Академия Икс

      Гермиона быстро передвигалась по лестнице, желая наконец очутиться в уборной. После встречи с Драко она никак не могла успокоиться, то и дело порываясь вернуться и снять с ним месячное напряжение.       — Вот же черт… — сорвалось с губ в момент преодоления последней ступеньки.       Она настолько распереживалась, что совсем забыла про шлейф платья, из-за которого сейчас чуть не встретилась лицом с полом. Схватившись рукой за перила, Гермиона выпрямилась и посмотрела перед собой. Нет, ей определенно нужно освежиться.       Направившись в уборную на втором этаже, она услышала звук открывающегося шампанского и сопровождающие его ругательства. Открыв дверь, она увидела облитую алкоголем Дафну.       Кажется, Гринграсс еле стояла на ногах.       «Когда она успела так напиться?» — подумала Гермиона, еще на несколько секунд задерживаясь в дверях.       Черное платье Дафны с глубоким декольте выглядело испорченным. И Гермиона невольно начала представлять Дафну в тот момент, когда Драко насиловал ее на глазах у эгоистичной публики. Каково ей было, когда она поняла, что друг собирался пересечь черту, о чем они будут жалеть всю оставшуюся жизнь? Знала ли она, что это все подстроил Тео? Простила ли она Драко после этого? Насколько сильно поменялась ее жизнь?       Вопросы разом накинулись на Гермиону, пока Гринграсс делала глоток шампанского из бутылки.       — Дафна? — тихо начала Гермиона, делая несколько шагов навстречу.       Та посмотрела на нее через зеркало и, помедлив пару секунд, саркастично улыбнулась, выгибая бровь. Вид у нее был совсем не располагающий к разговорам, однако Гермиона все равно спросила:       — Что случилось?       Она открыла клатч и протянула Дафне разработанный отцом Джинни спрей от пятен.       Это был маленький черно-розовый тюбик с прозрачной жидкостью. За несколько дней до мероприятия Седрик под страхом смерти наказал взять его, чтобы, если что, она не испортила платье. Кто же знал, что спрей понадобится вовсе не ей.       Дафна равнодушно смотрела на протянутый флакон, не убирая ухмылку. Она не двигалась, изучающим взглядом блуждая по фигуре Гермионы. Через какое-то время ее истинное лицо скрылось за гримасой боли, а зрачки расширились.       — Спишь с Малфоем?       Внутри у Гермионы все сжалось. Ей совершенно не хотелось, чтобы бывшая подруга Драко знала об их отношениях. Мало ли какую злобу она затаила на него после всего пережитого.       — Возьми. — Гермиона подошла ближе и поставила спрей около раковины. — Он поможет с платьем. Я пойду.       И когда Гермиона уже стояла спиной к Дафне, та тихо прошипела:       — От тебя так и несет его дурацким парфюмом. Никогда не любила этот запах алкоголя и пломбира. Так сладко, что сводит скулы.       Схватившись за бутылку, она снова сделала глоток.       «Я не хочу. Меня это не касается. Не касается, — повторяла себе Гермиона, борясь с желанием устроить Дафне допрос с пристрастием. — Но как еще мне узнать правду? Вдруг Драко мне солгал о том дне, лишь бы поскорее переспать?»       Гермиона сделала глубокий вдох и развернулась.       — Драко не хотел причинять тебе боль. За что ты его так ненавидишь? — вырвалось у нее.       Дафна с интересом посмотрела на Гермиону и громко рассмеялась. Это выглядело пугающе дико.       — Ты думаешь, я не знаю, что его заставили? — Она взяла спрей и покрутила в руке. — Я знаю куда больше, чем сам Драко.       — Что ты имеешь в виду? — спросила Гермиона, ощущая облегчение. И хоть ее немного успокоило, что Драко ей не солгал, ее не покидало чувство тревоги, поселившееся глубоко внутри, как только она зашла в уборную.       Что-то в Дафне было такое, что отталкивало.       — Глупая девочка, — хмыкнула Гринграсс. — Ты ведь и понятия не имеешь, где учишься, да? — Она все же сняла крышку со спрея и начала опрыскивать платье, наблюдая, как пятна алкоголя испарялись с ткани, окружая ее легким розовым дымом. — Академия Икс или, вернее сказать, «Змеиное логово». Место, где концентрируются самые мерзкие, тщеславные и властолюбивые отпрыски порноиндустрии. И если ты тут учишься не из-за денег, тебя либо заставили родители, как большинство из нас, либо ты конченая извращенка.       Дафна развернулась спиной к зеркалу и теперь в открытую буравила Гермиону взглядом.       — Я вовсе не…       — О, еще какая, детка! — вдруг повысила голос Дафна и запрокинула голову, опираясь руками на раковину позади себя. — Или ты правда думаешь, что публичный секс, вечеринки с насилием и откровенной жестью — это нормально? Так и должно быть? Серьезно? — Она снова посмотрела Гермионе в глаза со жгучей яростью и презрением. — Нормально обучаться у каких-то стариков умению отсасывать и стонать?       Гермиона сделала шаг назад. Дафна говорила так резко, что каждое ее слово ощущалось пощечиной.       — Блядь! Да это нихуя не нормально! — выкрикнула наконец Гринграсс и, взяв бутылку шампанского за горлышко, с силой кинула на пол.       Бутылка, с грохотом разбившись о мраморный пол, разлетелась на сотни мелких осколков. Гермиона еле успела отпрыгнуть, когда заметила, как несколько полетело под ноги, но даже быстрая реакция не спасла от пореза на щиколотке.       Гермиона вскрикнула от неожиданной режущей боли. Присев на корточки, она посмотрела на щиколотку. Царапина была неглубокой, но сильно кровоточила.       — Ты сумасшедшая?! — выкрикнула Гермиона, зажимая ладонью рану, чтобы хоть как-то остановить кровь.       Дафна удовлетворенно хмыкнула, совсем не испугавшись разбитой бутылки. Она вытянула черную ленту из хвоста.       — Помощь за помощь, — съехидничала она и протянула ленту.       «Ты сама меня порезала, идиотка! Какая помощь?!» — хотела прокричать Гермиона, но вместо этого выпрямилась, подошла к раковине и, закинув ногу на тумбочку, стала промывать порез.       — Больно, детка? — Дафна положила ленту рядом с раковиной и осмотрела туалетную комнату: на полу в хаотичном порядке лежали осколки, на стенах виднелись капли алкоголя, в воздухе царил приятный аромат цветочного брюта. Она глубоко вдохнула, прикрывая глаза. — Так пахнет свобода.       — Да о чем ты вообще говоришь?! — прикрикнула Гермиона, перевязывая левую щиколотку атласной лентой. Слова и действия Дафны ее пугали. Девушка была явно не в себе.       — Представь, как в тебя долбится большой член, а в это время твои руки и бедра покрывают такими же ранами от осколков, — сказала она, кивая в сторону разбитой бутылки. — Ты кричишь, потому что тебе больно. Ты истекаешь кровью, твои виски так активно пульсируют, что ты начинаешь отсчитывать эти пульсации, чтобы оставаться в сознании, ведь ты понимаешь — если отключишься, тебе сделают только хуже. Ты умоляешь, чтобы это прекратилось, но… это не прекращается. — Дафна медленно скользила взглядом по ноге Гермионы, пока в конце концов не посмотрела в глаза. — В агонии от обиды, боли и разочарования ты оглядываешься по сторонам в надежде на спасителя, но видишь лишь ехидные рожи ублюдков, делающих ставки: продержишься ли ты до конца или нет.       Гермиона затаила дыхание. Она без разъяснений поняла, о чем речь. Это был экскурс в тот самый день, когда Дафна поднялась на сцену с Драко, с ее лучшим другом, которому она доверяла больше, чем кому-либо.       Предательство. Унижение. Боль. Неужели Дафна сделала настолько непростительную ошибку, что заслужила всего этого?       