С приходом зимы снег замораживает этот мир.

Надев поверх серой вязаной кофты свою чёрную парку, я достала с полки шарф телесного цвета и обернула его вокруг шеи. Взяв варежки и ключи с крючка, я надела зимние кроссовки и тихо вышла за дверь. Вставив наушники в уши и включив первый попавшийся трек, поправила одежду, чтобы было удобно и направилась к лифту. Я прождала около минуты, кабинка лифта прибыла на этаж, и передо мной раскрылись двери. Зайдя в лифт, нажала на кнопку первого этажа. Справа я увидела зеркало, а в нем своё отражение. Лицо правильного овала, довольно большие глаза, греческий нос, то есть с горбинкой, но она отнюдь не портила черты лица. Пухлые губы клубничного цвета, довольно ярко выраженные скулы, пушистые ресницы и шрам на правой щеке, совсем небольшой, но если присмотреться — заметный. Я его получила в детстве, когда каталась на качелях. На даче у нас был пруд, а возле него большой, красивый, могучий дуб. На нем и были качели, на его самом большом суку. Я очень любила там качаться, но однажды, наверно, из-за старости, канат перетерся и порвался. Тогда я улетела прямо в поломанные ветки, одна из них вспорола мне лицо. Если честно, я не совсем помню это, точнее было ли мне больно. Я просто поднялась после происшествия, провела по лицу руками, дабы узнать, все ли в порядке, но наткнулась на что-то, торчащее из моей щеки. Аккуратно нащупав, что это, я испачкалась чем-то липким и тёплым. Отвела руки от лица и посмотрела на них. Оказалось, что это кровь. Как дошла до дома, не помню. Однако, никогда не забуду лицо мамы, когда она меня увидела. Честно, не пожелаю этого никому. Смотреть, как твоё чадо, все в крови, приходит домой, и у него из щеки торчит старая, ветка, которая при этом была в грязи. Меня тогда отвезли в больницу, вытащили палку, прочистили рану и наложили швы. Помню, как долго ходила с накладкой для стерильности. Не могла толком умыться. Но самое страшное началось тогда, когда пришла в школу. У меня были друзья, много друзей. Не только в моем классе, но и в параллели. Я была веселой, душой компании, но, когда друзья увидели шрам, они стали меня сторониться. Я пыталась быть такой, какой была. Часто улыбалась, шутила, но это не помогло. В итоге, я замкнулась в себе, а одноклассники стали звать меня «страшилой». Конечно, ходить с зашитой щекой для девочки это — страшно. Да что там, просто для ребёнка. В итоге, я проучилась там до 6 класса, а потом мы с родителями переехали в Москву. Этот город просто потрясающий! Такое скопление разномастного народа. Богатые, бедные, добрые, злые, хорошо воспитанные и невежды. Остановились мы в самом зеленом районе Москвы. Скажу вам, мне тут очень нравилось. К тому времени у меня зажил шрам, но напоминал мне о происшествии некрасивый рубец. В первый же день моего пребывания в новом городе я нашла себе друга. Мы с ним очень сдружились. Везде ходили за ручку, он меня не давал в обиду, а я взамен приносила ему мои любимые конфеты. Все звали нас «парочкой». Я смущалась, а Витя только улыбался. Узнала, в какой школе он учился и попросила маму отдать меня в ту же школу. Мама согласилась, ей вообще понравился Витя. Она говорила, что он добрый, воспитанный. Одним словом — настоящий мужчина. Я улыбалась, слыша эти слова. Первого сентября я пошла в ту же школу и в тот же класс, что и Витя. И проучилась там до выпускного. Волосы каштанового цвета плавным водопадом спадали вниз и тянулись к полу. Шапку не надела — если будет холодно, то накину капюшон. Глаза же были цвета жухлой травы. Не поймёшь, зелёный это или жёлтый. Однако рисунок был красив, даже я не могла этого отрицать. Это все, что я увидела в зеркале. Лифт оповестил меня лёгким толчком о том, что мы прибыли на нужный этаж. Двери открылись и я, повернувшись, вышла из него. Вышла и замерла. За мной закрылись двери, и лифт укатил доставлять следующего пассажира. Постояв некоторое время, повернула на право и прошла до лестницы. Спустившись по ней, я подошла к железной двери. Достав ключи, нашла нужный и сунула его в замочную скважину. Повернув его два раза, я вынула ключ и открыла дверь. В лицо сразу ударил прохладный ветер, занося в помещение