***
Филипп не двигался около пятнадцати минут. Облокотившись о стену, он вертел в руках мобильный телефон, пытался сфокусироваться на контролировании собственного дыхания. Он не знал, что с ним происходит — и это, определенно, ему не нравилось. Его уносило в те яркие, ужасные воспоминания, и лишь настойчивый стук в оконное стекло смогло его спасти. Он медленно слез с кровати и долгое время провозился с замком: возможно, из-за темноты, а, может, и из-за дрожащих пальцев. Он видел перед собой парня, за которого волновался более получаса, и не мог совладать с нервами. В конце концов, Лукас смог залезть в комнату, позволяя Ши закрыть окно, пропускающее прохладный ветер внутрь. Он молча развернулся, дабы посмотреть на блондина, и из его уст вылетел неуместный смешок. — Чего? — ухмыльнулся второй и проследил за пристальным взглядом Филиппа. Юноша разглядывал чужую белую футболку, на которой красовалась большая по размерам надпись "DINO—SNORE". Ее рукава казались изношенными, а оранжевые и зеленые полосы давным-давно протерлись. Так же он заметил отцовские ботинки на чужих ногах, которые Лукас нацепил в последнюю очередь перед тем, как отправится к дому Филиппа. — Горячо, — Филипп ухмыльнулся, но его улыбка была иной: она не была счастливой. Валденбэк часто замечал, как чужие глаза сужались, пока их обладатель шутил и смеялся, но не сейчас. Сердце Лукаса пропустило удар, как только он получше разглядел шатена, который не был похож на спокойного и рассудительного парня, даже отдаленно. Лукас не привык видеть его таким. Теперь чужие глаза были красными от рыданий, кожа блестела в тех местах, где дорожки слез не успели высохнуть, нижняя губа непроизвольно тряслась, а волосы торчали в разные стороны. Без лишних слов блондин раскрыл руки, чтобы вовлечь Филиппа в свои объятия. Только не в те мимолетные объятия, которые могли прервать появившиеся из-за угла люди, — а в реальные крепкие объятия. Он сомкнул руки вокруг чужого торса, словно от этого зависела его жизнь, если вдруг он их разожмет. Через считанные секунды он почувствовал ослабленные ладони Филиппа на своей стройной талии. Он аккуратно провел по влажным каштановым волосам юноши и уткнулся носом в его шею, моментально вдыхая знакомый мускусный запах. Он метался меж своих чувств и вскоре коснулся губами вспотевшего лба Ши. Второй нехотя отпрянул, и Лукас тут же принялся извиняться за испорченный момент прежде, чем Филипп успел что-либо сказать. Он приложил палец к чужому рту, прося замолчать. Парни придвинулись друг к другу, и Валденбэк все так же неуверенно и нежно накрыл чужие губы своими. Филипп чувствовал каждый свой орган, который с каждой секундой делал новое сальто. Лукас приоткрыл рот и углубил поцелуй, понимая, что Филипп не будет против. Конечно, поцелуй с парнем никак не отличался от поцелуя с Роуз — разве что сейчас он испытывал иные, более сильные чувства. Его лицо горело от смущения, грудь вот-вот норовила взорваться от нахлынувших чувств, а еще он никак не мог нарадоваться Филиппом. Он не мог оторваться от него, не мог перестать касаться и исследовать каждый дюйм его кожи и рта. Он не чувствовал прежде что-то более ужасающее и одновременно приятное. Ши решается взять инициативу в свои руки и, толкнув второго на спину, залезает сверху на чужое тело. Его рука начала блуждать по чужой футболке, забираться под ткань и, в конечном итоге, остановилась у низа живота, вызывая покалывания в позвоночнике Лукаса. — Филипп, — блондин отстранился, обхватывая нависающее над ним тело и укладывая набок. На самом деле, он не планировал такой исход. Он пришел, чтобы поговорить с