Новая история

Селфи – мода двадцать первого века, термин обозначающий разновидность автопортрета, нашедший отклик в миллионах сердец по всему миру, став самой обсуждаемой темой нынешней эпохи. Несмотря на популярность данной моды, есть и те, кому претит вся юта шумиха, развернувшиеся вокруг фотографий. Но, даже, несмотря на не лестные отзывы в сторону молодежи, делающей собственные фотографии с помощью фронтальной камеры, сами противники нововведённого стиля хоть раз в жизни делали столь ненавистное им «селфи», и отдавая предпочтения классическому фотоаппарату. Молодежная мода все распространялась, а за ней и появлялись сайты, специально созданные для выкладывания снимков. Но селфи, было не чисто молодежной тенденцией, взрослые также были захвачены, словно цунами, модой, что каждый раз подтверждал гениальное дарование родом из прекрасного и чарующего города России, именуемого Санкт-Петербург. Виктор Некифиров был не просто последователем изобразительного стиля жизни, а коварно его использовавший для собственной саморекламы. Все его посты, аккаунты, созданные в социальных сетях, были что ни наесть сложным маневром, который приносил ему тысячные просмотры и популярность, в качестве фигуриста. С самого детства Виктор был влюблен в свой родной город. В его архитектуру, людей, воздух и Академию, где впервые страсть всей его жизни, которой отдал себя и душу. Никифоров был очарован льдом. Вся его страсть была направленна на фигурное катание, которому посвятил все его чувства: радость побед, разочарование в поражениях, безграничную любовь и вдохновение. Все что он делал было связано со льдом. За исключением фотографией. Никифоров не мог не признать, что финт, который провернул ряди славы, стало его вторым образом жизни. Каждая страница, каждая лента пестрила новыми, сделанными в поездках фотографиями. Яркая, завораживающая своей чистотой и невинностью природа; искусная, утонченная резьба, втачанная в камне; живые, полные неиссякаемой энергии многолюдные улицы, где были отображены люди в своих обыденных и столь, характерным им деятельностью; ночные виды с самых высоких зданий – все это стало смыслом в путешествиях по странам, где каждый год он бывал. Иногда неделями, порою месяцами, редко годами, а самое мало – всего один день, один час, чтобы успеть пересесть на следующий рейс, но даже в такой короткий миг, Виктор успевает обновить ленту и преподнести миру еще один отрывок из своей жизни, показать новые места, которое подарило незабываемую красоту своей обыденности Никифорову. Русский фигурист был тем из немногих, который видел раскинутую легкую и столь обворожительную красоту, скрытую в самом обычном и простом. Именно потому, Виктор обратил внимание на мальчика из страны, которую посетить было его мечтой, лишь увидев на одной из фотографий цветущую во всей красе японскую сакуру, страны восходящего солнца. Темненький, больших очках, скрывающие сияющие, ослепительные своей невинностью и очарованием, мягкие карие глаза, которые подросток так и норовил сравнить с обожаемым им молочным шоколадом. На дворе стоял март, но в Милане стояла теплая, чуть жарче обычного, по местным меркам, температура, превысившая семнадцать градусов. Несмотря на то, что турнир взрослой категории, в которой он уже выступал второй год, проходил в Англии, Лондоне, Виктор просто не мог пропустить ежегодную традицию-экскурсию, организуемую для ознакомления фигуристов со страной, в которой будут выступать. Никифоров был взбудоражен, и в тоже время он просто не мог оторваться от телефона, фотоаппарата, на каждом из которых вскоре закончится память и сядет зарядная, предупреждающая, что фотографу стоит остановится. Виктор также не заметил, что вовремя походам по самым знаменитым и красивым местам города, за каждым его шагом следили, запоминали и восхищенно распахнутые глаза, не прекращали боготворить русского фигуриста, став его преданным фанатом, еще только, когда тот начинал свою карьеру. Следующий раз Виктор встретил Кацуки Юри, надежду фигурного катания Японии, в возрасте двадцати семи лет. Будучи честным, Никифоров в тот момент не признал того мальчика с лучистым взглядом, с которым лично познакомился десять лет назад. Тот маленький фигурист так очаровательно краснел, запинаясь в словах, старательно разговаривая с акцентом на английском, но настолько незаметным, что говорило о частой практике или таланте. А в тот момент перед ним стоял парень, в темных одеждах, в глазах которого таилось отчаянье и тоска, направленная на Виктора. Мужчина всегда видел прекрасное и даже там, стоя прямо напротив мрачного японца, он просто не мог не запечатлеть ту мрачность, таившую все туже, некую привлекательность. Но Виктор выбрал совершенно не те слова и Юри отступил, разворачиваясь к нему спиной, удаляясь от него все дальше и дальше. Никогда в жизни Никифоров не простит себе привычную фразу: «Фото на память?», но в тоже время, она была тем самым связующим моментом, изменившей историю. - Виктор, - мужчина ласково улыбнулся, перебирая темные пряди японца. Его партнера и человека, которому отдал свое сердце. Кацуки прикрыл глаза, откидываясь на плечо, стоявшего рядом тренера, подставляясь под жаркие потоки летнего ветра Милана, позволяя ему на пару с Никифоровым создавать очередной бардак на его голове, зная, что фигурист с особой любовью, позже расчешет каждую его прядь, невесомо целуя те. С их первой встречи прошло пятнадцать лет. Пять с того момента, как Виктор появился в Хасецу, становясь его тренеров и четыре, как их пара не перестает из года в год занимать вторые и первые места на пьедестале. Виктор любил фотографии, любил путешествия, не любил сидеть на месте, предпочитая активно проводить время и создавать историю с помощью фотографий. Юри любил все снимки, сделанные фигуристом, любил находится с Никифоровым рядом, следуя за ним, хоть на край света, помогать тому искать места, где сможет продолжить писать историю. Но каждый раз они начинали сначала, так как каждый их день был самый первый и встречали они его с восходом солнца, совместной фотографии и нежным поцелуем. Их мир не стоит на месте, они дышат им, а он встречает их новой историей.