а как еще должно быть?
*
Тайлер поднимает свои глаза: Джош уже напялил шарф и туго застегнул куртку. Вид у него — ну, уютный? (теплый.) Слишком хороший. (что-то тут не так, не так). прием и это штат Мэйн, прием Тайлер пытается навсегда запомнить эту картинку у себя в башке. *прилепить ее к себе. Оставить в себе! Слишком хорошее зрелище. Слишком домашнее. Слишком не для него. (не.для.него.) и (никогда не было). НЕ ДЛЯ НЕГО и НЕ ДЛЯ ТАЙЛЕРА НЕ НЕ ДЛЯ НЕГО** НЕТ — Ты так долго, — сообщает Джош. Он поворачивается, и они становятся рука об руку (абстрактно), и чисто воображаемо. (но с этими пониманиями друг друга); — Да, прости, — это выходит плавно, заторможенно. — Марк опять читал нотации. — Из-за того, что мы свалили на несколько дней? Джозеф кивает. Они идут дальше, оставляя машину позади. (шаг за шагом, тупо как дети). Еще чуть-чуть — и их встретит этот полноценный долгий и белый лес. (полный монстров?) и (у нас тут много пострадавших, прием) Следы от ботинок оставляют глубокие отметины: тайлеру кажется, что такие вот же есть и в его грешном сердце. (если туда упасть, то можно никогда не выбраться вот обратно); Джошуа воротит красным носом. (снег падает ему на щеки)- — Это нормально, — зачем-то говорит он. — Тайлер, ну, нам всегда нужно делать какой-то ритуал, или что-то типа этого, ну, ибо все слишком сильно тянет вниз, эм, постоянно, ты же это понимаешь, и я… ох, Тайлер, просто не думай про это хотя бы сейчас, ладно? Тайлер прикусывает губу: он поднимает глаза к небу, и несколько снежинок так же вот падает ему на лицо, на его нос, на его ресницы. не хватает небоскребов и небоскребы скребут небо* — Все окей, — отзывается младший, и они обходят большое черное дерево, которое когда-то поразила молния. — ты когда-нибудь думал про то, что мы можем просто вот потеряться тут? ну, я говорю про лес, и… просто потеряться и больше никогда не найти дорогу домой. Джош поворачивает голову, смотрит на своего лучшего друга, смотрит еще, потом еще. (в его голове что-то вертится, он определенно думает, он думает, он думает) — Почему в последнее время тебя привлекают концепции «плохого»? — что. ты. имеешь. ввиду. — Ну, если бы ты написал песню про людей, которые любят друг друга- — Я не пишу песен про любовь, не пишу песен про любовь, не пишу, не пишу, нет. Джош выдыхает, и пар касается его волос, он выходит из его рта, он смешивает все в этом лесу. (он на секунду закрывает глаза, но потом он останавливается, а потом он смотрит четко на тебя). (и ты) ТЫ ДУМАЕШЬ О ТОМ, ЧТО НИКОГДА --- — Если бы ты написал песню про людей, что любят друг друга, — говорит. — чисто вот теоретически, ты бы, ну, просто убил бы кого-то из них, и заставил бы, ну, второго страдать, потому что кто-то когда-то причинил тебе боль, и ты больше… ох, Тай. — Мне никто не причинял боли. у нас тут пострадавшие, прием и небоскребы скребут небо — Ты врешь мне. Нравится это чувство? — Зачем ты это все делаешь, Джош? Они садятся на это черное дерево, и Тайлер смотрит на свои ботинки: снег прилип к его подошвам, снег почти спрятал ткань ботинок под собой. (все все скрывают). — Если ты думаешь, что любовь может тебя спасти, — Джозеф шмыгает носом. — то ты тупой врун, которого наебала жизнь, потому что… ну, ты знаешь, что это такое, а? это тебе не поцелуи, не все эти заботливые слова, не все эти физические касания, или что-то типа того, нет, Джош, любовь это не то, это не понимание «быть вот тут рядом», ничего подобного, просто ничего подобного, и это даже не это ужасное вот ощущение где-то в животе, это даже не эти взгляды, не эти улыбки, господи, блять, боже. (это все не то). — Ну, а что это тогда? Тайлер опускает руки на голову. У него на лбу полоска от шапки, он просто тупо касается ее пальцами, а потом вновь пытается заговорить. (он ПЫТАЕТСЯ) у нас тут много пострадавших, прием и это штат Мэйн, прием и небоскребы скребут небо — Если ты скажешь, что любовь — это боль, я просто поднимусь и уйду, Тайлер. — Ну, ты же хотел меня понять, — пожимает плечами младший; он немного дрожит, это не совсем то, что он планировал. — а уходить посреди всего, ну, это как-то не