Я назову тебя Сэм

Ньют дремлет. Путешествие обещало затянуться и очень надолго. Корабль мерно качается на волнах, пока в иллюминатор забирается мягкий голубоватый свет луны, освещая небольшую каюту. В неё пришёл уют только лишь вместе с самим Ньютом Саламандером и его чемоданом, набитым абсолютно разными тварями, зверями и существами. И сейчас волшебник лежит, силясь уснуть. Ньют не спит, но дремлет. Час двадцать один. Кудри очаровательно рассыпались на подушке, а дыхание волшебника подчиняется единому ритму волн за бортом корабля. Заспанные зелёные глаза слегка приоткрыты, ведь волшебная палочка сна ещё не касалась их. Одеяло лежит теплым сугробом чуть выше рёбер. Монотонный тихий шум волн успокаивает. Разговоры других пассажиров там, наверху, на палубе, идут словно от приглушённого радио и едва доносятся до слуха Ньютона. Кровать немного жесткая. Но это не проблема для сна. Проблема в мыслях, которые не отпускают. В беспокойстве, в странном наваждении. Выжил ли Криденс? Как там Тина? Что, если под дождь попали волшебники? Господи… Нет. Нельзя позволять мыслям брать разум до сна. Ньют переворачивается, кутаясь плотнее и надеясь забыться. Темнота. Тепло. Саламандер закрывает глаза и медленно сдаёт тело в длительную аренду для сна, чувствуя, как падает в какую-то пространственную дыру. Иногда это пугает, но сейчас… Не всё ли равно? Глубже. Дыхание волшебника становится ещё медленнее и размереннее, хотя казалось — куда уже? И вот. Саламандер уснул. Он принадлежит к тому типу людей, за сном которых можно наблюдать вечно — абсолютно ангельский вид, нега, рука под подушкой, тихое сопение… Щелчок и поразительно нервно-знакомый звук падения крышки чемодана. Ньют едва дергается во сне. Существо, интуитивно чувствуя не особо крепкий сон Саламандера, медленно, стараясь не создавать лишнего шума, выползает из огромного погреба. И прикрывает за собой крышку. Ему хватает лишь восемь щупалец, не больше. Тихое «шлёп». Существо сползает со стола, ощупывая местность восемью скользкими конечностями. Это длиннослизень — совершенно идиотское название для одной из самых разумных тварей волшебного мира. Длиннослизни похожи на округлый пурпурный ком мышц с единственным глазом в центре и кучей отверстий в плоти, из которых они могут вытягивать щупальца до километра длиной. У них уникальный разум и способности к дрессировке, потому длиннослизней часто используют альпинисты. А этот экземпляр был пойман Ньютом недавно, в чертовски странном месте и в очень плохих условиях содержания. Но зачем длиннослизень нужен в борделе? Проснувшись, он почуял запах усталой человеческой плоти. Он знал, что сейчас нужно делать. Двуногое создание лежит. Лежит, а значит, ему можно выполнять свою работу. Тяжёлый комок взбирается на узкую кровать в каюте. Ньют что-то бормочет во сне. Длиннослизень моргает, вытягивая тело на щупальцах и осматривая нового человека. Мужчина. Такие редко приходили, но иногда оставались. И надолго. Он знает, как с ними работать. Зачем человеку одеяло? Ммм, нет, оно определённо тут будет лишним. Он стягивает его, сбросив на пол. Ньют сворачивается в позу эмбриона, почувствовав лёгкую прохладу. Человек сворачивается. Значит, он тут впервые и не знает, как себя надо вести. Ничего. Длиннослизень знает. Он умнее человека. Это восхитительно. Длиннослизень действует по налаженному механизму, что он проверял на многих. Два щупальца плотно, крепко и жёстко схватывают ноги, два — руки, придавливая к кровати не хуже кандалов. Он нависает над человеком на прогнувшихся конечностях, прижимая его сверхъестественной силой. Но как только Ньюта начали разворачивать на спину, магозоолог резко очнулся, испуганно, но