Брошенная зайка

Прошло совсем немного времени с того дня, как я взял Рин к себе. Подумать только, в день похорон моего дедушки решалась судьба этой шестилетней девочки. Честно говоря, я был в шоке, когда узнал, что Рин — внебрачная дочь моего деда Соити, отца моей матери. «Похоже, дедушка в свои семьдесят девять был ещё ого-го!» — подумал я про себя с глупым выражением на лице. Кроме всего, никто и понятия не имел, где сейчас мать ребёнка. Эту девочку я увидел во дворе, когда собирался зайти в дом мамы, куда был приглашён, чтобы в последний раз проститься с дедом. Рин стояла ко мне спиной. Внезапно подул ветер, поднимая в воздух какие-то мелкие жёлтые цветы. Девочка, почувствовав на себе взгляд чужих глаз, обернулась и замерла. Её длинные и мягкие светло-рыжие волосы развивались на ветру, на щеках угадывался ребяческий румянец смущения, а большие глаза были полны удивления — как будто перед ними только что предстал принц на белом коне, а не тридцатилетний холостяк в сером рабочем костюме, высокий, с тёмными волосами. Наши взгляды встретились лишь на минуту, потом девочка вдруг сорвалась с места и убежала за дом. Помню, мама набросилась на меня со словами «Хватит говорить глупости!» после того, как я решил пошутить, сказав, что Рин — её младшая сестра и заодно моя тётя. Но это же чистая правда! И чего она взъелась на меня? А вообще, во всём этом родстве сам чёрт ногу сломит, ей богу. На третий траурный день мои родственники, среди которых была моя мама, сестра, дедушкин брат и мой дядя, держали «совет», главным вопросом которого была, конечно же, Рин. Сначала предложили взять Рин на воспитание моей матери. «Мама,» — сказал я, — «у тебя же полно свободного времени». Мать вспыхнула, аргументировав свой отказ тем, что растить детей — очень тяжёлый труд. Ей и меня с сестрой хватило. Воцарилось молчание. Дальнейшие «переговоры» тоже ни к чему хорошему не привели. Никто не хотел брать на себя такую большую ответственность. — Тогда выход один – отдать Рин в приют как можно скорее…— спустя какое-то время нарушил молчание мой дядя. После этих слов, не мешкая, я поднялся с пола и направился прямиком к Рин, которая сидела в саду, у клумбы с колокольчиками. То-то все удивились, когда я, спустившись с крыльца, подошёл к девчушке, окликнув её: «Рин…хочешь жить со мной?», а та, ни слова не говоря, обернулась и побежала ко мне. В тот момент я всё понял — Рин согласилась. *** Рин сильно изменилась со дня похорон. Оживилась, стала более общительной, весёлой, уже не смущалась меня и не пыталась спрятаться за сёдзи, как тогда, когда я сидел на полу перед портретом умершего, а Рин, бросившись за сёдзи прямо перед моим приходом, потом долго наблюдала оттуда за тем, как я молюсь. — Дедушка, я есть хочу. — на следующее утро Рин пыталась меня растормошить. — Не называй меня дедушкой! Какой же я старик в тридцать-то лет? Ко всему прочему ты— моя тётя. На завтрак я сварил рис, из которого Рин тут же принялась весело лепить онигири. — Простой рис есть неинтересно, а онигири очень любил дедушка, – лопотала Рин, держа в руках большой шарик из риса,— попробуй! — один из рисовых шариков очутился прямо перед моим носом. Я хотел было его съесть, но мельком посмотрев на Рин, заметил, как та сидит, сложив ладошки в молитвенной позе. «Ну вся в деда!» — подумал я и вспомнил, как дед Соити каждый раз молился перед приёмом пищи. Я тоже помолился с Рин за компанию. Она звонко крикнула «Итадакимас!», и мы принялись за еду. — Убери локти со стола! – скомандовала Рин. Я немного растерялся от такого замечания, но всё же послушался и убрал локти. «Как там говорится? Яйца курицу не учат? Ну-ну!» Похоже, что такая поговорка явно не про эту шестилетнюю особу. Многие родители на моём месте дали бы уже хорошего лупцана по мягкому месту за похожую «дерзость», но Рин была права. Привыкший жить один, я мало следил за своими манерами за столом. После завтрака мы с Рин отправились в магазин детской одежды. Боже, эта девчонка постоянно норовит ускользнуть из моего поля зрения! Вот и сейчас я обернулся, а та сидит на корточках далеко позади меня, под большим деревом. — Рин, не пропадай так внезапно! – предупредил я её. — Хорошо, — отозвалась та, держа в руке жёлтый опавший лист, — Дайкити, достань мне зелёный листик. Я послушно дотянулся пальцами до ветки дерева, сорвал лист и подал его Рин. Потом она аккуратно взяла меня за руку, сказав: «На всякий случай, чтобы ничего не произошло». Это со мной, что ли? Какая же она чудачка! В магазине было очень много мам со своими ребятишками. Я сказал Рин, чтобы та брала всё, что ей понравится. Пока девчушка разглядывала одежду на