает чечетку у него в висках. Затылок похолодел, будто какая-то черная липкая тень накрыла его и теперь медленно тягуче стекала за шиворот. совсем как та черная жидкость из странных луж, которые он видел по дороге сюда. Граннвиль сглотнул слюну, она показалась ему холодной и тягучей и всё никак не хотела сглатываться. -Бери-ка свой прибор, доктор, и пошли наверх, хочу испытать его, - мужчина в черной шляпе вскочил, схватил за руку свою спутницу, заставляя ее подняться. Доктор Далпримпл гордо поднял саквояж, который с таким усилием тащил Мортимер и поволок по полу. Мужчина ухмыльнулся и отобрал у него сумку, подняв с такой легкостью, будто она и в самом деле ничего не весила. Да… Люди здесь совсем другие… Мортимер поймал надменный взгляд доктора, уверенного, что сейчас проучит наглеца… Они скрылись за изгибом лестницы. -Вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, - подал голос священник. -Что? Но я должен дождаться доктора! – встрепенулся Мортимер. -Не дождетесь, - хмуро опустила глаза старая леди и принялась натирать стаканы. Не зная, что ответить, Мортимер растерянно опустил глаза. Всё пошло не так… Черт… Что же делать, если доктор и в самом деле не вернется? Время текло медленно, стекая по стрелкам карманных часов, словно тягучая черная жижа. Раздался выстрел. Мортимер вздрогнул, вскочил с места и бросился к лестнице. Истошный вопль разрезал пространство. Послышались неверные торопливые шаги. Доктор с безумным взглядом показался на лестнице. Раздался еще один выстрел, и он рухнул, скатившись по ступеням. А сзади него стоял тот самый мужчина. Он наставил ствол на Мортимера. Граннвиль замер. -Полковник Деларю, разве вам недостаточно крови на сегодня? Отпустите мальчишку, - мягко сказал священник. -Ты же божий человек, рассуди, разве можно заниматься таким богомерзким делом? -Нельзя, но он еще молод и теперь выучит преподанный урок, - священник перекрестился. -Ну, будь по-твоему, - полковник медленно опустил револьвер, он снова поднялся наверх. А доктор так и остался лежать на полу. Мортимер замер над трупом. Сейчас доктор был совсем не похож на себя. Скорее, на цыпленка, с которого ободрали перья и свернули шею. К нему приблизился бородатый мужчина. -Сынок, я местный мэр и гробовщик, у тебя есть деньги похоронить его? -Ну, все деньги были у него… Мортимер нерешительно обыскал карманы доктора. Мэр терпеливо дожидался. Кошелька нигде не было. -Эй, кошелька-то нет нигде! – всполошился Граннвиль, - Этот прохвост украл его, когда был вместе с доктором наверху! -Не вздумай так говорить о полковнике, - выразительно посмотрел на него священник. -Но кошелек… - не сдавался Мортимер. -Как тебе не стыдно наговаривать на полковника, - пожурил его мэр. -Но, сэр! Я не вру! Мы же не могли путешествовать без денег! Он только что доставал его, чтобы расплатиться за виски! А теперь его нет! -Так ты будешь хоронить своего доктора? Или оставишь без погребения? – прервал его гробовщик. -Но все деньги… Были у доктора Далпримпла… - осекся Граннвиль. -У тебя есть часы? – поинтересовался мэр. -Есть… - растерянно пролепетал Мортимер. -Покажи мне! -Вот… - Граннвиль извлек из жилетного кармана золотые часы. -Годится! – мэр выхватил часы. -Что? Но это отцовские! – запротестовал Мортимер. -За них я похороню твоего Далримпля! -Далпримпла! – гневно поправил Граннвиль. -Либо можешь отвезти его обратно в Англию, только по такой жаре он малость испортится, - заметил гробовщик, фыркнув. Мортимер растерянно замер, оглянулся на доктора и вспомнил его хорошенькую дочь. Как он объяснит ей, что пожадничал старые часы, чтобы сэкономить на похоронах ее отца… -Ладно, - сдался он и отстегнул цепочку. Гробовщик