Долгое ожидание

Виктор Никифоров влюблен в японского фигуриста Юри Кацуки всю свою жизнь. Сознательную так уж точно. Их первая "встреча" состоялась перед телевизором в питерской квартире, куда Витя пришел, чтобы освободить маме время на приготовление ужина. Как раз шла трансляция с чемпионата мира по фигурному катанию. Мальчик искренне не понимал, почему невзрачного на первый взгляд спортсмена выпустили в конце. Мама говорила, что только самые сильные выступают после всех остальных, на десерт, как шутила женщина. Через минуту он забыл об окружающем мире, взгляд прикипел к начавшему двигаться мужчине. Полностью затянутая в черное фигура приковывала к себе внимание, не скользила - парила на льду, как будто вовсе не касалась его лезвиями коньков. Он выполнял сложнейшие прыжки с легкой улыбкой на лице, слегка отрешенной, слегка влюбленной. И полной откровенного счастья. Его тело само создавало мелодию, только по случайности она совпадала со звучавшей на катке. Фигурист находился в каком-то своем мире и мало обращал внимания на действительность. Которая взорвалась бурными овациями, стоило только фигуре в черном замереть, раскинув руки в обожающем принятии спорта, мира, льда. На сверкающую поверхность полетели букеты и игрушки, фигурист поднял некоторые из них, улыбнулся, помахал рукой. Какая-то маленькая девочка пробилась к самому бортику и, жутко смущаясь, протянула плюшевого пуделя, коричного оттенка, кудрявого, с большими ушами. Мужчина принял его с легким поклоном, потрепал счастливую до умопомрачения девочку и прошел в "уголок слез и поцелуев". Витя жутко позавидовал той незнакомой девчонке, которой досталось внимание спортсмена. Виктор останавливает кадр так, чтобы казалось, будто Юри смотрит только на него. То самое выступление, прошло почти двадцать лет, а дух все еще перехватывает. Это касается всех программ Кацуки, а в Эрос Виктор влюблен, он в избранном на всех носителях. Когда становилось невмоготу, видео подбадривало, придавало пинок в нужном направлении и позволяло мечтать. Потому что Юри Кацуки - цель Виктора Никифорова. Его успех, его внимание, взгляд красивых глаз, похожих на подсвеченный солнцем горячий, крепкий чай, обожаемый Никифоровым. За дверями раздевалки гудят фигуристы, скоро нужно будет выходить на лед, но Виктор не может оторваться от видео. В Ледовой Академии он узнал имя запавшего в душу фигуриста. Кацуки Юри, японский спортсмен, десятикратный чемпион мира, выступавший на самом первом соревновании по мужскому фигурному катанию, в Вене, в 1882 году. В их мире существует концепция соулмейтов. Метка проявляется лишь при прикосновении к обнаженной коже, а без нее человек не может умереть, навсегда застревая в облике себя-восемнадцатилетнего. Не стареет физически, но душой... Виктор видел немало молодых стариков, которые спивались из-за невозможности умереть, ведь вечное одиночество пугает. На их фоне Юри Кацуки выгодно выделяется. Он сделал лед и фигурное катание смыслом своей жизни, замкнулся в каком-то своем мирке. В молодости Виктору больше всего хотелось вытащить его оттуда, разомкнуть оковы, заставить принять его руку. Да просто пожать! Кто знает... может быть... Чем черт не шутит! В темноте своей спальни, по ночам, мечтал он ощутить гладкую кожу ладони Юри, его тонкие, гибкие, но сильные пальцы фигуриста. Эти мечты куда более эротичные и интимные, нежели фантазии обычных подростков о большегрудых красавицах. До сих пор воспоминания о тех ночных бдениях вызывают на щеках Никифорова слабый румянец. Ему хотелось, чтобы Юри оказался его парой, хочется до сих пор. Поэтому так важно побеждать, снова и снова! Обратить на себя внимание. Кацуки уже давно не ищет соулмейта, об этом Виктору рассказал Фельцман, и юноша упал духом, но уже на следующий день появилось интервью с Юри, которое вновь вознесло Никифорова на вершину