Пламя

Когда Марго подъезжала к Лувру, уже светало. На этот раз торопиться было некуда, карета катилась медленно, плавно покачиваясь на мостовой. Принцесса сидела с умиротворенным выражением лица, прикрыв глаза, дыша глубоко и слегка улыбаясь. Наконец-то ей стало хорошо и спокойно, все переживания отошли. Генрих с ней, и это главное. Она не замечала, как солнце все больше и больше обволакивало город, не видела, что в некоторых домах уже начинали открываться ставни. Когда пребываешь в эйфории, способность замечать некоторые вещи просто исчезает. Она и не думала о том, что следует как можно быстрее вернуться во дворец, ведь за ней усиленно следят. Чудом ночью ей удалось выбраться и сейчас не следовало так рисковать, возвращаясь настолько поздно, когда обитатели Лувра уже могли начать просыпаться. Конечно, придворным вставать рано не свойственно, но мало ли кому и что могло прийти в голову... Карета остановилась там же, откуда выезжала, и Марго рассеянно накинув капюшон, легко выпорхнула на улицу, вдыхая свежий утренний воздух. Неспешно она направилась к небольшой двери, скрытой в стене, которую уже отворял для нее слуга. Задумчиво напевая, девушка последний раз обернулась, окинула взглядом улицу, улыбнулась небу и скрылась внутри. По лестнице она поднималась тоже не очень быстро, то и дело останавливаясь через несколько ступенек. Мечты увлекали ее далеко отсюда. Наконец она открыла маленькую дверцу и оказалась в коридоре, где все еще было темно. Перед глазами возникла картина нежного прощания с возлюбленным, громады прекрасного собора, сотен клятв, произнесенных со страстью и искренностью. А как он смотрел на нее! С их первой встречи взгляд его не изменился. Он все тот же. А главное, он любит ее все так же, а может и сильнее... Прикрытые глаза с подрагивающими веками, чуть-чуть приоткрытые губы, на которых играла легкая улыбка, маленькая ручка, изящно упирающаяся о стену – такой увидел принцессу Генрих Наваррский, вбежавший в коридор. – Ваше Высочество! – вскричал он, пытаясь отдышаться. Она вздрогнула от ужаса, который вызвало столь неожиданное вторжение. Из груди ее вырвался слабый вскрик. Взглянув на новоприбывшего, девушка едва не начала сползать вниз по стене. Лицо короля Наварры до этого выражало какое-то торжество и облегчение, но увидев, что с ней происходит, он поспешил подбежать и поддержать ее. – Ради всего святого, простите меня! Я должно быть вас напугал. – Нет, все в порядке... – отозвалась Маргарита, постепенно приходя в чувства. – Просто я не ожидала здесь кого-нибудь увидеть. Шоколадные глаза смотрели на нее с теплотой и участием. Юноша поспешно вернул Маргариту в вертикальное положение, на всякий случай продолжая поддерживать под локоть. – И все-таки примите мои извинения. Дело в том, что я искал вас. – Меня? – ее удивлению не было предела. – Зачем же? И почему именно здесь? - оправившись от удивления, она испытала страх. Как он догадался прийти сюда? И что теперь подумает? А вдруг ему что-то известно? Анри как-то нервно обернулся, будто бы прислушиваясь. – Знаете, я бы лучше объяснил вам все это в более безопасном для вас месте, в сложившихся обстоятельствах. А такое одно – ваши покои. – Что?! – она не мигая смотрела на него, силясь понять, что же происходит, и что этот странный молодой человек пытается до ей сказать. – Умоляю вас, Ваше Высочество! Поверьте мне. Я примерно знаю где вы были, и сейчас вам грозит опасность. Я хочу лишь уберечь вас от нее. Все объяснения потом! Нам надо как можно скорее добраться до ваших апартаментов, пока не поздно, – в его глазах была только мольба и искренность. – Но что же происходит? – продолжала настаивать она. Генрих пылко схватил ее руку: – Вы можете мне доверять. Я стремлюсь стать вашим другом. Так что скорее идите со мной, я клянусь, что у меня есть очень веские причины