Меланхолия

      Осень встретила Стива депрессией и кашлем по ночам. Он ждал этого, но обострение астмы, как и обычно, после наступления протяжного сезона дождей — явно не то, к чему можно быть полностью готовым. Его вообще вряд ли можно было назвать здоровым или крепким. Осенью, когда он всё чаще просыпается по ночам, судорожно хватая ртом воздух и задыхаясь в приступах кашля, Стив с ненавистью думает о том, почему именно ему так невероятно повезло — родиться хлюпким, болезненным юношей, страдающим приступами астмы и излишней правильности, которая часто выходит ему боком. Потом он ещё долго сидит на продавленной кровати и слушает шум капель, бьющих по стеклу в эти промозглые сентябрьские ночи. И, кутаясь в тонкое одеяло, которое уже давно пережило свой век и вряд ли может согреть, Стив рассуждает о том, почему таким не родился, например, Джо — один из любителей почесать кулаки, и сделать это непременно об его лицо. Рассуждает и о том, как бы тому жилось на месте паренька, которого сносит любым более или менее сильным порывом ветра. Поэтому он, кстати, в дождливую погоду старается как можно меньше выходить на улицу не по делу, потому что там, где дождь — там обязательно сильный ветер и простуда. Может, если бы Стив обладал хоть немного более сильным иммунитетом, его бы это не волновало, но, увы, всё есть так, как есть, и поэтому меньше всего ему сейчас хотелось добавить к своим врождённым заболеваниям простуду, а значит — из дома лишний раз высовываться не стоило. Ещё, он думал о том, что несмотря на то, что он меньше большинства своих одногодок (и даже некоторых девушек), нравственных качеств у него всё же больше. Возможно, это было как-то связано. Конечно, это было слабым утешением, думал Стив, засыпая, но тем не менее, перед тем, как окончательно забыться, он пришел к выводу, что внутри некоторые люди больше, чем снаружи. ***       Баки любил осень и Стива. Возможно, это было как-то связано. Именно в это время года его малыш становился ещё более беззащитным. Нет, это конечно совсем не означало то, что Баки нравилось, когда Стив заболевает, просто именно в это время — в эти промозглые сентябрьские дни и ночи, желание защищать его становилось в сто крат сильнее.       Перед тем как встретить Стива со школы, Баки часто наблюдал за тем, как тот, дожидаясь друга после окончания уроков и наплевав на все запреты, подолгу стоит под моросящим дождем, нахохлившись как маленький воробей. В такие моменты он часто смотрит куда-то за горизонт, размышляя, видимо, о чем-то, известном лишь ему одному. И тогда сердце Баки сжимается от щемящей нежности, и какой-то непонятной тоски, помешанной с легкой грустью. И не имея больше сил просто смотреть на своего малыша со стороны, он бегом спускается по лестницам, совершенно не обращая внимания на дождь и крики школьников, которых сбивает. Баки всё равно. Он спешит к Стиву. И каждый раз, когда они смотрят друг на друга, когда их взгляды пересекаются, а руки на секунду сплетаются незаметно для прохожих, которым, впрочем, вряд ли есть до них дело, Баки осознаёт, насколько он счастлив. Счастлив потому, что у него есть кого защищать, и этот кто-то — именно Стив.       И уже дома, когда они как обычно вдвоём прячутся от холода под тонким, давно пережившим свой век одеялом, он понимает, что готов спрятать Стива в своих объятьях от целого света, а тот, как обычно, дарит ему свой нежный, глубокий поцелуй. Поцелуй, способный выразить всю его благодарность. И каждый раз — как первый.