Часть 1
28 ноября 2016 г. в 16:23
Небо разбухает и гудит, извергает шустрые разряды, царапающие темноту и впивающиеся в верхушки домов и деревьев.Тихо посапывает камин в теплом, уютном кабинете, аромат книг оседает в легких, а на столе подтаивает горький, с легкими вкраплениями фундука, шоколад.
Доктор Лектер слегка щурится, блуждая в дебрях души Уилла, силится отыскать в ней самый темный, отдаленный уголок. То неизведанное, что откроется лишь ему одному.
Уилл ежится от такого пристального взгляда, и по губам доктора Лектера проскальзывает едва заметная ухмылка, хитрая и недобрая. Все идет как нельзя лучше.
― Вас все еще мучают кошмары, Уилл? ― спрашивает он, откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на ногу.
Взгляд замирает чуть выше ямочки на подбородке Уилла ― сердце гулко ударяется о ребра, и доктор Лектер мысленно перебирает карточки с именами. Мысли об изысканных блюдах действуют на него умиротворяюще. Легкая улыбка, доброжелательная, почти без фальши, мягкий тембр, располагающий к себе, открытость в каждом жесте ― тщательно продуманная ловушка.
― Этот образ, все еще неясный, ― бормочет Уилл. ― Рога. Большие рога. И голос… Такой завораживающий.
― О чем он говорит с вами?
― Не могу вспомнить, что-то связанное с той фразой. Что-то важное.
― Вы о метке на запястье, Уилл? Она до сих пор беспокоит вас?
― В последнее время она горит так, словно пытается прожечь кожу. У меня плохое предчувствие. Возможно ли, что метка как-то связана с делом, над которым я работаю?..
― Это вы мне скажите, Уилл. Вы думаете, что метка может намекать на убийцу?
― Нет, ― Уилл оглядывается, сжимая подлокотники кресла. ― Нет, это какая-то бессмыслица. С чего бы мне… с ним?..
― Вас пугает связь с кем-то вроде Джека Потрошителя, Альберта Фиша, Теодора Банди. Вы боитесь, что из-за этой метки погрузитесь в его чувства слишком сильно и не сможете вернуться.
― Я никогда не стану таким, ― горячо возражает Уилл, но взгляд выдает его страхи и сомнения. ― Я не наслаждаюсь своим умением проникать в мысли убийц. Я знаю мотивы, но не понимаю их. Как может человек делать что-то столь бесчеловечное, увязая во тьме и грязи? Они уже звери, чудовища... не люди. Я другой. Я всегда буду другим.
― Разумеется, Уилл. Я и не говорю, что вы станете тем самым зверем, от которого хотите сбежать. Он дремлет внутри вас, время от времени приоткрывая глаза. Но поверьте мне, Уилл, это не так страшно, как может показаться. Мы встречаемся как раз для того, чтобы предупредить пробуждение зверя, изгнать кровожадное чудовище. Не волнуйтесь, я могу вам помочь.
Уилл молчит. Он смотрит куда-то в сторону, явно блуждая в своих мыслях и ощущениях.
― Угощайтесь.
― Что?..
― Вы так пристально смотрели на шоколад, и это напомнило мне о том, что я забыл предложить вам чаю. Не очень гостеприимно, ― доктор Лектер поднимается, одаривая Уилла улыбкой. ― Давайте прервемся.
И, не слушая возражений, удаляется на кухню. Он думает, что Уилл слишком напряжен. Особенный лечебный чай должен помочь ему расслабиться.
― Ваш чай, Уилл.
― Спасибо.
Пауза затягивается, но доктора Лектера это не беспокоит. Он ждет, когда чай подействует, и Уилл окажется полностью в его власти.
― Мы много говорили о вашей метке, ― мягко напоминает доктор Лектер.
― М-м…
Расфокусированный взгляд Уилла вызывает приятное щекотание в груди, а его тщетные попытки заговорить заставляют ходить кругами, постепенно уменьшая радиус. Взгляд откровенно хищный, не спрятанный за иллюзией порядочности. Уилл все равно ничего не вспомнит. Или не поверит, приняв все за измененную сознанием реальность, неотступную, вплетающуюся дыханием в потяжелевшие от пота кудри. Как обычно.
― Вы до сих пор ее не показали, Уилл, ― доктор Лектер подкрадывается со спины и шепчет, крепко сжимая безвольные плечи.
― Я смогу вам помочь, когда увижу ее. Ну же.
Уилл послушно пытается расстегнуть пуговицу на манжетах, но пальцы не слушаются.
― Позвольте мне.
Доктор Лектер незаметно для Уилла оказывается совсем близко, спереди, сдавливает податливое запястье и пробегает взглядом по подбородку, носу, линии лба. Ослабляет хватку, почти невесомо проскальзывая пальцами до маленькой выпуклой пуговки, помогает закатать рукав и на секунду замирает. Облизывает пересохшие губы и смотрит на метку почти с отеческой теплотой. На запястье красуется размашистое «born to be eaten» ― его детский почерк.
― Уилл… Тебе стоило показать мне ее раньше, ― доктор Лектер взволнованно поглаживает каждую букву, даже не замечая, что перешел на «ты». ― У меня тоже есть нечто подобное. Для тебя.
Он прикрывает глаза, стараясь унять дрожь, а затем обводит некоторые буквы на запястье Уилла.
― Вот она. Моя метка.
Улыбается, зная, что от Уилла ускользает смысл сказанного. Впрочем, доктор Лектер не сомневается и в том, что слова с его собственного запястья, едва приобретшие свой истинный смысл, обязательно отпечатаются в воспаленном подсознании ― born to eat.
Доктор Лектер возвращается на свое место, дожидаясь, когда Уилл придет в себя. Впереди у них долгий разговор ― гроза все бушует, а шоколада, подаренного кем-то на Валентинов день, еще несколько плиток.