удовлетворенно хмыкнул. -Но у меня совсем не осталось денег! – Мортимер поднялся на ноги, - Пусть этот полковник вернет мне хотя бы часть, ведь мне даже не на что уехать отсюда! Он было двинулся к лестнице, но священник кивнул какому-то верзиле. -Маршал… Лысоватый мужчина скрутил Мортимеру руки. -Что вы делаете!? -Именем закона я арестовываю тебя, сынок. А то наворотишь дел… - священник перекрестился, - Да простит Господь твою душу… На вокзале появились двое мужчин. Явно иностранцы, хотя судя по бронзовому загару и уверенному взгляду, в городке жили уже давно. Поэтому никто не обращал на них никакого внимания. Один из них заметно волновался, второй неловко улыбался. Петер похлопал Йона по плечу. -Я счастлив, что вы с женой наконец будете вместе. -И я, как там мой сынишка? Узнает ли меня? – улыбнулся Йон. -Ну это вряд ли, он был совсем крохой, когда мы уехали. Не беспокойся, уверен, что вы с ним подружитесь! Йон тепло посмотрел на брата. -Твои сны тебя уже не беспокоят? -Какие? – не понял Йон. -Ну те, о которых ты рассказывал. Про кудрявого мальчика. Йон нахмурился, вспоминая. Ох не хотелось ему вспоминать про эти сны… Ведь брату он рассказал далеко не всё… -Нет, - отстраненно покачал головой Йон и прикрыл глаза. В этих снах он видел болота и густую крону деревьев над головой. А потом рядом появлялся мальчик. Йон видел его во сне много раз, он всегда приходил откуда-то из-за спины. Кудрявый малыш был не по-детски серьезен. Эти сны преследовали его с самого начала, но когда он с братом бежал в Америку, сны стали нестерпимо яркими и частыми. Малыш обходил его кругом, а потом брал за руку. Потом сон становился ужасно подробным. Он не видел во сне, как это начиналось, помнил лишь, как входит в растраханный зад мальчишки, а тот пошло стонет под ним. И Йон сразу берет яростный темп. Неожиданно мальчишечье личико становится взрослым. Он помнит каждую деталь этого лица. Особенно эти голубые глаза и забавные ушки, торчащие из пышных кудрей. Почему-то Йон кончает ему на лицо, а потом долго слизывает собственную сперму, то и дело, отвлекаясь на зовущие губы. Он никогда не видел ни этого мальчика, ни этого взрослого. Да… Брат не знает и половины. Просыпаясь от собственного стона в холодном поту, Йон всегда безбожно врет брату, что мальчик преследует его с намерением убить. А не быть оттраханным. Не рассказывает он и о том, как украдкой оттирает сперму от нижнего белья. Ничего, когда жена приедет из Дании всё это закончится. И этот мальчик снова отступит в тень. Но Йон знал, этот сон будет ждать, чтобы опять повториться. От одной мысли о нём, естество становилось нестерпимо твердым. Хотелось сжать его, чтобы оно успокоилось, чтобы не горело как в лихорадке… Йон глубоко и медленно вздохнул, а потом открыл глаза. Поезд приближался. Скоро сон уйдет… Она заметила его первой и робко подошла. Сын топтался на одном месте, явно не зная как обратиться к отцу, пропавшему на семь лет. -Здравствуйте, сэр, - наконец решился он. -Привет, - Йон неловко потрепал сына за макушку, - какой ты большой вырос! -Здравствуй, - ласково и нежно улыбнулась жена, - ты теперь на датском как иностранец говоришь. -Ну что поделать, я уже сто лет не говорил по-датски. -Привет, Мэри, - приподнял шляпу Петер. -Здравствуй, Петер, - женщина сердечно улыбнулась. Они проследовали к дилижансу. -Я останусь в городе, а вы поезжайте, - усмехнулся Петер, - у меня тут есть еще дела. -Хорошо, ты к ночи вернешься? -Нет, думаю только утром, - весело подмигнул Йону брат. Петер ушел, а в дилижанс влезли мужчина и женщина. -Вы только приехали? – женщина благожелательно обратилась к Мэри. Светловолосая датчанка смущенно опустила