тихо вскрикнув (ведь голос ещё не проснулся). — Мерлинова борода! Увы, палочка предательски лежала на дальнем конце прикроватной тумбы. Нет-нет-нет, кричащий человек ему не нужен. Он сам знал, на что шёл, приходя в то место. Длиннослизню это не нравится. Дёргающегося Ньюта же душит паника. Одним щупальцем тварь придавливает шею Саламандера, заставляя перестать дёргаться и испуганно замереть с приоткрытым ртом. Другое щупальце создание плавно вводит человеку в рот, толстое и влажное, всё в какой-то слизи. Теперь он не может издать даже тихий писк и вынужден глотать вещество, вырабатываемое щупальцем. Ньютон испуганно-тяжело и часто дышит, умоляюще смотря на монстра, что смог открыть чемодан. Насколько этот экземпляр разумен, если он разблокировал подобную сложную систему с обратной стороны? Тем более, с использованием магии… Но раствор на щупальце резко затыкает мысли человека, завешивая мысли пурпурной поволокой возбуждения. Ньют надеялся, что длиннослизень внимет его немой мольбе и оставит его в покое, ведь подобный взгляд, нежно-жалобный, часто действовал на существ, что собирались атаковать, взывая к первобытным инстинктам пощады детёнышей. Но экземпляр лишь начал осторожно двигать конечностью во рту Ньюта, до которого медленно, но дошло, зачем в борделе понадобилась такая дорогая и редкая тварь, живущая только в горах, рядом с монастырями. Придавливающие волшебника щупальца не оставляли ни единого шанса на уход от странной участи, хоть Ньют и пытался дотянуться до палочки, пока его, откровенно говоря, имели в рот. Ощущение… Специфичное. Щупальца имели сладковатый привкус, странно отдающийся во рту. Вероятно, конечности в невероятных масштабах вырабатывают афродизиак — иначе почему Ньют отчетливо чувствовал, что словно пьянел, а паника медленно отступала, уступая место приятной тяжести в паху? Существо выпустило ещё две конечности, зная, что волшебник сейчас забудет даже малейшие попытки забрать палочку. Мягкое поглаживание по шее, задранная пижамная футболка. Конечность ведёт по прессу, спускаясь вниз, вторая — нежно-нежно гладит ключицы. Прикосновения такие обжигающе-грешные. Темнота и тишина, прерываемая только вздохами, накрывает их, пока не-маги наверху медленно расходятся. На секунду Саламандер прикрывает глаза, поддаваясь влиянию существа, но тут же вспоминает, что длиннослизни до конца не изучены наукой и могут быть потенциально опасны. Широко открытые и вновь испуганные зелёные глаза очаровывают. Саламандер дёргается и рвано выдыхает, смотря длиннослизню в единственный глаз, внимательно следящий за реакцией. Одна из оглаживающих и ходящих по телу конечностей в странном, ласкающем движении опускает грудную клетку, словно говоря «да, я чувствую твой страх, но поверь же мне, скоро тебе станет приятно.» Во рту становится слаще. Существо усилило выделение афродизиака? Длиннослизень моргает. Тепло. Невыносимо тепло. Ньют словно в досаде прикрывает глаза, понимая, что в эту ночь ему не удастся уйти от… От чего бы то ни было. Нежные ласки, казалось, были по всему телу. А вдруг оно ядовитое? Щупальца проводят словно по всем чувствительным точками тела Саламандера сразу. А что, если существо просто использует его для размножения? Рёбра, ключицы, тянущие движения у шеи, словно бы ненароком задевает соски… Клетчатая пижама явно мешается. Снять. А если оно убьёт волшебника сразу после? Осторожные касания были невесомее поцелуев, но несли тяжёлое, похотливое ощущение эрекции. А если тварь будет делать так слишком долго, истощая? Каждое рёбрышко было пересчитано странно-нежным прикосновением. А если… Неожиданно в голове Ньюта раздается на удивление чёткий, тихо шепчущий низкий