***
— Мисс Адамс, вы даже не понимаете, о чем просите! — взвыла профессор МакГонагалл. — Это вы не понимаете, что сейчас происходит в загробном мире, — спокойно ответила девушка. — А мне всего лишь требуется список бывших Пожирателей Смерти, которые здесь учатся. Келли полулежала на диване, облокотившись на подушку и ровно держала голову. На ней было все то же черное платье, губы были все так же красными, но сегодня ее волосы были собраны в высокий хвост, из-за чего её скулы выделялись еще больше. Её глаза, словно из изумруда, придирчиво, но в тоже время отстраненно осматривали скучное помещение, коим являлся кабинет Миневры. — Вы хотя бы можете объяснить, что именно происходит? И почему об этом нельзя рассказывать Дамблдору? Женщина не на шутку нервничала и все время ходила вдоль стола. К ней пришла Келли Адамс, и с порога заявила, что ей требуются имена всех учеников, которые хоть как-то причастны к Пожирателям Смерти и требует, чтобы все происходило секретно. И при этом не объясняет причин своего поведения. А Келли, не особо доверяющая МакГонагалл, решила, что если рассматривать всех учителей, то именно Миневра идеально подходит на роль помощника. Остальные либо отказались бы, либо моментально пошли к Альбусу, а этого допускать нельзя было. — Профессор, давайте говорить откровенно, — сдержанно произнесла Келли. — Вам будет намного легче, если вы не будете знать подробностей. А Дамблдору этого сообщать нельзя, потому что он моментально свяжется с моей матерью, и думаю, вам не нужно объяснять, чем это может грозить. Женщина остановилась и обдумывала слова девушки. А после подошла к вставным шкафчикам рабочего стола и открыла один из них. — Вы наглая особа, мисс Адамс, — с укором произнесла Миневра. — Без этого сейчас никуда. И вы сами прекрасно знаете, что иногда только наглость может спасти жизнь. — А иногда, мисс Адамс, наглость может жизнь забрать, — сказала Миневра, протягивая конверт.***
Полумрак создавал в комнате какую-то загадочность. Было тихо. Чертовски тихо по сравнению с тем, какой шум был здесь десять минут назад. Малфой доводил Гринграсс до оргазма несколько раз подряд, но сам не испытал ни капли удовольствия. Возбуждала ли его девушка? Безусловно, она была красавицей. Но что-то было не то, а это напрягало Малфоя. Все было как всегда и даже лучше… Только для девушки. И она, почти в бессознательном состоянии, до сих пор пыталась отдышаться. — Кажется, я завтра не смогу ходить, — с улыбкой, произнесла она. «Ты стонала так, что я чуть не оглох», — промелькнуло в голове Малфоя, который этим временем встал и направлялся в душ. Он не сдерживал ее крики, потому что ему хотелось, чтобы их услышали все. Он хотел, чтобы эти стоны принадлежали всем. По крайней мере, именно так он хотел думать. На самом деле, он делал это с целью, что эти стоны услышит она. Ему хотелось, чтобы девушка как можно меньше находилась с ним в одном помещении, а это было весьма проблематично, если смотреть на то, что даже ванная комната у них общая. И когда он, полностью оголенный, встал под струи воды, где-то внизу раздался стук каблуков Адамс. «Эта сука пришла именно в тот момент, когда все закончилось», — думал он, с каплей огорчения и морем насмешки. Капли воды стекали по его рельефному телу, создавая ничем не примечательные узоры. Драко за последний год вырос, возмужал. Не только физически. И, смотря на черную метку на собственном плече, Малфой начал испытывать злость. Сжав кулаки и слушая учащенное сердцебиение, Малфой с ужасом для себя заметил, что метка Волан-де-Морта начала приносить дискомфорт. Легкое покалывание разлилось по телу и заставило его дрожать. Это было и тогда, когда он поцеловал Адамс. От мысли о том моменте, он моментально расслабился, вот только метка начала себя проявлять еще больше. Было такое чувство, будто через нее проходит тупое лезвие, и, шипя от боли, Малфой впился ладонями в стенку. И когда боль прошла по всей руке, заставляя ту неметь, все прошло. В один миг. «А я ведь был преемником.» — остраненно думал он. — Я был злом. Монстром, который убил десятки, сотни, тысячи… магглов». От последней мысли он улыбнулся. Он являлся и является убийцей. Нравилось ли ему это? Он получал наслаждение от воспоминаний, когда он обладал значительной властью среди волшебников. Он был правой рукой Волан-де-Морта. Мучили ли его кошмары от содеянного? Иногда. Но в любом страхе, испытываемом человеком, есть удовольствие. Он может бояться чего-то до дрожи в ногах, но при этом скучать по тому страху. Когда Малфой видел кошмары, он чувствовал себя живым. И он впервые за долгое время, снова захотел убить. Но, увы, в Хогвартсе уже был убийца, который совершал преступление именно в эту минуту. Когда Адамс закуривала очередную сигарету, Миневра разбирала отчет, Малфой думал о прошлом, а иной безудержно трахался… Среди этого хаоса кто-то забивался в темный угол, моля о пощаде.