Облако

      Он прибыл на Венду по указанию Союза. Задание заключалось в установлении опасности, нависшей над местными жителями: некоем черном облаке, убивающем живых существ в определенной части планеты. Реборн строго настоял вернуться живыми, но судя по рассказам местных, если вас настигла туча, ваша душа навсегда останется на ее территории, а ваше тело будет погребено в землях столь черных, сколь само облако.       Спецотряд, состоявший всего из пяти людей, медленно продвигался на маленьком летающем судне вдоль пустого шоссе, ведущего к Границе. За ее чертой была территория облака. Живыми оттуда возвращались редкие счастливчики, но их психическое состояние было настолько искалечено, что никакая медицина была не в силах помочь.       Тсуна сжал кулаки и тут же разжал их, вглядываясь в линию горизонта. Ясное утреннее небо было невинным и чистым, без намека на какие-либо туманы, облака и прочие возможные явления. Огромное солнце опаляло холмы и нагие камни, грубо испещряющие поверхность земли. Скудная растительность стояла неподвижно, не было ни единого намека на ветер. Будто никакой угрозы и в помине не существовало. Гокудера и Ямамото, верные друзья, которые были Тсуне уже как семья, о чем-то тихо перешептывались, стоя у терминала управления. Бьякуран наоборот сидел тихо и всматривался в экран. Любые погодные аномалии были по его делу. Мукуро возился с защитным полем.       Савада на минуту другую закрыл глаза, пытаясь унять дрожь. Пересечение Границы означало девяносто процентов вероятности невозврата и девяносто девять, что с ним и его экипажем случится что-то ужасное. И если альтруизм, растекшийся по его венам, придавал храбрости, то ответственность за жизни своих друзей сметала в один мах все попытки чувствовать себя увереннее.       Но он твердо отдал приказ пересечь огражденную линию, когда открыл глаза и глубоко вздохнул. Впрочем, через секунду он мысленно об этом жалел.       Спустя неделю блужданий они ничего не нашли. Облако, словно дразня и насмехаясь, не проявляло ровным счетом никакой активности. Приборы молчали, Гокудера орал вместо них, Ямамото пытался его утихомирить, Бьякуран не отрывался от приборов, словно врос в кресло, даже когда Мукуро буквально вис на его шее и слезно умолял выпить с ним чашечку чая в столовой. Тсуна беспомощно жмурился, но старался не терять бдительности.       Он рассчитывал к нынешнему времени уже уладить дела и возвращаться к Реборну с требованием немедленно выделить отпуск на добрых три месяца. Теперь и полугода будет мало.       На десятый день пошел ливень. Обычный ливень с сильным ветром. Бьякуран хмурился. Мукуро ныл. Хаято спокойно сидел на месте, скрестив руки. Такеши пытался поднять настроение совсем замученному шатену, но все попытки были успешно проигнорированы. Юный капитан по ночам будто слышал злорадный смех неживого облака, ему уже снились сны, как он руками хватает черные образования, но никак не может за них ухватиться. Словно невесомый песок или вода, черная субстанция игриво просачивалась сквозь пальцы, послушно ложилась обратно в раскрытые ладони и вновь ускользала. Туда и обратно, как кошка. Эта несносная аномалия злила шатена даже во сне.       Вскоре сон превратился в кошмар. Обилие крови, обугленные тела друзей, их призрачные крики — все это сводило с ума. Он стал не высыпаться и ходить совсем уж вымотанным, словно зомби. Охотился, правда, не на мозги, а на обычное облако. Желание есть тоже пропало. Обеспокоенный Мукуро кормил его едва ли не насильно, превращаясь в такую мамочку-демона, что под его взглядом и обманчиво мирной улыбкой съесть хотелось не только положенный минимум, но и металл корабля.       