Филиппом и убедиться, что он в порядке, а не набрасываться на него с поцелуями. — Извини. — В-все хорошо, — рассмеялся тот, восстанавливая дыхание. Рука Валденбэка двигалась по простыне до тех пор, пока не нашла руку Ши, после чего Лукас медленно переплел их пальцы между собой, поглаживая большим пальцем тыльную сторону чужой ладони. — Хочешь поговорить о произошедшем? — Я просто... рад, что ты в порядке, — неуверенно начал Филипп, глядя в глаза блондина. — Я действительно рад, что ты здесь. Со мной. В нормальный день Лукас, вероятно, ухмыльнулся бы и съязвил, называя шатена сопливой девочкой. Но не сегодня. Что-то изменилось между ними. Это незаметно, но, определенно, было. Сейчас Лукас чувствовал себя не таким уязвимым рядом с этим парнем. — Я-я... Я тоже рад быть здесь. Я всегда буду здесь для тебя. Филипп закрыл глаза и позволил себе улыбнуться, благодаря чему Лукас понял, что сказал правильную вещь. Он с трудом вспоминал те дни, проведенные с матерью в центре Нью-Йорка, думая, что никто и никогда не сможет его полюбить. И Валденбэк хотел, чтобы Филипп знал, что он является самым особенным и дорогим человеком в его жизни. — Иди сюда, — хмыкнул парень и приподнялся, чтобы опереться на спинку кровати, в то время как его футболка слегка задралась, оголяя небольшой участок кожи торса. Филипп последовал примеру и улегся на грудь Лукаса, вырисовывая прохладными пальцами узоры на его животе. — Спасибо, что пришел, — прошептал он. Юноша повернул голову и вновь оставил поцелуй на чужом лбу. Он действительно наслаждался происходящим — всей интимностью их взаимодействий, тем, как они спокойно и комфортно чувствовали себя рядом друг с другом. — В любое время. Ты же знаешь, Рик Андертон всегда рад помочь, - они тихо рассмеялись. Филипп беззвучно зевнул и перевернулся на другой бок, касаясь спиной груди Лукаса, который решает повторить за ним. Он оборачивает руки его хрупкого тела, в очередной раз утыкаясь носом в растрепанные каштановые волосы. Лукаса всегда радовала их разница в росте — так он с легкостью мог обхватить торс юноши двумя руками и никуда не отпускать. Филипп тихо вздохнул, чувствуя, как спокойствие разливается по всему телу. Конечно, утром все вернется на свои места. Все проблемы в этом городе вновь напомнят о себе: начиная с убийцы, которого еще не нашли, и ночных кошмаров Филиппа до боязни Лукаса раскрыться на людях и принять их отношения. Но сейчас он мог позволить себе расслабиться и почувствовать себя защищенным в своем маленьком убежище, которое создавали сильные руки Лукаса.Часть 1
30 ноября 2016 г. в 19:22
Филипп сидел посреди кровати, поджав ноги к груди и тяжело дыша. Он старался забыть недавний дурной сон и осознать, где находится в данный момент. Очередной плохой сон. Очередной кошмар о той ночи.
Каждый раз, когда он прикрывал глаза в надежде успокоиться, в его голове появлялись лишь пугающие картины, заставляющие кровь стынуть. Пуля пистолета, что отрикошетила от оконной рамы, ужасающий образ убийцы, подходящего к кровати, под которой и прятался сам Филипп, и враждебность в чужих глазах.
Он даже не мог представить, что бы произошло, если бы Лукас не вступился за него. Кто знает, был бы он сейчас жив? Выстрелил бы в него мужчина, желая устранить свидетеля? Или, для начала, вытащил бы его из-под кровати? А после похитил бы, засовывая его тело в тесный багажник своего автомобиля?
Филипп непроизвольно вздрогнул, заставляя себя забыть произошедшее. Он закрыл глаза горячими и влажными от страха ладонями, концентрируясь на своем затрудненном, частом дыхании. Он был жив. В безопасности. Благодаря Лукасу. Лукас.