полках, я обратил внимание на то, как одна молодая мамочка примеривала кофту на своего пацанёнка. Тот повернулся к ней спиной, а мама просто приложила вещицу сзади. — Рин, подойди на минутку! Я проделал ту же процедуру. Оказывается, покупать одежду детям не так уж и сложно. Ну-ка, посмотрим, что у нас в корзине? Штаны, кофта, снова штаны, снова кофта… — Рин, а тебе не нужна юбка? – спросил я, обратив внимание на одну симпатичную джинсовую юбку с ремешком, висящую от меня по правую руку. — В садике не разрешают носить юбки. – возразила Рин. — Неужели? Вот как… И тут меня осенило. Чёрт побери! Завтра же понедельник, мне на работу, а все малые ребята должны ходить в детский сад. Так куда мне девку-то теперь девать? Не к родителям же везти. Пришлось вечером позвонить своей сестре, Харуко. У той тоже дочка, одного возраста с Рин. И имя похожее — Рейна. Вот только Рейна-тян — полная противоположность Рин. Та до ужаса капризная, крикливая, в общем, невыносимая особа. Это она тогда хулиганила на похоронах моего деда, разбросала все погребальные хризантемы, а потом подбежала ко мне и назвала Рин молчуньей. Я насилу от неё откупился горстью конфет, отослав куда-нибудь подальше поиграть. Харуко сказала, что Рин пока могут принять только во временный детский садик. Ребёнка там берут примерно на неделю. Так я и сделал, отведя Рин на следующий день в детский сад, а сам отправился на работу, пообещав девчушке, что вернусь так скоро, как только смогу. «Розовая клятва» сказал я и сплёл свой мизинец с мизинцем Рин. Это что-то вроде «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись», только слова там другие: «Обещаю, обещаю тысячу иголок проглотить, если вовремя я не вернусь». Ужас. Запыхался я сильно, в электричке дышал тяжело и отрывисто, даже женщина, стоявшая рядом, испугалась этих звуков, приняв меня за какого-то извращенца. И в этот же день я нарушил свою клятву, пришёл в детский сад поздно вечером, когда все остальные дети уже давно были дома. «Мне очень жаль, Рин» — сказал я и подошёл к девочке, у которой на лице читалась обида. Рин в ответ протянула мне коробочку с оригами. — Это картошка? Выглядит аппетитно (а оригами действительно были похожи на картошку фри). — Это лопух! – обиделась Рин и гордо зашагала к выходу. Даже не обернулась. А я стоял, как дурак, с этой коробочкой в руках, на которой любовно было выведено «Дайкити». «Я проглотил тысячу иголок!» — вдруг закричал я вслед уходящей Рин. И что на меня нашло? А ведь я и вправду проглотил несколько бумажных оригами прямо на глазах у девчушки, чтобы загладить свою вину. И она простила, всё поняла. Рин смышлёная. А потом мы шли из садика по освещённым улицам. Я держал Рин за руку, она почти валилась с ног от усталости, так хотела спать. Ей богу, чуть не растянулась прямо на асфальте. Тогда я предложил ей свои услуги «извозчика», она села мне на спину и обняла шею своими маленькими ручками. Я сорвался с места и побежал, крикнув Рин: «Держись крепче!». Только так мне удалось немного её растормошить. Вместо усталости на лице появилась улыбка. Ярким пятном на ночном небе светила луна, и Рин, заметив её, вдруг попросила меня: «Дайкити, убегай от луны!». Я побежал ещё быстрее, но остановился где-то на полпути от дома. А что вы хотели от тридцатилетнего мужика, который только недавно бросил курить из-за чужого ребёнка? Ну и запыхался же я! Вскоре я не без помощи Харуко определил Рин в постоянный детский сад. Ради неё я решился перевестись в отдел, где не придётся работать сверхурочно. Тогда я смогу забирать Рин из садика вовремя. Новый детсад Рин понравился, она быстро поладила с другими ребятами, подружилась с одним парнишкой по имени Коки. Вот уж кто настоящий бандит, прям сорвиголова! Не научил бы он Рин чему-нибудь плохому. А вот мама у Коки очень хорошая, мы познакомились с ней на родительском дне, в садике. Приятная особа. Как-то раз Рин вбежала ко мне в комнату со странной просьбой: — Сделай мне хвостики, как у Рейны-тян. — канючила Рин, протягивая расчёску и резинки. — С ума ты, что ли, сошла? Я ж тебе не профессиональный парикмахер! Ей богу, Рин чуть не разревелась, постояла немного, а потом заявила, что её назвали некрасивой. — Ну и кто же такое тебе сказал? — Ми-тян сказала, что я некрасивая. Я на минутку представил себе две хорошенькие мордашки Ми-тян и Рин. Вот чудачка, скажет тоже… По-моему, Рин намного симпатичнее… — Всё равно делать не буду, я не знаю как! — Делай! — гневно приказала Рин. «Всё-таки растёт она», — подумал я, расчёсывая волосы Рин, которая наблюдала за своим лицом в зеркальце, — «а раз так — становится более ранимой». — Готово! Честно говоря, вышло