просить вас об этом, - договорив свою речь, сопровождаемую судорожной активной жестикуляцией, он без церемоний схватил невесту за руку и потянул за собой. Ей, сбитой с толку, ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Постепенно они перешли на бег, Маргарита еле поспевала, постоянно путаясь в юбках. – Ваше Величество! – задыхаясь восклицала она. – Я ведь не успеваю! Давайте идти медленнее! – Простите за причиняемые неудобства, но потом вы сами скажете мне спасибо, уверяю, – отзывался он. Марго была потрясена странностью происходящего. До этого с женихом она контактов практически не имела, только на официальных приёмах. Отстаивая перед семьёй свои чувства к Гизу, она нарочно не желала как бы то ни было общаться с тем, кого ей прочили в мужья, даже несмотря на то, что в глубине души она подмечала, что они могли бы стать друзьями. И вот сейчас он появился перед ней, сообщил ей, что что-то знает, а теперь куда-то её тащит. Не безумие ли это? До покоев они добежали быстро. Врываясь туда, Наваррский закричал: – А теперь раздевайтесь! Быстрее! – Вы совсем спятили? – принцесса замерла посреди комнаты. – В смысле, снимайте плащ! Сделайте вид, что вы недавно встали и мы с вами завтракаем, – взбудоражено пояснил он. – К чему все это? – У нас нет времени! Все потом... Я все объясню, только скорее. Святая Пятница! Она скоро будет здесь! – Кто она? – испуганно спросила Валуа, послушно стягивая с себя плащ. – Ваша мать! – мечась по комнате, пояснил юноша. – Милочка, – обратился он к появившейся Жюли, – принесите нам нечто похожее на завтрак!.. Ну же, быстро! На удивление, служанка беспрекословно ему повиновалась. Вскоре завтрак был поставлен на небольшой столик возле камина. Тогда король схватил Маргариту за плечи и усадил в кресло, а сам приземлился напротив. – А теперь изобразите спокойствие, доброжелательность. Мы с вами как будто уже давно тут сидим и завтракаем, ведя светский разговор. Главное, ведите себя натуральнее и во всем подыгрывайте мне! – Вы не хотите мне хоть что-нибудь объяснить?! – она уже начинала сердиться. – Если вкратце, я слышал, как ваша мать собиралась прийти сюда, полагая, что вас здесь нет, и обличить во лжи вас и еще одно лицо. Я не мог этого допустить, поэтому мы с вами здесь и я готов помочь вам прямо сейчас. – О Боже! Я все равно ничего не понимаю. – Позже расскажу подробнее... Стойте! – он нахмурился брови и прислушался. – Слышите шаги? Действительно, кто-то приближался к двери. Стремительным движением Анри налил чая в чашки и схватив свою, сделал большой глоток, нечаянно подавившись. Под его кашель Екатерина вошла в комнату и замерла на пороге, удивленно приподняв брови. Марго уже сидела с невозмутимым видом и снисходительной улыбкой, изящно держа свою чашку. Она была неплохой актрисой, поэтому тут же сориентировалась, несмотря на довольно путаные объяснения жениха. – Доброе утро, матушка, – чинно и приветливо кивнула она. – Приветствую... Кхм-кхм... Вас, Ваше... Кхм-кхм-кхм... Величество! Кхм... – выдавил из себя Наваррский, продолжая заходится в кашле. – Дорогой мой, как же вы неосторожны! – вздохнула Марго, поразительно натурально изображая некоторое беспокойство, смешанное с иронией. – Конечно, душа моя, просто это ваше присутствие лишает меня всякого самообладания, – наконец придя в себя, отозвался он, изображая восхищенный взгляд. Она нарочито смущенно рассмеялась. – Сколько раз я вам говорила, что при французском дворе ни на секунду нельзя терять бдительность! – принцесса шутливо погрозила пальчиком. – А что здесь происходит? – наконец смогла вымолвить королева-мать, пребывавшая в крайне недоуменном состоянии, даже не заметив шпильки, вставленной только что дочерью. – Как же? Мы завтракаем, Ваше Величество, – как само собой разумеющееся ответил Анри. – Хотите присоединяйтесь, – дополнила Маргарита, в