мира. Пальцы щелкают по нужной папке, доставая из файлов то самое интервью. Виктор не устает любоваться Юри, в глубоком бежевом кресле светлой студии выглядящим тенью, черным лебедем. - Юри, почему вы выбрали именно такой стиль одежды? Вам не кажется, что таким образом вы понижаете возможность найти соулмейта? Их миру бы давно грозило перенаселение, если бы не одно существенное "но": природа так или иначе сводит родственные души. Действие не обязательно должно сопровождаться громом и молниями, люди могут просто столкнуться плечами в метро, и все, их время запущено. На коже расцветает метка. Интернет пестрит сайтами тех, кто столкнулся случайно, но не встретился. Люди фотографируют метки, призывают родственную душу откликнуться. А сколько тех, кто не желает видеть своего соулмейта? Кто уже женат и вполне счастлив с тем или той, что имеет? Вопрос журналистки не слишком тактичен, но опрашиваемый не протестует. Привык, видимо. Среди фигуристов он самый старый, следующему по старшинству пятьдесят лет. Или восемнадцать, как посмотреть. У Юри водолазка под горло, с длинными рукавами, и перчатки на изящных кистях. Волосы спадают на кремовый лоб, на очки в тонкой оправе. - Потому что, если честно, больно каждый раз взмывать при прикосновении и падать. Русский Юри великолепен, говорят, он выучил языки всех своих товарищей по фигурному катанию. И первым стал шведский - мечта стать чемпионами как можно больше раз у них с Сальховом была одна на двоих. Только тот нашел свою родственную душу, а Кацуки - нет. Но они дружили до самого конца, настолько, что, зная досконально прыжок, Юри никогда не выполнял его на одном льду с Ульрихом. Подобную самоотверженность Юрий Плисецкий называет глупостью, а Виктор восхищен. В самом деле, почему бы не отдать победу другу, если впереди еще много лет и сражений? Журналистка смутилась от откровенности, на миг опустила глаза в пол, но быстро вернула самообладание. Пальцы с аккуратными ноготками поправили листы с программой. - Но вы еще продолжаете надеяться? Это видно в каждом вашем выступлении. Некоторые ваши ученики унаследовали эту надежду. Не надежду - упорство. Виктор знал, о ком говорит женщина. Талантливая девочка из родной страны Юри, Мидори Ито. Немного полная, крепкая, великолепная прыгунья, она стала первой женщиной, что выполнила комбинацию из двух тройных прыжков. А после одолела четверной. Ей это стоило перелома ноги, но она справилась, выздоровела и вновь вышла на лед. Ее учителем был Юри Кацуки - кто бы сомневался. Виктор бы ревновал, обязательно ревновал бы, если бы Мидори не встретила своего соулмейта, не вышла за него замуж и не родила ребенка. Кстати, ребенок сейчас в юниорах выступает. - Да, я все равно продолжаю надеяться. Эта улыбка... Немного печальная, одновременно полная оптимизма. Из-за нее Виктор влюбился в Юри заново. Нельзя влюбляться в кумиров, они далеки от реального мира. Виктор знал, понимал это, а потому собирал информацию личного порядка о Кацуки Юри. Что любит, что не любит, как о нем отзываются газеты, зрители. Мягкий, в чем-то нерешительный, в чем-то обладающий стальной волей, любит кацудон и живет в маленьком городке на Кюсю, Хасецу. У фигуриста там свой онсен - что-то вроде отеля, кажется, информация противоречивая, а из манги ее лучше вообще не черпать - где вместе с ним живут дальние родственники. Родители, будучи соулмейтами, умерли уже давно. - Снова смотришь? - тренер появляется неожиданно. Или просто Виктор не заметил? - Как мальчишка, честно слово. Кацуки и тот взрослее тебя. - Он и должен быть взрослее, - улыбнулся Виктор, убирая гаджет в сумку. Фельцман закатывает глаза почти под самую шляпу. - Иди, у вашей группы разминка! Виктор надевает коньки, в душе трепет, как будто ему снова шестнадцать, как будто он только что выиграл свой первый чемпионат. Как будто снова встретился