Сгорай

В гостиной, обставленной с исключительным и тонким вкусом, царил легкий полумрак. Он придавал окружающей обстановке особый шарм, нотку интриги и немалую толику интимности. От барной стойки исходил мягкий рассеянный свет, который немного сглаживал все больше и больше накаляющуюся атмосферу. Тишина давила своей недосказанностью, а редкие фразы, которыми эти двое перекидывались, казались неловкими и неуместными. Мерцающие глаза Хлои, на дне которых плясали озорные огоньки, редко проглядывающие сквозь маску беспристрастного копа, сейчас напоминали Люциферу бриллианты высшего класса. Хотя, кого он обманывал… Они были куда ценнее и порождали куда большую алчность, чем россыпь драгоценных камней. Она распустила волосы и, кажется, даже немного завила их. Она готовилась к их встрече? Она готовилась для него? На ее губах то и дело играла легкая мимолетная улыбка, такая же нервозная, как и у него. Мужчина старался подметить как можно больше мелочей в ее внешности, поведении: о, да, дьявол кроется в деталях. Это аксиома. Только вот уверенный в себе на тысячу процентов до этого момента он и представить не мог, что сейчас подвергается точно такому же анализу со стороны детектива. В голове уже свободной женщины — и от тянущего шею камня в лице бывшего мужа, и от комплексов в отношении ее напарника — то и дело возникали мысли о том, как же все-таки Люцифер горяч. Он тоже готовился к встрече с ней: всегда безупречный сейчас он выглядел еще желаннее, если это было вообще возможно. Приталенный черный брючный костюм с такой же черной рубашкой чертовски ему шли. А эта расстегнутая верхняя пуговичка… Почему она волновала Хлою так, как мужчин волнует глубокое декольте представительниц женского пола? Что происходит? Наверное, вино слишком крепкое, или же она до такой степени устала, что сейчас просто не в состоянии контролировать ни свои мысли, ни свое тело, которое взрывающимися искорками внизу живота реагировало на каждое движение ее собеседника. Свечи, расставленные на маленьком столике… Открывавшийся из огромного панорамного окна шикарный вид на мегаполис, от которого захватывало дух… Картошка фри, приготовленная — Боже, кто бы мог подумать! — самим Морнингстаром… Уютно потрескивающий камин и разливающееся от него по телу тепло… Все это каплей за каплей подтачивало и так не совсем целый фундамент ее стен, которыми она так долго себя окружала, отрицая очевидное. — То, что ты сказала сегодня в суде… — вырвал ее из своих мыслей Люцифер. Она встрепенулась, резко протянула к нему свою ладонь и чуть сжала горячие, обжигающие кожу пальцы. — Это была правда. Он посмотрел на ее руку растерянным и по-детски доверчивым взглядом. Легкий шум в голове, который он списывал на чересчур крепкое вино, сейчас закладывал уши почище звука реактивного двигателя. Люцифер услышал собственное сердце, которое заходилось уже где-то в районе горла, и попытался сглотнуть мешающийся комок. Легкая улыбка тронула губы Хлои, а он напрочь забыл все заготовленные слова. Такую улыбку она никогда ему еще не дарила: она была до краев наполнена нежностью. Люцифер понял — не вино кружит ему голову. Она. Такая недостижимая, желанная, такая воинственная и хрупкая одновременно. Хлоя. Хлоя. Хлоя. Сердце, казалось, отбивало свою вечность в ритме ее имени. Она словно подталкивала его к прыжку в бездонную пропасть, к которой в трезвом уме никто и близко не подойдет. Нет же, шаг за шагом Люцифер приближался к своей кончине: кончине как бесстрастного дьявола, единственным развлечением которого было удовлетворение своих плотских потребностей. Хлоя первая начала медленно придвигаться к нему, и ликующее выражение на миг отразилось на лице мужчины. Он добился своего! Люцифер всегда получает, что хочет, и кого хочет. Рано или поздно. Однако, триумф сразу же сменился чистейшей и искренней радостью, а когда его губы наконец коснулись ее, Морнингстар понял: вот тот миг, когда он по-настоящему ожил. Вот тот миг, который со всей уверенностью можно назвать днем его рождения. Простое, легкое и какое-то невинное прикосновение к человеческой плоти даровало ему такое удовольствие, которое он не испытывал за все свои тысячи лет. Он встал и потянул ее к себе. После всепоглощающего страха от нахлынувших, неизведанных доселе эмоций к нему постепенно возвращалась уверенность. Он Люцифер, черт самого же его побери. Он знает, что делает. Только вот незадачливый