К горлу моментально подступила тошнота, перекрывая всякое желание разговаривать. Ей вдруг захотелось поскорее выйти на улицу и забыть эту встречу как страшный сон. Дафна продолжала в красках описывать ощущения от того вечера, не отрывая пристального взгляда от глаз Гермионы.       — Ну что, детка. Понравился рассказ? — с иронией спросила Дафна. — О, вижу, тебе нехорошо. Так ответь теперь сама на свой вопрос. За что я ненавижу Драко Малфоя?       — Я… но его же заставили… Это другое, — прерывисто проговорила Гермиона, положив ладонь на шею. — Я уверена, ему было также мерзко, как те…       — Да плевать, кто его дергал за ниточки, — перебила она, обнимая себя за плечи. — Оправдание его поступков не вернет мне идеальную кожу и позитивный взгляд на мир. Я ненавижу его, потому что это сделал именно он. Я ему доверяла, а он предал меня таким низким способом! — уже не сдерживаясь, кричала Дафна, крепко впиваясь ногтями в кожу.       — Мне так жаль… — все, что могла выдавить из себя Гермиона.       — А теперь послушай, возможно, я спасу твою шкуру. — Дафна подняла с пола осколок и направила его на Гермиону. — Вали из этой академии. Вали прямо сейчас и не оглядывайся.       Гермиона шумно сглотнула, резко выдыхая. Она с особым вниманием рассматривала острие, направленное на нее.       — Так нравится мир порноиндустрии? — хмыкнула Дафна, видимо, оставшись недовольной, что ее слова проигнорировали. — Так знай вот что… Весь этот бред с политикой и управлением через порно — это лишь извращенные фантазии короля-маразматика, который однажды убедил несколько таких же конченых, как и он, правителей легализовать порнуху! Думаешь, если бы они его не поддержали, Элион ввел бы эти реформы в Англию? Нет! Ха-ха-ха!       Дафна залилась истерическим смехом, крепко сжимая осколок до пореза на ладони. Кровь струйкой медленно потекла по пальцам, закапала на пол.       Гермиона широко раскрыла глаза от ужаса. Неужели Дафна совсем потеряла рассудок из-за душевной боли и не чувствовала физическую? В попытках оказать первую помощь Гермиона вырвала несколько салфеток из диспенсера и бросилась к окровавленной руке. Она попыталась вытащить осколок из крепкой хватки, но, когда у нее это получилось, Дафна схватила поврежденной рукой ее горло и прижала к стене.       — Дафна… что ты… — захрипела Гермиона, хватаясь за горло в попытках разжать окровавленные пальцы.       Но она не слушала ее тихие возгласы и продолжала сжимать хрупкую шею.       — Все здесь, детка, ебанутые. И чем быстрее ты это поймешь, тем больше шансов, что твой разум… — она ткнула пальцем свободной руки в висок Гермионы, — останется целым.       Пальцы разжались, и Гермиона сползла по стене, жадно хватая воздух. Перед глазами все плыло, в ушах отдавался еле слышный звон, а в горле было так сухо, что становилось больно глотать. Она уперлась руками в мраморный пол, оставляя кровавые отпечатки.       — Ты больная… — сказала Гермиона, как только предоставилась возможность.       Однако вряд ли Дафна услышала ее слова. Дверь со скрипом закрылась, и Гермиона осталась в одиночестве.       Горло жгло от неприятных ощущений. Насколько нужно быть ненормальным, чтобы чуть не задушить человека?       Слегка пошатываясь, Гермиона поднялась на ноги и посмотрела в зеркало: лохматые волосы, испачканная в чужой крови шея, размазанная по подбородку помада. Вид был отвратительный. Увидел бы ее сейчас Седрик, отчитал за небрежное отношение к себе.       Взгляд невольно упал на грудь, где начинался пошив. Крови не было.       — Хоть это радует, — прошептала Гермиона и начала аккуратно отмывать шею.       Она не знала, сколько еще времени провела в женском туалете, пока приводила себя в порядок. В мозг настолько въелись слова Дафны про испорченность всего мира, что она невольно стала задумываться о происходящем вокруг.       