Единственный

Тело - предатель, оно так и норовит вырваться из-под строгого контроля мозга. Тело - предатель вдвойне, оно не желает довольствоваться малым и заключает сделку с душой, которая всецело начинает свои наступательные действия на мозг. И каждый раз все заканчивается по одному сценарию – доктор Сински смотрит на часы в операционной, смотрит на часы в аэропорту, и ее сердце нервно стучит в груди. Такие же симптомы наблюдается и у доктора Лэнгдона: посередине конференции он смотрит на часы, и в такси, и в аэропорту, а потом не может дождаться, когда быстрым шагом покинет самолет и выйдет в зал ожидания, чтобы обнять доктора Сински. В этот день все вышло по-другому. Лэнгдон прилетел своим рейсом, вышел в зал прилета и не увидел счастливый взгляд голубых глаз. Мужчина стянул с плеча тяжелую сумку, поставил ее на кафельный пол и еще более внимательно стал всматриваться в лица, тело желало, даже жаждало другого тела, душа - взгляда, но вокруг была пустота других лиц, толпы чужих окружали его. Спустя несколько минут мужчина позвонил на сотовый, и ему сообщил металлический голос об отсутствии абонента. Доктор Лэнгдон прождал еще около пятнадцати минут и поймал такси от аэропорта Кеннеди до больницы, в которой работала доктор Сински. Нью-йоркское такси невероятно медленно тащилось между тел таких же машин. Звенели гудки. Звенела пробка. Металлический голос вновь и вновь сообщал Лэнгдону об отсутствии абонента. Мужчина с жестокостью расправлялся со всеми негативными мыслями, вздыхал, скованно улыбался и двигался по пробке к больнице. Он вошел в холл больницы и попал в центр непривычного множества людей. Посмотрел по сторонам и выхватил слово "взрыв", что-то внутри сжалось, поднял взгляд на экран телевизора - одна из автомагистралей, ведущих к аэропорту, полыхала, вертолеты патрульной и медицинской службы. Мужчина резко кинул взгляд на ресепшн больницы, к которому выстроилась очередь жаждущих получить ответ. Лэнгдон подумал: "Она работает - оперирует в чрезвычайной ситуации". Вторая мысль была иной: время взрыва совпадало с тем временем, когда она должна была ехать в аэропорт его встречать. Лэнгдон встал в длинную очередь, повернув голову к коридору, по которому бегали врачи с каталками. Очередь ползла невероятно медленно, и в белых халатах не было ее лица. - Доктор Сински не работает, - однозначно ответила женщина из регистратуры, - если даже ее вызвали, то она еще не прибыла в больницу, - сумка Лэнгдона сползла сплеча. Мужчина оглянулся по сторонам и ему показалось, что он один. Совершенно один в звенящей пустоте. Пришло решение. Мужчина просочился в больницу через черный вход, встретив знакомого охранника Майка, спустился к камере хранения вещей персонала, и ему вновь повезло - на приемке работал Боб Кейн, также хорошо знавший Лэнгдона, несколько лет назад не один час посиживавшего в больнице в ожидании Элизабет Сински. Над ним даже посмеивались, особенно Марта Геллар, подруга Элизабет, которая утверждала, что врачи должны иметь отношения только с врачами и лучше кратковременные, взаимоприятные в перерывах между операциями, другие отношения врачи не выдерживают, семьи рассыпаются, как карточные домики, семьи и личные отношения с людьми вне профессии. Сински была отчасти согласна с Геллер, их отношения с Лэнгдоном рассыпались не один раз, но раз за разом восстанавливались и вновь превращались в его длинные ожидания ее после операций. А в последний год они заключили соглашение: в день, когда он прилетает в Нью-Йорк, всеми правдами и неправдами Сински отказывается от смен и сложных операций и ждет его в аэропорту Кеннеди. И весь этот год договоренность работала, тем более, что их тела и души принадлежали друг другу и с невероятной силой жаждали воссоединения. Лэнгдон передал Бобу Кейну тяжелую сумку на хранение, еще раз уточнил у него относительно Элизабет и, получив тот же ответ, что и в регистратуре, забрав бумажник и телефон, помчался к выходу из больницы. Металлический голос из телефона был непреклонен. Внутренний двор больницы усыпан скорыми, и они только прибывали. Лэнгдон бросил последний взгляд на толпу и кинулся в сторону китайского ресторанчика, в котором не один раз заказывал еду. Прошел через холл в служебное помещение к менеджеру, оборвал укоризненную речь полного мужчины-управляющего. - Ваши мопеды! - сказал Лэнгдон. - Мне нужен один из них за любые деньги, возможно, в очаге взрыва... - Не продолжайте, - мужчина встал из-за стола, - мне кажется, Вы поддаетесь панике, ждите сообщений служб, работающих на месте, - мужчина скинул очки, потер виски. - Когда в городе такое происходит, каждый звонит близким, и сети