***
Их первый поцелуй выходит случайно и становится достоянием общественности. Вернувшись домой, Наруто вытирает губы и долго отплевывается. Его трясет, а ублюдочный Учиха бесит до крайности. И надо же было так подставиться, даттебае! Еще и Сакура-чан видела! Ублюдок наверняка все подстроил! Наруто все трет и трет лицо, но покалывающее ощущение не проходит. Он засыпает с ним на губах, обнимая подушку. Ему снится класс, удивленные глаза Сакуры-чан, доносящийся со всех сторон смех и ублюдок Саске, который надменно хмыкает и проходит мимо, даже не оглянувшись. Проснувшись ночью, Наруто долго сопит в одеяло, перебирая свой позор в памяти. Щеки его предательски горят, но настоящие ниндзя игнорируют подобные глупости.***
Второй полон ярости и горечи, и невероятного страха. Наруто сжимает безвольное тело Саске в руках. Вокруг высятся ледяные зеркала Хаку, воет снежными хлопьями ветер, а сенбоны торчат из плоти — десятки, сотни, тысячи. Саске исколот ими, как пришпиленная к полотну бабочка — кровь стекает по рукам, пропитывает ворот рубашки, а в глазах уже нет сознания. На невероятно страшное мгновение Наруто кажется, что жизни в них тоже нет. Страшное, страшное мгновение — а потом он чувствует губами тугие удары. Внутри разгорается жар — печет, душит, давит. Ярость раскручивается огненным комком, обжигает вены ставшая невероятно горячей кровь. Сознание ускользает, и все, что удерживает его на границе с реальностью, не дает сорваться туда, где ревет страшный, запертый в клетке зверь, где жар и капающая с потолка вода захлестывают безумием и ненавистью — это ощущение чужой кожи под губами. Солоноватой, пропитанной кровью и потом, белоснежной и ледяной под обжигающим жаром, который рвет Наруто на части. Он цепляется за это ощущение так долго, как только может — шея Саске, в которую он уткнулся, как защищающий драгоценное зверь — прямо под губами, ледяная кожа, бьющаяся жилка. Все медленнее и медленнее. Постепенно переставая чувствовать свое тело, ускользающим в яростную бездну сознанием Наруто считает удары. Считает и не может остановиться.***
Третий — сплетенный комок интереса и стыда. Наруто немного вездесущ, поэтому совершенно не удивительно, что он оказывается в совсем не подходящем месте в самый ненужный момент. — Ты, конечно же, Саске-куна бы по самые гланды засосала, широколобая! — насмешливо тянет голос Ино, и Наруто резко останавливается под прикрытием забора. — Это нормально — хотеть поцеловать человека, который тебе нравится! Ино-свинина! — кричит Сакура-чан. Дальнейший их диалог — смесь взаимных оскорблений, почти перерастающих в драку. Наруто не слушает, отходя подальше: дойти до Ичираку-рамен можно и другим путем. На душе скребутся кошки, очень обидно и грустно — что такого в этом ублюдочном Саске, чего нет в Наруто? Если бы не он, Сакура-чан точно бы… Да и кто вообще захочет поцеловать этого придурка? Но мысли, как самое навязчивое изобретение во вселенной, совсем не собираются отступать. За четыре дня Наруто обдумывает ситуацию и так и эдак, незаметно для себя переходя от Сакуры-чан к поцелуям, а там уже и к ублюдочному Учихе. Самым слабым местом Наруто признанно считается связь между мозгом и языком, а точнее, полное отсутствие стоп-кранов на этой связи. Так что совсем не удивительно, что следующей его фразой, произнесенной в сторону Саске, становится язвительно-возмущенное: — Готов поспорить, теме, ты ни с кем кроме меня еще не целовался! Кто вообще захочет тебя поцеловать, даттебае? Наруто тут же краснеет по самые уши, а Саске, запнувшись на мгновение, медленно оборачивается. Они возвращаются с увлекательной миссии по поимке очередного сбежавшего кота. Сакура-чан и Какаши-сенсей слиняли еще на полпути — один читать порнокнижки под каким-то кустом, другая - отбрехавшись срочным делом по дому, так что счастье лицезреть чуть покрасневшую физиономию Учихи достается одному Наруто. А тот смотрит и не может поверить — Саске и в самом деле покраснел. Совсем чуть-чуть, но на бледной коже румянец виден слишком хорошо. Сердце почему-то спотыкается и пускается в пляс, а Наруто, в лучшей традиции своего отрубающегося мозга, начинает частить: — Ха-ха! Так и