голос. «Какое у вас сейчас лицо… Оно отражает все эмоции, которые вы испытываете. Прелестно, прелестно». Ньют вновь испуганно смотрит, всем телом неожиданно напрягшись. Глаз длиннослизня словно хитро улыбается. Телепатия. Сложно формулировать ясные мысли, тем более для передачи их другому существу, в таком состоянии, но Ньютон пытается. «З-зачем?..» «Наслаждение перекроет боль». Ньют глядит на длиннослизня тем самым умоляющим взглядом. Любая мысль о боли сейчас внушала ужас. Особенно озвученная существом, что имеет его в рот, прижав к кровати и не давая вырваться. «Я не знаю, о какой боли ты говоришь, но…» «Боль потери. Вы не хотели уезжать». Существо не только телепат, но и знает о помыслах. Великолепно. Просто, мать гиппогрифова, великолепно. Ньют уже хочет что-то мысленно возразить в ключе того, что он сам знает, что ему делать и думать, но… «Вам нужно расслабиться». Длиннослизень оглаживает изящно очерченные ключицы волшебника одним щупальцем, другими же ласкает рёбра — главную эрогенную зону Саламандера, как сейчас это и выясняется. «Вам нужно отвлечься». И сейчас существо заставляет Ньюта дёрнуться — похотливые конечности, уйдя с ключиц, ведут к паху, ниже, ниже… «Вам нужно отдохнуть». Раскрасневшиеся щёки, затуманенный взгляд и едва уловимые движения языка, пока длиннослизень гладит изящную кожу Ньютона. Но когда мягкая кожа щупальец задевает возбужденную плоть Саламандера, он мигом теряет любой контроль над своим сознанием. И существо забирает его, начиная руководить экстатическим вальсом. «Вы поддаётесь мне». Оно не ошибается, и именно так и происходит. Замечает это по взгляду, порозовевшим щекам, дыханию и тихому, тишайшему стону, когда щупальце плотно, влажно оборачивается вокруг ствола члена. И начинает вести вверх-вниз. Ньют прикрывает глаза, ловя волны блаженства. Сладко. Тепло. Влажно. Язык волшебника начинает активнее двигаться. Он знает, как удивить даже это существо. Бедра дергаются в инстинктивном толчке, когда кончик щупальца оглаживает головку, распределяя смазку и предэякулят. Такое ощущение, словно вся неудовлетворённость Ньюта захватила его в плен. Как захватывал в плен его разум гипноз существа. «Вы должны быть послушны». А он ведь был девственником. Девушки не обращали на чудаковатого магозоолога внимания, парни просто не считали даже за конкурента… Нужно ли говорить, что секретное заклинание «вибранио», произносимое несколько раз в неделю тихим шёпотом, в ванной, когда Ньют оставался наедине со своим телом, после особо выматывающего дня, было для странного учёного единственным спасением на протяжении многих лет? И нужно ли упоминать то, насколько Ньют сейчас был податливым к удовольствию от длиннослизня? «Вы знали, что вы очень красивый?» Тварь знала, куда давить, чтобы человек расслабился под щупальцами окончательно. И физически, и морально. Круговые, ласкающие движения на головке, ещё одно щупальце нежно массирует ствол члена, проходясь по каждой венке, сверху вниз и снизу вверх, делая из ощущений Ньюта тёмно-бордовую кашицу кайфа… Но нужно было понять, насколько далеко человек готов зайти. Некоторым ведь достаточно и этого. А некоторым… «Вы хотите больше?» Молчаливый кивок. Ньют понятия не имел, что существо подразумевает, говоря «больше», но ему определенно хотелось. Второе щупальце спускается туда, вниз, где так горячо и сладко. Хочется тихо стонать, но Ньют не может себе это позволить в присутствии подобного существа — мало ли… «Расслабьтесь». Длиннослизень вырывает первый, чистый и сладкий стон, всё-таки вытащив щупальце изо рта несчастного Ньюта. Он слегка — ненамного, чуть-чуть, — ускоряет темп поглаживаний, а вторым