Он все больше боялся спать, потому что каждый раз один и тот же кошмар неизменной картиной видел под горячими тяжелыми веками. Все было так реалистично, повторялось заново и заново, как шарманка, и понять, что это всего лишь дурной сон, удавалось только в самом конце, когда вымотанное вспотевшее тело вырывалось из сна и ныло так, будто обугленное тело друга было его собственным. Тсуна старался никому об этом не говорить, лишь улыбаясь утром, чтобы экипаж не заподозрил, что что-то не так.       В одну из таких ночей он проснулся раньше, чем обычно. Интуиция била в висок, стучала в голове и вибрировала в каждом нерве. Реальность перемежалась со сном. В темноте казалось, что все вещи в комнате носили отпечаток крови. Кто-то кричал, совсем близко. Юноша встал и мигом включил свет, тут же морщась от яркого искусственного света, иголками бьющего прямо в зрачки. Иллюзия крови и мертвого тела в углу мгновенно исчезла, но не успел он спокойно выдохнуть, как крик повторился. И нет, это был не сон.       Сорвавшись с места, капитан не видя ничего перед собой бежал на нечеловеческий голос, который был слышен то в одном углу судна, то в другом. На ночь команда ставила корабль на оборонительно-защитный режим, совершая посадку в безопасном месте, поэтому Тсуна сдуру открыл главные двери, ведущие наружу, когда крик послышался оттуда, с улицы. Выбежав, парень в панике оглядывался вокруг. В бесконечном сухом поле начинало светать, хотя солнце еще не спешило выглядывать из-за высоких холмов, притаившихся на горизонте.       Тут его как ледяной водой окатило. Капитан оказался за пределами защитного поля, а вне корабля никого не было. Повернувшись, Тсуна замер. Под сердцем образовалась холодная дыра, заставившая мурашки пробежаться по всему телу. Корабля не было. Нигде.       Корабля. Черт возьми. Нигде. Не было.       Из всей команды в этом поле он стоял один. Безоружный, в наспех надетом специальном черном костюме, совершенно беспомощный и перепуганный.       Последние надежды с треском разбились, когда проход по месту, где должно было быть судно, ничего не дал. Просто пустое место, как будто никто здесь и не совершал посадки никогда. Хотелось безвольно упасть и одновременно кричать, носясь по полю, как какой-то ненормальный. Но поступать так было не в его характере. Юноша звал по именам своих друзей, звал до хрипа, звал и надеялся, что они просто жестоко над ним пошутили и сейчас прилетят обратно и заберут на борт. Но любая такая шутка должна иметь конец, а Савада с досадой понимал, что никто ему не отвечает, сколько бы времени ни проходило.       На небе стали проглядываться звезды. Тсуна задрал голову и пытался определить, в какую сторону ему двигаться. Граница должна проходить едва южнее созвездия Ориона, которое на этой планете виднеется ярче, чем на его родной Земле. Пусть один в поле, но хоть дойти до безопасного места ума должно хватить. Ночь была прохладной, заставляющей ежиться и кутаться в тонкий плащ, прикрепленный к плечам. Но не пройдено было и сотни метров, когда шальная мысль заставила остановиться.       Какая к черту ночь, когда он выбегал с корабля едва ли не в рассвет?       Смех за его спиной раздался так внезапно, что и без того напряженный землянин подпрыгнул на месте. Черное облако плавно надвигалось на застывшего человека, который почему-то даже и не думал удирать сломя голову как можно дальше. Из облака вытянулся отросток, дразнящее медленно приблизившийся к Саваде, но когда он попытался схватить добычу, шатен не придумал ничего более гениального, чем просто попытаться сдуть эту гадость с себя.       — Ффу-у! Уйди! Уйди, пожалуйста! Я невкусный, кожа да кости, все дела, не трогай меня! Кыш!       — Вао, сдуть меня еще никто не пытался, — донеслось откуда-то из облака, отчего отросток успел схватить-таки добычу, введенную в ступор.       Огромное нависшее над шатеном облако превратило день в ночь, погрузив поле в полную мглу, закружилось вокруг тела; тут и там сверкали молнии и тут же раздавался оглушительный грохот. Тсуна вырвал руку из плена этой тучи, хотя бежать ему все равно было некуда. Одной рукой он придерживал непослушные волосы, которые трепал ветер, а другую выбросил пятерней вперед себя, будто защищаясь, отгораживая от себя чёрную массу.       — Вы умеете говорить? — он изо всех сил пытался перекричать поднявшийся шум, — Что вам надо? Почему вы убиваете местных жителей?       — Я не обязан перед тобой отчитываться, — конец фразы унесло грохотом, но Тсуна прекрасно понял, что ему ответили.       — А вот и обязаны! Я член Союза, имею право на допрос. С чего вы вдруг решили, что можете так просто забирать чужие жизни?!       — Говоришь так, будто венденцы святые, белые и пушистые. Защищаешь убийц?       — Убийц? — Тсуна метался на месте, пытаясь найти источник голоса. Но сколько он ни всматривался в чернеющий вихрь, существо не давало о себе знать.       Но стоило ему вновь резко повернуться, как едва не столкнулся носом с тем, кого так долго пытался выудить взглядом. От удивления даже рот приоткрыл и едва не закричал, но тут же взял себя в руки, пытаясь сохранить остатки самообладания. Если можно так сказать, то Тсуна сравнил бы это существо с теми самыми демонами, о которых так много в кругах Союза ходит баек. До безумия красив, до ужаса силен и до дрожи в коленках непредсказуем.       — А ты не знаешь, маленький человек? Тебя и твой так называемый Союз жители Венды водят за нос не первый десяток лет. Скажу даже больше, почти все глобальные проблемы, которые у вас происходят, это их рук дело. Решить, казалось бы, простые вещи вам не удается как раз потому, что Венду вы подозреваете в последнюю очередь. Такие глупые, наивные люди…       — Я думаю, это проблемы мои и моего так называемого Союза, — Тсуна набрался храбрости и отмахнулся от чужой руки, сжавшей его подбородок и заставившей смотреть демону в глаза. — Как бы там ни было, это вас не оправдывает. У вас нет права отбирать их жизни направо и налево.       Демон приподнял бровь, ухмыльнулся и исчез в черном порыве ветра, тут же оказываясь за спиной человека, закрывая ему глаза. Капитан боялся сделать малейший вдох. Нарвался так нарвался. Ну вот кто тянул его за язык?! Теперь боится пошевелиться, как последний трус!        — Это моя работа, Савада Тсунаеши, забирать души направо и налево. Я имею полное на это право. Предлагаю сделку. Сейчас я даю тебе доказательства того, что венденцы водили Союз за нос, взамен ты берешь свой корабль и уносишь отсюда ноги. Сделай это так, чтобы все думали, что ты и твои друзья погибли здесь.       — Почему вы помогаете мне?       — Себе, а не тебе. В моих интересах, чтобы Союз узнал о том, что здесь творится.       — Если так, то не проще было бы подложить доказательства сразу на стол Реборна? — раз демон знает его имя и знает о Союзе, тогда скрывать то, что Реборн там одно из важных лиц, не имеет смысла.       — Если он получит их из твоих рук, это будет правдоподобнее, чем принесенная ересь каким-то инкогнито. Ну же, зверек, не тупи. У меня нет распоряжения по твою душу.       Савада сомневался, закусив губу, но с другой стороны… какие могут быть сомнения? Он останется в живых, его экипаж будет не тронут, да и предателей сдаст Союзу. После этого ему светит как минимум годовой отпуск. Юноша через минуту согласился на предложение демона, но когда облако почти исчезло, а вместе с этим и ужасный шум, он будто опомнился и закричал в пустоту:       — Можно мне хотя бы узнать имя того, кто соблаговолил оставить мне жизнь?       Видимо, от происходящего ему совсем башню снесло, раз такими речами начал разбрасываться. Но в ответ ничего не было, кроме резкого оклика со спины. Судно, будто никуда не улетало, стояло там целое и невредимое, обеспокоенный экипаж несся к нему навстречу, а у его ног валялся электронный планшет, на котором, как оказалось позднее, неоспоримые доказательства о черных делах венденцев в сторону Союза. Ни единого следа облака в поле не наблюдалось, вместо него ленивое едва оранжевое солнце поднималось над чертой туманных холмов.       