Виконтесса Бреннан

«Знаете, меня нельзя назвать выдающейся личностью. Ни в коем разе, господа. Я творю для себя, живу для себя. И то, что обо мне узнал свет — не больше, чем совпадение, счастливый случай. Я рада, что Вы оценили мои труды, но прошу не требовать от меня подражания великим историческим деятелям.» Такие речи — громкое заявление для юной леди. Возможно, непозволительная роскошь. Марта Бреннан — начинающая писательница, дочь графа Маркуса и графини Эхны. В свои девятнадцать девушка получила прекрасное домашнее образование, была грамотна во многих сферах, включая политическую. Да, акцент стоит сделать именно на этом. Вечерами, сидя в компании отца за картами и разного рода документами, Марта с интересом заводила темы, касающиеся торговых отношений, состояния государства. Повидавшая на своём веку несколько стран, она была крайне разборчива и очень точна в своих аргументах. Несмотря на то, что все подруги уже вышли замуж, виконтесса не интересовалась любовными делами, отдавая предпочтение наукам, искусству. Именно это отталкивало кавалеров, ведь таких в народе называли bluestocking, или «синий чулок». Сегодня, появившись на очередном светском мероприятии вместе с многоуважаемым родителем, девушка с ярым рвением отстаивала некогда написанные главы ещё неоконченной книги. Свои наброски она предоставила для критики лишь одному человеку, но тот, вероятно, сидя за бокалом крепкого алкоголя, невзначай рассказал о работе своим коллегам, что не могли оставить это без внимания. Стоило мисс Бреннан переступить порог особняка, как трое роскошно одетых мужчин удостоили её своим вниманием. К подобным личностям девушка относилась с небрежностью, не считая их многим умнее себя. Единственное, что отличало их от неё — работа в палате лордов и, соответственно, большее внимание к их мнению, которое, без сомнений, учитывалось при любом раскладе. В мыслях столь яркой сегодня персоны были представления о её участии в жизни государства, а личный дневник содержал откровенную критику некоторых законопроектов, которая, стоило показать её отцу, резко отвергалась и сводилась на нет. — Госпожа Бреннан, доброго вечера. Мы с нетерпением ждали Вашего здесь появления! Сегодня, скептически настроенной и пришедшей сюда со своими намерениями особе, волей-неволей придётся отвечать с уважением, пусть это противно волевой душе, желающей однажды высказать все свои мысли вышестоящим господам. — Неужели? Я очень рада такому раскладу, ведь я сюда пришла не просто так. Надеюсь, оправдаю возложенные на меня надежды, Ваше Высочество. Присев в знак уважения и чуть склонив голову, виконтесса удаляется, поправив аккуратный бант. Её наряд сегодня был поистине прекрасен: белое платье из лёгкой кисеи, украшенное бархатными бантами, словно скрывало наличие корсета, что делал и без того осиную талию ещё более тонкой и изящной. Пройдя из прихожей комнаты в богато украшенную залу, где слоняли туда-сюда приглашённые гости, девушка направляется прямиком к Аластору Эртону, тому самому критику, Марта с улыбкой начала диалог. — Господин Эртон, доброго вечера. Рада Вас видеть. Обернувшись, мужчина, лет пятидесяти с седой бородой и трубкой в руке, тут же расплылся в улыбке, стоило его карим глазам узнать стоявшую перед ним девушку. —Ах, это Вы! Милая Марта, приветствую. Взаимно, взаимно. Как Вам сегодняшний вечер? Успели попробовать и оценить здешние вина? Пожалуй, единственное, что как-то привлекало молодую девушку в уже отжившем своё мужчине — запах табака, который был постоянным спутником этой персоны. За ним все замечали одну интересную особенность, что была присуща лишь ему — постоянно держа в кармане пиджака портсигар с отборными кубинскими сигарами, он буквально не выпускал из рук трубку ручной работы, набитую английским табаком. Никто не знал, как это объяснить, но каждый считал это чем-то символичным, несущим какой-то особый смысл. Аккуратно улыбнувшись в