flood.

Это была очень холодная осень. Холодные капли дождя отстукивали по треснувшим стеклам знакомые только им увертюры. Просто в один день понимаешь, что страшнее вспомнить, чем снова забыть о тебе, мой последний страх. Ты пришел на заре, в день моего появления на эту усыпанную лишаями и прочими проказами Землю. Просто еще один пустой и обжигающий пятый день седьмого месяца. Еще один пустой час, между седьмым и восьмым по счету. Еще один пустынный серый дом с посеревшей от времени кирпичной кладью, не сулящей своевременных реконструкций. Ты пришел в тот час, когда куранты били полночь. Просто в еще одну безмолвную ночь, когда я, свернувшись в позе зародыша, лежала на своей остывшей, под влиянием векторов воздуха, кровати. Ты пришел в тот час, когда куранты били полночь, принося с собой новый день и мои любимые кровавые яблоки. Ты пришел в тот день, который должен был бы стать последним в моей бессмысленной жизни. Это был очень холодный день. Серое солнце, посиневшая кожа, воспаленные глаза с переплетениями потрескавшихся сосудов, алая жидкость по моим израненным запястьям и твой стеклянный взгляд, который мне так хотелось разбить – просто вцепиться руками в твое невыносимо-прекрасно-уродливое лицо и со всей своей детской нетерпеливостью разбить, раскромсать. Помнишь тот день, когда ты потерял их? Берегись мертвых – они отберут у тебя твою прогнувшую душу, забирая в неудержимые воды Леты. Берегись больных – они заберут твои ноги. Берегись уродливых – они украдут твое, такое ненавистное мне, лицо. Ты говорил, что я не из тех, кто будет удерживать. Да только каждую минуту мне хотелось, что бы ты остался на мгновенье дольше, зашел на миллиметр дальше… Просто ты был единственным, кого мне хотелось удержать. Просто я была той, кого ты не захотел отпускать. Это была очень холодная осень. Холодные капли дождя отстукивали по треснувшим стеклам знакомые только им увертюры. Грохочущий град все сильнее пугал меня своей настойчивостью, загораясь от безобидных воспоминаний... После меня будет наводнение, ты знал это?