Не святой

      Джейсон с раздражением оттянул воротничок, жесткая ткань натерла его несчастное горло так, что терпеть больше не было сил.       - Святой отец, вам нехорошо? – взгляд водянисто-голубых глаз зацепился за каплю пота, стекшую по загорелой коже молодого священника. - Сегодня просто ужасающе жарко.       Заметив чужой липкий взгляд, Джей почти раскрыл рот, чтобы выразить свое мнение по поводу предпочтений жирных копов, но вовремя одумался. Пришлось подавить недовольный вздох - чем быстрее он разберется со своим посетителем, тем быстрее сможет снять эту идиотскую рясу. Как всё-таки святоши ходят в этом круглосуточно? Нацепив свою самую сияющую улыбку, Джейсон похлопал стоящего перед ним полицейского по плечу.       - Детям в Африке сейчас намного хуже. Возвращаясь к вашему вопросу, сегодня мой первый день замещения отца Конрада и я с самого утра был здесь. Вы говорили что-то о молодом вооруженном мужчине? Но я не видел никого похожего, разве что в обед заходила чета Уизли… - Джей хохотнул, - однако вряд ли они похожи на опасного преступника, которого вы ищете.       Коп масляно улыбнулся, закивал головой.       - Ну что ж, значит так и доложим. Я им тоже говорил, что этот Колпак, вы представляете, - возмущенно хрюкнул жирдяй, - он носит красный шлем, что за нелепость! Ну, в общем, я им говорил, что ему нечего ошиваться в этом районе. Пойду я, надо успеть пообедать еще до возвращения в участок, рад был познакомиться, святой отец.       Джею казалось, что у него треснет лицо, если он продолжит улыбаться еще хоть немного. Наконец, они попрощались и потная ладонь продлила рукопожатие чуть дольше, чем того требовали приличия. Неимоверно захотелось достать пушку и проделать аккуратную дыру во лбу этого копа.       Заперев двери церкви на запор, Джейсон, насвистывая, пошел вдоль рядов, где-то здесь под одной из скамеек он бросил сумку со своими вещами. И он, блядь, чертовски не ожидал, что его окликнут.       - Простите, святой отец!       Рядом с исповедальней, смущенно улыбаясь, стоял парень, но что важнее, одетый в полицейскую форму. У Джея дернулся глаз, еще пара секунд и ему пришлось бы объяснять невесть откуда взявшемуся полицейскому, почему у священника винтовка торчит из сумки. Не прет ему с этим заданием. Однозначно не прет.       Тихо выругавшись, Тодд пошел в сторону незнакомца.       - Простите, если напугал, святой отец. Ждал, пока мой напарник уйдет, не хотел говорить при нем, - парень неловко потер шею, явно смущаясь, - я по личному делу.       При ближайшем рассмотрении стало видно, что он не настолько младше, как показалось сперва - примерно возраста Тодда, но из-за худощавого телосложения и чуть удлиненных волос выглядит совсем юным.       - Офицер Ричард Грейсон, - протянутая рука была горячей, - я не займу много времени. Понимаете, работа в полицейском участке заставляет о многом задуматься. Святой отец, мне не с кем поговорить и я подумал, что сейчас подходящий момент, тем более я уже здесь, в общем, не могли бы вы принять мою исповедь?       Последние слова забавный святоша, как его уже прозвал про себя Джейсон, выпалил так быстро, что их смысл дошел лишь через пару мгновений. Исповедь? О нет, только её сейчас не хватало. Времени на доставку заказа, итак, осталось чертовски мало, минуты уходили, и он не мог задерживаться понапрасну.       Офицер Грейсон, заметив сомнение священника, как то весь поник, дурацкая краска смущения стекла с его лица. Он еще раз бросил долгий просительный взгляд на Джейсона, тут же проассоциировавшись с провинившимся псом, но, видимо взяв себя в руки, в следующую секунду широко улыбнулся. А улыбка у святоши была хороша: живая, яркая, сверкающая ровными белыми зубами. Совсем как у модели, подумалось невпопад, но какие модели в полицейском участке? Впрочем, некий Ричард Грейсон стоял в полуметре от него и весь, от кончиков растрепанных черных волос до аккуратных стрелок на форменных брюках, был как картинка. Картинка, из горячего порно с фуражками и кожаными наручниками. Тодд мысленно дал себе пинка под зад за такие мысли.       - Простите, святой отец, наверно я не вовремя. Действительно, о чем я только думал, - морщинка пролегла между нахмуренных бровей и тут же разгладилась, - Извините меня, иногда я совершаю абсолютные глупости.       Последовавшая теплая улыбка стала откровением, если до этого она была глянцево-красивой, то теперь улыбались и глаза, выдавая прямо таки убойное количество добра в этот мир. Джейсон видел такую лишь однажды, когда подарил цветы молоденькой сестре, приходящей по выходным в их приют. Она тогда похоже улыбнулась растрепанному подростку с букетом ромашек – светло и нежно, так что у расцарапанного пацаненка ёкнуло сердце.       