Правильно ли делать личное публичным? Гермиона никогда не задумывалась над политикой страны, да и необходимости в этом не было. Она родилась в мире, где порно считалось обычным явлением, а основанные на нем профессии имели статусность и престижность. Продажа билетов на порнофильмы — норма. Увешанные плакатами улицы о кастингах в оргии — норма. Да даже публичный секс на улице считался нормой.       «Да это нихуя не нормально!» — возник в голове возглас Дафны.       — Но разве… получать удовольствие от секса — это плохо? — задала себе вопрос Гермиона, осматривая следы на шее. — А когда за это можно получать огромные деньги и популярность… разве это тоже плохо? — Она скользнула рукой по талии, несильно сжимая корсет платья. — Академия дает возможности… дает будущее…       «Академия Икс — место, где концентрируются самые мерзкие, тщеславные и властолюбивые отпрыски порноиндустрии», — снова всплыла в сознании фраза Дафны.       — Ничего не понимаю! — выругалась Гермиона, сжимая пальцами край раковины.       Решив, что неплохо бы разбавить вечер алкоголем, она вышла из уборной и направилась в сторону лестницы.       Темный коридор вызывал мурашки. Вечер еще не закончился, так почему на втором этаже выключили свет?       Пройдя еще несколько шагов, Гермиона заметила сочащийся из-под двери одной из аудиторий свет. Не в силах сдержать интерес, она подошла поближе.       — Надоело все это! — раздался голос Дафны. — Скажи своему хозяину, что мне надоело играть в его игры. Либо он отвязывается от меня, либо я все рассказываю!       Гермиона сняла туфли и взяла их в руку. Что-то подсказывало, что у этого разговора не должно было быть лишних ушей. Она аккуратно прижалась к стене и заглянула через щель.       — Звони этому ублюдку прямо сейчас! — требовала Дафна. Она стояла близко к двери, отчего загораживала обзор. Мышцы ее спины были напряжены до предела, в руках она держала пару осколков от разбитой ранее бутылки.       — Ладно, — послышался голос Полумны. — Ладно, только успокойся, малышка.       «Полумна?! Что Дафне нужно от Полумны? И что еще за хозяин?» — с тревогой подумала Гермиона.       Предупреждающий жар разлился по телу, вынуждая чувствовать легкое покалывание на коже. Гермиона резко отпрянула от двери и прижалась спиной к стене, желая почувствовать ее холод.       Через некоторое время Полумна продолжила:       — Алло, мистер Нотт? Дафна хочет с вами поговорить. — Она говорила спокойно и равнодушно, словно такие ситуации возникали у нее каждый день.       — Слышь, старик! — рыкнула Дафна. — Я хочу гарантии свободы. Мне осточертело быть твоей марионеткой! Сделай, как я прошу, или все узнают правду!       Гермиона приложила свободную ладонь ко рту. Она не должна этого слышать. Не должна!       — Хорошо, мистер Нотт, секунду. — Послышалось легкое шуршание. Видимо, Полумна передвигалась, задевая парты подолом платья.       — Что он гово… — Голос Дафны резко прервался, когда до Гермионы донесся приглушенный звук выстрела, эхом отразившийся от стен. Сразу же после она услышала уже знакомый звон осколков. Кажется, они упали на мраморный пол.       Горло сдавило от страха. Повернув голову в сторону щели, она увидела, как к ее ногам медленно ползла густая темно-красная лужа.       Это была кровь. Кровь Дафны.       — Да, проблем не будет, — раздался голос Полумны, выводя Гермиону из паралича. — Да, мой коллега уже занимается Пэнси. Скоро вы сможете наконец забыть обо всем. — Темно-красная лужа уже почти коснулась босых ног, но Гермиона бесшумно отпрыгнула. — О, мистер Нотт, не переживайте. Я была осторожна.       «Бежать!» — приказала себе Грейнджер, снова услышав шуршание.       