***
Он не знал, из-за чего все началось. По правде говоря, он даже никогда об этом не задумывался настолько сильно, чтобы прийти к какому-нибудь логичному выводу. Зато он знал, чем все закончится. Когда, где и с кем. Рик Касл обладал бесчисленным множеством полезных связей, позволявших ему оказываться там, где ему будет угодно, и участвовать в событиях крайне мало касающихся его самого. Вот и когда в разных уголках планеты начали появляться свидетельства о неопознанных летательных объектах, Касл пристально следил за ситуацией в интернете, ведь столь многочисленные и частые явления этих объектов сулили писателю подтверждением его теории о существовании внеземных цивилизаций. Внутренний ребёнок Касла пребывал в абсолютнейшем восторге. Громкие заголовки интернет-изданий сменились шокирующими репортажами в прямом эфире, в которых отважные операторы и журналисты бродили вокруг кораблей пришельцев, с придыханием рассказывали об обстановке вокруг и замирали от каждого шороха. Однако вскоре военные взяли все в свои руки: по периметру поставили ограждение с колючей проволокой и круглосуточной охраной, в палаточные городки согнали толпы учёных из самых разных областей, а прессу, сторонних наблюдателей и просто зевак отрезали кордоном из вооружённых людей. Зоны вокруг кораблей стали закрытыми и опасными, но не благодаря пришельцам из других миров, а вопреки им. Рик не мог не просочиться туда. Потребовалась недюжая ловкость, обаяние и смекалка, чтобы достучаться до нужных людей и с гордостью обнаружить своё имя в списке корпуса лингвистов. Собрав небольшую дорожную сумку и поцеловав на прощание маленькую Алексис, писатель отправился в путешествие, которое, кажется, изменило всю его жизнь. И оставило все совершенно по-прежнему. Он честно старался делать вид усердной работы, хотя интересовали его вовсе не таблицы с диаграммами, а сами обитатели кораблей. Но лингвистам не позволялось слишком уж многое, поэтому в основном Рик прозябал в палатке, окружённый компьютерами и бумажными стопками. Язык пришельцев был причудлив, дик и изящен. Касл внимательно слушал все объяснения непосредственных участников общения с ними, делал пометки на полях блокнота и пытался сочинить сносный костяк сценария для фантастической истории. Он уже предвкушал бешеный успех и вспышки фотокамер, однако сюжет не клеился. Прокрастинация подтолкнула его к столу, целиком и полностью заваленному фотографиями с посланиями пришельцев. Необычные иероглифы и узоры служили им не алфавитом, а целыми предложениями и даже текстами. Любопытство переросло в назойливое желание добиться прямого контакта с гостями, и Рик стал предпринимать попытки постичь их письменность, а через неё и образ мышления. Неожиданно маловразумительная околесица внеземного языка начала выстраиваться в чёткие логические высказывания. Не имея доступа к общению с пришельцами, Касл начал думать на том, что казалось ученым их письменным языком. Однажды он познакомится с детективом полиции, и эта встреча перевернет все с ног на голову. Терпеливый, внимательный и деликатный, он будет ждать подходящего момента признаться в своих чувствах не потому, что побоится все испортить, а потому, что так будет нужно. Чтобы достичь цели, он должен ждать. Такие встречи случаются один раз за всю человеческую жизнь. Он полюбит ее безоговорочно, со всеми недостатками, достоинствами и внутренними демонами, у них родится трое прекрасных детей, которые вырастут в достойных людей. Лишь раз писатель подобрался слишком близко к аудиенции с представителями внеземной цивилизации. Благодаря относительно беглым познаниям в языковых детерминативах, Касл помогал лингвистам изучать речь гостей, но с точки зрения не науки, а земной литературы. Все-таки и он оказался полезен. Рик практически получил разрешение на облачение в защитный скафандр, как один неприятный инцидент положил конец общению двух рас — со стороны людей случился саботаж. Испуганные неизвестностью солдаты испортили один из переговорных пунктов. Отчаяние и страх сподвигнет его признаться в своей любви на кладбище, а также неизбежность той пули и того дня. Он будет страдать, злиться и умирать с ней тысячу раз, однако радости заглушат боль. Экстремумы максимума столкнутся с экстремумами минимума, и время продолжит свой ход. Пришельцы улетели, не предприняв совершеннейшим образом ничего. На прощание они оставили короткое сообщение всего из одного слова. Оно было одинаково читаемо с обеих сторон. Никто так и не смог понять ни цели визита, ни задач. И совсем скоро начало казаться, что их и вовсе никогда не было. Людская молва утихла, правительства стран успокоились, и все продолжили жить дальше. История контакта двух миров стала покрываться пылью истории и одеялом из небылиц. Касл вернулся домой, к матери и дочке. Продолжил писать и жить по заданной траектории, зная, что будет дальше. Прошлое и будущее стали для него равнозначными переменными, изменить которые он не имел права. Да и не хотел, в общем-то. Он знал, что один взгляд изменит всю его жизнь. Знал это задолго до того, как заглянул в ее прекрасные оливковые глаза там, на крыше, во время презентации своего нового романа о Деррике Шторме и проговорил предначертанное: — Где хотите, чтобы я подписал? Рик Касл знал, каков будет его путь с Кейт Беккет, пока она оставалась в неведении, полагаясь в этом мире лишь на собственные силы. Писатель также знал, что это путешествие они совершат вместе и уже никогда она не будет одинока. Он был готов ждать, готов был действовать, чтобы будущее стало настоящим.***
Беглого взгляда на прощальное послание пришельцев хватило, чтобы стать лучом света, заранее знающим траекторию к своей цели. Последнее сообщение гостей состояло из одного слова и было читаемо одинаково с обеих сторон. Это было «время».