очень, но да, ты почти угадал мой ответ. — Если ты скажешь, что это боль, то ты просто не знал другого. — Я. знал. я. знал. знал. знал, — Джозеф хмурится; он смотрит на Джоша, а потом. — ну, любовь… это когда ты ждешь кого-то, но точно знаешь, что он никогда вот не вернется домой. у нас Джош кусает губы, он думает, думает, думает. (всегда о других, никогда о себе). тут — Тогда если я влюблен в тебя, я должен уйти, чтобы сохранить это чувство? много пострадавших Тайлер трет руками виски: движения точные, плавне, как под фонограмму. прием Джош поднимается на ноги. (у него на ногах кроссовки, серьезно, где твои ботинки?) — ты. не. влюблен. в меня. Джош смеется. Он отряхивает свои джинсы, потом свою куртку, у него, вроде, на глазах слезы, но… \это может быть только иллюзией, как и все в этом мире. — Я не буду тебя переубеждать. Тайлер не двигается, когда рука Дана касается его головы: пальцы не ощущаются через шапку, но голова болит, у Тайлерa ебаная мигрень, это не так, все это не то, это открытое самоубийство, не иначе. НЕ ИНАЧЕ, НЕТ, НЕТ, НУ КОНЕЧНО НЕТ. — ты. не. влюблен. в. меня. Рука Джошуа Дана касается его щеки, его большой палец гладит кожу круговыми движениями. (оставляя кровавые отметины, оставляя свои атомы поверх атомов) — не. влюблен. Тайлер поднимает на него свои глаза — ореховые радужки воспаленные, ореховые радужки плавятся, сходят на нет, создают кровавую пленку, скорее всего сейчас вот инфицируют мозг, а потом убьют, а потом… (...................); — в. меня. Палец Джоша касается его верхней губы — и Тайлер\осторожно касается его языком небоскребы прием скребут у нас тут много пострадавших*
— Десятки тел не нашли под обломками, — говорит Марк, когда они едут обратно; ну, Джош за рулем, а Тайлер пьет свои энергетики, пытаясь притвориться что все окей. — какие-то люди подложили взрывчатку. — Сколько погибло? — Несколько сотен, — слышно, как Марк ставит чайник, и слышно, как он просто вот пересказывает слова диктора из старого новостного*. — ФБР сейчас там, ну и, вроде пытаются все выяснить, типа, повернуть события обратно, ну, знаешь, как они вот это всегда рассказывают все в подробностях? — Про Кеннеди они не рассказали, Эшельман*. — ДжФк это ЦРУ*, — отзывается Джош, все еще смотрит на дорогу и на этот снег, что полностью укрывает лобовое стекло. — не думаю, что мы вообще когда-нибудь вот узнаем правду. — Привет Джошу, — говорит Марк; он уже заваривает чай, а на заднем фоне где-то слышно Эшли, которая только что проснулась. — вы будете завтра, эм, или когда? — Слишком много снега, Марк. прием — Я понял, тайджо, — говорит тот, перемешивая сахар ложкой. — просто скинешь мне сообщение, когда вы будете на месте, ну, или напишешь что-то в твиттер, типа, ну, марк мудак, окей? Тайлер соглашается, а потом выключает телефон. (он кидает его на соседнее вот сидение, а потом закидывает ноги на него) — закрывает глаза, пытается перестать думать, но ничего не выходит, потому что: а) джоши там, он рядом, и хотя тайлер не любит определять это все именно так, но оно так и есть; б) джоши не говорит с ним уже больше часа. (пиздец). — ты не влюблен в меня. — я не влюблен в тебя. от этого — им легче. (вранье) (будто по десять лет, боже). — и никогда не был, — продолжает Тайлер, касаясь рукой своих волос. — у меня есть Дженна, а у тебя твоя девчонка из Диснея*, все просто, правда? И я совсем не, ну, читаю ее тамблер, или как там это* все называется, и не читаю это все про твои волосы, нет. — Она хорошо пишет. — Это так. Тайлер ерзает на месте: тут слишком жарко, а он в кофте, а он еще и в теплых вот носках, он все еще (в броне от всего этого мира, конечно же), и (он тут все знает) — О чем ты думаешь? — О твоих пальцах, Джош. — Ты же сказал, что любовь не определяется «касаниями», или чем-то подобным. — Не определяется, но можно придумать свое значение всему этому. Джош все еще смотрит на дорогу. Его свитер синий, просто под его волосы, а его руки почти что красные, и все еще пахнут ментолом. Тайлер смотрит на эти руки слишком долго, чтобы сказать самому себе, что это ебаная случайность, ага. — И что делают мои пальцы, Тайлер? — Ты