На дне

      Джо и Малышка Сэйди уже давно жили в старом доме на окраине Роичла. Старый городишка не радовал видами, а пейзажи были настолько отвратительны, что даже люди в городе не казались настолько уродливыми, насколько были на самом деле. Городок называли ещё и кладбищем — единственной достопримечательностью в нём. Но было ещё кое-что: высокий уровень преступности, смертности, грязь и обычно мёртвые и серые виды.       Эта история началась с того, что одним отвратительным утром Джо проснулся и, отлепив свою рожу от потёртого деревянного стола, шлёпнулся на грязный пол. Хотя, в сравнении с самим Джо он был очень даже ничего таким.       На старой куртке появилось ещё одно пятно от разлитого бурбона. И, пусть Джо было лишь 23, жизнь уже окунула его лицом в грязь, попутно наступив на голову, чтобы получше прочувствовал. Не одарённый ни внешностью, ни умом, он был вынужден слоняться по грязным улицам, плестись на низкооплачиваемую работу, после чего возвращался в комнатку в дешёвом мотеле, где его ждала Малышка Сэйди с бутылкой дешёвого вина, купленного в захудалом магазинчике. И такая жизнь не могла устраивать кого-либо, даже Джо не мог терпеть этого. — Эй, Джо, когда уже оплатишь долги? — весело спрашивала Бесси. Конечно, ей весело, в свои 47 она всё же смогла найти себе старика, с которого сейчас гребёт деньги.       Джо бросил безразличный взгляд на женщину. Грязные волосы отлипли от лица, открывая его ослепший глаз, радужка которого уже давно посерела. Хотя, менее паршивым этот мир не становился даже с половинного обзора.       Стоило Джо выйти из старой кафешки, стеклянные двери которой покрылись брызгами коричневой грязи до самой дверной ручки, он увидел, как бедного старика, которого уже очень давно называют Слепым Джефферсоном, выволокли из магазинчика запчастей и спрятали за углом. — Это не моё дело, — подумал Джо, смекнув, что старик скорее всего умер.       Парень поправил съехавший с головы капюшон, шагая в совершенно другую часть города, проклиная свою глупость и саму мысль тащиться сюда, в это треклятое кафе. Джо давно понял, что чтобы что-то приобрести, нужно что-то потерять, но не мог понять, почему терять приходится не боль, не преследующую апатию, а что-то дорогое сердцу. И единственное, что он не был готов потерять — Малышка Сэйди. Ради этой девчонки он тащится на работу, в старый магазинчик рядом с не менее старым мотелем, что, кажется, пригоден для проживания в нём лишь тараканов.       Войдя в магазинчик, парень тут же услышал хриплый и отвратительный голос начальницы, по совместительству его жены Терезы. Наверное, человека, что был бы к нему равнодушнее не сыщешь во всём белом свете. Это и было причиной их помолвки, а после и свадьбы. Но ещё пару лет назад, когда они только встретились, юношеский максимализм трубил о том, что они понимают друг друга и, казалось, любят. Одинокому Джо нужен был кто-то столь же одинокий, чтобы создать эти отношения. Но с каждым разом, как он спрашивал себя стоило ли оно затраченных средств, ответ всплывал сам: «Нет». — Давно не виделись, — её приторно-нежный голос, что только что претерпел ненормальную метаморфозу от хрипа к щебету, был настолько наигранным, что становилось тошно.       Она прильнула к Джо, всем телом прижимаясь к объекту своих пыток на ближайшие пол часа. Слишком откровенный костюм неудавшейся порноактрисы, включающий в себя кожаные штаны, вызывающе-красные туфли на высокой шпильке, блузки, верхние пуговицы которой не были застёгнуты, открывая кружевной бюстгальтер, странную пушистая накидка на шее и не менее странный бант на голове. Редкие чёрные волосы были завиты настолько сильно, что больше походили на вермишель в здешнем супе, а знать для чего она сегодня так разоделась, включая комплект дорогого нижнего белья, Джо не хотел.       