крупные хлопья снега. Поправив волосы, которые растрепались от порыва ветра, я закрыла дверь и сунула ключ в замок. Сделав все, что было необходимо, я решила прогуляться возле леса. Подойдя к дороге посмотрела по сторонам. Справа я увидела заведённую машину, человека, который чистил её от снега и ещё парочку других машин. Слева бродила собака, охраняя стоянку. Я убедилась, что машин рядом нет, сделала несколько шагов вперёд. Ступив на дорогу, выложенную камнем, пошла по ней, прекрасно зная путь. Вот, справа можно было увидеть беседку, весьма необычную. Она была сделана из пластмассы, из которой сейчас состоят большинство детских площадок. В этой беседке были до жути маленькие сидячие места, где даже моя, через чур худая пятая точка еле-еле помещалась. Но самое поразительное было то, что в этой беседке не спрячешься от снега, града или же дождя. Так как её крыша была сделана из металлических «лепестков», причём дырявых, как сито. У меня возникал только один вопрос при виде таких беседок: на кой-фиг их вообще ставили? Нельзя было просто поставить обычные, нормальные скамейки? Нет, ребят. Наше правительство не понять. Или к примеру, ещё одна беседка неподалёку от этой непутевой. Нормальная, большая, деревянно-металлическая беседка. Места тут было завались, правда проемы между досками большие. Ладно, что они под попами, но на крыше-то зачем? Или они думают, «что нам снег, что нам зной, что нам дождик проливной, когда мои друзья со мной»?! Я просто поражаюсь тупости человеческого мозга. Ладно, опустим тему с беседками и поговорим о насущном. Идя по протоптанной дорожке, я осматривала все вокруг, хотя знала расположение всего, как свои пять пальцев. Впереди у нас опушка леса, а дальше проход в сам лес. Также есть дорога возле леса. Если посмотреть по диагонали, можно увидеть голубятню, если повернуть голову направо, нельзя не заметить дом. Перед ним детская площадка, а за детской площадкой детский сад. Обращая внимание на всякие детали, я прошла уже больше половины площадки. Слева от меня были те самые ненужные беседки. За ними лес, а по прямой стояли фонари и освящали все вокруг себя и разгоняли темноту. Потрясающим было то, что снег отражал свет, дарованный фонарем и, искрясь, плавно падал к своим собратьям. Это действительно было волшебно. Ветер стих, и теперь размеренно падали большие хлопья снега. Я подняла голову к небу и закрыла глаза. Почувствовала мгновение холодка на веках, потом на щеках, на губах, по всему лицу. Снег мягко опускался мне на лицо и быстро таял, оставляя на коже лишь остаток себя — воду. Простояв так довольно долгое время, я улыбнулась и приняла обычное положение. Подойдя к скамье, которая стояла под фонарем, я наклонилась и почистила место. Хорошо, что с собой взяла варежки. Сев на очищенное место, я откинулась на спинку скамейки и опять закрыла глаза, подставив лицо снегу. Я люблю такую погоду и время суток. Ах да, я не сказала, который сейчас час. Время два часа ночи. На улице темно, тихо, насколько может позволить себе центр страны, спокойно и безлюдно. Снега насыпало достаточное количество и поэтому, только мои следы были видны. И то те, которые я оставила некоторое время назад. Следы тянулись от детской площадки. Почему только от неё? Да потому что снегопад был сильным. Достав наушники из ушей, я выключила плеер, обмотала возле него сами наушники и убрала плеер в карман, под молнию. Наступила тишина. После громкой музыки это была настоящая тишина. Не та, которая на тебя давит, не та, которая гнетёт. Это была спокойная, умиротворяющая тишина. Сидя на скамейке, я просто наслаждалась прохладой, легкие порывы ветра колыхали снежинки, мерно падающие на землю. Я просидела так довольно долго, я не хотела идти домой. Мне не нравилась атмосфера, витающая дома. Она была напряженная, гнетущая, не было спокойствия. А тут белоснежное покрывало, накрывшее недостатки нашей земли, наши ошибки. Как же я хочу стать этим белым, прохладным одеялом. Прикрыть и очистить ошибки людей. Нет, я не была непорочна. Я совершала свои ошибки, я своим выбором причиняла другим боль, я наступала на одни и те же грабли каждый раз, но… Я больше не хочу этого.