Реборн буквально сиял от счастья, когда в его руках оказался этот планшет. Был, конечно, зол, что сам не замечал такого пинка со стороны союзников, но одновременно с этим в своих руках он держал решение проблем, свое повышение и… годовой отпуск Савады. Очень не хотел этого делать, но черт с ним, с Савадой, он никуда не денется за этот год.       Тсуна же отправился сначала домой на Землю проведать родителей и друзей. Потом взял курс на курортную планету Лимма, где едва ли не спал целыми днями или загорал на пляже (хотя был там настолько редко, что даже загореть толком не успел), а потом чисто ради интереса остановился на спутнике Венды, гордо носившем имя Зеус. По правде говоря, интерес подпитывался просьбой от Реборна. Что-то вроде «ты мимо будешь пролетать, загляни и разузнай, как дела». Под скромным «как дела» подразумевалось наблюдение, все ли пытки и прочие изысканные наказания для предателей Союза проходят в штатном режиме.       На Зеусе он встретился с Колонелло, другом Реборна, который как раз отвечал за все происходящее ныне на Венде. Судя по светившемуся от счастья лицу того самого Колонелло жители Венды реально огребали по полной программе и еще чуть-чуть свыше, так сказать, чтоб наверняка.       Ему предложили остаться на ночь, потому как все рейсы с Зеуса на нужный пункт уже были закончены в этот день, на что Тсуна с радостью согласился, ибо сильно устал. Но тут впервые за последние полгода спалось ему нехорошо. То один кошмар, то другой, потом ему вспомнились былые сны, которые он видел на Венде еще будучи на задании. А потом стало настолько холодно, что он невольно открыл глаза. И лучше бы этого не делал. Лучше бы спал себе дальше, потому что больше не смог заснуть. Потом вообще пришла в голову сумасшедшая идея, которую он, конечно, воплотил в жизнь.       Поблагодарив таксиста за то, что тот дешево подкинул с Зеуса до Венды, Тсуна километр-два не спеша прогулялся до бывшей Границы, а потом еще столько же вплоть до пустынного поля. В глубокой ночи звезды были видны отчетливо и особенно ярко. Парень невольно вспоминал, как некоторое время назад стоял в этом же поле в эпицентре черного облака и отчитывал демона за то, что тот по непонятным причинам устроил хаос на доброй половине планеты.       Вспомнил все настолько ясно, что залился краской от стыда. Ну надо же. Знал бы он заранее, с кем столкнется, и не будь настолько ошарашен происходящим, что не следил за словами, он бы в жизни и слова не сказал высокому брюнету, который видел юношу насквозь своими стальными глазами.       Когда капитан на обратном пути на Базу разглядывал планшет, то случайно наткнулся на почти незаметную гравировку, красовавшуюся на задней панели. Имя демона блеснуло в свете настольной лампы и тут же исчезло. Но даже этого короткого мгновения хватило, чтобы запомнить. Хибари Кея.       Заслышав это имя, Реборн странно улыбнулся и сказал, что никаких данных на это существо в их базе нет и никогда не было. Наивный капитан спецотряда на это лишь пожал плечами и будто бы смирился. По крайней мере, ни вопросов, ни попыток поиска не было. Или Реборн недостаточно хорошо мониторил действия подчиненного.       Тсуна осел на землю, не боясь испачкать одежду о песчаную пыль. Пятерней провел по волосам, взлохмачивая еще сильнее, и словно забылся, начиная вслух выговаривать все, что накопилось, куда-то в пустоту.       — Вы знаете, как я устал от всего этого? Если не появляетесь в кошмарах, то в обычных снах тенью следите за мной, преследуете, будто чего-то этим добиваетесь. Что на Базе, что на Земле, что на других планетах. Либо вы действительно к этому причастны, либо это безумие или одержимость. Я не могу нормально спать. Вижу черные облака. И знаете что? Вижу их почему-то только я. Друзья крутят у виска, советуют сходить к врачу. А я постоянно, абсолютно везде слышу ваш смех, вижу вас, вашу тень, ваш призрак в отражении зеркала, везде вы, вы, вы и только вы. Почему я просто не могу забыть все это? Почему не могу спокойно заняться своими делами? Почему вы, черт возьми, везде меня преследуете? Почему, Кея?       — Потому что мое присутствие видишь только ты. Потому что я позволяю тебе видеть. Потому что не хочу тебя отпускать, Савада, — демон бесшумно подкрался к нему сзади, тенью скользнул немного вперед и материализовался в шаге от человека, заслоняя ярко светившийся Зеус. Контурно-призрачные очертания демона казались в свете спутника настолько волшебными, что делали присутствие мужчины еще более нереальным, как казалось до этого. Тсуна встал, нет, вскочил, но не отошел ни на йоту, вперившись взглядом в демона, — Но ты постоянно бежал от меня. Боялся. Трусишка.       — Неправда, я…       — Не ври мне. В твоей голове засел навязчивый страх, что рано или поздно я приду и по твою душу. Ты бежал от темноты, избегал ситуаций, когда оставался один, закрывал все зеркала и отводил взгляд от черных облаков на небе, будто вовсе их не видел.       — Зачем вы преследуете меня? — голос предательски дрогнул, сколько бы юноша ни пытался сдержать рвущуюся наружу панику.       — Ты знаешь немного больше, чем положено знать обычным подчиненным Союза. Хотя, по правде говоря, даже в живых не должен быть.       — Хотите сказать, что все эти байки о демонах на самом деле правда? И раз я знаю сей факт, то кому-то представляю угрозу?       — В этот раз ты радуешь меня своей догадливостью, зверек, — Хибари не сдержал оскала, когда в расширившихся карамельных глазах мелькнул ужас и страх собственной смерти, — не смотри на меня так, я не собираюсь тебя убивать. Наверно.       — Наверно?       — Я дам тебе выбор. В одном из вариантов ты соглашаешься на смерть и уносишь нашу маленькую тайну с собой в могилу.       — А в другом?       — В другом тебя ждет внезапное повышение в Союзе и маленькие дополнительные прелести людской жизни.       — Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Где подвох?       — Я стану твоим кошмаром наяву, — демон довольно рассмеялся, отчего черное облако за его спиной, временами переливавшееся темно-синим цветом, мягко заволновалось, а Тсуне стало не по себе от этого разговора, — я и, не скрою, Реборн посвятим тебя в некоторые тонкости дел Союза. Официально ты перестанешь существовать, твое дело уберут из Базы. Для всех знакомых и друзей ты будешь мертв. Трагически погиб при исполнении, например. Твоя жизнь поменяется очень сильно и, возможно, не в лучшую сторону. Я бы даже сказал, не возможно, а очень вероятно.       Тсуна долго молчал и не решался что-либо ответить. Его и не торопили. Скрестив руки, юноша немного прошелся из стороны в сторону. Выбор казался очевидным, особенно для такого любителя жизни, как он. Но лучше умереть, чем угробить жизнь в нечто неизвестное и не сулящее ничего веселого. В голове царил такой бардак, будто маленький ребенок разбросал все на свой лад, а самые важные мысли вовсе припрятал в укромных местах. Хотелось выть.       Савада подошел к облаку со стороны и бездумно протянул руку, тонкими теплыми пальцами проводя по поверхности черной массы. Она проходила сквозь пальцы, словно вода или обыкновенный туман, но вместе с тем как-то по-матерински нежно обхватила мальчишечью кисть, коснулась щеки, подбородка и спряталась обратно.       — Как бы вы поступили, Хибари-сан? — демон странно посмотрел на него, будто был удивлен внезапному вопросу, тогда Тсуна немного перефразировал вопрос. — Что бы вы выбрали? Умереть? Или жить, но не зная, что вас ждет?       — Если бы у меня был такой выбор. Я был рожден демоном, им же и останусь. Человеческой жизни не ведаю.       Савада посмотрел на облако, прищурившись, и что-то для себя решил после этого диалога. Черное облако закружилось и медленно, точно иллюзия, растворилось, оставляя после себя изуродованное человеческое тело с еле уцелевшим металлическим бейджем, валявшимся неподалеку и гласившим, что тут был убит некий Савада Тсунаеши.