глазах которой светилось торжество, возникшее при виде поражения матери. – Очень странно, что вы завтракаете в шесть утра, – подозрительно сощурилась флорентийка, проходя вглубь комнаты и оглядываясь, надеясь найти хоть какие-то улики обмана. – Дело в том, что мой милый Анри очень рано встает, – сказала принцесса, нарочито выделяя слово "милый", будто вкладывая в него особый смысл. - И он разбудил меня, требуя приступать к завтраку. – Вот опять вы меня обвиняете! Просто я никак не мог провести утро без вашего прелестного общества, - Наваррский расплылся в сладкой улыбке. – Как же вы мне льстите, Анри! – Ну что вы! Я говорю только правду. – Раз так, вы будете идеальным мужем. – О, я не могу дождаться нашей свадьбы! – До нее, дети мои, времени осталось немного, – отстраненно произнесла Екатерина, закончив осмотр, и так и не найдя ничего подозрительного. Конечно, она была достаточно умна, чтобы понимать, что весь этот спектакль был устроен исключительно для нее. К тому же, осведомители у королевы были самые надежные. Но проблема заключалась в том, что даже примерно представляя правду, она не могла привести доказательств. – Вижу, вы нашли общий язык! – добавила она, пронизывая обоих желчным взглядом. Они решили играть против нее, объединив силы, и Екатерина принимала вызов. – Ах, конечно! – воодушевленно воскликнула Марго. В голове у королевы проскользнула мысль, что это уже откровенная издевка. – Я, собственно, зашла просто так... Проведать тебя, дорогая. Совсем не ожидала застать тебя не одну. Что ж, не буду вам мешать, – ей не оставалось ничего другого, кроме как откланяться. Женщина медленно прошествовала к двери, напоследок оглянувшись. А затем с озадаченным видом удалилась. Анри издал облегченный вздох. С губ принцессы сошла притворная улыбка. – Вы были бесподобны! – усмехнулся он. – Не ожидал от вас, на первый взгляд вы так честны и невинны. – О, поверьте, в притворстве я профессионал, – лукаво подмигнула принцесса. – Но не сбивайте меня с толку комплиментами. Вы должны теперь все мне в подробностях рассказать. – Позвольте минутку перевести дух, – взмолился король, заразительно смеясь. Ловким движением он перенес себе на тарелку два пирожных с подноса, которые Валуа всегда ела на завтрак. С интересом юноша покрутил их перед глазами. – Что вы так пристально изучаете? – удивилась Маргарита. – В Наварре я никогда не видел, чтобы кто-то ел пирожные на завтрак! – пожал плечами он. – Конечно, о роскоши французского двора ходят слухи, но с первого дня моего пребывания здесь я никак не могу привыкнуть. – Странно. А чем же питаются в вашей стране? – Что касается завтрака, все должно быть сытно. Мы предпочитаем хлеб, сыр, злаки. – Даже дворяне? – пришла очередь поражаться ей. – Конечно. – Но ведь это такая грубая пища! – О, поверьте, у нас никто об этом не задумывается. Принцесса нахмурилась. – Знаете, – наконец вымолвила она, – если бы мне довелось оказаться в Наварре, я бы быстро привела все в порядок. И вы бы обязательно каждый день ели на завтрак пирожные! Анри расхохотался: – Что ж, полагаю, когда вы станете хозяйкой моего двора, придет пора великих реформ! Услышав эту фразу, она резко изменилась в лице и выронила чашку из рук. Та упала на пол и со звоном раскололась на множество частей. Смех наваррца умолк и он пораженно уставился на нее. После его слов ее вдруг поразила эта мысль. Ведь раньше она не задумывалась, что, будучи королевой Наварры, однажды ей нужно будет уехать в страну своего мужа. Но это совершенно не входило в ее планы. Покинуть французский двор, где она выросла, где было все, что она любила и чем жила? Да никогда! Сейчас Марго поняла, что полностью королевой Наварры она точно не станет, поскольку уезжать в эту наполовину дикую протестантскую страну она точно не собиралась. Только вот жених вряд ли осведомлен