Длиной в вечность

      Ее нашли на дороге в соседнюю провинцию, когда один из проезжающих мимо купцов с семьей становился — по его словам — «кости старые размять, да отлить в кусты». Любой другой или путешествующий один, просто проигнорировал бы, сделал бы вид, что не заметил дохлую богато одетую девицу, но только не мужчина, чья жена религиозная, сочувствующая каждому нищему и прокаженному женщина. Слуга скакал всю ночь до ближайшей Церкви, а оттуда гонец уже спешил в город. За это время ледяное тело девушки уже перевезли в ту самую церковь, провели все нужные духовные ритуалы и готовы были уже упокоить несчастную, когда в просторный зал с витражными окнами от пола до свода купала, ворвался небольшой отряд во главе с невысоким рыцарем. Его доспехи были очищены до блеска, словно они пытались прокричать, что хозяин состоит на королевской службе и занимает далеко не последний чин в гвардии. Около десятка стражников — охрана, по-видимому — ровным строем встали по обе стороны от командира, образовывая ровный коридор и пресекая любые попытки захожих в церковь крестьян даже посмотреть, что за человек прибыл в столь отдаленное, глухое место. Вслед за гвардейцем в зал проскользнула невероятно худа тень и нависла над левым плечом своего хозяина. Тень была одета в длинный балахон с глубоким капюшоном, подпоясанным кожаным ремешком. Так же у Тени была большая сумка, в которой периодически что-нибудь да позвякивало.       От такой демонстрации почти все прихожане решили уйти, а мешать им, конечно же, никто не стал… да и выгонять оставшихся селян, казалось рыцарю совершенно бессмысленным: хотят посмотреть, так пусть смотрят. У Тени было другое мнение: она недовольно посмотрела по сторонам, не снимая капюшона, обеими руками сжала ремень своей сумки и склонилась еще ниже, к самому уху рыцаря, что-то быстро шепча. Но тот прервал ее одним небрежным взмахом руки и, оставив на прежнем месте, прошел к каменному постаменту, на коем лежала красивая молодая девушка в белом платье. Над ней стоял растерянный священник, с явным испугом глядя на маленькую армию, которая так неожиданно появилась в его храме.       -Простите за столь неожиданный приезд, — из-за шлема голос рыцаря звучал глухо. — Нам нужно было поторопиться, чтобы вы раньше времени не предали тело совершенно бессмысленной процедуре кремации, — он снял свои железные перчатки и отдал их неизвестно откуда взявшемуся мальчику-прислуге с заостренными ушками и ярко-фиолетовыми глазами. После перчаток мужчина снял с себя шлем и тряхнул короткими каштановыми кудрями, чтобы те не мешали ему при разговоре. Маленький эльф тихо умчался из церкви, словно его и не было.       -Приветствую вас в нашей скромной обители, — тихо сказал священник, сложив руки и слегка поклонившись рыцарю. На нем был серый балахон, с цветом которого почти сливалась недлинная бородка, перевязанная бледно-голубой лентой. — Чем мы обязаны столь неожиданному визиту?       -Святой отец, давайте без формальностей, — улыбнулся рыцарь, развернулся к своей Тени и подозвал ее ближе. — Меня зовут сер Грегор Мушийский, третий секретарь Королевской канцелярии. — Тень приблизилась к рыцарю и вложила ему в раскрытую ладонь потертый свиток. — Это тело переходит во владение Канцелярии, а потому вы не имеете никакого права вершить над ним какие-либо религиозные, физические, физиологические — мало ли чего — действия. Вы обязуетесь оказывать любую помощь и поддержку Канцелярии в проводимом расследовании. — Грегор протянул священнику свиток с печатью короля и снова улыбнулся.       Священник растерялся, но взял в руки документ и выдавил из себя улыбку. Убеждения убеждениями, но, когда перед тобой стоит рыцарь, что прибыл за два дня из столицы с официальным письмом от самого короля, тут уже ничего нельзя поделать.       -Чем смогу, тем и помогу, сер Грегор, — пролепетал священник и смиренно склонил голову. — Что вас интересует прямо сейчас?       Мужчина усмехнулся и посмотрел на свою Тень. Из-под капюшона послышался смешок, после чего Тень наконец-то заговорила громче:       -Мне нужно знать точную дату, когда нашли тело, — голос показался священнику ненастоящим, фальшивым, словно его специально занижали, но он ничего не сказал, глядя, как Тень стремительно и уверенно скользит руками по юному холодному телу. — Хотя, нет, можете не отвечать, — задумчиво прошептала Тень, обходя мраморный алтарь с другой стороны. Она приложила ухо к груди девушки, а потом переместилась к голове, сдвигая сомкнутые плотно веки и заглядывая в бледные мертвые глаза. — Она мертва уже около недели, — Тень вскинула голову и посмотрела на рыцаря.       Его лицо изменилось, он стремительно приблизился к трупу, принимаясь осматривать запястья.       -Этого не может быть, — усмехнулся священник. — Ее привезли из леса два дня назад. Смерть свежая. Тогда еще даже окоченение не прошло… — он начал было объяснять, в каком состоянии привезли девушку, но тут же умолк, поняв, что его никто не слушает. Рыцарь очень внимательно осматривал руки, после — плечи, а его Тень уже рылась в своей сумке, выставляя на алтарь какие-то склянки и странные предметы. — Простите, но что вы собираетесь делать? — осторожно спросил у Тени священник. Та на мгновение замела, словно прислушиваясь, а потом продолжила свое дело.       -Мы проведем ряд… воздействий на организм, — не отвлекаясь, объяснила Тень. Она достала длинную иглу с неким подобием воронки на одном конце, потом повернула голову трупа на бок и попыталась вставить иглу в ухо, но неожиданно сильная рука священника ее остановила.       -Я не позволю, — твердо и громко сказал он. Его голос эхом отразился от стен, заставляя стражников, которые до сих пор стояли в проходе между скамьями, зашевелиться. Они дружно, словно по команде, схватились за рукояти мечей и приняли воинствующие позы.- Это богохульство! В Храме! На святой земле! Я не позволю! — Гегори слегка махнул головой и двое стражников, отвели священника в сторону, не давая тому и шага ступить, но никто не смог заставить его замолчать: — Грешники! Грязные грешники!       -Так отмолите же наши грехи, Святой отец, — резко развернувшись лицом к священнику, сказал сер Грегори и спустился на несколько ступеней от алтаря. — А заодно и свои тоже, ведь вы только что чуть не погубили несколько деревней в округе! Кроме того…       Но договорить он не успел. Послышался звон разбитого стекла и тихое шипение. От места за алтарем, где еще недавно стаяла Тень, поднималось маленькое облачко сероватого дыма. Оно разрасталось, шипело и приобретало очертания птицы. Все попятились, и только священник упал на колени и вознес руки к небу. Девушка, чьи золотые волосы были аккуратно убраны в косу и украшены цветами, медленно села на каменный алтарь и свесила с него ноги.       -На улицу, — тихо приказал стражникам Грегор, но не почувствовав за спиной никакого движения, гаркнул на всех, выхватывая меч из ножен: — БЫСТРО ВСЕ ОТСЮДА!       И, словно по команде, все стражники вышли, заперев тяжелые деревянные двери. Девушка сидела неподвижно. В белом платье, бледная, она казалась невероятным, возвышенным существом, словно сошедшая с картины мастера, фантазия. Священнику, видимо, именно такая фантазия и чудилась. Он сидел на коленях, возведя руки уже не к небу, а к ней — такой идеальной и красивой, а через растянутую на ногах ткань, можно было заметить растущий бугорок забытой телом эрекции.       -Солов, — тихо позвал Грегор, вытаскивая из ножен меч и натягивая на нос тряпичную маску. — Ты там жив?       