Как такое может быть?

— Позволишь? — Бэк смотрел доверчиво, боязливо, будто уверенный, что не позволят, оттолкнут. Дрожащими руками он обхватил ладонь Чанёля, начав неторопливо поглаживать её. Руки дрожали с самого концерта, а в душе была такая напряжённость и тяжесть, будто кто-то порвал струну внутри него, а она так и осталась болтаться, ненужная и бесполезная. Вся поза Чанёля выражала крайнюю степень недовольства и нетерпения. Чёрт дёрнул его пойти за бутылкой шампанского и наткнуться на Бэкхёна. Опять этот щенячий, полный любви и нежности взгляд, немного подёрнутый пеленой от выпитого алкоголя. — Хватит, — младший резко отдернул руку, а Бэк до последнего пытался удержать её тепло в своих ладонях. Растерянный, он поднял глаза на Чана. — Что я сделал не так? — Ты опять заигрался, Бэк. Совсем не видишь разницы между реальностью и вымыслом? Фанаты требуют фансервис — я на него соглашаюсь, а ты как всегда перегибаешь палку! Последняя фраза вышла излишне громкой и резкой, Бэкхён вздрогнул и отшатнулся. — Вот только не надо делать из меня зверя, а самому прикидываться пугливым кроликом. Вечно ты весь такой невинный, ищущий любви и ласки, а я — тварь последняя. — Чанёль нервозно повел плечами, — Сегодня мой день рождения, а ты опять устроил из него гимн нашей якобы гейской любви. — Я не хотел, прости… — Да-да, ты никогда не хочешь, а получается как всегда. Бэкхён не был ребёнком, но каждый раз рядом с Чанёлем вёл себя глупо. Наверное, наивно надеяться на что-то, когда в ответ на твоё признание тебе ясно дали понять, что твоя любовь никому не нужна, что всё хорошо, когда на сцене и под крики фанаток, а на деле — «Как ты вообще мог подумать, что я тоже в тебя влюблён?». Но Бэк надеялся. Каждый чёртов раз, когда Чанёль с нежностью смотрел на него. Каждый раз, когда дотрагивался до него. Ведь не могут эти глаза лгать? Ведь любовь в них не может быть фальшивой? И тогда Бэк загорался. «Наверное, он всё понял, осознал свои чувства, тоже тянется ко мне. Или решил попробовать?» Но каждый раз он слышал «Хватит». Но разве можешь остановиться, когда любишь? Нет. Цепляешься за любую соломинку, любую надежду. Бэк хотел поселиться в комнате поближе к Чану — тот переехал на второй этаж. Он ждал его из студии каждый день, играя в игры, чтобы не уснуть — тот оставался ночевать там. Он хотел записать совместно песню, а в ответ услышал — «Наши голоса плохо сочетаются, с Кенсу мы звучим лучше». Но Бэкхён же слышал, он же уже пел вместе с Чанёлем. Как они могут плохо сочетаться? Как такое вообще возможно? Последнее время было слишком много моментов. Надежда росла, заполняла сердце и вылилась в безрассудства. А потом разбилась об очередное «хватит» и неловкий толчок в плечо. Глупо, по-детски. Бэк правда был счастлив от того, что сегодня День Рождения любимого. Ведь сегодня появилось на свет его солнце. Но, видно, любовь совсем вытеснила здравый смысл из головы. Глупо было обматываться конфетти. Глупо было думать, что ему понравится. Глупо, глупо, глупо! Одного толчка и тихого «хватит» было достаточно, чтобы осознать это. И в тот момент всё оборвалось, прямо там, на сцене. Чего стоило Бэкхёну взять себя в руки и продолжать улыбаться! Когда очень хочется плакать, но ты не можешь позволить себе этого — ужасное чувство. Тело начинает возмущаться, ему хочется отпустить себя, дать слабину. Вот почему Бэк дрожал всё время после концерта. Вот почему сейчас ему так сложно дышать. — Чанни… — тихим голосом позвал Бэк любимого, который уже развернулся, чтобы уйти праздновать со всеми. — Ну что ещё? — Чан закатил глаза, оглянувшись. За секунду Бэк сократил расстояние между ними, обхватил лицо Чанёля руками и прикоснулся к его губам. Нежно, трепетно, первый и последний раз. Чан замер, не зная что делать. Такого Бэкхён ещё никогда не позволял себе. Всего мгновение теплые губы хёна касались его губ, после чего он отпрянул, вжавшись в стену. Неужели думал, что Чанёль его ударит? — С этого момента, — голос дрожал, выдавая волнение Бэка с потрохами, — я больше никогда не заикнусь о своей любви к тебе. Больше никогда не «перегну палку». Я тебе обещаю. Больше мои чувства никогда не доставят тебе неудобства. Поняв, что слёзы сдерживать дальше просто невозможно, а показывать их казалось преступлением, Бэкхён сорвался с места, оставив растерянного Пака в коридоре. Закрыв дверь номера, Бэк тихо скользнул по ней на пол, прижав к себе колени и разрыдавшись в голос. Вовсе не красиво и не как в фильмах. Громко, надрывно, жалея себя, глупого, наивного и безрассудного. Так умирала любовь. Ну или запиралась настолько глубоко в сердце, чтобы не слышать её стенаний. Никогда.