дьявол совсем упустил из виду, что Хлоя не из тех особ, которые до этого кувыркались на его простынях. Напору и упрямству Деккер может позавидовать сам сатана. — Где твоя спальня? — выдохнула она ему прямо в горящие от прикосновений губы в то время, как ее руки настойчиво пытались стащить с него пиджак. Люцифер что-то бессвязно промямлил, указав куда-то за спину детектива. Она резко разорвала зрительный контакт и с обворожительной лукавой улыбкой потащила мужчину за собой. На пороге комнаты она споткнулась — будь благословенно «Шеваль Блан» 1947 года — и упала в крепкие объятия напарника. Находиться вплотную к нему было труднее, чем Хлоя себе представляла. Нет, ей не удастся вжиться в роль роковой и порочной женщины. Только не с ним: он сам чистейший порок. Похоть в ее истинном проявлении плескалась на дне его темно-карих глаз, которые сейчас казались бездонной пропастью цвета беззвездной глубокой ночи. — Знаешь, Люцифер… — неуверенно начала она, все еще опираясь на него и стоя в дверном проеме. — О, нет! Нет, нет, нет, детектив! — взмолился он. — Прошу тебя, никаких разговоров до утра, дай мне насладиться лишь шелестом простыней, твоим сбитым дыханием и стонами. — Почему ты решил, что я буду стонать? Кто-то пересмотрел фильмов для взрослых? — мигом отпрянула Хлоя от крепкого тела, пахнувшего изумительным древесно-мускусным ароматом. — Проклятье, детектив, почему ты всегда такая? Почему не можешь просто заткнуться? — Люцифер поджал губы и покачал головой. — Уж какая есть! — Значит, такая ты мне и нужна… — прошептал мужчина спустя несколько долгих секунд, когда закончил всматриваться в ее лицо, освещаемое ярким светом огней ночного города за окном. Глаза Люцифера потемнели от с трудом сдерживаемого желания, и теперь они казались полностью черными, а Хлое на миг показалось, что она заметила в них отблески странного красного огня. Люцифер же продолжал медлить и оттягивать момент. Его влечение к этой женщине вызывало трепет и необъяснимое отчаяние. Ему казалось, что еще немного — и он взмолится о пощаде, упав на колени перед детективом. Хлоя же внезапно яростно впилась в него своими губами, и он почувствовал, что побежден, повержен. Она обхватила его шею руками и, вцепившись в волосы, прижималась к нему все сильнее и сильнее, пока он не ответил ей грубым и жестоким поцелуем. Его нетерпеливые руки хаотично блуждали по желанному телу и пытались стянуть с нее одежду. — На тебе слишком много тряпья, — прошептал он ей в висок, опалив горячим дыханием кожу. — Так избавься от него, — сквозь хриплый смех ответила Хлоя. Люцифер не выдержал, схватил женщину под ягодицы, прижав к себе, и потащил в спальню в сторону огромной кровати поистине королевских размеров. Опустив ее на чуть просевший от тяжести тел матрас, он принялся за рубашку, чей голубой цвет так оттенял ее глаза. Рванул в стороны полы блузки, и до ушей донесся дробный звук рассыпавшихся на пол пуговиц. Стянул с нее брюки и замер. Утробный рык вырывался из его плотно сжатого рта. Люцифер то ли с полустоном, то ли с полухрипом оглядел тело детектива, распластавшейся под ним: картина была божественна. Упругое, немного худощавое тело женщины пленительно мерцало в свете луны, которая будто специально выглянула из-за густых облаков. Адское пламя, сжигавшее его изнутри, немного остывало, уступая место нежности и осторожности. Плоский живот женщины мерно вздымался, но, стоило ему лишь легонько провести пальцем по шелковистой коже, она судорожно втянула воздух сквозь зубы и задрожала. — Мурашки… Мне нравятся твои мурашки, — ласково улыбнувшись, произнес Люцифер. — Морнингстар, что с тобой? — раздался голос Деккер. — Почему ты медлишь? Люцифер усмехнулся, наклонился к ней и, вдохнув сладкий аромат ее тела, ответил: — Я боюсь тебя растерзать на кусочки, детектив. Не хочу кровопролития. Я бы с превеликим удовольствием разорвал твои стринги — ты как знала, что надеть на встречу с дьяволом, — сорвал бы с тебя этот раздражающий кусок ткани, который закрывает от меня твою грудь… Я бы с превеликим удовольствием ворвался в тебя и выплеснул бы в тебя всю свою ярость… Но… — Давай, — нетерпеливо перебила Люцифера Хлоя, хлопнув его по руке. — Что? — растерянно уставился на нее мужчина. — Боже мой, Люцифер. Делай, что собирался. Я не стеклянная, не разобьюсь. Давай! Он не мог не подчиниться полновесному приказу. С восхищенной улыбкой прошептал: «Вот это моя