Ответом ему была только тишина. Мужчина двигался, обходя алтарь, настолько тихо, настолько позволяли ему латы. И в тысячный раз он одергивал себя, что больше никогда в жизни не будет спорить с подчиненными ему офицерами, а латы отдаст кузнецам, чтобы сделали из них побольше амулетов для зачарования. Девушка так и сидела с закрытыми глазами, словно рассуждая, стоит ли ей просыпаться или нет, и тихонько раскачивалась. Грегор заглянул за черный камень и увидел свою Тень, лежащую без сознания вниз лицом. Одна ее рука дымилась, другая уже обрастала мелкой чешуей.       -Солов, — рыцарь метнулся к бездыханному телу и выдохнул с облегчением, когда под рукой почувствовал дыхание. «Живой, и хвала Богам!» — только и успел подумать Грегор, когда почувствовал удар, отбросивший его прямо к витражу. В глазах все поплыло, все кружилось и танцевало. Такой удар тупой болью отзывался в затылке… и в ребрах.       С трудом разлепив глаза и поймав какой-никакой фокус, рыцарь увидел, как девушка легко соскочила с алтаря и теперь шла прямо к ошалевшему священнику, который уже не мог скрывать свое возбуждение, так же, как и не мог его больше терпеть. Он зачарованно смотрел на ходячий труп и, подняв полы своей мантии, морщинистой рукой мял обнаженные чресла. А его смерть неумолимо приближалась к нему, по пути стягивая с себя платье; она подошла и селя прямо перед ним, откинула голову старика и уложила его на холодный камень храма, а сама села сверху. Грегор не стал досматривать эту сцену, только подумал: «Ну, хоть умрет счастливым», а сам, с трудом поднявшись на ноги, поковылял к Тени.       -Не время разлеживаться, Солов, — негромко прохрипел он, подхватывая напарника под руку. — Ты уже умирал. И не один раз. И причины помучительней были… — причитал он на ходу. — Так что от какого-то яда — это не оправдание!       Словно услышав эти слова, под капюшоном зашевелилась и приподнялась голова. Тело окрепло и уже само пыталось встать на собственные ноги. Солов словно просыпался от тяжелого, глубокого сна. Руки плохо его слушались, ощущения были малознакомыми и малоприятными, но достаточно терпимыми для существа, которое просто не могло умереть. Он только ощутил, как медленно оседает Грегори, который все это время держал его на себе и первый раз за многое время запаниковал. Избавиться от латных доспехов рыцаря, который окончательно свалился на каменный пол, оказалось легче, чем он думал, но очень шумно. Оглядевшись Тень увидел поодаль от себя нежить, которая ритмично и быстро двигала бедрами, а под ней, постанывая и издавая булькающие захлебывающиеся звуки, извивался священник; с другой стороны лежала его сумка.       Посторонние звуки, видимо, совсем не волновали новоиспеченный ходячий труп — она была полностью поглощена процессом, кормилась и упивалась тем, что давал ей этот похотливый священник, что давным давно наплевал на все свои клятвы и запреты.       «Жри, жри, не отвлекайся, — подумал Солов, выхватывая сумку и с лютым грохотом вываливая прямо на пол все ее содержимое. — Только не отвлекайся!» Уже привычными, отточенными до автоматизма движениями Тень смешал несколько пузырьков в одном. Грубо порвав на Грегори одежду, часть получившейся жижи вылил на ему на грудь и быстро растер, а другую с немалым трудом влил в рот.       Где-то с краю повисла тишина. Солов замер. Он прекрасно знал, что сейчас повернет голову, а там уже будет стоять она, укутанная своими золотыми, распущенными волосами, в которых еще кое-где остались вплетенные цветы. Он знал, что расстояние между ними она преодолеет в один, а то и в половину шага. Но вот убить его она не сможет.       -Гегор, очнись, — прошипел Солов на ухо командиру и прикоснулся губами к его виску, а потом поднялся на ноги. Вслед за ним встал и гвардеец. Он смерил свою Тень недовольным взглядом, понюхал то, что было размазано на груди, и поморщился. — Так было надо! — коротко ответил на немой вопрос знахарь и тут же почувствовал за спиной запах трупного разложения, а следующий момент уже полетел в противоположную стену.       