об этом. Однако через минуту Валуа успокоилась. До нее дошло, что в любом случае ее семья этого не позволит. Никто никуда ее не выпустит. В этом плане она была заложником собственного дома. И, что удивительно, в данной ситуации это успокаивает. Конечно, жалко Анри, он оказался чудесным юношей, но все же девушка радовалась, что ее интересы в безопасности. Между тем беарнец осторожно поинтересовался: – С вами все в порядке? – Да-да! – Маргарита встряхнула головой. – Просто задумалась, извините. Так что же? Вы расскажите мне, в конце концов, что сегодня произошло? – Как же вы нетерпеливы! Что ж, удовлетворю ваше любопытство. Я имею привычку вставать очень рано. Хотя ладно. Что уж там. Сегодня я не ложился вовсе. Ночью в Лувре порой происходит столько интересного... – Прошу прощения? – она подняла брови. – Ой! – спохватился он. – Что я такое болтаю! Извините. – Продолжайте. – Так вот. Около половины шестого утра я шел в свои покои из восточного крыла и проходил мимо апартаментов вашей матери. Вы не подумайте, я никогда не подслушиваю, но на этот раз все получилось совершенно случайно! Я просто услышал, как Ее Величество кому-то говорила, что сейчас она направится к вам в покои, пребывая в уверенности, что вас там не застанет. Это позволит ей, во-первых, усилить меры предосторожности касательно вас, поскольку вам она не доверяет, а так же обличить в чем-то какое-то неизвестное лицо. Тогда я совсем не понял о чем речь. Ваша матушка во что бы то ни стало хотела доказать причастность к чему-то этого кого-то, тем самым сделав его менее опасным для себя. Несмотря на то, что я ничего не понял, мне на ум пришло, что, возможно, вам что-то угрожает. А вы, признаться честно, мне симпатичны. Я помню вас с самого детства, тогда мы были дружны. А сейчас, в первую нашу встречу я заметил, что вы были очень грустны. И потом еще несколько месяцев. Правда дальше все изменилось, уж не знаю в чем причина, но мне всегда казалось, что на вас давит ваша семья, и мне было искренне жаль вас. Поэтому я и решил, что во что бы то ни стало должен вам помочь. Поспешно бросившись в ваши покои, я действительно вас там не застал, но рассказал все вашей камеристке Жюли, полагая, что вы ей доверяете. Она поняла всю опасность ситуации, поэтому в большой тайне рассказала мне все, что знала. Таким образом я узнал, где вы и с кем. Мне кажется, в ваших глазах сейчас промелькнуло беспокойство? Нет-нет! Не бойтесь. Я все понимаю. Наш брак совершается по расчету, мы не обязаны любить друг друга и хранить верность. Но, надеюсь, мы станем друзьями. Именно поэтому я бросился вас искать и, благо, вовремя успел. Теперь вы все знаете. Повисло молчание. Маргарита смотрела на него с восхищением. – О! – наконец вскричала она. – Я даже не знаю, как благодарить вас! Вы спасли меня от верной гибели. Право же, я так польщена вашим великодушием! – Да полно. Я считаю, так должен был бы поступить любой на моем месте. – И все-таки, моя вечная благодарность принадлежит вам. Просите у меня все что пожелаете! – Просто позвольте звать вас Марго. – И все? – А больше мне ничего и не нужно... пока. А вы в свою очередь можете называть меня Анри, - беарнец ласково улыбнулся. – Конечно, дорогой мой друг! Наваррский протянул ей ладонь. – Предлагаю заключить дружеский союз. Как я уже говорил, мне известно о ваших отношениях с неким лицом. Ни для кого при дворе это не секрет. Даже несмотря на то, что это лицо из противостоящей мне партии, я ни слова не скажу против вашего выбора. Это исключительно ваше право. Поверьте, я ничуть не осуждаю. Вы прекрасны, но я, признаться честно, в вас не влюблен. И вы, как я полагаю, тоже чувств ко мне не испытываете. Когда мы поженимся, я ни за что не потребую от вас по-настоящему быть мне супругой. Это случится только если на то будет ваше желание. Но, мне кажется, что