Повязав вокруг пояса некое подобие фартука, Джо направился к единственной кассе. Сам фартук легче назвать тряпкой, настолько грязной, выцветшей была ткань красного оттенка. Редкие клиенты не отличались ни привлекательностью, ни вежливостью. Какой-то потрёпанный мужчина даже плюнул на пол, после подскользнувшись на своей же слюне. — Хех, — Джо уж подумал, что хоть что-то интересное произошло. — Что ржёшь? В рожу давно не получал? — Да нет, только сегодня, — Джо продемонстрировал красный след ладони, от которого расходились красные дорожки от ногтей. Некая дамочка с не слишком удачным маникюром решила пройтись по лицу парня из-за того, что он «слишком скучный». В тот момент рядом стояла ещё парочка посетителей, да и Тереза стояла неподалёку, поэтому он не высказал следующей мысли: А ты что думал? В рай попал?       Мужик уже замахнулся, как вдруг его и без того кривое лицо стало ещё отвратительнее, и он вновь упал. — Ну и нахаркал же ты. Как верблюд, а подскользнулся на своём же, — Джо тоже не отличался хорошими манерами. Так к чему эта фальшь?       Мужик что-то недовольно проворчал, бросил пару баксов на прилавок и быстрым шагом ушёл, схватив свою пачку орешков, когда с улицы послышался разгневанный крик какой-то бестии.       Часы тянулись безумно долго, да и Терезе, видимо было до одури скучно, поэтому она завязала бессмысленный диалог. Наверное, у кур с утра тем для разговоров больше, чем у этих двоих. В такие моменты он особенно хорошо понимал, что это место — кладбище надежд и мечт. — Как смена? — Как обычно, паршиво, — Джо поправил выехавшие из-за уха волосы, которые стоило помыть ещё пару недель назад. Темно-каштановые пряди доходили до плеч и иногда неприятно щекотали шею.       Вскоре тишина стала раздражать Джо, а если быть точнее: стоящая рядом Тереза. И зачем было начинать, если нечего сказать? — думал Джо.       Спустя несколько часов пришло время закрываться, и Джо уже не терпелось смыться из этого места. Но рука с очень длинными красными ногтями схватила его за плечо, когда он уже собирался уходить. — Не спросишь, для чего я так одета? — лицо Терезы не выражало бури эмоций, как, в общем-то и её душа. — Ты когда-нибудь любила меня? — с тяжким вздохом и без интереса спросил Джо, зная ответ. — Все эти разговоры о любви так мало значат. Любовь — это поступки, это молчание, тишина. Это вовсе не эмоциональные уловки и борьба за обладание, как тебе когда-то казалось.       Джо и не питал особых надежд на более снисходительный ответ, нежели на очередную подслушанную фразу её подруги. Поэтому, как только Тереза договорила свою речь, дверь магазинчика тут же с глухим хлопком закрылась. Джо видел, с каким страдальческим выражением лица Тереза схватилась за голову, но это его не волновало. Все мысли тут же сошлись на одном человеке: на Сэйди. Малышка Сэйди — человек, что не выходил из головы Джо ни на мгновение.       Улица встретила Джо порывом холодного ветра, уносящим за собой старые пакеты и парочку бумажных стаканчиков из местной кафешки. И только мысли о Сэйди ветер не унёс. Он думал о ней днём, ночью, на работе и во время перерывов. Когда она была рядом он тоже думал о ней. Он бы с удовольствием нашёл другое занятие, но не мог. Стоило ему напиться, как было вчера вечером, и образ Сэйди всплывал ещё четче, чем было до этого. И, может, по Джо и не скажешь, что он может влюбиться, но он бы с удовольствием писал для Сэйди стихи, если бы только на это хватало таланта. Он не мог сказать ей ничего романтичного, ведь когда он видел её, колени не подкашивались, он сам начисто забывал о том, что вообще может ходить.       Дешёвый мотель, в окнах которого суетились тени людей, стоял рядом со старым лесом. Сам мотель больше походил на охотничий домик. Сильный ветер растрепал грязные волосы, устраивая на голове чуть ли не воронье гнездо.       Он скрылся от ветра в стенах здания, где, тем не менее, было так же холодно. В каждой комнатке стояло по камину, от которого исходило тепло, согревающее жильцов этого мотеля.       