А если однажды чашка склеится обратно...

В комнате был красный свет. Сюда доносился грохот музыки снизу. Девушки уже лежали на постели. Тони затянулся сигаретой. -Давайте по одной, - предложил он, в голове шумело от выпитого алкоголя. Чертовски горячие штучки, но… От них только робость… Мне нужно быть не здесь… -Но Юстас сказал, что ты любишь, когда одновременно! – недовольно сказала одна, - Давай же! Мы готовы! Тони про себя пожелал Юстасу сгореть заживо. -Я слишком пьян, девчонки! -Давай я попробую тебе помочь, - одна из них сползла с кровати, осторожно опустилась на колени перед ним, расстегнула ширинку. Тони прикрыл глаза. Перед глазами промелькнуло лицо Курта. Интересно, каким он будет, когда отъестся? Каким он был, когда мог ходить? Было бы здорово тогда его… Ох господи… Что за мысли… Я же не педик! Не педик! Мне отсасывает самая красивая дорогостоящая девушка… Я не педик! Нет! Он опустил глаза. Она была опытной, брала до самого основания, что, в общем, не сложно, если член висит, как увядший цветочек. Тони чертыхнулся, закусил губу. Ну же, приятель, поднимайся! Я не хочу опять опозориться перед бандой! Дилер выругался про себя и вдруг представил себе Курта. а если бы он был здоров, и вот сейчас он стоял на коленях, а не эта девица? Делал бы с его членом все эти чудесные штуки? А его глаза сверкали бы в задорной улыбке. Курт улыбался бы одними глазами, брал до самого основания, любил бы его… Любил… Галахад поравнялся с сидевшим у реки Тристаном, они встретились глазами, едва заметно кудрявый кивнул, приглашая идти, а потом ринулся в воду. Тристан что-то шепнул птице и слегка подбросил в воздух. Она взлетела и закружилась, наслаждаясь полетом. Некоторое время Тристан наблюдал за ней, а потом поднялся на ноги. Прохладная речная вода мягко приняла сухое разгоряченное летним солнцем тело, обдавая глубинным холодом. Река похожа на лист изящного ноктюрна, где глубина рисует нотки допотопного исконного страха перед мраком, что царит внизу. Под ветерком по глади рассыпалась жемчужная рябь. Галахад плыл чуть поодаль. Его блестящее от воды тело сейчас напоминало серебристую чешую большой рыбы. Гладкой и очень быстрой. Тристан нырнул. Вокруг закружились мириады пузырьков, бегущих в воде всех оттенков малахита и хризолита. Он вынырнул на поверхность лишь, когда легкие начали гореть от недостатка воздуха, напоминая о том, что в подводном мире пепельноволосый лишь гость. Тристан оглянулся на дурачившихся у берега рыцарей, похоже, никто не заметил их исчезновения. Где-то впереди Галахад выбрался на остров посреди реки и тут же нырнул в кусты. Густая поросль скрыла его силуэт. Тристан достиг берега в несколько энергичных гребков. Выбравшись, он еще раз оглянулся на рыцарей. Отсюда они казались маленькими фигурками. Более не медля, он бросился догонять кудрявого. Ланселот заметил мелькнувшую вдали фигурку. Неужели Тристан? Что ему понадобилось на островке? Он огляделся в поисках Галахада. Но и его на месте не оказалось. Странно… Тристан нагнал Галахада лишь на поляне. Опустив руки вдоль обнаженного тела, кудрявый вдруг смущенно опустил глаза. Совиноглазый приблизился к парнишке и взял руки в свои, поднес к губам. -Ты хотел о чем-то поговорить? – спросил он. -Я хочу сделать это для тебя, Трис, - наконец решительно сказал Галахад. -Что? – непонимающе спросил разведчик. -То, что делали те девчонки для Ланселота. Я кое-что не сказал тебе. -Да? -Я ходил в деревню. Я сказал Ланселоту, что не верю, будто три девчонки могут это сделать для одного парня. И он показал мне… Те девушки хотели, чтобы я принял участие, но я отказался, - рдеющие уши забавно топорщились из мокрых кудрей, - зато я увидел, как следует увидел, что нужно делать. -Они занимались при тебе сексом? – нахмурившись, спросил Тристан. Галахад был не в силах поднять на него глаза, он так и смотрел вниз, изучая свои измазанные землей пальцы ног. -Нет, - он мотнул головой, - только… Это… Ты мне позволишь? Тристан задумчиво посмотрел на Галахада, на его руки, что все еще держал в своих. -Подними взгляд, - тихо приказал он. Кудрявый медленно поднял глаза. Страх. Как странно видеть его в глазах человека, которого видел в бою. Зная, что он не побежит, не оробеет перед врагом, видеть, как он боится тебя, твоего неодобрения, твоего отказа. Пьянящее чувство власти, перемежаемое со стыдом. Не смей меня бояться! -Не вздумай бояться меня! – сказал Тристан вслух и быстро поцеловал кудрявого, - Ты