мы с вами отлично сойдемся, как союзники. Мы полезны друг другу, и в наших интересах держаться вместе. Вы согласны, Марго? – Конечно! – радостно вскричала Валуа, пожимая его руку. – Вы принесли мне облегчение. Я как раз думала, как бы с вами об этом поговорить. Прекрасно, что мы так легко друг друга поняли! Знаете, у нас при дворе никогда особо не жаловались протестантов, но вы мне действительно нравитесь. И думаю, что мне всегда не хватало такого друга. Я со своей стороны, конечно же, так же предоставляю вам полную сердечную свободу выбора. Вы вольны в своих чувствах к кому угодно. Полагаю, наше соглашение пойдет на пользу нам обоим. – Быть может, надежная союзница – это лучше, чем верная жена! – рассмеялся Анри. Марго засмеялась в ответ. На душе у нее стало совсем легко и радостно, она так и чувствовала теплую энергию исходящую от этого человека. Они просто не могли бы не подружиться. *** Гиз вернулся в свой особняк тоже утром, как и Маргарита. Вошел он тихо, поскольку дом еще спал. Герцог не заставлял слуг вставать рано, считая, что людям необходимо высыпаться. Не заходя в свою спальню, чтобы переодеться, он прямиком направился в гостиную. Комната была погружена во мраке, свечи за ночь догорели, окна были занавешены. Молодой человек отодвинул одну из портьер. Мягкий утренний свет проник в комнату, придавая ей нежный золотистый цвет. Опустившись на кушетку, Генрих прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной, вспоминая свое прошедшее свидание. Посидев так минут десять, он все-таки распахнул очи и тотчас приметил, что на маленьком столике лежит запечатанный конверт. Герцог поспешно схватил его и принялся рассматривать. Письмо было адресовано ему. Первой его мыслью было, что оно от Мари. Но он ошибся. Послание пришло из Лотарингии. "Быть может, Карл?" – подумалось ему. Брат, теперь уже получивший титул герцога Майеннского, давно не объявлялся. Вообще, его деятельность сложно было как-либо охарактеризовать. Хотя, надо отдать ему должное, он не бездельничал, а работал на благо семье. По крайней мере по его словам. Однако что именно он делал было неясно. Генрих не мог не относиться к этому без скептицизма. Он всегда считал младшего брата не слишком успешным и не очень-то воспринимал его всерьез. Тут сыграла роль и конкуренция, хотя, что уж скрывать, Карл и вполовину не имел тех способностей, что старший, так что это часто вызывало негласное противостояние между ними. Но со стороны они всегда преследовали одни и те же интересы, не позволяя внутренним распрям проявляться снаружи. Это был их главный принцип. Еще был Людовик. Их третий брат, который служил церкви. С ним Гиз практически не имел общения, так уж сложилось. В относительно взрослом возрасте они виделись всего пару раз, поэтому их отношения вообще никак было особо не описать. На самом деле из всего своего огромного семейства Гиз был близок по-настоящему только с Мари. И с отцом когда-то. С матерью все было очень сложно и не слишком прекрасно, с дядей всегда была настороженность, подозрительность. Глядя на дружбу Марго с братьями, даже несмотря на их частые ссоры, неспособность к полному единству, возможность предательства, он удивлялся, как между ними могут быть такие теплые отношения. Любовь и дружба – откуда? Да, они часто были уязвимы из-за неспособности держаться вместе, но при этом они были более семьей, где хоть и кипели страсти, присутствовало так много человеческого. Иногда герцог даже немного завидовал. И сейчас размышляя от кого письмо, он не находил того, кто мог бы ему написать. Почерк на конверте казался не очень знакомым. Распечатав письмо, первым делом молодой человек обратил внимание на подпись. И обомлел. Писала его жена. Об этой женщине он вспоминал от силы пару раз. Первый раз, когда поспешно искал невесту, хотя тогда он даже не удосужился