чёрт знает что. Голова Рин стала похожа на голову соломенного чучела: один хвостик выше, второй ниже. А я же предупреждал, что не умею делать причёски. Странно, но девчонке понравилось. С восхищением в глазах она побежала репетировать «сюрприз» для очередного родительского дня. Я и глазом не успел моргнуть, как Рин закончила садик. На выпускном ребятишки получали памятные подарки от воспитательницы. Все родители снимали своих детишек на камеры, один я, как дурак – на мобильный телефон. Даже некомфортно стало как-то. Особенно перед мамой Коки, которая сидела рядом. Красивая она всё-таки… Рин уже первоклашка. Опять новые заботы — гулять по магазинам. Рин нужен школьный ранец и письменный стол. Ну вот, ей опять приглянулось нечто розовое и прелестное, да к тому же ещё и с зайчиками. Любит она этих зайцев до жути, прям помешана. — Рин, — говорю я, — это вряд ли подойдёт. Тебе ведь стол нужен на все десять лет учёбы. Ты уже не маленькая, а первоклассница. Давай искать парту, которая отлично подходит для юной леди. — Точно! – восхитилась Рин моим предложением – Давай, которая для леди! Вместе со столом купили девчонке и красный симпатичный ранец, а потом она снова куда–то пропала. Полмагазина оббегал, носился, как чумной и нашёл её… не поверите — в отделе косметики. — Опять ты улизнула! Рин что-то держала в руках, подошла ближе и протянула мне помаду в коробочке: — С этим я точно стану настоящей леди, и больше никто не назовёт меня некрасивой! — Рано тебе ещё косметикой пользоваться, положи на место! – я сильно тогда рассердился. — Почему? – Рин недоумевала. Почему, почему… Ох уж эти дети, как вобьют себе что-то в голову, так потом оттуда клещами не вытянешь. На церемонии поступления в начальную школу я хотел запечатлеть Рин в её новой школьной форме. Опять на свой телефон. Вот только ничего не вышло. И вновь меня спасла мама Коки. Сначала она сфотографировала Рин, а потом и меня зачем-то попросила встать рядом. Я хотел отказаться, но она почему-то нахмурилась и крикнула: «А ну вставайте! Не успеете оглянуться, как она уже вырастет!». Ничего не попишешь, пришлось послушаться. В честь поступления Рин в школу мы посадили с ней на заднем дворе нашего дома дерево на память, а точнее — мушмулу. — С окончанием каждого учебного года дерево будет расти всё больше и больше. — объяснял я Рин. – У меня вот тоже есть своё собственное дерево, у родителей за домом. В честь моего рождения они посадили в саду оливковое дерево, а в честь Казуми, моей сестры, — чайное. За завтраком Рин спросила у меня: — Кстати, мушмулу мы посадили в честь начала школы, так? А твоё оливковое дерево – в честь дня рождения… Это ведь не одно и то же. Значит, в честь моего рождения ничего не сажали? Рин слишком сообразительна. Я был уверен, что её мамаша точно ничего не сажала. Но я ошибался. Когда я второй раз встретился с матерью Рин, то спросил её об этом. Она вспомнила, правда, не сразу, что у дедушки в честь Рин было посажено какое-то дерево. Удивительно, что хотя бы об этом она помнит… И всё же недолюбливаю я эту девицу. От первой встречи с Масако-сан у меня остались не самые лучшие воспоминания. Разыскать мать Рин было не так уж и сложно. Мы встретились с ней наедине в одном кафе, но из нашего разговора я окончательно убедился, что Рин вовсе ей не нужна. Да и что же это за мать, если карьера для неё стоит на первом месте? Она даже не возражала, когда я заявил, что лично буду заниматься воспитанием девочки. А когда я показал Масако-сан фото её дочери, она лишь назвала её «милашкой». А ведь Рин очень похожа на мать, особенно глазами. Но, наверное, теперь это единственное, что их связывает… На заднем дворе дома матери я и вправду нашёл шестилетнее дерево в честь дня рождения Рин. Кстати, оно, к всеобщему удивлению, тоже оказалось оливковым. — У него такие же листья, как и у твоего, Дайкити! — Рин была в восторге. Дерево я выкопал, и мы отправились домой его пересаживать. Нас провожала моя мама. За всё это время она успела подружиться с Рин. Матушка души в ней не чает, постоянно делает своими руками какие-нибудь милые безделушки и дарит девчонке. Даже моя зануда-сестра полюбила Рин. Мы всеми силами пытаемся сделать так, чтобы эта девочка больше не чувствовала себя одинокой. Рин знает что-то такое, чего не знают многие другие ребята, поэтому люди к ней тянутся. Подумать только, ещё полгода назад мы и не знали о существовании Рин. И всё же, пока мы не встретились, мы шли по одной дороге, незаметно для нас всех, я это понял только сейчас. Рин, обещай, что вырастешь добрым и светлым человеком, а я, в свою очередь, обещаю стать для тебя самым лучшим отцом.