Он потянулся к потертому мобильному телефону, подключенному к зарядному устройству и лежащему на небольшой прикроватной тумбочке, совершенно не осознавая последствия своих действий. Его глаза не видели четкие, среднего размера цифры, поэтому он наугад напечатал номер, надеясь на его верность. Раздражающую тишину оглушили продолжительные, настойчивые гудки.
Не прошло и пяти секунд, как на том конце послышалось чужое уставшее дыхание. — Филипп? Что такое?
— Лукас, — единственное, что смог выговорить юноша, хватаясь за аппарат двумя дрожащими ладонями, как за спасательный круг. Впервые за эту ночь он не чувствовал ужас, которым был охвачен ранее.
Недовольное бормотание вытащило его из мыслей. — Есть ли хоть какая-то веская причина, по которой ты разбудил меня в... Фил, черт, в три часа ночи?
Ши сглотнул. На самом деле, причина не была известна даже ему самому. Он просто хотел еще раз услышать голос Лукаса. Этот парень был единственным, кто действительно понимал все, через что он прошел. И, хоть они договорились больше никогда не вспоминать о той ночи, будто ничего не было, шатену было необходимо поговорить с кем-то по этому поводу.
— Я... Полагаю, я хотел услышать тебя, — ответил Филипп.
Лукас заметил нечто странное в поведении второго, нечто иное в его голосе — слабость, беспокойство, дрожь. Но он не мог точно предположить, в чем заключалась чужая проблема.
— Эй, что произошло? Ты в порядке?
— Я знаю, тебе это не понравится... Мне приснился кошмар о той самой ночи. Чувствую себя отстойно. Серьезно. Хотел бы я сейчас быть с тобой, — Филипп закрыл напряженные глаза, продолжая прижимать телефон к уху в надежде быть ближе к собеседнику. — Я... Ты мне нужен.
Второй тихо вздохнул, сжимая губы. — И что ты ожидаешь от меня, Филипп? Что я прибегу к тебе домой? Ты, вероятно, шутишь.
Он знал, что это глупо. Но приснившийся кошмар и длительное просиживание в темноте после него заставляли парня бредить, поэтому он имел право хотя бы раз в жизни сделать что-то глупое и нелогичное.
Образовалась долгая и давящая пауза, которую ни один из юношей не мог прервать. Валденбэк ожидал, что Филипп согласится с ним и забудет свое желание. А тот, в свою очередь, думал лишь о чужих крепких объятиях, сильных руках и нежных прикосновениях.
— Расскажи мне, — наконец, проговорил блондин.
— Что?
— Сон. Расскажи мне о своем кошмаре.
— Э-эм... хорошо, — неуверенно согласился Филипп. — М-мы целовались. И потом появилось четверо мужчин, и мы спрятались. Но, на этот раз, когда убийца нашел меня под кроватью и ты... ты его ударил, он-
Филипп замолчал, не зная, как найти в себе силы и дальше обо всем рассказать. Его дыхание вновь сбилось, а слезы стекали по бледным щекам на одежду и постельное белье.
— Он не потерял сознание, а... повернулся. О-он повернулся и, черт, ударил тебя! И ты упал, и я даже не знал, жив ли ты. Т-ты не шевелился, и я подумал, что ты умер... Я-я даже не знал, что делать, — Филипп старался закончить рассказ как можно скорее, чтобы Лукас не смог услышать его всхлипы и рыдания. Но не смог. Он не ожидал, что сорвется именно сейчас.
Он хотел бы сохранить спокойствие, чтобы продолжить разговор с парнем, но воспоминания были слишком тревожными — Лукас, лежащий на полу, будто вовсе и не дышал. Теперь-то Филипп осознал одну важную вещь: потеря блондина будет одна из самых ужасных и болезненных. Он не мог допустить этого.
Лукас сохранял тишину в течение минуты или двух, отчетливо внимая каждый чужой всхлип и тяжелый вдох.
— К черту. Скоро буду.