узнать ее имя, а второй раз, когда женился. И то, тот день отпечатался в памяти не очень хорошо, поскольку он тогда так много выпил, что был в совершенно бессознательном состоянии. Помнил только, как пьяный пришел в спальню жены. Конечно, с его стороны это было не совсем уважительно по отношению к ней, но ему до этого особо не было дела. Вдова, старше его – она тоже вышла замуж по расчету, зная о положении в свете, могуществе и богатстве герцога. Так что жаловаться Екатерина Клевская не должна была. На следующий день он уехал. Больше они не виделись. Еще одни раз он вспомнил о ней, когда спросила Марго. Правда к тому времени образ жены представлялся смутно, при том, что он и не особо ее разглядывал. По всем этим причинам сейчас получить от нее письмо было более чем странно. Она поселилась в его поместье в Лотарингии и не давала о себе вестей. А сейчас вдруг такая неожиданность! Наконец Генрих все-таки удосужился прочитать послание. На его лице не отразилось ни радости, ни грусти, ни каких-либо других эмоций, только некое удивление, которое вскоре сменилось вовсе ничего не выражающим взглядом. В таком виде его и обнаружил друга Эжен, вошедший в гостиную. – Какие люди! – воскликнул он. – Уж не ожидал тебя здесь увидеть. – И тебе доброе утро, – улыбнулся Генрих. – Что ж, судя по тому, что ты неизвестно где шатался до утра – у вас все наладилось? – Да, именно. – И что теперь? Ты планируешь увезти отсюда Ее Высочество? – Нет. Мы никуда отсюда не уедем. Скоро ее свадьба. Бланше пораженно замер посреди гостиной: – С кем?! – Удивительно. Все задают ответ на этот вопрос. Как будто бы так много вариантов! С Наваррцем, конечно же. – Ничего не понимаю... Вы встретились с Марго? – Конечно. Проговорили всю ночь. Мы любим друг друга и обязательно будет вместе. Но она выйдет замуж за него. Знаю, это очень сложно. Но позволь я тебе чуть позже все объясню. Лицо графа выражало смятение, полнейшее непонимание. Гиз же был спокоен. – Один вопрос - почему ты позволил ей согласиться? – наконец подал голос рыжеволосый. – Потому что сейчас я не могу предложить ей ничего большего. Мы могли бы сбежать... Но на самом деле я не готов. Мне сейчас нужно быть в Париже. И она не готова. Марго принцесса, она не выдержит лишений и опалы. Когда придет наше время, я отвоюю ее и у Наваррца, и у Валуа, и у всего мира, если потребуется... Но сейчас не время, – ответил Генрих, как-то грустно улыбаясь. – Пока ты будешь ждать, она уже отчается и родит ему детей, и станет примерной женой! – пылко воскликнул Эжен. – О нет! – убежденно возразил Гиз. – Она никогда не будет его. Понимаешь? Никогда. Ничьей, кроме меня. – Думаешь, будучи замужем за другим, она всю жизнь будет твоей любовницей? – Нет, только до того момента, когда я достигну всего, что нужно. Это будет скоро, я уверен. Тогда мы получим ее развод, что будет несложно, я тоже разведусь, и она станет моей законной супругой. Что может быть проще? – Какие громкие слова! – в тоне Бланше были нотки разочарования. – Но не проще ли признать, что ты просто не смог ничего сделать? Вопреки твоим словам о своем могуществе и о том, что тебе позволено все, над тобой продолжают висеть опасности, ты все еще зависишь от короля. Поэтому ты позволяешь ей делать это. Впервые ты не готов пожертвовать ради нее кое-чем. Есть вещи, которых ты не готов лишиться даже ради нее. Конечно, сейчас ты будешь все отрицать. Но признайся хотя бы самому себе. И еще... Имей в виду, что однажды она может не выдержать. Молодой человек смотрел на ситуацию здраво. Однако лотарингец прибывал в полной уверенности своей правоты. Еще какое-то время повозмущавшись, Эжен сообщил, что намерен вернуться к себе и как следует выспаться. – Эжен! – уже у выхода из гостиной окликнул его герцог де Гиз. – Что еще? – недовольно обернулся Бланше. – У меня родился сын...