щупальцем… — Нет, нет, пожалуйста, п-постой… — Голос Ньюта хрипит, маг вновь дергается. — Я не… Я не готов… — Умоляющий взгляд под завесой из похоти. — Дай в-время, умоляю… Длиннослизень вновь моргает и проводит щупальцем по скуле Ньютона. «Хорошо». И Ньют вновь заходится стоном — кончик щупальца чертовски умело ласкает уздечку, другая же конечность сжимает ствол сильнее. Движения ритмичны, отточены — волшебник поражается тому, на что выдрессировали чудное создание. Необходимо будет вознаградить его какой-нибудь вкусностью. Все мысли постепенно уходят. Ньют впервые познает, как это — быть полностью расслабленным и под контролем другого. Даже если это — недавно вышедшее из спячки странное существо. Пара минут проходит в шумном дыхании и тихих стонах, в нарастающем и нарастающем удовольствии, пока второе щупальце вновь не начинает осторожно примериваться ко входу в тело Ньюта. Он напряжённо сжимается, издав тихий вздох. Ньютон Саламандер никогда не ожидал, что охота за волшебными существами приведёт его в объятия длиннослизня, которые ему будут ещё и нравиться. «Расслабьтесь. Это будет менее болезненно». Ньютону даже не требуется пересиливать себя — длиннослизень оглаживает шею и скулы, пока увлажняет вход своим смазывающим афродизиаком. Щупальца всё ещё не отпускают конечности. Ньют хватается пальцами за простыню, понимая, что… Существо медленно в него входит. Поначалу ощущается болезненность и чертовски непривычная наполненность. Но это накрывает словно толщей воды, сладко-пряная нега от таких аккуратных ласк. Когда Ньют находит в себе силы хоть что-то сказать, вынырнув сознанием из-под теплого удовольствия, то с мягкой улыбкой шепчет: — П-прошу, будь о-осторожнее… И не у-убивай меня… П-после… «Вы считаете, что я, как создание, способен убить человека?» Вновь усмешка и тихий звук удовольствия. Маг протягивает руку и гладит кончиками пальцев одно из опорных щупалец существа. — Всё… Может быть. Ах! Неожиданно Ньют выгнулся, прикрыв глаза и застонав слишком, слишком громко. Этого длиннослизень и добивался. Давление на эту точку в организме мужских особей всегда заставляло их чуть ли не кричать от удовольствия. Ещё одно движение. Ньют узкий и постоянно сжимается — двигаться было немного тяжело. Практически вскрик. Полузадушенный стон на выдохе. И существо начинает с темпом двигаться во Ньютоне, он двигается жёстко и резко, быстро, выбивая землю из-под ног и раз за разом давя на эту точку. Стоны становятся громче. Сладкая тяжесть внизу нарастает и нарастает. Тяжелое дыхание. Длиннослизень всегда добивается желаемого. Сердце бьется быстрее прежнего. Стоны — на вдохе. Существо чувствует его предоргазменную дрожь. Это слишком невероятно и сладко. Какая-то тварь станет первым созданием, что показало Ньюту Саламандеру эту сторону жизни. От какого-то невнятного существа он получит свой первый оргазм от чужих… Нет, даже не рук — щупалец. Это так порочно… Дрожащие кончики пальцев. Напряженная спина. Стук сердца. Тепло. Выдох. Ньют резко открывает глаза. Чёрт! Прошибает дрожь. Белое семя пачкает пижамные штаны и щупальца длиннослизня. Ньют сжимается. Сладко. Он выходит очень медленно, давая Ньютону отдышаться. Некоторое время полюбовавшись на проделанную работу, существо уже хотело сползти вниз и вернуться в своё гнездо для очередной двухнедельной спячки, как за ближайшее щупальце его резко притягивают в кровать. — Стоять. Тихое «шлёп», длиннослизень на груди у Ньютона. Взгляд единственного глаза, можно сказать, непонимающий. Ньют лежит с прикрытыми глазами, над чем-то думая. «Вы что-то хотели?» Ньют Саламадер довольно улыбается, взяв волшебную палочку и по взмаху устранив последствия ночи. — Я назову тебя Сэм.