у меня нет тебя

Когда Рон перестал спать по ночам так, чтоб лечь - и прям до утра, крепко, без кошмаров, без мысленных прокручиваний чужих (не)сказанных фраз, событий, смертей? Когда самым страшным были пауки, заставляющие его танцевать? Когда родной дом из безопасного убежища обернулся душной и тесной клеткой? Фред умер, половина знакомых людей умерла, он едва сам не откинулся, Хогвартс пришлось восстанавливать из развалин, а Драко... Драко Рону не понравился изначально, а после надменно брошенного «рыжий, в обносках своих братьев... должно быть, ты Уизли» уж точно заработал в свой адрес бесконечную неприязнь. Не зря шляпа заверещала «слизерин!», толком не опустившись на белобрысую макушку, ведь Драко только и делал, что задевал замечаниями всех вокруг. Оскорблял, оскорблял, оскорблял. Рону, видимо, выпал билет в лотерее судьбы - от Малфоя доставалось едва ли не больше всех. «Заткнись, Малфой» стало некой рутиной, превратилось в ежедневный ритуал из области «причесаться» или «почистить зубы». На завтрак Рон огрызался на подколы, на обед и ужин автоматически советовал ему сходить нахрен. Рону потребовалось целых полтора года для понимания, что Драко цепляется к их компании исключительно в присутствии самого Уизли. Рон предпочитает не думать о Драко. В месте, где изо всех сил стараются воссоздать прежнюю жизнь (Молли печет пироги, занимается новым хобби, но часто плачет) он не выдерживает и трех лет. Собирает рюкзак с вещами и трансгрессирует в маленькую квартирку на окраине города. Здесь ничего не напоминает о прошлом, окна выходят на старую маггловскую библиотеку; Рон чувствует какую-то щемящую благодарность и вину за то, что к Гермионе прибился, как блудный пес. Если бы Рона в детстве спросили, выберет он быть любимым или любить, он без сомнений назвал бы первое. В гостиной гриффиндора тогда практически никого не было, кроме Гарри возле камина, спящего в кресле Невилла и Рона, который удивленно вскинул голову, услышав резкие интонации друга. - Ты что тут забыл? - Остынь, Поттер, я не к тебе, - лениво отмахнулся Малфой, перешагнул порог и оглядел сверху вниз Рона, бросив узкий сверток ему на колени. Рон недоуменно моргнул, покосился в сторону Гарри, который пожал плечами. - И что это? - Сам увидишь. Оказываю себе услугу, избавляюсь от одной из причин твоего нытья. Хотя все равно сомневаюсь, что его станет меньше, - усмехнулся Драко прежде, чем покинуть общую комнату. Темная ткань оказалась приятной на ощупь, Рон разворачивал ее с опаской, - это же Малфой, он же не способен на положительные поступки, - но из свертка никто не выпрыгивал, ничего не взрывалось, на Рона не обрушилось ведро ледяной воды. Внутри лежала обычная волшебная палочка. Взамен той, что Уизли сломал. Скорее всего, именно в тот момент в его сознание закралось подозрение, что Драко не такой отвратительный, каким кажется. После неловкой попытки поблагодарить его, они как-то сблизились (с охреневшей физиономии Поттера можно было спокойно писать картины), и Рон сам не заметил, как привык к Драко. Как быстро и незаметно улыбался ему, пока остальные гриффиндорцы обменивались со слизеринцами полными презрения взглядами. Да, Рон бы определенно выбрал «быть любимым», так что сейчас он смотрит на Гермиону, которая варит ему кофе и завязывает по утрам в небрежный хвост волосы, и проглатывает стыд за себя самого. Приспосабливается к совместной, одной на двоих, жизни, устраивается на маггловскую работу и обнимает Гермиону по приходу домой. Молли искренне рада за них. Он осторожно склеивает из рваных кусков себя подобие счастливого человека. Их идиллия (мелкие ссоры не в счет) длится недолго, до беременности Гермионы. Она начинает срываться чаще, придирается к мелочам, а когда находит у Рона в кармане куртки пачку сигарет, устраивает масштабный скандал. Господи, почему всегда получает он? Рон терпит, не отвечает агрессией на агрессию, хотя держать себя в руках дело давно не из легких, кивает, пока Гермиона потрошит пачку и на повышенных тонах объясняет ему, что это нанесет вред ребенку. А потом Гермиона говорит то, из-за чего Рон слетает с катушек. Гермиона говорит: - Я делаю это ради нашей семьи. Цедит сквозь зубы: - Я тебе не Малфой, с моим мнением будь добр считаться. И выбрасывает сигареты в мусорное ведро. Рон хочет ее ударить первый раз в жизни, заставить забрать слова назад, затолкать их ей в глотку, чтобы не смела произносить его имя, но вместо этого он бьет по стене кулаком так, что пальцы немеют. В глазах Гермионы - слезы, она хватает с полки ключи и выбегает в подъезд; Рон за ней не идет. На четвертом или пятом курсе об отношениях Малфоя и Уизли узнали все, кто-то увидел их в коридоре, и по цепочке новость передалась каждому. Такая сенсация. Драко насмешливо фыркал и демонстративно обнимал Уизли со спины, позволял ходить в своих рубашках, - «за благотворительность нищим мне на том свете зачтется», - пока обо всем не стало известно Люциусу, и Драко словно перемкнуло. Про то, что у него панические атаки, Рон узнал не сразу да еще и от Плаксы Миртл.  