перегружены. - Любые деньги, - Лэнгдон придвинулся к мужчине. - Вы звонили своим близким?! - Да, с ними все в порядке. - У меня только один близкий человек в этом города... да во всем мире! Элизабет Сински. И она направлялась в аэропорт встречать меня! Любые деньги, я прошу только один мопед с водителем или без него! - Нейрохирург? - мужчина побледнел и по внутренней связи вызвал водителя доставки. Мопед несся сквозь жужжащий в пробке поток машин к месту происшествия. Часть трассы была перекрыта специальными службами. Металлический голос из телефона все также беспристрастно сообщал Лэнгдону об отсутствии абонента. Мужчина прорвался к ограждению, потом выискал женщину, отвечающую за учет пострадавших, - офицера полиции, бесконечно переговаривавшуюся по рации с медицинскими службами. Лэнгдон рассматривал искореженные тела машин и медиков, которые работали на месте. Толпа волнами орала за его спиной, сигнализации жужжали, разносился запах гари. Металлический голос все также сообщал ему об отсутствии абонента. Ряды трупов вдоль дороги под черными покрывалами сгружали в разинутые пасти скорых. Сердце мужчины с неветряной скоростью отбивало такты так, что он не сразу почувствовал вибрацию сотового в кармане, ответил на звонок неизвестного номера: - Роберт Лэнгдон? Вы контактное лицо, указанное в полисе медицинского страхования Элизабет Сински... - тело Лэнгдона похолодело, а сердце упало в какую-то невероятную пропасть. Фигура женщины в форме, за которой он наблюдал, превратилась в маятник, ряды тел, накрытые черными пакетами - в единую черную дорогу. Мужчина сжал за плечо рукой рядом стоявшего человека и развернулся к водителю мопеда, назвал адрес другой больницы - и вновь перед его глазами несся город и одна бесконечная пробка. В холле другой нью-йоркской больницы было также людно, но невероятно тихо. Время от времени раздавались всхлипы людей - им сообщали печальные новости. Лэнгдон быстро преодолел расстояние к регистратуре, назвал фамилию, и за ним, спустя несколько минут, вышел высокий и невероятно худой молодой врач. Мужчина, было, начал что-то говорить, Лэнгдон его прервал: - Я знаю правила - я должен опознать. Лэнгдон вместе с врачом шли по длинным коридорам с каталками, несущимися в одну сторону с телами, в другую - пустыми. Сердце стучало, мозг отказывался верить в происходящее, тело и душа были, на удивление, согласны с мозгом - холодное тело, пронизанное электрическим током страха, и рвущаяся душа из тела, рвущаяся к живой Элизабет, в едином порыве обнять ее и успокоить. Хлопнула белая дверь. Выехала ячейка. Лэнгдон посмотрел на мертвое лицо и рассмеялся. Худой врач, уже готовый поймать под руку мужчину и дать ему успокоительное, посмотрел в лицо Лэнгдону: - Не она, - Лэнгдон разжал пальцы, сжимавшие края ячейки морга. - Уверены? - Да. С чего Вы решили, что это она?! - Я уточню, - худой врач и Лэнгдон вышли из морга в коридор. Лэнгдон вновь набрал телефонный номер и вновь получил ответ металлического голоса. Врач завершил вызов на телефоне и ответил Лэнгдону: - Документы в пиджаке, который стягивал раны. - Где она! - Лэнгдон тряхнул за плечи врача. - Живая! Она оказывала помощь! Почему... почему она не позвонила? - мужчина взялся сначала за голову, потом ударил кулаком в стену, яростно направляя всю свою боль в этот удар. Разжал кулак и посмотрел на костяшки пальцев. - Вам нужен психолог! - врач схватил Лэнгдона за руку. - Мне нужен мой доктор Сински! - Уверен, что мы сделаем все возможное, чтобы ее найти... А Вы переговорите с психо... Худой молодой мужчина ответил на телефон, продолжая идти уверенной походкой рядом с Лэнгдоном по коридору. Мимо них все также проезжали каталки - пустые и полные. - Вам в 809 палату на восьмом, она пришла в себя. Лэнгдон остановился посередине коридора. Свернул с курса двух каталок и прижался спиной к стене. Вновь почувствовал, как к нему возвращается нормальное дыхание. Перевел взгляд на ожидавшего его молодого врача. Радостный марш из всех приемников обрушился на него - лифт, этаж, палата, дернул дверь. - Привет, Лэнгдон, - сказала женщина, - я немного опоздала к твоему рейсу, - ее глаза улыбались, - ты невероятно быстро оказался здесь, я только что назвала твой номер телефона. Мужчина достал телефон из кармана, положил на тумбочку, скинул куртку и, наконец, обнял ее тело, ощущая своим их души. Женщина перевернула его руку, посмотрела на кровоточащие костяшки: - Роберт, мне не кажется, ты здесь? - Я здесь, - ответил мужчина, провел носом по ее щеке, глубоко вдохнув воздух. Телефон продолжал вибрировать на тумбочке, и это не имело никакого значения - его единственно близкий человек был рядом.