с Юри лицом к лицу. Медаль холодит грудь через тонкую ткань костюма, а Виктор не может поверить своим ушам. У него первое место! Долгое время первые места занимал Кацуки Юри. Ему начисляли баллы, ставили оценки - честно и беспристрастно - но по личной просьбе фигуриста исключали из списка, поднимая других призеров на строчку выше. Кацуки считал нечестным занимать места, когда у него гораздо больше опыта, нежели у соперников. Судьи посчитали это справедливым. Юри выступал во всех чемпионатах - как можно не пропустить фигуриста с таким рейтингом? - получал призовые деньги, но место уступал молодежи. Рядом с серебряной медалью стоит Юри, улыбается счастливо, сияет, как будто исполнилась его давняя мечта. А Виктору не по себе от того, что отнял место у кумира. И в то же время безумно счастлив, потому что Юри решил встать на пьедестал, отметить его победу своим принятием и участием в награждении. Сердце бьется, разрывается от двойственности ощущений, и после окончания церемонии Виктор спешит за уходящим Кацуки. В костюме, с букетом цветов, медалью и сертификатом. - Мистер Кацуки! - он учил японский, но все еще не уверен в своих познаниях. Юри оборачивается, грациозно, как будто выполняет фигуру на льду. У Виктора замирает сердце, он впервые смотрит в темные глаза вживую, не по телевизору. - Мистер Кацуки, я хотел бы извиниться, - изо рта вырывается бессвязный лепет. Лицо японца искажается изумлением. - За что, Виктор? Имя в устах кумира звучит... звучит как мед и шоколад. Виктор против воли краснеет, утыкается взглядом в букет. - За то, что отнял ваше место... Негромкий, душевный смех прерывает невнятную речь. Никифоров вспыхивает сильнее, рывком поднимает голову. Юри смеется, от всей души, с морщинками веселыми у глаз, так заразительно, что хочется улыбнуться самому. Вокруг снуют люди, но их пятачок обходят, из уважения к чемпиону не вмешиваясь. Виктор неожиданно осознает, что Юри не такой уж высокий. Не такой, каким казался по телевизору. Никифоров почти сравнялся с ним, а дальше станет только выше. - Тебе не за что извиняться, ребенок, - Юри вытирает слезы, поправляет очки. Яркий сценический образ медленно растворяется в повседневном. Нелепом, мягком, домашнем, но, по мнению Виктора, совершенно восхитительном. - Я так долго ждал того, кому могу передать победу. Рад, что это ты, Виктор. У тебя талант, ты заслуживаешь славы, но смотри, чтобы она не вскружила тебе голову. Голова уже кружится не от победы, а от признания, сладких слов Юри, искренних, что делает их вдвойне ценнее. Наверное, сумасшедшим адреналином и счастьем можно объяснить следующие слова Виктора: - Мистер Кацуки, можно взять вас за руку? К чести Юри, тот сразу понимает, о чем идет речь. Грустно улыбается, пальцы в перчатках треплют Виктора по макушке. От прикосновения к волосам сладко и страшно, внутренности сжимаются, по телу бегут мурашки. - Нет, ребенок, нам лучше этого не делать. - Но почему?! - Потому что если это окажется неправдой, ты разочаруешься и не сможешь выступать. Я просто не имею права ломать тебя. Виктор выходит на лед, где уже кружится Кацуки Юри и остальные участники из его группы. Тогда японец просто развернулся и ушел, нелепо извинившись на прощание. А Виктор не мог прийти в себя долгий месяц, который пролежал в собственной постели. Пока это не надоело тренеру, и тот не выгнал его на лед. Было больно, жутко больно, но теперь, повзрослев, Виктор понял, почему Юри поступил подобным образом. И благодарен ему за это. Если простой отказ так сильно ударил по фигуристу, что было бы, если бы они действительно оказались не родственными душами? Смог бы он пережить крушение всех своих мечтаний? Виктор не уверен до сих пор. А пока у него оставалась надежда. Ему двадцать семь, он пятикратный чемпион, у него есть признание. Этот год достоин стать последним в карьере. Ну, а