знал, даттебае, ты посмотри на себя! Ты и целоваться-то не умеешь, ой, умора! Саске убийственно вскидывает бровь: — Будто ты умеешь, добе! Наруто затыкается на полуслове, чувствуя, что степень окраски щек приближается к помидору, и тут же выдает: — А вот и умею, даттебае! — Да неужели! — Да! — Во сне подушку целовал, идиот? — Что-о-о?! — Наруто подскакивает к ухмыляющемуся ублюдку, хватает его за шиворот и дергает на себя. Саске вцепляется в него в ответ. Напряжение между ними искрит, но Наруто не намерен проигрывать. — Я умею! — Хм. В мечтах, добе! Ублюдок раздражает, бесит, вымораживает! Его надменная физиономия прямо перед глазами, Наруто пылает возмущением и гневом, а то, что происходит потом, вполне можно списать на мальчишескую задиристость и нежелание сдаваться. Поэтому он, совершенно не думая, дергает Саске на себя. Они стукаются зубами. И, разумеется, оба не умеют целоваться, так что Наруто просто сопит, зажмурившись, и пытается не сбежать прямо сразу. Он ведь ниндзя, даттебае, он ни за что не проиграет Учихе! Пусть тот первым сдается! А потом губы Саске — обветренные, жесткие, он что, часто их грызет? — вздрагивают и раскрываются. Наруто прижимается ближе, сам не зная зачем, под стиснутыми веками расплываются красные круги. А у Саске шершавые, грубые губы и они обхватывают его рот невозможно мягко. А еще это немного влажно и неудобно, и нос стукается о нос, и зубы сталкиваются почти больно, да и Учиха почти кусается… И сердце колотится так быстро, что, кажется, пытается выпрыгнуть из груди. Они отрываются друг от друга одновременно. У Саске шальные, немного диковатые глаза, а сам Наруто чувствует, что сейчас умрет от прилива крови к щекам. Они молчат, глядя друг на друга, и тишина звенит. — Хм, — озвучивает Саске, как неоспоримую константу. И почему-то сразу становится легче.***
Четвертый — случайность, ставшая закономерностью. Они игнорируют случившееся. Наруто делает вид, что ничего страшного не произошло, ублюдочный Учиха отвечает ему тем же, и у всего этого такой мерзкий привкус лжи, что временами Наруто мутит. Но ничего он с этим делать не собирается — он любит Сакуру-чан, а Саске его соперник и (может быть, совсем чуть-чуть) друг. А с соперниками и друзьями как-то не принято целоваться, Наруто уверен. Вроде как. В общем и целом, насыщенная событиями жизнь и предстоящий экзамен на чунина как-то не располагают к бессмысленным переживаниям. Поэтому очередная миссия, насмешкой судьбы сцепленные в неразрывный комок руки и прыжок с водопада, обернувшийся очередным поцелуем — совсем не повод задуматься. Наруто и не думает, прижимая руку к губам и отчаянно краснея в темноте своей спальни. Совсем-совсем.***
Пятый — вызов и смущение. Наруто и Саске занимаются тем, чем должны заниматься уважающие себя ниндзя — взаимопомощью. И да, это слова Какаши-сенсея, который, совершенно себя не уважая, куда-то слинял. На улице почти мороз, седьмая ночь декабря. Миссия простенькая, но найти убежище им удается настолько маленькое, что помещается одна только Сакура-чан. Саске, Наруто и Какаши-сенсей, как и полагается джентельменам, обосновываются на улице. Точнее, это Саске с Наруто обосновываются — Какаши-сенсей, выдав напоследок кучу ценных указаний и великолепную цитату про взаимопомощь, свалил на патрулирование. С книжкой, так что Наруто уверен, что никаким патрулированием тут и не пахнет. Мрачно поглядев на одинокий спальник, в который им предстояло втиснуться вдвоем, дабы «не замерзнуть», Наруто решает, что он и без взаимовыручки крут, и укладывается прямо на земле. Саске, что характерно, делает так же. Разумеется, к середине ночи они замерзают, как цуцики, и оказываются в одном спальнике без лишних разговоров — спина к спине, как и полагается взаимовыручающимся ниндзя. Наруто не сказать, чтобы недоволен, просто не может расслабиться. Спина Саске горячая, он быстро согревается, но мысли лезут в голову — совершенно странные и жуть какие глупые. Наруто отмахивается от них мысленной мухобойкой и, разумеется, ерзает, пытаясь устроиться поудобнее. — Ты можешь успокоиться?! — шипит на него не выдержавший Саске. Наруто с удовольствием пользуется возможностью поругаться и резко