мой, Гала, можешь ходить куда угодно, говорить с кем угодно, этого не изменить. Мой – это навсегда. Кудрявый неловко ухмыльнулся. -А если бы я ушел, ты бы убил меня? -Ты не уйдешь, - уверенно произнес Тристан, - ведь ты не их тех, кто легко откажется от своей собственности. -Ты принадлежишь мне? – недоверчиво спросил Галахад. -Да. -Значит, я могу делать с тобой, что захочу? -Да. Галахад прижался лицом к плечу Тристана. -По-моему, я самый счастливый из живущих сарматов. -Нет, - возразил Тристан, - самый счастливый я, ведь в моих руках самое прекрасное сокровище, - он прижал кудрявого к себе. Оглушительно пели птицы. Доносилось журчание. Ветерок ворошил влажные волосы будто тлеющие угли. Кожа почти высохла. -Твой член напротив моего, - прокомментировал Галахад. -Определенно, - согласился Тристан. -Мне жарко. Плоть мазнула по нежной коже, твердея. Забавная реакция. Словно два магнита. -Он твердый. -Мой тоже. Хочешь коснуться? -Еще бы. Только об этом и думал в последнее время. -Ты мог просто сказать. -Я боялся. -Почему? -Мне казалось, что я не могу говорить об этом вслух. Что еще рано… Говорить об этом вслух. Как это странно. Когда мы знаем друг друга едва-едва, то странно было бы говорить о чем-то помимо общих дел или погоды. Никто не сможет себе представить такой диалог «-Какая чудесная погода. -У вас большой размер или вы рады меня видеть?» Конечно, нет. Мы всегда прячемся за броню приличий и вежливости, нам нельзя говорить то, о чем мы думаем. Правилами игры это строго запрещено. Мы слишком далеко. Но вот мы подходим ближе. Нам уже различимы глаза. И мы начинаем говорить правду. Сначала это что-то легкое, словно проба пера. «Ты знаешь, мне нужно тебе кое-что сказать…» Нужно ли сказать, когда становится нужно что-то сказать? В какой момент мы понимаем, что мы достаточно близко для того, чтобы сказать? «Ты знаешь…» Ты знаешь… Уже в тот момент, когда я только открываю рот, ты уже понимаешь, что за слова услышишь. Словно предугадываешь ноты, которыми будет предваряться сюита. Откровение. Исповедь. Сброшенные маски – картина куда более откровенная, чем скинутая одежда. Искренность. Ты уже знаешь. И я знаю ответ. Мы начинаем игру, в которой слова лишь мешают. Слова мешают… Иди сюда… Я выслушаю все, что ты захочешь сказать, и сделаю так, что нам больше ну нужно будет слов. Все, что мне нужно это твое сердцебиение напротив. Не бойся, мы слишком близко, чтобы бояться. Галахад прижимается ко рту, целует, жадно, все еще неумело. Тони прикусил губу, чувствуя, как резко напрягся член. Девушка продолжила работу, она подняла глаза, лицо Тони было каким-то отстраненным, будто он был не здесь. Нет. Куда смотрел сквозь сомкнутые веки этот недотепа? Внезапно он открыл глаза и оттолкнул ее, заправил член в штаны и бросился бежать. Тристан нехотя отпустил Галахада. -Что мне следует делать? – спросил он. -Ничего, - чуть улыбнулся кудрявый, - я сделаю все сам, только не смейся. -Ни за что, - пообещал Тристан, запечатлев совсем уж детский поцелуй, чмокнув Галахада в кончик носа. Кудрявый фыркнул и заметно повеселел. Он опустился на колени и поднял глаза на Тристана. -Ты единственный перед кем я встал бы на колени, - заметил он. -Я тоже, - улыбнулся Тристан. Галахад нежно поцеловал упругую головку члена, прижался к нему щекой. Его только начинающая прорезаться щетина слегка колола кожу, но Тристан промолчал, он восхищенно наблюдал за действиями кудрявого. -Я хочу приносить тебе радость всеми возможными способами, - заметил Галахад, подняв глаза, и быстро провел языком вдоль ствола, словно привыкая к новой ступени. -Для того, чтобы я был рад, тебе достаточно быть счастливым, - улыбнулся Тристан. -Я уже счастлив… - вздохнул Галахад, облизывая головку. -Я тоже, - выдохнул разведчик, чувствуя, как кудрявый положил ладони на его бедра, оглаживая их. Артур посмотрел на солнце, оно уже стояло в зените. Он оглядел своих воинов и громко скомандовал. -Нам пора возвращаться, собирайтесь, парни! Рыцари нехотя вылезли на берег, отряхиваясь от воды как мокрые собаки. Кое-кто принялся вытираться куском материи, захваченным с собой, кто-то грязной сорочкой, чтобы затем сменить ее на новую, кто-то предпочел обсохнуть на солнце, для чего теперь энергично нарезал круги, выжимая волосы. -Все на месте? – спросил Артур. Ланселот оглядел рыцарей. -Тристана и Галахада нет. Я их поищу! – вызвался он. -Хорошо, - кивнул Артур. Ланселот бросился в воду. Курт почувствовал, как