девочка!» и набросился на Хлою, которая обхватила его бедра ногами и притянула к себе. Кое-как второпях избавившись от остатков ее одежды и от своего костюма, в котором впервые чувствовал себя не комфортно, снова жадно окинул ее глазами. Вновь последовал жесткий поцелуй, и Хлоя застонала от боли, когда он, не в силах сдержаться, слишком сильно прикусил ее нижнюю губу. — Продолжай! — сдавленно прохрипела она. — Только попробуй остановиться, и я пристрелю тебя! Конец фразы потонул в новом стоне, потому как Люцифер уже успел добраться до ее маленькой, аккуратной груди и сомкнуть белоснежные зубы на правом соске. — А говорила, что не будешь стонать, — ухмыльнулся Морнингстар, проделав то же самое с левой бусинкой набухшего соска и услышав развратный звук, исходивший от Хлои. Декер попыталась вырваться из плена, навязать свои правила в этой игре, но Люцифер вновь опрокинул ее, навис сверху и заглушил протест долгим, беспощадным поцелуем. — Милая, я знаю, чего ты добиваешься, но не надо спешить, — несмотря на кажущийся спокойным голос, Люциферу казалось, что вся кровь, пульсирующая по венам, сейчас скопилась в одной точке и нагрелась до температуры кипения. Он снова чуть сдавил ей грудь и прошептал: — Ты такая стройная, гибкая… Такая изящная. Кто бы мог подумать, что в ответ на нежные слова в адрес Хлои она ответит грубым: — Возьми меня! — Всему свое время, детектив, — обольстительная улыбка дьявола сводила с ума и выбивала привычную твердую почву из-под ног. — Черт бы тебя… Хлоя не смогла договорить и снова застонала: он втянул в рот ее сосок. Губы и язык Люцифера касались ее очень нежно, но женщине это казалось нестерпимой пыткой. Простые движения когда-то напарника, а теперь любовника почище «коктейля Молотова» разжигали по всему ее телу новые и новые костры желания. Хлоя не привыкла к такому: секс с Дэном, который они практиковали, казалось, в другой жизни, был иным. Когда у них выдавалась минутка побыть друг с другом наедине, все происходило быстро и просто. Сейчас же ее будто швырнули в водоворот неведомых ощущений, о которых она и не могла подозревать. Какая же она дура! Почему раньше не плюнула на свои принципы и не позволила Люциферу проделывать все то, что он творит в данный момент с ней… Совершенно развратный стон вновь вырвался из ее горла, когда горячие пальцы мужчины коснулись внутренней стороны бедра. Она прогнулась, запрокинув голову назад, и вцепилась ногтями в широкую и раскаченную спину Люцифера. Он не пропускал ни одного нервного окончания на изнывающем теле детектива. Она же молилась лишь об одном — чтобы эта сладкая пытка никогда не кончалась. Хлоя судорожно попыталась поймать его запястья и еще раз попробовать побыть главной в этой игре, заставить его так же стонать и извиваться на прохладных простынях. Однако, Люцифер сгреб ее за обе руки и зафиксировал их у нее над головой. — Перевернись на живот, — грубо скомандовал он хриплым шепотом. Ее глаза чуть расширились от промелькнувшего страха, но Люцифер явно читал в них нестерпимое желание, распаляемое все больше и больше с каждым его движением. — Копы любят все контролировать. Но меня ты контролировать не сможешь, милая. Секс, страсть и всепоглощающий огонь — моя стихия. Перевернись. Хлоя, кивнув, выполнила прозвучавший как выстрел приказ и теперь лежала спиной вверх. Люцифер медленно устроился чуть пониже ее ягодиц, продолжая держать ее запястья мертвой хваткой. Затем уткнулся носом в область между лопаток и шумно втянул воздух. — Ты прекрасно пахнешь, детектив. Его свободная левая рука скользнула по ее бедру, отчего она задрожала всем телом. А когда его пальцы вновь оказались в самой горячей и влажной точке, то Хлоя зашипела. — Мерзавец… Это противозаконно — так мучить людей. Он лишь тихонько рассмеялся и, отпустив ее запястья, провел правой рукой до поясницы и сжал ягодицу. Вторая рука продолжила исследовать ее, и Люцифер погрузил в нее палец. — Обжигаешь. Ты горячее адского пламени, детектив, — бессвязный шепот еле сдерживающегося Люцифера, чтобы не разорвать это хрупкое тело, донесся до заложенных от шума в голове ушей Хлои. Он уперся правой рукой о кровать, вновь наклонился к женщине и стал покрывать ее и без того пылающую кожу влажными поцелуями, опускаясь все ниже. Люцифер чертил дорожку поцелуев вдоль позвоночника, заставляя Хлою вздрагивать каждый раз, когда его губы касались ее кожи, а палец в паху будто бы