Малфоя переебывало неслабо, он жался к кафельной стене в своей дорогущей одежде, сдавленно всхлипывал и приглушенно рыдал, кусая себя за ладонь. Повторял беспрерывно, что все пропало. Что он все испортил. Что его убьют. Причины от него Рон так и не добился, только сидел на полу рядом, обхватив за плечи и прижимая к себе. Руки у Драко тряслись будто у эпилептика. Потом уже выяснилось, что Драко Малфой - Пожиратель смерти с великой миссией убить Дамблдора, и все пошло по пизде. Остаться после войны в Хогвартсе означало находиться там, где он большую часть времени провел с Малфоем. От подобной перспективы Рона выворачивало наизнанку, противно скребло где-то под ребрами, и он уехал, запретив себе возвращаться к этому даже мысленно. Ему сравнительно неплохо удавалось, пока Гермиона не решила ткнуть в наиболее уязвимое место, сунуть в осиное гнездо ветку и хорошенько ею поворошить, восхитительная идея, пятьдесят очков гриффиндору. Рон выуживает из ведра пачку, достает оттуда наполовину целую мятую сигарету, закрывается на балконе и медленно выдыхает. На этом же балконе он спустя годы вспоминает, как впервые поцеловал Драко: вместо ответа на очередную колкость, быстро и неумело ткнулся губами в чужие губы и отстранился практически сразу, будто ждал, что Малфой съездит ему по лицу. Но Малфой только проворчал беззлобно, что придется вымыть рот с мылом (Рон еще успел заметить, как он облизывается, и поздравил себя с успехом). Сигарета стлевает до середины, в глубине квартиры приглушенно хлопает дверь, и Рон длинными затяжками торопливо докуривает, чтобы Гермиона не дошла до балкона и не учуяла запах дыма. Хотя кого тут обманывать, этим дымом пропитаны последние лет пятнадцать, он уже въелся в кожу, в дешевые шторы на кухне, в отросшие рыжие волосы, - Драко именно такие и нравились; Рон все никак не обрежет их, - и извечные нотации Гермионы. Ее фразы так же горчат, но, в отличие от табака, удовлетворения не приносят. Еще Рону иногда сложно видеть собственную дочь: Роза маячит напоминанием, что Рон подменяет желаемое якобы устраивающей его жизнью, что ему нужно продолжать делить с Гермионой постель (он хотел просыпаться с Драко, выслушивать его шутливые предложения вывести веснушки соком лимона и не позорить его аристократическое величество). Рон абсолютно ничего не добился. Ну да, его повысили в должности, ему хватает, чтобы обеспечивать жену с дочерью, но он периодически думает о том, как живет Малфой. Без него. Ему кажется, что Малфой о нем не думает вовсе. Семью Малфоев можно демонстрировать как элитный образец, на который стоит равняться: просторный дом с огромными окнами, красавица-жена со звучным именем Астория, известные репетиторы для Скорпиуса: все только самое лучшее. Глянцевая картинка из сказок. Единственное правило - не заводить разговоры о временах в Хогвартсе. Поначалу Астория пробовала расспрашивать его, даже как-то мельком пошутила про первую влюбленность, но Драко застыл, скривил губы и холодно отчеканил, что не собирается обсуждать. Ее это не касается. Драко от Рона в принципе недалеко ушел в своих попытках с концами вычеркнуть то, что было, но как-то неожиданно для себя попросил жену перекраситься в рыжий. Говорит, ей пойдет такой цвет. Но просыпаться и еще полчаса успокаивать неровно колотящееся у горла сердце, глядя на ослепительное рыжее пятно, явно не тот эффект, на который Драко рассчитывал. В какой-то из дней Гермионе попадается в руки журнал, она листает его рассеянно и не вчитываясь в текст на разворотах, и вдруг замирает, выдергивает страницу с лицом Малфоя и сжигает ее заклинанием. Ей ужасно обидно и выматывает, что Драко все еще портит ее существование, портит ее отношения с Роном, не прикладывая ни капли усилий. Разве она заслужила? Через месяц они втроем приезжают на вокзал Кингс Кросс, где пересекаются с Гарри и Джинни. Рон вроде бы и рад отвлечься, но лицо Поттера сильно ассоциируется с учебой в Хогвартсе (боже, будь честен сам с собой, Рон). Поттер сияет, разговаривает непривычно много, и Рон ему откровенно завидует, вымученно улыбается. За девятнадцать лет Рон кошмарно устал от всего. Рон цепляет взглядом знакомый силуэт на платформе, Драко смотрит ему в глаза долгие пару секунд, а потом Рон о т в о р а ч и в а е т с я. И Малфою хочется застрелиться.