глаза. -Извините, моя жена не говорит по-английски, - мягко улыбнулся Йон. -Ах вот как, - хмыкнула женщина. Дилижанс уже собирался трогаться, когда дверца открылась еще раз. Там стояли двое крепких мужчин. -Вы поедете следующим дилижансом, - сказал он супружеской паре. -Но мы заплатили за места! – возмутилась женщина. Ее супруг внимательно посмотрел на мужчин и заторопился вылезти из дилижанса. -Выходим, дорогая! – приказал он жене. Его голос был нервным и испуганным. Йон почувствовал, как что-то напряглось, тут под легкими, дурное чувство. Оно бывало у него перед боем, когда он еще был солдатом… Кажется, он отключился ненадолго. Голова кружилась как после плохого пойла. Пошатываясь, Йон встал на карачки, упершись лбом в пыльную дорогу. Оглушительно стрекотали цикады. Со второй попытки удалось подняться на ноги. Пошатываясь, он споткнулся и упал снова. И вновь поднялся. Он помнил, как бежал за дилижансом, а потом упал с разбегу, растянувшись на земле. От следующих воспоминаний в животе стало холодно, и Йон снова побежал. Он не разбирал дороги. Перед глазами мелькали картины происшествия. Незнакомец откупорил бутылку вина. Мэри испуганно воззрилась на мужа. Йон мрачно молчал. Если он и выучил какой-то урок в этой стране, так это, что иногда лучше смолчать. Иначе окажешься на обочине с простреленной головой. Однако про себя он, чертыхаясь, обругал Петера, который так не вовремя остался в городе. Если бы брат только был рядом… Незнакомец становился всё пьянее и развязнее. В какой-то момент он нырнул под юбку Мэри, а из кобуры второго мужчины вынырнул кольт. Драка была короткой и безнадежной. Они выкинули его из дилижанса на полном ходу, забрав себе самое дорогое, что у него было. Жену и сына… Йон припустил по дороге, залитой лунным светом. Пульс стучал по голове как военные барабаны. Что делать, когда он догонит их? Эти мысли так занимали его, что он едва не споткнулся о тело, лежавшее на дороге. Сердце упало куда-то к печени. Йон рухнул на колени. Это был его сын. Сейчас он уже не казался таким большим, он выглядел таким маленьким и скукоженным, будто снова только что родился на свет. Йону даже показалось, будто он спит. Только зияющая черной кровью рана на горле подводила к ужасающей реальности. Мальчик был мертв. В груди заклокотали глухие рыдания. Йон подумал, что это странно перенести войну, выжить, чтобы умереть так. Ты просил взять тебя на охоту, малыш, что ж, давай поохотимся… Йон подхватил тело на спину и побрел по колее повозки. Мы догоним ее, сынок. Подожди еще чуть-чуть… Он брел около часа, когда наконец-то заметил дилижанс. Водители лежали вповалку, кто где. Не нужно было быть врачом, чтобы понять, чтобы оба были мертвы. Их неожиданный пассажир разошелся не на шутку. Йон осторожно опустил тело мальчика, а потом подхватил винчестер одного из мужчин. Из дилижанса показался тот, второй. Йон сделал выстрел, и мужчина рухнул навзничь. Тут же открылась дверца, и тот, первый, ринулся в лес, со спущенными штанами. Йон побежал вслед за ним. Выстрел. Пульс отбивал в ушах ритм крови. Мимо. Как трудно целиться в полумраке, под кронами деревьев, когда руки так дрожат. Еще выстрел. -Она жива! – завопил мужчина, рассмотрев его, - Она жива! Отпусти меня! Еще один выстрел. Удар сердца. Пуля ворвалась в его кишки. Мужчина вскрикнул и упал. Йон подошел почти вплотную. -Жива! – твердил мужчина. Звук пульса в ушах стал невыносимо громким. Раздался выстрел. И воцарилась тишина. Йон отбросил винчестер и неловко приблизился к дилижансу. Что можно сказать? Он думал, здесь безопасно… Наивный дурак. Что им теперь делать? Он нервно сглотнул слюну и распахнул дверцу. Никаких «им» больше не предвиделось.