Джо потянул за ручку старой деревянной двери, краска на которой совсем облупилась и местами слезла. А в большом тёмно-зелёном кресле сидела девушка, лицо которой было покрыто россыпью веснушек, её тоненькие ручки выглядели нелепо на огромных подлокотниках кресла, что было сделано явно не под такую хрупкую фигурку. Глубокий вырез на кружевной рубахе открывал бледную кожу, мешковатая бардовая кофта скрывала тонкую талию и немного кривоватые ноги. Колени казались ко-настоящему острыми, ведь девушка была крайне худой, на что не раз жаловался Джо, раз за разом повторяя «эта худоба вредит твоему здоровью». — Я вернулся. — А я то думала, что тебя уже убили в какой-то подворотне, — холодно сказала девушка. Хотя, судя по тому, что она до сих пор не спала, не взирая на необходимость рано вставать на работу, она волновалась за Джо, что смог вернуться уже после того, как на холодных улицах стемнело. — Иди хоть ванну прими, а то я даже сейчас чую вонь дворовой псины, — Сэйди скривило личико в гримасе отвращения, хотя это у неё плохо выходило, и она поспешила отвернуться. — Как скажете, принцесса, — Ждо не возражал, ванну следовало принять уже очень давно. Парень развернулся и, схватив потёртое полотенце, отправился в небольшую комнату, где стояла такая же маленькая и потёртая чугунная ванна, больше похожая на огромное корыто. — Воду я разогрела. Твои проблемы, если она уже остыла.       Сэйди не видела, как Джо широко улыбнулся.       Вода действительно немного остыла, но белёсый пар продолжал подниматься к потолку, а маленькое зеркальце в синей деревянной оправе запотело. Первым делом Джо решил смыть с себя грязь намыленной тряпкой. Она больно натирала кожу, грубо проходя по выступающим костям, а дотянуться до спины было очень сложно. Поэтому Джо не любил принимать ванны, а если быть точнее, не любил принимать их один. Но, когда дело дошло до волос, он с облегчением вздохнул. Быстро намылив их, он несколько раз набрал воду в стоящую рядом жестяную кружку, выливая мутную воду на голову.       И вот он, очень даже чистенький и почти сухой (за исключением волос), выходит из комнатки, ступая босыми ногами по ледяному полу. На кровати, скрипя пружинами, ворочается девушка. Закутавшись в одеяло с головой, она пыталась согреться. — Может мне помочь? — Джо плюхнулся на кровать. Пружины почти не смягчили падение, и парень потёр ушибленный локоть.       Руки легли на девичьи плечи. Дрожащие пальцы скользили по гладкой коже, что оказалась горячее пламени в камине. Плавные движения были аккуратными и нерешительными, будто спрашивающими «а можно ли?». От тела исходило тепло, согревающее ледяные, покрытые огрубевшими мозолями, мужские руки. Они в миг огладили изгиб талии, скользя к подрагивающим плечам. Рубцы шрамов багровыми лентами выделялись на коже. И, сколько бы Джо не проклинал того ублюдка, посмевшего оставить этот узор, с каждым разом только понимал, что не многим лучше. Но отпустить не мог, медленно сходя сума без неё.       Свободная ночнушка не сковывала движений, как и не согревала. Джо всем телом прижался к Сэйди, крепко обнимая её — единственный лучик света. Казалось, девушка вновь пыталась сказать какую-то грубость, но чужие губы не позволили ей этого сделать. Шершавые и обветренные, они всё равно казались ей невероятно мягкими и сладкими. Она чувствовала, как тяжело дышит мужчина рядом, как руки скользят по спине, талии и бёдрам. Казалось, Джо знает всю её наизусть, знает, где приласкать, чтобы она растаяла в его руках, соглашаясь на всё.       Широкая ладонь огладила острое колено, поднимаясь выше и разводя тонкие ножки. Хлопковая ткань скатилась с согнутых ног на живот, оголяя совершенно обнажённое тело. Матрац мягко прогибался под девушкой, а русые волосы волнами расползлись по простыне.       