серьезно хочешь это знать? — Возможно. прием — Ну, — младший отворачивается в сторону окна и почти что не дышит. — они будто бы оберегают меня? я не знаю. я знаю только то, что ты касаешься ими меня, что ты понимаешь меня, и что ты не боишься открыть ими мой рот, не боишься того, что я могу с этим всем сделать. — Но ты этого никогда не делал. — Не делал. Джош сворачивает и останавливается. Он кое-как перебирается через свое кресло, а потом оказывается просто рядом с Тайлером. (СМОТРИТ ЕМУ В ГЛАЗА) — скажи, что ты хочешь? Тайлер краснее: его скулы превращаются в огонь, он приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, чтобы начать противоречить самому себе. — ты не влюблен в меня. — я не влюблен в тебя. Тайлер воображает, как небоскреб падает и большой кусок стекла врезается в него Тайлер воображает, как небоскреб скребет небо, а потом размазывает его по этой земле, убивая Тайлер воображает тайлер тайлер тайлер т-а-й-л-е-р (прием) — Поцелуй меня, чтобы день был хорошим*. Джош немного наклоняется — он целует слишком хорошо, слишком заботливо, вот немного по-другому; у него есть небольшая щетина и от него пахнет шоколадом.\ и он касается своей большой рукой затылка, немного наклоняя голову Джозефа в эту сторону, пробираясь в его рот языком, тут же вызывая просто нереальное тупое вот возбуждение. (и он просто знает, просто чувствует, потому он опускает руку вниз, накрывает член Тайлера сквозь ткань, хочет просто таки осознавать, что его этот вот мальчик начинает отзываться на все это) и (господи боже) так много пострадавших, прием Тайлер невольно подается вперед \ дышит, приподнимается, толкается бедрами в руку\ он невольно отрывается от Дана, смотрит на него, потом опять тянется за вот этим вот поцелуем, где язык Джоша у него на зубах, потом на его подбородке, вот, а потом на своде челюсти, и это… то, что нужно? разве? Тайлер не уверен, не уверен (джош думает только о нем, никогда о себе, никогда, никогда) — Ох, — говорит он, пробираясь руками под теплую кофту, касаясь кожи пальцами. — ох, тай-лер, блять, тай-лер. Тайлер стягивает кофту и футболку в секунду, оставаясь только в теплых штанах. — ты не влюблен в меня, — повторяет он, хотя какие-то эмоции наполняют его, он уже не тот парень, теперь он слишком дерганный, слишком нетерпелив. — и… — никогда не был, — говорит за него Джош, кивая. (это все такая ебаная лажа), ага. Тайлер пытается улыбнуться? \ он долго возиться со своим ремнем, пока Дан так же снимает свою куртку. \ Тайлер кидает штаны куда-то в сторону, куда-то туда, где из-за снега не видно ничего вокруг. (он смотрит просто на джоша), а потом на его живот, на его чужой (знакомый) живот, и- — Ты такой красивый, — зачем-то говорит он, кусая губы. — это то, что крутится у меня в голове, да. Джош тянется рукой к его лицу, потом к волосам, перебирает пальцами черные вот прядки, рассматривает каждую эмоцию на лице своего (?) мальчика. — хочу быть таким же. — ты такой. Тайлер воротит головой, но потом невольно подается вперед, и они целуются.\ это уже похоже на то, как ты пытаешься разобраться с этой жизнью: сперва плавно, а потом слишком быстро* (небоскребы скребут небо); и это где-то отдаленно просто похоже на то, как все эти влюбленные люди восторженно говорят о своих людях, и о их улыбках, глазах, словах, неважно. (что-то в этом есть, тайлер больше не будет отрицать). Руки Джошуа пробираются ему в боксеры, вызывая стон,\настолько высокий и чистый, что никакая песня никогда с этим не сравнится. — Перестань быть таким пугливым мальчиком, — тепло отзывается Дан, когда его вот пальцы начинают движение. — это же я, и всегда был только я. это я и это штат Мэйн, тут много пострадавших, прием — ты не влюблен в меня, но тебе- — я всегда был «не влюблен» в тебя, потому я понимаю. Тайлер закрывает глаза, а потом толкается Джошу в руку. (небоскребы в его этом городе падают, скребут теперь уже землю, уничтожают людей). (небоскребы в его городе всегда знали правду*). — но ты же знаешь. — я знаю.**
на закате этого мира последнее, что я увижу, будешь ты, так и не вернувшийся домой, мог ли я? смог бы я? *