ненароком натыкался на самую чувствительную точку. — Я больше не могу, — Деккер, прогнувшись в спине, уперлась в кровать коленями, отчего ее ягодицы оказались практически перед лицом склонившегося над ней Морнингстара. — Черт, с этой стороны ты еще притягательнее, — выпалил он. Она непринужденно, без капли стеснения рассмеялась, и ее переливающийся мелодичными колокольчиками голос еще долго звоном стоял в ушах Люцифера. Она попыталась освободиться, но мужчина надавил большим пальцем на выступающий бугорок, и Хлоя, простонав, вернулась в прежнее положение. — Не упирайся, — желание овладеть ею сводило дьявола с ума, но он не торопился. Оттягивание кульминации сладкой болезненной истомой отдавалось в требующих движения мышцах. Он решил сменить положение и быстро, пока Деккер не поняла, что к чему, просунул под нее правую руку, а левой уперся в матрас. Вновь нащупал чувствительный бугорок и вновь его сдавил, вызвав новую волну дрожи Хлои и новый стон. Он со всей осторожностью, чтобы не придавить изящное тело возлюбленной, приблизился к ней и коснулся торсом ее спины. Пальцы наращивали темп — он решил, что сам долго не выдержит и просто взорвется, если в ближайшее время не окажется внутри детектива. Ей же показалось, что она рухнула с огромной высоты. По телу пробежала огромная взрывная волна, раздирающая плоть на молекулы. Острое, как ожог, наслаждение затопило ее сознание, пока она содрогалась, а Люцифер, теряя последние крупицы разума, придерживал ее. Она окончательно растворилась в туманном делириуме, а ее тело превратилось в мягкий воск. Зато зверь Люцифера сорвался с цепи. Хлоя привыкла к сдержанному напарнику, и редко наступали моменты, когда он выходил из себя. Сейчас же он превратился в огненный вихрь, сметающий все на своем пути. Да, Люцифер сейчас был похож на ураган: вот он рывком переворачивает Хлою на спину, вот целует, терзая, как хищник невинную плоть, ее припухшие и саднившие губы. Вот он ласкает ее грудь в то время, как пальцы двигаются по ее телу, будто он музыкант, перебирающий струны своей любимой виолончели. Вот он резким движением коленом раздвигает ее бедра в стороны, а она с вызовом смотрит на него сквозь полуопущенные веки и густые ресницы. Новая волна желания снова нарастала в ней как огненный ком, разрывала изнутри, и она скрипела плотно сжатыми зубами, мысленно и вслух умоляя Люцифера продолжать. Руки Хлои хаотично бегали по его телу, а тело собственное, всегда такое напряженное, сейчас казалось ей туловищем тряпичной куклы. — Ну же! — она приподнялась на локтях, сорвала с губ Люцифера еще один поцелуй, обхватила его бедра сильными ногами и рывком притянула к себе. Люцифер зарычал, опрокинул ее на спину и ворвался в нее. Он на секунду замер, стараясь убедить себя: все, что происходит сейчас в его спальне — это не сон. Все наяву. Он занимается любовью с Хлоей Деккер, детективом Департамента полиции Лос-Анджелеса. С той самой Хлоей, а не с кем-то еще. Любовью, а не сексом. Это не простой разовый перепих, чтобы удовлетворить потребности человеческого тела; не оргия, устроенная лишь потому, что Люциферу скучно. Нет. В его спальне только она, чьи ногти царапали ему спину, оставляя глубокие порезы, которые нещадно щипало от разъедавшей испарины, выступившей на коже. Это ее бедра работали как поршни, помогая его разъяренным толчкам. Это она шептала ему на ухо, прикусывая мочку, какие-то грязные словечки. Это она так пошло и развратно стонала, пока тишину апартаментов словно свистящий хлыст разрезали звуки шлепающей плоти о плоть. Это она после сумасшествия, длившегося не один час, мягкими и нежными поцелуями покрывала его шрамы между лопаток — напоминание, что он когда-то принадлежал совсем иному миру. Это она, накинув его черную рубашку, босыми ногами прошлепала вслед за ним к роялю. И это она не дала ему доиграть только что родившуюся мелодию, сквозь которую из пылающего сердца просачивались новые поразительные эмоции и чувства, облекаясь в потрясающую музыку. Это она, скинув помятую ткань с изящных изгибов своего тела и прихватив недопитую бутылку коллекционного вина, дьявольски соблазнительно подмигнула ему и вновь направилась в спальню. Это все она. Лишь одна она заставила его гореть так, как не способны миллионы костров чистого адского пламени. Это она сжигала его дотла, оставляя вместо могущественного богоподобного существа лишь кучку пепла у своих миниатюрных ног.