Грегору было совершенно не жаль священника. Тот лежал в луже собственной крови с тупым счастьем на лице и пустыми глазами смотрел в потолок.       -А ты красивый, — проговорила девушка. Ее глаза все еще были закрыты, но голос звучал крепко и звонко. Грегору даже показалось, что она, наверное, очень неплохо пела при жизни. — Странно, что ты не отреагировал так же, как он… — она шумно втянула воздух и склонила голову на бок.       -Прости, красавица, но ты не в моем вкусе, — быстро, растянуто и нарочито громко объявил Грегор, разведя руки в разные стороны. Без доспехов было намного удобнее двигаться, а вот без меча он уже не чувствовал себя в такой абсолютной безопасности. Он стоял напротив трупа в одной рубахе и совершенно безоружен… А потом сделал шаг в сторону. Девушка сделала такой же шаг в противоположную. А потом еще, и еще, и еще… Они очертили почти полный круг, когда рыцарь увидел свой меч в каком-то шаге от себя.       -Возьми его, — она небрежно махнула рукой и раскрыла кроваво-красные глаза, рассматривая Грегора еще внимательней, чем до того.       Ждать отдельного предложения он не стал: подхватил рукой меч и тут же сделал несколько стремительных шагов по направлению к трупу. Она, словно испарилась в воздухе, а по залу слышался заливистый смех.       -Ну, и что же ты прячешься, красотка? — громко спросил мужчина, и смех стих.       -Я появлюсь тогда, когда ты скажешь мне, кто в твоем вкусе, — послышалось под потолком, а Грегори рассмеялся. Еще бы — труп с комплексами. Кому расскажешь — не поверят! Он смеялся долго, заливисто и искренне. Настолько, что всхлип обиды эхом оторвался от каменных стен и растворился где-то за витражом. Но рыцарь не отвечал. Он стоял в центре, улыбаясь и крепко сжимая в руках меч. Настолько крепко, что белели костяшки пальцев. Лакомый кусочек для ожившего трупа, мужчина источал невероятный аромат, который свойственен только мужчинам: сильный, гордый, независимый, готовый постоять за свои интересы… именно такие разбивают сердца невинным девушкам, обещая то, чего дать никогда не смогут. И от этого она его ненавидела. Ненавидела так сильно, что готова была разорвать его пополам и обе половины скормить падальщикам. Но она так же сильно его хотела. Хотела, чтобы он принадлежал ей и только ей… Она резко рванула вперед, туда, где стоял Грегор, но встретила невидимую преграду — девушку словно что-то тянуло к стенам, но одновременно с этим она совершенно не могла пошевелиться. В зале повисло серое марево. Птица из пепла и пыли расползлась мелкими змейками между скамьями, и вскоре даже нежить не смогла разглядеть ни рыцаря, ни труп старого священника, ни даже пола.       Девушка аккуратно спустилась и, испуганно озираясь, старалась услышать хоть что-нибудь. Но вместе со зрением выключили даже звуки. Она не слышала ничего. Не чувствовала ничьего присутствия. Словно в этой плотной дымке больше никого не было.       Но что-то острое вонзилось ей в горло. Девушка обессилено опустилась на колени, безуспешно царапала предмет, что мешал ей говорить, чувствовать и даже слышать что-то кроме собственного пульса. Пальцы на руках и ногах покрывались тонкой ледяной коркой и рассыпались в крошку, а внутри сердце совершало последние удары, прощаясь с задержавшейся душой. Мертвая подняла взгляд туда, где морок окончательно развеялся и увидела худого юношу в черной льняной рубахе. Стоя над ней он казался великаном.       -В его вкусе рыжие, — все, что он сказал, глядя на нее со смесью презрения и жалости. А девушка посмотрела последний раз на своего убийцу и улыбнулась, глядя, как закатное солнце через витражи подсвечивает рыжину волос, делая их похожими на огонь.