Всё будет

- Куда он подевался опять? - Костя забыл отряхнуть пепел, и теперь он подобрался практически вплотную к пальцам. - Какого хуя я должен постоянно быть в курсе где этот идиот? На вопрос с кем он поедет, послал меня нахуй и умотал куда-то, имбецил, блять... - Снейк хватал ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба и энергично затирал носком ботинка наполовину выкуренную сигарету. - Ебальники прикрыли, - Вадим как всегда вырулил из-за какого-то угла неслышно и неузнанно, - хотите пообсуждать поведение Глеба - сьебитесь в будуары, вы находитесь около гримёрок моей группы, и вас здесь видеть у меня нет никакого желания. Доступно, надеюсь, обьяснил? Музыканты закашлялись, Хакимов, не глядя на Вадима, молча развернулся на каблуках и направился в противоположную коридору сторону. Костя скомканно извинился и стартовал туда же. Старший Самойлов нервно сплюнул и, пройдя несколько шагов, уткнулся в первую дверь с криво прилепленным куском белого картона, на которой сверкала надпись "Вадим Самойлов". Кто-то особо рьяный налепил туда сердечек со звёздочками, чуть ниже обнаружились два весёлых стикера с номерами телефонов и отпечатками губной помады. Вадим ещё раз нервно сплюнул, распахнул дверь и на мгновение замер. У окна, закинув одну ногу на подоконник, высунув нос в форточку, курил Глеб. - Не ожидал тебя тут увидеть, - главным сейчас было сохранить лицо, - какими судьбами в этих краях? - Вадим швырнул пиджак в сторону от себя. Планировалось в кресло. Улетел куда-то в угол. Начал расстёгивать пуговицы на рубашке, но замер. - Ну и на кой чёрт ты развёл весь этот фарс в конце? - Глеб не обернулся, он так же смотрел в окно и покачивал ногой. Скорее от нервов, чем от скуки. Вадим отвернулся и принялся терзать манжеты рукавов. - У меня не оставалось другого выхода. Зачем ты делал это на сцене? Да и что тут такого в общем-то произошло? Фанаты в курсе о твоём здоровье, я хотел сгладить твоё поведение на сцене... - Я делал на сцене? Что произошло? - Глеб щелчком отправил сигарету в форточку и соскочил с подоконника, направляясь к брату, - Моё поведение?! Зачем, блять, ты делал это на сцене? Нахуя весь этот цирк с этим кудрявым бараном?! - Не называй его так... - Как, блять, хочу, так и говорю, хватит меня одёргивать, мне не шесть лет, Вадик! - Глеб продолжал наступать на Вадима, который упёрся поясницей в гладильную доску и судорожно соображал, что хватать в первую очередь - утюг или Глеба, - фанаты прекрасно осведомлены о моём поведении на сцене, ё-моё одни и те же рожи в первых рядах, ты о чём вообще? Ты опять выставляешь меня малолетним придурком, который не в состоянии решить свои проблемы самостоятельно! Вадим вовремя вывернулся и начал пятиться в противоположную сторону, пока не рухнул в услужливо кем-то поставленное посреди комнаты кресло с жёсткими деревянными ручками. - Да блять! - он потёр поясницу и скатился вглубь кресла, - ты себя вообще видел? О каких решениях каких нахуй проблем, ты несёшь, ты бухой в дрезину, ты забываешь слова на своих любимых песнях, Глеб! Как ты не навернулся вообще на сцене, удивительно. - С этим прекрасно справился ты, - брат одной рукой скинул ноги Вадима с подлокотника, упёрся в них ладонями и пригвоздил Вадима к спинке, натурально - взглядом и физически - лбом, - так же ты прекрасно справился с эмоциями, поцеловав меня в Питере. Забыл? Чего ты хотел этим добиться, Вадик? - Хотел понять, что вообще происходит, - удивительно, но от Глеба не пахло алкоголем, - понять, что и кому нужно, - удивительно, но Вадим впервые за долгое время не мог прямо посмотреть ему в глаза, - понять, что вообще будет после и будет ли вообще. Глеб ухмельнулся и, склонив голову слегка вбок, прикоснулся к губам брата. Поцелуй был мягким и