Кровать жалобно скрипнула, когда Джо толкнулся в девичье тело. Большие ладони сжимали хрупкие плечи, после спадая на белые простыни, проскальзывая по округлой груди. Казалось, в комнате стало действительно теплее из-за горячего дыхания обоих. Тела скользили в страстном танце, с каждым разом двигаясь всё быстрее и резче. С уст девушки срывались томные вздохи, превращающиеся в мычание и стоны, заглушаемые скрипом старых пружин. Оба теряли головы от окутавшей их страсти, но никто не решался остановиться, да и не хотел. Время замедлило свой ход, и минуты перерастали в часы. Женские руки вцепились в широкую спину, оставляя после себя красные дорожки, пока Сэйди пыталась прижаться как можно ближе. Пружины в последний раз жалобно скрипнули, когда Джо повалился на бок, прижимая Сэйди поближе. И всё стихло, осталось только тяжёлое дыхание, что разрезало тишину, словно ножницы. — Тебе никакая ванна не поможет, всё равно останешься грязным! — сбиваясь и хватая ртом воздух, ворчала девушка, противореча своим же словам и прижимаясь ближе. — Отодвинься. — Этого я сделать не могу. Я буду ещё большим неудачником и глупцом, если отпущу свой единственный лучик света.       И, не смотря на атмосферу умиротворения, долго поспать не удалось. Немую тишину разрушил, словно гром среди ясного неба, грохот с лестницы. — Дьявол! Если это какие-нибудь хулиганы, вылезешь через окно!       Джо высунулся в коридорчик, что следовало бы назвать малюсенькой комнаткой. Преступники очень любили этот городок из-за отсутствия в нём хотя бы полиции. Шум издавал какой-то мужик, неистово гремя мусорными баками. — Расслабься, опять буйные пьянчуги, — увидев, какие необычные и резкие «телодвижения» совершает мужчина, Джо, с облегчением выдохнув, захлопнул деревянную дверь прямо перед чужим лицом. Послышался взбешённый крик, а после громкий хлопок. Видимо, мужик упал. — Вдруг ты ему нос сломал? — холодно отметила Сэйди, говоря это больше для какого-то приличия, о котором в этом городе совсем забыли.       Тонкая сигарета медленно тлела в ручке девушки. Она делала это как-то нервно, глубоко вдыхая и вскоре выдыхая. Дым поднимался к потолку и рассеивался. — Я, конечно, не осуждаю тебя за эту отвратительную тягу к курению. Твой выбор — не моя проблема, но пепел в пепельницу, а не на пол, — хрипловато, ещё не отойдя от сна, говорил Джо, ступая босыми ногами по ледяному полу, быстро запрыгивая на кровать. — Какие мы чистоплотные… — саркастически хихикала девушка, как бы напоминая, что моется он только в дни их встреч. — Завтра останешься? — Нет, с самого утра уеду в соседний городишко, — холодно, но всё же с нескрываемой грустью, быстро отчеканила Сэйди. — Но обещаю, что уже через день вернусь, — она легонько чмокнула Джо в губы, затушив сигарету, тут же отворачиваясь от Джо. — Спи, не мне одной завтра рано вставать.       Джо мягко улыбнулся. Наверное, только в такие моменты он жалел о том, что видит лишь одним глазом. Взглянуть и никогда не отрываться от мягкой и счастливой улыбки этой девчушки было бы замечательно.       Под окном замирали разноцветные огни, видимо, кто-то вызвал полицию. Удивительно, что она вообще приехала, сколько Джо себя помнил, в этом городе ни разу не видел ни одного человека в форме, что говорить о машине и целом отряде. Смутно вспомнив перекошенное лицо, Джо всё же понял почему они среагировали и притащились из другого городка: пьянчугой был владелец трёх магазинов в Роичле и по совместительству любовник Терезы. Видимо, ради этого она сегодня так разоделась, деньги то у мужичка водятся. К этому мужчине Джо почувствовал непередаваемое сочувствие и понимание. Наверное, хороший парень, жаль, что наступил на те же грабли, что и сам Джо.       Голоса постепенно стихли, крики пьяного мужчины тоже. А когда звук мотора старенького джипа тоже затих, Джо всё же смог уснуть, заключив в свои объятия малышку Сэйди. — Действительно малышка, — подумал он, чувствуя рядом маленькое тёплое тело. Только ради этого он жил, продолжая бродить по этому миру, словно зомби. И, как бы тоска не сжимала его сердце, эта маленькая женщина возвращала его к жизни.       И, получи он шанс услышать мысли Сэйди, понял бы, что она думала точно так же.