наморщился его собственный лоб, нахмурившись, пытаясь проснуться, наконец он разлепил веки и заозирался. Что его пробудило? Кто-то резко и нетерпеливо барабанил в дверь. Вот же… Такой чудесный сон был… Он любил эти сны, они были всегда об одном и том же. Об этих двоих. И там, в этих снах, он мог ходить, плавать и любить. И неважно, что приходилось принимать наркотики или снотворное. Нет, его настоящая жизнь не здесь в этом высохшем теле, она там, среди цветов и деревьев, среди рек и лошадиного ржания, в объятьях того мужчины с янтарными глазами… Стук раздался снова. Да кого это там несет? -Иду я, иду… - Курт чертыхнулся, голос спросонья заплетался как пьяный язык. Он перевалился на кресло, расправил ноги. -Неужели это… - он покатил в коридор. За дверью стоял Тони. Он был абсолютно пьян. Едва мужчина сделал шаг вперед, Курт понял, что он собирается делать. -Нет! – воскликнул Курт, отъезжая на своей коляске. Еще утром он был согласен со всем, что с ним сделают. Он был почти мертв от голода. Но после дилер накормил его, и Курт ожил. И теперь ему не хотелось, чтобы это было так… -Нет! -Ты забыл про уговор? – разозлился Тони, захлопывая дверь, - Я могу прийти когда угодно, чтобы взять тебя. -Пожалуйста! – Курт неожиданно для себя взмолился, - Если бы ты сделал это сразу, вместо того, чтобы быть добр со мной… -Значит ты упрекаешь меня в доброте? – изумился пьяный Тони, - Ну ты и ублюдок! – дилер стащил сопротивляющегося инвалида с коляски, откинул ее в темноту коридора, а затем повалил его на пол, придавив собственным телом. -Я укушу тебя! – в отчаянии вскрикнул Курт. -Значит, я очень сильно разозлюсь! – Тони принялся сдирать одежду с инвалида. Он прижал руки Курта по бокам. В темноте были видны лишь очертания, благодаря лунному свету из распахнутой двери комнаты. Курт был в отчаянии. -Не пачкай добро злом, ты не можешь быть злым… Тони уткнулся лицом в грудь Курта, вдыхая аромат кожи. От него пахло банным мылом и зубной пастой. Шум алкоголя поутих в голове. Он несильно стукнулся лбом о грудь парня и замер, хрипло дыша. Член едва не прорывал штаны. Стояк, до боли. Он давно уже так не хотел. И все же, эти испуганные голубые глаза. Какого черта… Надо просто сделать это и все… Нет… Нет… Кажется, он сказал это вслух. -Что? – непонимающе пролепетал Курт. -Нет… - глухо повторил Тони, - Как это, блядь, случилось? Я был в борделе, но у меня не встало, пока я не вообразил тебя на месте шлюхи. Долбанный наркоман… Что ты со мной сделал? Я сбежал оттуда. В банде меня высмеют. И сейчас я больше всего на свете хочу только одного, трахнуть тебя… Что ты со мной сделал… Я никогда и никого так не хотел… Злые слезы потекли из глаз Тони. Курт не видел этого, но почувствовал, как из прижатых к его груди век что-то закапало. -О господи… - Курт выдохнул, он обнял Тони и провел рукой по бритой голове. Этот сон должен закончиться, прямо сейчас… -Сделай это, если тебе так надо. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня, - неожиданно сказал Курт, - ты можешь сделать со мной все, что захочешь. Тони покачал головой, пьяный морок отхлынул, и теперь он почувствовал стыд. Дилер тяжело поднялся на ноги, подхватил Курта на руки и унес на диван, вернулся в коридор и подобрал белье. Вот черт, кажется, он задолжал парнише новое… Ну и черт с ним… Проклятый Юстас… Если бы он не послал его сюда… Если бы не… Тогда бы он никогда не увидел эти глаза… Отбросив бесполезные тряпки, Тони вернулся в комнату. Курт внимательно смотрел на него. Тони обессилено рухнул на пол возле дивана, откинув голову на лежащие ноги Курта. Закурил. Глядя как дымок сигареты, поднимается к потолку, он подумал, что и сам поднимается вместе с ним. Хорошо было бы улететь вместе с дымом, чтобы не чувствовать больше, чтобы не думать… Взлететь в воздух… Курт, не отрываясь, смотрел на Тони. -Извини, - глухо сказал дилер, - я сорвался… Просто однажды я уже опозорился перед бандой, это были другие люди в другом городе, среди них был мой папаша. У меня не встало на двух баб, как и сегодня. Я не могу делать это так… - он махнул рукой, силясь выразить свою мысль, но не смог, - Я просто посижу у тебя, а как протрезвею, уйду. Курт долго испытующе смотрел на печального дилера, неожиданно он дотянулся и мягко забрал у него сигарету, затянулся и вернул. -Иди сюда, - сказал он. Тони непонимающе поднялся и присел на край дивана рядом с инвалидом. Курт прижал его к своей груди, и Тони молча обнял его в ответ.