easy.

Pull out your heart To make the being alone Easy, easy.

Тина Голдштейн. Кто она такая? Любящая сестра, сирота, единственная девушка-аврор. Какие цвета ассоциируются с ней? Пепельно-серый, темно-серый, печально-серый. Все оттенки этого цвета, балансирующего на грани тьмы и света. Как и сама Голдштейн. Каждый день она ходит на грани между глубочайшей депрессией и полным счастьем. И похоже, она ещё не скоро сойдёт с этой грани. А если и сойдёт, то вряд-ли в сторону счастья. Она слишком молода для того, чтобы быть взрослой. Слишком неопытна, чтобы становиться героиней. Она возложила мужскую работу на свои хрупкие женские плечи. Но, она слишком сильная, чтобы бросить это дело. Всем уже надоела её игра в героиню и воина. Все ждут, когда она сломается. Особенно этого ждёт он. Персиваль Грейвс. Кто он такой? Правая рука президента магического общества Америки, известный аврор, искусный маг. А что известно помимо работы? Верно, ничего. Стоит задать работникам его отдела любой вопрос, касающийся Грейвса, всегда будет один и тот же ответ. Какое его любимое животное? Не знаю. Как зовут его мать? Не знаю. Где он живет? Никто ничего о нём не знает. Он, как волк. Серый волк-одиночка, один против целого мира. Он обожал её. Обожал так, что ненавидел. Он так любил её глаза цвета свежезаваренного кофе, что ему надоел даже его самый любимый эспрессо. Ему нравилось то, как от неё пахло розами. Но, он больше не подарит эти цветы ни одной женщине, даже ей. Их подарки друг другу - самые маленькие и самые запоминающиеся. Беглые взгляды во время перебежек по коридорам, маленькие телесные контакты рук, в моменты передачи бумаг. Каждый раз, когда он касается её ледяных рук своими обжигающе горячими, она вздрагивает. И каждый раз, когда она заходила в его кабинет, от неё веяло холодом. Её давно уже никто не может согреть. (Да и вряд-ли кто-то пытается.) И пока её океан оставался покрытым айсбергами, внутри его кипела лава. Ох, как бы он хотел её согреть. Её волосы. Цвет её волос всегда сочетался с её брюками. Этот цвет угля, цвет пера вороны, цвет чернил, которыми она каждый день расписывает бледные пергаменты. Её прическа-боб, такая модная среди женщин их времени, но так не идущая её волосам. Непослушные пряди, которые она вечно убирала за ухо, всегда выбивались вперед, спадая прямо на глаза. Эти её прекрасные глаза цвета ненавидимого им кофе. Она спасает ему жизнь. А потом он отдает ей долг сполна, принимая удар на себя. Задание провалено, а их руки сравнялись по фаренгейту. В госпитале она охраняет его сон. Она разглядывает его лицо и руки. Каждый, даже самый маленький шрам она находит прекрасным. Она видит в нем храбреца, забывая о своей собственной храбрости. Она гладит костяшки его пальцев, пытается согреть его руки своими, но его руки вновь теплее её. Проходится кончиками пальцев по кровоточащей дуге на его скуле, а потом, понимая, что потом будет жалеть об этом, медленно наклоняется и целует его в лоб, а затем тихо шепчет: - Спасибо. Она чувствует, как переплетаются их пальцы. Она теряется, чувствует одновременно вину за то, что разбудила, и счастье вперемешку с радостью. Она видит его улыбку, столь непривычной зрелище. И в её океане настало потепление.