***
— сара линн? сара линн? за ту секунду, что понадобилась ему, чтобы осознать, что она не дышит, боджек ощутил, как что-то в нем сжимается и швыряет его вниз, на много миль ниже кресел планетария. он мог видеть, как трясет ее, зовет по имени, бросает на пол и жмет, жмет, жмет на грудную клетку в тщетной попытке оживить. он глядел, он смотрел на это, как мог бы смотреть эпизод «ржем с конем», но все было не так — тогда не было из чего извлечь урок, не было ощущения хорошего финала, заключенного в тройном объятии, не было закадрового смеха, шутки не зашли, да и некому было подтвердить, что кто-то вообще шутил… …или, может быть, это было больше похоже на просмотр «секретариата», потому что и тогда это был не настоящий он. это не мог быть он. эта мертвячка не могла быть ею. просто актеры были чертовски убедительными, он не мог не признать этого, но происходящее все еще было только игрой, а он должен был быть только зрителем, наблюдающим это за миллион световых лет оттуда, пока… … пока не перестал. он на пассажирском сидении дианиной машины с единственной туманной мыслью в голове о том, как он туда попал. он моргает и глядит в окно на безразличную утреннюю пробку на сто первом шоссе да на жутко яркое солнце. диана не говорит с ним, только следит за машинами на дороге впереди. может быть, новость о кончине сары линн уже разнеслась цепочкой по каждому из утренних ток-шоу, и теперь ведущие с удовольствием клишировано и натянуто вещают о смерти милейшего ребенка-актера, выросшего в разнузданную поп-звезду. как грустно, верно, говорят они, ведь она только повернула жизнь в нужное русло, девять месяцев не употребляла…/боджек убивает, боджек убивает, боджек убивает, боджек, боджек, боджек /
— боджек? — зовёт диана, останавливая свое авто на подъездной дорожке. она смотрит на него, кривя лицо от боли. — ты не хотел бы… но он уже выскакивает из машины и, захлопывая дверь, ничего не говорит. ничего не говорит тодду, ждущему его внутри его пустого, отдающего эхом дома, ничего не говорит и направляется прямиком в спальню, где он… …просыпается в грязи, тонет в мотельных матрацах, испытывая облегчение, потому что он снова в номере 335, и это всего-навсего дурной сон. сара линн стоит перед ним, завернувши плечи в занавески, и выглядит она столь пылкой… — вся магия голливу в одном офигенном вечере… … в своей этой позе. и хоть он разбирает слова, но не слышит ничего из их беседы сквозь стук своего сердца, что так громко поет о новой обретенной к ней любви. сейчас она ценнее всей магии голливу, ценнее всех тех звезд, что не разглядеть сквозь смог лос-анджелеса, в сей потрясающий момент она в захвате его рук и теперь, теперь… …она мертва. в планетарии горит свет, руша все иллюзии о ничтожности в масштабе вселенной, за которые он так цепляется. с поразительной ясностью он наблюдает, как парамедики затаскивают тело сары линн в мешок для трупов, и когда тот захлопывает свою черную пасть с нею внутри, им овладевает стойкое чувство, что его сверхновая самоуничтожается, становится черной дырой… …и теперь он лежит без сна в своей постели. ночь вокруг и все еще прекрасно. медленно он поворачивает голову и глядит на беззвёздное небо за окном спальни. и вот случается этот первый раз, когда колоссальное чувство утраты наваливается на него. он разглядывает себя на экране своих же воспоминаний. — все будет в норме. он слышит свой голос, обещающий это саре линн, когда она, обхватив себя руками, покачивается взад-вперед на измаранном матраце: — все будет в порядке.