разворачивается, нос к носу сталкиваясь со злым Учихой. — Не твое дело, теме! — шепотом огрызается он. Саске суживает глаза и открывает рот. Они ругаются упоенно и радостно, изредка сталкиваясь носами. Облачка пара изо ртов смешиваются и оседают на ресницах инеем. Наруто почти успокаивается — в этом есть что-то капитальное, ругаться с Учихой и язвить, не пытаясь расквасить друг другу физиономии. — Заткнись, Наруто! — рявкает убежище голосом Сакуры-чан, и Наруто затыкается, обиженно сопя. Несправедливо, даттебае. Саске наблюдает за ним со смешливым и каким-то не злым интересом, а когда Наруто замечает его взгляд, кривит губы: — Уссуратонкачи. — Ублюдок, — машинально огрызается Наруто и замолкает. У Саске настолько темные глаза, что в них белыми крапинками отражаются звезды. — Спорим, ты не сможешь меня поцеловать? И тут же застывает, в ужасе переваривая только что вылетевшую изо рта фразу. — Хм, — шепчет Учиха и ухмыляется. — Не недооценивай меня, идиот. И подается вперед. Они целуются, перебирая губы друг друга — медленно и неловко. А когда Наруто открывает рот, чтобы глотнуть воздуха, язык Саске неожиданно встречается с его языком. Это странно и немного пугает, и Наруто чувствует вкус рисовых пирожков, которые они ели на ужин, но почему-то — несмотря на смущение и колотящееся в ушах сердце — Наруто совершенно не хочется отстраняться. Ветка хрустит под ногами Какаши-сенсея. Глаза Саске на мгновение мигают шаринганом и тут же гаснут, а Наруто, покрасневший до кончиков ушей, ныряет глубже, так, чтобы его не было видно. Он утыкается носом в ключицы Учихи и сопит. А когда Саске негромко хмыкает, с силой тыкает его в бок кулаком и получает ответный пинок. Их драку в спальнике приходится разнимать уже Какаши-сенсею, а Сакура на утро зла и непримирима, но Наруто все равно почему-то счастлив. Наверное потому, что экзамен на чунина начинается через три дня.***
Шестой был или не был?.. Долина Завершения гремит раскатами грома. Наруто, в общем-то, нечего сказать. Он и так уже выложил душу, распахнул чувства навстречу. И Саске сделал так же, вот только в душе у Учихи — боль, боль, боль. Ему тоже больно, и Наруто уже не знает, как объяснить и что прокричать. Ведь Саске и в самом деле думает о том, как его убить. И мелькают глупые мысли — возможно, если ему будет так проще… Но нет, это путь Наруто и он ни за что не откажется от него! С этой мыслью сознание ускользает, и Наруто, кажется, теряет сознание. Или нет?.. Капающая с неба вода холодными ударами колотит по щекам и закрытым векам. Наруто сквозь сковывающее марево бессилия чувствует, как приближается к нему Саске. Чувствует, как он нависает над ним и капли дождя с его волос чертят дорожки на висках. Если бы Наруто мог осознать, мог открыть глаза — он бы многое сказал. Он нашел бы другие слова, те, которые смогли бы дойти до сердца Учихи. Но Наруто не может, а потому он лежит, ощущая тепло Саске над собой, холод дождевых капель и всепоглощающее сожаление. Саске сейчас и впрямь убьет его. И правда убьет — это его путь, пусть не верный, пусть ошибочный. Убьет и разорвет все связи, так он сказал?.. Наруто даже не злится. Он тонет в горечи, и боль сверкающими цепями сковывает тело, неподъемным грузом ложится на веки. А Наруто так сильно хотел бы увидеть Саске перед смертью — в последний раз. Разве он многого хочет?.. Увидеть друга в последний раз… Гремит гром, на веках высвечивается темный силуэт. Ты уже поднес кунай к моей шее, Саске? Наруто тонет и тонет, все глубже погружаясь в шум беснующейся воды. И последнее, что он чувствует — что ему кажется?.. — это знакомое и жесткое прикосновение к губам — легко, недолго и солоно. Разве бывает соленый дождь?..***