В общем, у Джея не было ни единого шанса отказать. Вместо этого он кротко сложил ладони в молитвенном жесте и проникновенно выдал:       - Ну что Вы, Ричард, для Отца нашего Всевышнего не бывает неподходящего времени, – рука сама собой скользнула на чужую талию, легонько приобнимая парня и подталкивая в сторону кабинок для исповедей. – Кстати, можете звать меня отец Джейсон. Святой совсем необязательно.       Духота в церкви бесила, да и проблемы у святоши оказались так себе, подумаешь, младший брат связался с плохой компанией и блаблабла – в таком возрасте Джейсон колеса по подворотням пиздил и, собственно говоря, эту самую плохую компанию возглавлял. Брошенный косой взгляд на часы дал понять, что еще полчаса и время доставки оружия будет упущено окончательно. «Ну-с, детка, пора и закругляться», - подумал заскучавший Тодд и решительно встал, в пару движений переместившись к соседней кабинке исповедальни, где, о бог мой, на коленях стоял благочестивый офицер Грейсон.       - Слушай, а ты реально всё время, пока мы говорили, стоял на коленях? – удивленно присвистнул Джей.       - Святой отец, а разве Вы должны заходить сюда?       Парень наивно попытался подняться, но священник удержал его за плечи, вынуждая остаться на коленях.       - У меня мало времени, так что церемониться не буду, - хищная улыбка скользнула по обветренным губам, - К тому же сегодня просто чертовски жарко. С последними словами лже-священник откинул полу сутаны, достал беретту и почти с нежностью приставил её к голове офицера.       - Ричард, как тебя друзья-то зовут?       - Дик, - на лице у парня не дрогнул ни один мускул, только глаза потемнели, словно разбушевавшийся океан.       - Дик, Дикки значит, - имя приятно перекатывалось на языке, - Любишь боженьку? Уж прости, сегодня я за него. И даже не думай браться за пушку, у меня, знаешь ли, отличная реакция…       Вздрогнув, Грейсон опустил голову, в полутьме кабинки было не разглядеть его склоненное лицо. Зато из-под съехавшего воротника стала хорошо различима полоска красной натертой кожи, уходящей под форменную рубашку. Взгляд зацепился за этот след и Джейсон бездумно проследил его пальцем, под хлопковой тканью натолкнувшись на что-то странное, подцепил пальцем и потянул. Тонкий кожаный ошейник. Тонкий черный кожаный ошейник на бледной шейке, мать его, офицера полиции. Джейсон перестал слышать что-либо, кроме собственного дыхания, пространства резко стало слишком мало - чужая макушка с темными прядями маячила где-то на уровне пояса.       - Слушай, малыш, как насчет любви к богу? – Тодд не узнал свой голос, такой он был хриплый. Возбуждение накатило из ниоткуда, горячее сухое, замешанное на адреналине и июльской жаре. – А я-то думал, что это я тут один не святой.       Свободной рукой Джейсон вцепился в волосы на темной макушке, грубовато подтягивая ближе. На лице парня, стоящего на коленях, отразилась паника, он дернулся, попытался извернуться, но лишь только уткнулся щекой в грубоватую ткань брюк.       - Святоша, а ты не забыл, кто у нас тут главный сейчас? – щелчок предохранителя прозвучал угрожающе. Не то, чтобы Тодд считал это необходимым, но порой оружие было очень действенным методом.       Грейсон на мгновение опустил ресницы, когда он открыл их, паника, плескавшаяся в голубых глазах, сменилась спокойствием.       - Вы главный, святой отец.       Если Джейсон до этого думал, что возбужден, то нихрена он не понимал в возбуждении. Слова полицейского, который стоял перед ним на коленях, и щекой терся о его пах – стали контрольными прямо в голову. После он кажется вообще не соображал: по крайней мере, как расстегивал брюки, как дергал за кожаный ошейник и как скользил большим пальцем по чужим губам - он не помнил точно. А потом офицер Ричард Грейсон приоткрыл свой рот и его влажный розовый язык прошелся по твердому члену. Последней здравой мыслью Тодда стало откинуть пушку. Дальше он только толкался в горячую глубину и смотрел как плотно обхватывается толстый член. Быстрые движения туда-обратно, мокрые покрасневшие губы и подбородок, на который течет из приоткрытого рта, растрепанные черные волосы – всё словно яркие кадры вспышки. В какой-то момент не-святоша подавился, закашлялся, на глаза навернулись непрошеные слезы, и он поднял долгий взгляд наверх. Показалось или нет? Потемневшие грозовые глаза со стрелочками слипшихся ресниц, а на самом их дне покорность и приглашение. Сладостно потянуло внизу живота, подцепив за ошейник, Джейсон поднял и сразу же прижал своим телом парня к стене. Заглянул в лицо и с удовлетворением отметил поплывший взгляд и яркий румянец на щеках. Не показалось.       - Хорооший мальчик, - выдохнул Джейсон, уже торопливо расстегивая пояс чужих форменных брюк и выдергивая заправленную рубашку. Пуговицы на рубашке не поддавались, и он просто потянул края в стороны, послышался треск разрываемой ткани и падающего на пол пластика.       