ответ, мисс Бреннан сцепив руки в замок и опустив их на уровень пояса, продолжила, не сводя глаз с собеседника. — Нет, я, как только пришла, решила тут же найти Вас. Мне отец сказал, что Вы ждёте меня сегодня. — Уважаемый граф как всегда прав. Да, я действительно ожидал Вас, дабы представить всем присутствующим автора тех прекрасных глав. Все уже ждут Вашу книгу! Удивлению девушки не было предела. Да, она шла сюда лишь для того, чтобы прояснить ситуацию с теми набросками, что были предоставлены лишь одному человеку во время частной беседы. Но такого поворота событий Марта не ожидала вовсе. И теперь, переполненная недовольством и растерянностью одновременно, виконтесса пыталась исправить своё положение. — Послушайте, я ведь пришла сюда совсем по другому поводу! Мужчина словно не слышал её. Он, отложив трубку и звонко хлопнув, обратил на себя внимание всех присутствующих в зале, что невероятно рассердило «юное дарование». —Друзья мои! Сейчас я хочу представить вашему вниманию ту самую девушку, дочь графа Бреннана, что является автором тех самых работ, которые были зачитаны мною около недели назад! Прошу Вас занять свои места и дать возможность милой Марте сказать пару слов! После недолгих аплодисментов, сопровождающихся яркими улыбками и восторженными речами гостей, все поспешили занять места в импровизированно зале, что представлял собой выставленные в несколько рядом стулья с бархатной обивкой и позолоченным деревом, в то время как мисс Бреннан, стараясь держать себя в руках, решила вразумить очевидно пьяного мужчину. — Послушайте меня наконец! Я же лично просила Вас никому не показывать мои работы до того, пока я сама не дам на это согласие. — Знаю, знаю. Однако я счёл правильным поделиться со своими коллегами Вашими трудами, что вне всяких сомнений прекрасны! — Но… —Всё, Вам пора на сцену. Удачи! Бодро улыбнувшись перед тем, как занять любезно занятое товарищем место, мужчина всё же оставил девушку наедине с бедующим недовольством, что переполняло и едва не вырывалось наружу. Но, Марта точно знала, что закатывать истерические сцены было категорически запрещено. Ведь это навредит не только её репутации, но и репутации отца, что занимает неплохую нишу среди этих людей. Собравшись и более-менее успокоившись, мисс Бреннан шумно вздохнула и направилась к небольшой сцене, что располагалась прямо перед сидящими. Все затихли, стоило юной леди подняться по ступенькам и пройти к самой середине пьедестала, на который её водрузили словно статую, не спрашивая мнения, не принимая возражений. Перед началом своего выступления взгляд зелёных глаз скользнул по лицам зрителей, словно снимая с них маски и оголяя их мерзкие личины. Отвращения было больше, чем страха перед столь уважаемыми людьми. Медлить было нельзя. И с губ сорвались слова, которые сыграют злую шутку с жертвой сего вечера. — Знаете, меня нельзя назвать выдающейся личностью. Ни в коем разе, господа. Я творю для себя, живу для себя. И то, что обо мне узнал свет — не больше, чем совпадение, счастливый случай. Я рада, что Вы оценили мои труды, но прошу не требовать от меня подражания великим историческим деятелям. Сегодня, среди всех собравшихся, нельзя найти кого-нибудь, кто удостоился бы чести называться «выдающимся». Политики, творящие произвол, совсем не считаются со столь драгоценным мнением обычных людей. Каждый из присутствующих, кто так или иначе относится к Палате Лордов — всего лишь жалкий лицемер. Этому будет посвящена моя книга, фрагменты которой Вы сегодня обсуждали. Благодарю за внимание. Покидать сцену девушка не спешила. Затаив дыхание и не веря в только что сказанное, выступающая изучала лица обомлевших людей. Но это длилось не долго. Спустя пару мгновений можно было разобрать гнев тех самых политиков, осуждающий шепот их жён и крайнее удивление Аластора Эртона. Все были уверены, что столь скоротечная слава виконтессы подошла к концу. Занавес. Антракт.