Седьмой — самый страшный. Наруто ни в чем уже не уверен. Он перестал понимать, что происходит с ними, перестал понимать, что должен делать, перестал понимать, как Саске выживает в бездне, в которую сам себя окунул, перестал понимать, как вытащить его оттуда. У Наруто осталось лишь одно — протягивать и протягивать руку, в надежде, что Учиха соизволит за нее схватиться. Они обмениваются ударами, которые не причинят вред и генину, но сил на что-то большее не сыскать. Наруто раз за разом падает и раз за разом заставляет себя вставать — потому что Саске тоже встает, и потому что ничего другого ему не осталось. Это страшно, на самом деле. Наруто давно уже понял, что их последний бой завершится смертью, но страх все равно остается. Не смерти и даже не боли, просто… А что, если даже так Саске не поймет? Не почувствует всей той бездны, не поймет ни единой мысли, не поймает отголоска чужих чувств… Так страшно… Неужели Наруто единственный обречен дышать чужим воздухом и кричать, срывая голос, и биться о стены, и пытаться догнать?.. Разенган жжет ладонь. Наруто пытается атаковать, но спотыкается, падает. А Саске уже нависает сверху и бьет, бьет, бьет. Измученный, но пугающе быстрый. А Наруто так устал. В какое-то мгновение у Саске предательски подгибается рука, и он падает на Наруто всем весом. Скользят по избитому лицу пряди слипшихся волос. Наруто чудовищно устал и физическое тут совершенно не при чем. Он устал бежать, сражаться, кричать в пустоту, биться о стены и разбивать в кровь кулаки. Он устал терять его раз за разом, так ни разу и не обретя. Наруто прикрывает глаза. Всего мгновение, но оно растягивается на вечность — Наруто прижимается губами к грязному плечу. Извиняющимся, задыхающимся прикосновением — единственным, которое он может себе позволить. А потом бьет так сильно, насколько может. А Саске даже не замечает.***
Восьмой — полон надежды. Наруто приходит в себя в госпитале и первое, что он делает, это скатывается с кровати, падает на пол, потому что ноги не держат, и ползет в сторону кровати, на которой лежит Учиха. Ему просто надо быть рядом. Он с трудом, цепляясь за матрас, поднимается и натыкается на внимательный взгляд на избитом лице. Секунду они смотрят друг на друга, а потом Наруто начинает улыбаться, как придурок. Просто и без слов — он лыбится, а покрытые сухой коркой губы трескаются. Наруто ойкает, пытается зализать губу, еще больше сдирая корку, но не улыбаться не может. Потому что Саске смотрит надменно и насмешливо: непроницаемые черные глаза, растрепанные волосы… А Наруто все равно чувствует его — всего. Его нежность и горечь, и тихую улыбку и повторяющееся набатом «какой же ты идиот». Наруто чувствует это, поэтому не выдерживает и смеется, и тут же со стоном валится прямо на Саске, потому что тело еще к таким подвигам не готово. И Саске тут же хрипит и ругается, потому что Наруто, конечно же, упал на самое избитое, а еще у них ужасно болят руки, и вообще на теле нет живого места… Но Наруто продолжает смеяться, уткнувшись в грудь Учихи лицом, а когда смех перерастает в глухие всхлипы, Саске не язвит и не бьет словами. Он молча зарывается рукой в светлые волосы, гладит затылок, перебирает пряди и ему так горько и вязко-страшно, и больно, но… Но он все твердит про себя это его любимое «какой же ты идиот», и Наруто успокаивается. Он поднимает голову, всматривается в лицо Саске, а потом без тени сомнения подается вперед, и они встречаются губами на полпути. Странно, но за все эти годы они так и не научились целоваться. Саске вылизывает его рот, скользит языком по разбитым губам, а Наруто тонет в его дыхании и полуприкрытых глазах и отвечает — движением, жестами, взглядом. Когда в палату заходит бабулька Цунаде, она даже не удивляется. Только хмыкает, обзывает безответственными придурками и требует немедленно разойтись по кроватям. Но Наруто смотрит Саске в глаза, улыбается, ловя губами ответный намек на улыбку, и не собирается никуда идти.***
Девятый — ленив и неспешен. Наруто прижимается спиной к изрезанной бороздами коре старого дуба близ Резиденции. Саске прижимается к нему — рука в волосах, пальцы соскальзывают на шею и тут же перебираются обратно. Жарко. Солнце в зените безжалостно палит, пытаясь изжарить Коноху. Дуб раскидистый и широкий, он дает прохладную тень, но Наруто все равно жарко. Они целуются — медленно, лениво, не первый уже час. Прерываются на негромкие разговоры, иногда на ругань, куда же без этого, и снова целуются. Они ждут Совета, ждут приговора… Но первый страх и отчаянные укусы, попытки врасти друг в друга и стать одним целым уже прошли — потонули в жаре и нежных движениях губ. Наруто готов