Места в исповедальне было мало, поэтому офицера Грейсона подхватили на руки, подсадив на узкий выступ перед окошком, обычно отделяющим священника. Чтобы удержаться, ему пришлось опереться руками о деревянную полку. От их судорожных движений с самого края упала Библия, правда, двое этого даже не заметили. Путаясь в полах сутаны, Джейсон стягивал собственные брюки:       - Малыш, только не говори, что я буду у тебя первым. Ты бы не носил такие штуки на своей шейке, если бы это было так, - взмокший Джейсон, у которого в паху почти что солнца взрывались, потянул длинные ноги, разводя их. – Диииик, Диикки…       Грейсон зашипел, крепко вцепляясь в крепкое плечо, холодное море его глаз сейчас бушевало, от святоши и хорошего брата не осталось ничего:       - Ненавижу тебя, - притягивая ближе. - Ненавижу, - выгибаясь навстречу. - Ненавижу, - принимая внутрь скользкие пальцы.       Кажется, он закричал что-то еще, потому что Тодд зажал ему рот ладонью, а потом толкнулся сперва головкой члена и, не давая привыкнуть, почти на половину длины, тут же замирая. Вены на руках Джейсона вздулись, он шумно выдохнул сквозь зубы, сердце билось в нереальном ритме. Медленно качнулся на пробу, Дик сжимал так туго, что впору было кончить за одно это долгое тягучее движение вперед до самого упора.       - Горячо, - простонал Грейсон, его голова запрокинулась, кадык заходил под кожей, натягивая черный ошейник, и Тодда выбросило из реальности. Он чувствовал, как капля пота скатывается по спине, а гребанный воротничок пережимает горло, а еще он чувствовал, как горит кожа и кровь вскипает от соленого удовольствия. Не думая, он потянулся вперед и поцеловал коротко и жадно. Грейсон, задыхаясь, ответил, подставляя искусанные губы под яростные поцелуи. Лодыжки сомкнулись на спине Тодда, разрешая двигаться, и он двинулся, почти сразу срываясь в бешеный темп. Непрерывной чередой вдалбливаясь в распростертое тело, входя и выходя до самого конца, короткими ударами выбивая сладкие протяжные стоны. Перед глазами плыло радужное марево, как в самый яркий день; в ушах звенело, звук шел словно от тонкой натянутой струны, а потом она лопнула. Шквал удовольствия захлестнул бурной волной. Оглушенный Джей вогнал член в последний раз, всем телом наваливаясь на парня под ним, вплавляясь грудью, пахом, руками, которыми он судорожно цеплялся за Грейсона. Его ягодицы сокращались, выплескивая семя глубоко внутри.       Когда темнота перед глазами спала и Джейсон смог пошевелиться, он потянулся и, всё еще бережно поддерживая Дика под бедра, выскользнул из растянутого отверстия. Следом потянулась беловатая нить, которую он тут же размазал по чужому гладкому бедру. Видимо бедного офицера полиции оргазмом унесло куда-то очень далеко, потому что он даже не сопротивлялся, пока Джейсон аккуратно располагал его на полу. Черная сутана священника оказалась абсолютно испорчена липким пятном в том месте, где к нему прижимался малыш Дикки, и Джей аккуратно подстелил её под полусидящим парнем. Если быть очень честным, то картина полуголого, только начавшего что-либо понимать парня, весь вид которого кричал о недавнем сексе, снова начала возбуждать Тодда, а уж, когда коленки Грейсона бессильно разъехались, открывая взгляду розоватое колечко ануса с потеками, и вовсе пришлось сжать себя через ткань и быстрее отвернуться. Дела нельзя было больше откладывать.       Часы показывали, что прошло всего около двадцати минут. Если он поторопится, нарушив пару правил дорожного движения, то как раз успеет с заказом. Стоя уже на пороге церкви, Джейсон обернулся и одними губами прошептал: «Отпускаю тебе все грехи, малыш Дикки». А потом распахнул дверь и добавил, улыбаясь одними сощуренными на свету глазами: «Сранный июль - даже ромашкам, наверное, жарко».       Офицер Ричард Грейсон встал, поморщившись от ощущения того, как по бедру ползут тягучие капли. Усмешка сама растянула губы.       Идти обнаженным было немного странно, да и шаги отдавались тихой болью, зато его сумка так и лежала в самом углу. Эх, Джейсон, Джейсон, слишком сильно торопился? Достав чистую одежду, Дик присел на скамейку, еще порылся в сумке и вытянул сложенный лист распечатки, с которого ослепительно улыбался Джейсон Тодд, или торговец оружием Красный колпак, как его звали во всех полицейских отчетах. Единственное фото между прочим, снято камерой в супермаркете и Грейсон нехило так воспользовался служебным положением, чтобы заполучить его. Рука сама потянулась вниз, касаясь между ног. Там было мокро от чужой спермы.       Ричард Грейсон тяжело задышал, пальцами чуть поглаживая себя. Еще пять минут и он вызовет подмогу, конечно он не расскажет, что произошло на самом деле. Он просто слишком хочет поймать Джейсона, а чтобы сделать это, нужно знать его лучше всех. Нет, он вовсе не сходит с ума по человеку, с которым даже не разговаривал.