Не медля больше ни секунды, она подобрала шлейф платья рукой, которой держала обувь, и побежала прочь к лестнице, желая поскорее покинуть место преступления.       Если ее заметят — от нее избавятся.       «Дафна умерла. Она умерла. Ее убили. Блядь, сука, ее убили!» — в панике думала Гермиона, то и дело оглядываясь и проверяя, не вышла ли Полумна из аудитории.       Завернув за угол, она слегка замедлила шаг и попыталась выровнять сбившееся от бега и страха дыхание. Эмоции захлестывали с головой, пока она прокручивала только что увиденную сцену.       «Мистер Нотт? Тео? Нет… Дафна назвала его стариком, значит, это… отец Тео? — пыталась размышлять Гермиона, жадно глотая ртом воздух. — Черт, черт, черт! Пэнси!»       Она впопыхах открыла клатч, достала телефон и судорожно нажала на нужный контакт в справочнике.       — Ну же, ну же… возьми трубку! — тихо шептала под нос Гермиона, не прекращая идти в сторону лестницы. Она крепко сжимала смартфон, слушая бесконечные гудки. — Блядь!       Она сбрасывала и звонила снова и снова… и снова.       Гудки давили на виски подобно неумолкаемому шуму. Они становились громче и настойчивее, заполняли все пространство, не давая сосредоточиться и проникая глубже, в самые потаенные уголки сознания.       — Абонент не отвечает, пожалуйста, перезвоните позже, — раздался голос робота.       — Сука! — сдавленно прошипела Гермиона, опершись бедром о перила винтажной лестницы.       «Вали из этой академии. Вали прямо сейчас и не оглядывайся», — начала повторять она слова Дафны.       Кое-как успокоив дыхание, Гермиона дрожащими пальцами провела по волосам и глубоко вздохнула.       — Нужно успокоиться, нужно… успокоиться… — шептала она, надевая каблуки и поправляя клатч на плече. — Сейчас я спущусь с лестницы и спокойно покину это место. Дыши, Гермиона… дыши.       Гермиона продолжала успокаивать себя словами, пока медленно преодолевала ступеньку за ступенькой. Спустившись на первый этаж, она мысленно дала себе пощечину, намереваясь поскорее убраться домой.       — Мисс Грейнджер? — раздался низкий хрипловатый голос.       Шум от сердцебиения настолько сильно отпечатывался в голове, что она никак не могла вспомнить носителя столь низкого тембра.       Еле сдержав порыв закричать, она повернулась в сторону говорившего.       «Мистер Реддл», — с облегчением подумала Гермиона, когда увидела строгий черный костюм и аристократичную осанку.       Сколько времени прошло с момента, как он произнес приветственную речь и ушел в зал переговоров?       — Вы в порядке? Выглядите напуганной. — От него несло холодом и опасностью, и Гермиона невольно сделала шаг назад, упираясь в перила.       Он внимательно скользил по ней взглядом, пока не остановился на ее ногах.       — Вы ранены? — Реддл подошел ближе, и она почувствовала подступающую к горлу тошноту.       — Да ничего страшного, — попыталась отмахнуться Гермиона, натягивая улыбку. По ее спине пробежали мурашки. Почему он смотрел на нее так… плотоядно? — Какой-то старшекурсник напился и разбил бутылку. Я проходила мимо, и осколок задел мою ногу, но я уже в порядке!       — Мм… — лениво протянул Реддл, подходя к ней почти вплотную. — Не люблю, когда меня пытаются обмануть, мисс Грейнджер. — Он коснулся ее подбородка, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза. — Вам больно.       Каждой клеткой тела она чувствовала исходящую от него опасность, но не находила в себе силы противостоять. По спине пробежал холодок, когда он опустился перед ней на колени, развязал черную шелковую ленту и оголил слабо кровоточащую рану.       — Пройдемте со мной. Вам нужна помощь, — холодно сказал Реддл, перевязал рану и, не дожидаясь ее ответа, двинулся в сторону лифта.       Это было не предложение.       Это был приказ.