неторопливым, впервые за долгое время Глеб держал язык за зубами во всех смыслах этой фразы. И он оторвался, как только Вадим слегка отошёл и попытался перехватить инициативу. - Будет. Он улыбнулся одними губами и отошёл к двери, вынимая с другой стороны ключ, и запирая её на оба оборота, после чего вновь вернулся к брату. - Не трогай меня. Не прикасайся. Вадим вытянул руки вдоль подлокотников. Глеб принялся расстёгивать его рубашку. - Может... - И помолчи лучше, ты и так сегодня наговорил больше, чем требовалось. Вадим закусил губу и прикрыл глаза, когда Глеб встал на колени и принялся еле прикасаясь ощупывать тело Вадима. Как только его пальцы добрались до сосков и легонько сжали их, послышался тихий напряжённый выдох. Глеб улыбнулся. На этот раз улыбка выглядела более реальной. - Теперь ты понимаешь, с каким огнём играешь? - Глеб хрипло засмеялся и коснулся носом впадинки между ключицами. Еле весомо обвёл языком ареолу соска. Пробежался пальцами по рёбрам. Достаточно отчётливо в тишине звякнула пряжка ремня. Вадим запоздало дёрнул рукой, но был перехвачен. Его запястье сжали крепко, удерживающе. - Открой глаза. Вадим покачал головой. - Открой глаза, Вадик, твоё тело и так уже отреагировало достаточно, чего ты боишься? - Я боюсь того, что могу увидеть у тебя в глазах. - Хорошо. Первым пальцев Вадима коснулось тёплое дыхание. Потом тёплая, гладкая щека. Глеб фыркнул и потёрся носом о дрожащие пальцы. Облизнул подушечку указательного, от чего Вадим начал ёрзать, но был пришпилен ладонью второй руки, ухватившей его большим и указательным пальцами за верхнюю часть бедра. Чуть помедлив, облизнул всю фалангу целиком, одновременно с этим перемещая вторую руку вглубь, накрывая пах. Обнаружив искомое, Глеб вернул ладонь брата на прежнее место и расстегнул ширинку брюк, припадая носом к колом стоящему члену. Вадима трясло мелкой дрожью, Глеб успокаивающе водил по его колену ладонью и медленно втягивал забытый запах. Стало понятно, что разговор окончательно сошёл на нет, когда Глеб двумя короткими движениями стянул штаны Вадима вместе с нижним бельём до колен, и обхватил губами горячую напряжённую плоть. Вадим как-то нелепо дёрнулся и до побеления ногтей вцепился в подлокотники. Придерживая и поглаживая то и дело вздымавшиеся бёдра, Глеб мелкими методичным движениями заглатывал с каждым разом всё глубже и глубже, пока при очередном движении не уткнулся в пах. На секунду он остановился, после чего начал медленно двигаться вверх, следуя за губами кольцом влажных пальцев. Достигнув головки, Глеб кинул взгляд наверх и столкнулся с затуманенным взглядом Вадима. Тот смотрел прямо и до безумия открыто. В этом поединке Глеб предпочёл спасовать и первым отвёл взгляд, рискуя при дальнейшем промедлении просто кончить первым, даже не прикоснувшись к себе. Пара более резких и отрывистых движений, и Глеб совершенно неосознанно зацепился пальцами за руку Вадима, обхватившую его в ответ до кровавых царапин и синяков на запястьях, для которых требуются напульсники или перчатки не только на выступлениях, но и дома. Глеб пережидает остаточные волны и медленно выпускает член изо рта. Облизывается, глядя прямо и совершенно обдолбанно. И только спустя несколько мгновений, отпускает руку Вадима. Поднимается с колен. Мягко целует в шею, чувствую губами бешеную пляску пульса. Несколько секунд просто переводит дыхание Вадику в ухо. Снова смотрит в глаза. - Будет. Всё будет. И уходит, оставляя свою чёртову шляпу на подоконнике, бодрым голосом отгоняя всех любопытствующих от двери - "Он слишком устал, да и поцапались слегка, не заходите пока, вам же лучше будет". Вадим сидит в кресле, восстанавливая верную последовательность вдохов и выдохов. Что будет, когда - неизвестно. Но очень скоро. И оба это чувствуют.