***

      Реборн откинулся на спинку кресла, прихватив с собой пузатый стакан с белой жидкостью и закинув ногу на ногу. Дела шли лучше, чем просто по маслу. Уверенным движением мужчина закрыл дело своего бывшего подчиненного, на обложке папки которого поверх имени зияла красная печать с жирными буквами «мертв».       Савада сидел напротив, по другую сторону стола, без особого интереса наблюдая за действиями брюнета.       — Десять лет прошло с того момента. Не жалеешь?       — Почему должен?       — Хибари не подарок. Мне ли не знать его характер? В конце концов, я волнуюсь за отношения своего подчиненного…       — Не стоит, — шатен со смешком прервал его, — Хибари наедине со мной и Хибари на публике — абсолютно разные личности.       — Но сцена ревности действительно была фееричной.       — Мукуро сам виноват. Отсутствие Бьякурана рядом совсем развязало ему руки, вот и накидывается на всех, кого только можно.       — Ты очень изменился, Тсуна. Я все еще вспоминаю тот день, когда ты узнал, что весь твой экипаж далеко не обычные люди.       — Фотография моего шокированного лица все еще в твоем кошельке, хотя я просил убрать, — но Реборн, кажется, проигнорировал этот выпад и продолжил говорить.       — И сейчас ты так спокойно сообщаешь мне о том, что у вас происходит, как мать говорит давней подруге об успехах своего чада в школе.       — Я десять лет среди демонов, у меня было время привыкнуть.       — Кстати о демонах. Семь лет назад, когда вы начали встречаться, Кея начал ритуал обращения, но… почему не завершил? Ты так и ходишь на пограничном состоянии, получеловек и полудемон.       — Я бы огорчился, если бы за это время изменилась моя внешность, — юноша вздохнул и отвел взгляд, — мы ждем соглашения его родителей.       — Соглашения на ваш союз? Почему так долго?       — Ты сам знаешь ответ. У них в Аду другое измерение времени.       — Причина не только в этом. Глупый Тсуна, хватит увиливать от ответов.       — Конечно не в этом. Они проверяют меня. Каждая перепалка между мной и Кеей все-таки их рук дело. Сегодня была последняя.       — Последняя?       — Его мама хотела нас рассорить, специально много про меня сказала… грязного. Хотела проверить как меня, так и сына. Но Хибари в какой-то момент понял, что что-то не так. Я точно не знаю, как это произошло, потому что не выдержал еще на середине и ушел из обеденного зала, где все происходило. Со слов Хаято, Кея наорал на нее сильно, сказал не лезть в наши отношения, и уж тем более не врать про его любимого.       — Любимого? Он серьезно сказал это?       — Я сам не поверил. Все это время думал, что он руководствуется чисто собственническими взглядами, а сам я молча любил. Влюбился еще за три года до начала таких странных «отношений». Думал, так и просижу без ответа. В конце концов, он и правда ничем не обязан отвечать взаимностью. А тут на тебе. В общем, сейчас его мать советуется с его отцом о дате завершения ритуала.       — Мне остается только поздравить тебя.       — Спасибо, Реборн. Но это не значит, что я забыл про фотографию в кошельке.       — Она исчезнет оттуда только через мой труп.       Савада усмехнулся и, попрощавшись, исчез, растворяясь черной дымкой в пространстве. Через мгновение в кабинет вошел подчиненный. Заметив в руках Реборна папку, мужчина помедлил, но все же поинтересовался:       — Тот самый Савада Тсунаеши, благодаря которому о черных делах венденцев узнал Союз? Прошло десять лет с его смерти, Реборн-сан, вы… скучаете?       — Нет, Таяши, нельзя постоянно думать о прошлом. Сегодня просто годовщина его смерти. Так зачем ты пришел?       — Кея?       — Иди ко мне.       Хибари лежал на кровати, закинув руки за голову, но когда в комнате появился Савада, он тут же протянул к нему одну руку. Юноша прильнул к теплу чужой кожи так жадно, будто несколько дней провел в пустыне без воды, а демон протягивает ему кувшин с прохладной водой. Хибари махнул рукой, забирая из комнаты свет. Все вокруг утонуло в темноте, но то было ненадолго. Ленивые светлячки окружили кровать, медленно кружась и слабым светом выделяя очертания тел. Тсуна затаил дыхание, когда стальные глаза засветились прямо над ним. Практически сразу он почувствовал, как бедра охватило тепло. Демон отрезал все пути побега. Впрочем, бежать никто не собирался.       Очень многое хотелось сказать. Но фразы казались сейчас такими неуместными, что вместо них лучшим решением показалось ставить печати поцелуев на разгоряченной коже получеловека, руками ловя расширяющееся движение ребер. Они понимали друг друга без слов.       У Хибари никогда так не вело голову от кого-то. Не привычный к проявлению чувств демон не считал нужным как-то проявлять свои мысли по поводу их отношений. Думал, что Савада и без этого все понимает. Отец долго смеялся над глупостью ситуации. Теперь мужчина пытался не то извиниться, не то компенсировать недостаток внимания в прошлом, а может быть все сразу. Тем не менее, он серьезно задумался о том, чтобы зверек воспринял все правильно.       Провести языком по шее и подуть на влажную дорожку, почувствовав, как вздрогнуло тело под руками, ухмыльнуться реакции и закусить нежную кожу снова. Погладить по пояснице, чтобы он еще теснее прижался к демону. Облако за его спиной перестало дрожать и будто сосредоточилось на юноше, то обволакивая его кисти, то скользя по бокам и дразня щиколотки.       Когда одежда оказалась на полу? Тсуна бездумно посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на Кею. Разум окружила легкая эйфория, когда чужая рука легла на грудь ровно поверх сердца. Кожу защекотало. Шатен не сразу понял, что по ней что-то течет.       — Это кровь?       Это действительно была кровь. Черная горячая кровь, в свете тусклых огоньков отливавшая синеватым цветом. Кровь Хибари. Он был намерен закончить ритуал.       Под ладонью сложилась печать, а потом Тсуну парализовало. Тело бросало из жара в холод и обратно, легкие горели, будто изнутри зажгли спичку, а дальше произошло нечто совсем непонятное. Он каждой клеточкой чувствовал, как кровь в венах останавливается, с ней что-то происходит: то бурлит, то замирает, то вновь двигается быстро-быстро. А сердце точно сошло с ума, колотилось и останавливалось, ускорялось и замедлялось. Юноша кое-как сделал вздох и готов был поклясться, что Хибари в этот момент что-то сказал.       Все закончилось, когда демон коснулся его губ своими, передавая через поцелуй свою кровь и заставив проглотить. Тогда сердце еще раз скакнуло, забилось ровно, как часы, а глаза блеснули стальным цветом, таким же, как у обратившего его демона, и вернули свой прежний карамельный оттенок. Цепляться за демона взглядом казалось сейчас жизненно необходимым, будто отведешь глаза и умрешь. Возможно, это действительно было так, но проверять не было никакого желания, тем более когда Кея так на него смотрел.       Демон искусывал ему губы, не до крови, а наоборот очень нежно, засасывая нижнюю и с пошлым причмокиванием выпуская ее из плена. Савада совсем ничего не понимая короткими ногтями царапал спину, плечи и грудь брюнета, будто невзначай задевая сосок и радуясь ответному укусу за живот, когда мужчина поцелуями спустился от шеи ниже.       