сражаться и побеждать, готов отстаивать право на Саске до последнего, но Учиха как всегда надменен и ублюдочен до крайности. Он заткнул рот Наруто так быстро и качественно, будто бы делал это всегда. Хотя со времен госпиталя и темницы, в которой Саске уже успел побывать, они целуются первый раз — Наруто все равно кажется, что они делали это годами. Нежно и медленно. И Саске, кажется, совсем все равно, что их видит каждый, кто проходит мимо к Резиденции Хокаге. А может, и не все равно. Наруто так точно не собирается задаваться никакими вопросами — он целует Саске, целует уголки губ, веки, лоб, скулы, шею… Скользит губами по щеке, целует основание уха, дурея от того, что — дозволено, не запрещено… Задыхается под ответными поцелуями. И на улице так дико жарко. — Хорош уже! — рявкает откуда-то сверху Цунаде. — Ишь, голубки! Дорвались, называется! Давайте быстрее, до Совета пятнадцать минут! Наруто нехотя отрывается, совсем по-детски кривится, передразнивая бабульку. Саске хмыкает, обнимая его, и Наруто тут же утыкается носом ему в шею. Возможно, ему и правда страшно. Но не то чтобы ублюдок должен об этом знать!***
Десятый — полон злости. Наруто все понимает. Он не дурак и прекрасно осознает, почему Саске должен уйти — послевоенная Коноха не то место, где есть место бывшему предателю. Наруто почти смирился — он ведь будет возвращаться, да и дел так отчаянно много… Но все равно он кусает губы Саске в кровь и зло всхлипывает, наматывая волосы на пальцы. И Саске отвечает ему тем же. Они сталкиваются зубами, жестко и зло слизывают кровь — она солонее, чем должна быть, и причинами этого лучше не задаваться. Они целуются далеко за пределами Врат, и все, что Наруто может, это расцарапывать шею Саске и глухо выть в его рот. Это все, что ему остается.***
Одиннадцатый — обещанием. Саске уходит, и Наруто смотрит ему вслед. Он не знает, когда вернется Учиха — когда ему разрешат вернуться, но пускать дело на самотек не намерен. Он наблюдает, как спина Саске растворяется в лесных тенях, а потом не выдерживает и бросается следом. — Подожди! — Мы же все обсудили, добе, — вздыхает Учиха, оборачиваясь. В его глазах беспросветная усталость. Наруто подбегает вплотную, останавливается. Он не знает, что хочет спросить. Когда Саске вернется? Вернется ли? Сколько ждать? Когда и где они встретятся снова? Что именно он должен спросить?.. Саске хмыкает, рассматривая его лицо, а потом берет его руку в свою и прижимается губами к пальцам — тепло, мягко, невесомо. — Я вернусь, уссуратонкачи, — шепчет он. И Наруто верит ему.***
Двенадцатый — предательством. Наруто целует Хинату. Их руки сплетены красной лентой — доказательством брака, связывающим души. Наруто предает свою связь, сам того не осознавая.***
А последний… Наруто вжимается лицом в живот Саске, вдыхает его теплый запах — пыль, пот, кровь и множество дней пути. Множество лет… Он глухо шепчет что-то неразборчивое — просит прощения, в чем-то клянется и молит, сам не зная кого и о чем. Он дышит его теплом — чужая рука в волосах, и разбитые о землю колени саднят, но Наруто нет дела до коленей. Он просит о прощении за собственную глупость, за слепоту, за неумение называть вещи своими именами, за то, что перестал быть тем, кем был всю жизнь — перестал верить, чувствовать, знать, жить. Идти своим путем. Просит прощения за то, что перестал быть собой. За то, что подменил одно другим, за то, что ошибся — самой безжалостной и ужасной ошибкой, за то, что понял так поздно. Наруто вжимается лицом в живот Саске. Вдыхает его теплый запах. Шепчет, неразборчиво и глухо. Саске нет нужды слышать слова, чтобы улавливать суть. Он опускается рядом, легким движением гладит затылок, утыкается лбом в лоб. Они дышат дыханием друг друга, и Наруто обхватывает его шею с таким облегчением, что хочется плакать. Но ниндзя не пристало лить слезы, поэтому Наруто даже не обращает на них внимания — они катятся по щекам, попадают на губы и горчат. А Саске целует его легко и невесомо — простое прикосновение, как в самый первый их поцелуй, смешной и нелепый, ставший достоянием класса… Саске целует его, и Наруто целует в ответ.***
Последний их поцелуй не становится последним.