Мир для него медленно плыл. Он смотрел на своего демона, вцепившись ему в плечи. Сегодня был какой-то особенный момент. Пожалуй, это их первый раз, когда один точно уверен в чувствах другого, а этот другой признался наконец сам себе. А эта мысль была последней цельной, приятно осевшей где-то в закоулках сознания. Было ли причиной тому, что юноше широко развели ноги, или же факт, что вошли в него почти плавно, а может то, как при движении задевалась простата, как перетряхивало от этого, как волнами перекатывался жар по всему телу, вот черт его знает. Думать не хотелось совсем.       Кея разрывался меж двух огней. То двигался быстро, то наоборот сбавлял темп, почти останавливаясь, дразнящее медленно входя на всю длину, а потом практически выходя. Снова и снова едва ли не втрахивал в кровать, как будто не он только что брал нежно и аккуратно, словно в первый, совсем первый раз. Он сводил с ума.       Облако вздымалось, вибрировало, распадалось и снова складывалось в непонятные формы. Казалось, оно заполнило абсолютно все пространство вокруг, подпинывая светлячков, прилипая к потолку, стенам и предметам. В момент, когда Хибари вновь замедлился и вышел, оно схватило Саваду за руки и ноги, обвило поясницу и приподняло, заставляя перевернуться.       Сначала Тсуна хотел облокотиться, но тут же понял, что попытка заведомо терпит крах, потому как Кея крепко, практически до синяков сжал его бедра и набрал такой темп, что даже колени разъезжались. Благо облако помогало не развалиться безвольной лужей.       Они тогда перемещались хаотично по всей комнате, перепробовали все позы, пытались даже на потолке, но сил не хватало настолько сильно контролировать свои способности. Вся концентрация улетучивалась из-за бесконечного жара, особенно в те моменты, когда оргазм внезапной волной врывался в голову, заставляя окружающий мир плыть в красках, а тело содрогаться и словно подлетать и парить в невесомости на секунду другую, хотя на деле оно оставалось на месте. Происходящее было чем-то невероятным.       Саваде казалось, что его иногда вытряхивает из тела. Сам не понимая почему, но он вцепился зубами в изгиб шеи брюнета, чувствуя огромное желание испить его крови, вдыхая при этом одурманивающий запах и лишь через несколько минут осознавая, что его гладят по спине. Ритуал был завершен.       Поправив длинные волосы, собранные в конский хвост, Тсуна последний раз окинул свое отражение взглядом и, убедившись, что все в порядке, переместился в кабинет Реборна, где собрался весь его экипаж.       Сам Реборн сидел за своим столом. Как будто все эти годы так и не смог отодрать от стула свой зад.       — Самый медленный капитан, которого я когда-либо знал, — шатен нисколько не обиделся. Он прекрасно знал, что пришел вовремя. — Что ж, раз все в сборе, можно начинать. Сбежавшие лоонцы недавно были обнаружены на Царие. Вернуть живыми, нам еще допрос устраивать. Возьмите на этот раз корабль, черт возьми. Хибари, чтобы без фокусов, как в прошлый раз.       — А что такого? — промурлыкал Мукуро, — Все же хорошо закончилось. А мы лишний раз повеселились.       — Я еле замял дело, когда велось расследование на тему вашего внезапного появления и исчезновения. Собственноручно чуть не спалили собственную сущность. Больше я вас из этой задницы вытаскивать не собираюсь.       — Ай-яй-яй, Кея-кун, надо было не торопиться тогда, а все-таки взять корабль, — Рокудо театрально упер руки в боки и стал было читать нотации, как его перебил Бькуран.       — Во-первых, Хибари по имени может называть только Савада. Во-вторых, это была твоя идея, которой ты всем мозги вынес. Не нарывайся, любовь моя. Иначе ты не сможешь прятаться за моей спиной, когда этот сероглазый дьявол решит забить тебя до смерти.       — Давайте пойдем уже, — подал голос Гокудера, — чем больше тормозим, тем больше капитану писать отчет.       — Об этом не беспокойся, — брюнет сделал такую интонацию, с которой обычно упрекал Хаято, когда тот превращался в курицу-наседку по отношению к Тсунаеши, — я постараюсь скрасить ему времяпровождение с отчетом.       — Кея!