если нет... если не окажется... Виктор сумеет продолжить кататься ради Юри. Ему нужно было повзрослеть, чтобы с образа кумира облетела позолота, явив ему обычного человека. Одинокого, немного грустного любителя собак. Пудель, как та игрушка. Краем глаза Виктор следил за разминкой Юри. Тот как всегда отрешен, расслаблен, наслаждается каждым моментом. Он прекрасен. Разумеется, Виктор побеждает. А потом мчится в аэропорт, так как Юри улетел сразу после награждения, заранее забронировав билеты. Бабичева смеется, Георгий закатывает глаза, Юрий ничего не понимает, а Фельцман напутствует своим "Вали уже, сил нет тебя терпеть!" Виктор валит, в Хасецу. Там снег на деревьях, красные мостки и хлопающий удивленно глазами Юри, которого Виктор находит в Ледовом дворце. Сердце заходится при взгляде на домашнюю, уютную фигуру. Хочется сжать его сильно, до боли, вплавить в себя и никуда не отпускать. - Пожалуйста, давай попробуем еще раз, - Виктор тянет руку. Юри вздыхает, снимает перчатку. Их пальцы соприкасаются, Виктора пробивает током. Ощущения гораздо, гораздо лучше и сильнее всего, что он представлял в юности, о чем мечтал в зрелости. Пальцы шершавые, натруженные, видимо, в онсене он не только отдыхает, после чемпионатов, но и трудится. Вполне в духе Юри. Виктор скользит рукой по запястью, выше, к тонкой коже и переплетению вен, дыхание с шумом вырывается из груди, а напротив - весна в темных глазах, талые воды и набухшие почки вербы. Всего секунду ничего не происходит, а затем по рукам скользит, бежит под одежду ветвистая татуировка, подкожный узор, заложенный природой. Дыхание перехватывает у обоих, Виктор слишком долго этого ждал, слишком надеялся, боялся, терзался. Юри... о чем он думает, не понять по невозмутимому из-за азиатских черт лицу. Которое искривляется, как в замедленной съемке, Кацуки всхлипывает и утыкается лицом в ладони, плечи его содрогаются, он икает. Из будки встревоженно смотрит его подруга. Виктор не умеет утешать плачущих людей, но его руки словно были созданы для Юри. Для изгибов податливого тела, рваного дыхания в плечо. Он обнимает этого молодого теперь уже не старика. Их время запущено. Шелковые волосы скользят между пальцами, Юри трясет немилосердно, Виктор шепчет какую-то утешающую ерунду в пахнущую травами макушку. - Я так долго тебя ждал... так долго!.. - прерывистый шепот касается слуха, Виктор вздыхает. Он тоже долго ждал. Всю свою жизнь. - Пойдем, - ведет фигуриста со льда. - Нам нужно о многом поговорить. Юри кивает и слушается беспрекословно, он еще шокирован для полноценного сопротивления. Макушка касается плеча, устало, ласково, пальцы сплетаются. Он все еще не может поверить. Дождался! Наконец-то дождался. Все прошедшие годы кажутся сплошной ерундой. Природа всегда сводит соулмейтов. Вместо эпилога. Весна в Хасецу яркая, всех оттенков розового и черного. Расцветает сакура, земля еще влажная, пахнет сыростью, прошлогодней листвой - самый замечательный на свете аромат. Виктор следит за каждым шагом, каждым движением снующего по кухне Юри. У них сегодня плотное расписание. Несколько учеников, прогулка по городу, еще в онсен заглянуть надо, Мари хочет с кем-то там познакомить. Не верится в сбывшуюся мечту. И то, что Юри оказался куда лучше фантазий. Неторопливая реальность разрывается стуком двери о стену. Виктор хлопает себя по лбу: снова забыл закрыть после прогулки с Маккачином. А все потому, что Юри отвлек. Нельзя расхаживать сонным по квартире в одной лишь рубашке Виктора. На пороге стоит Юрий. - Вот, - сует письмо под нос Виктору. Тот вскрывает конверт. Почерк Фельцмана. Странно, почему не электронка? А, чтобы сбежать не успели! Тренер со всей широтой русской души посылает им на перевоспитание неугомонного, не подчиняющегося приказам ученика. Виктор переглядывается с читавшим послание через его плечо Юри. - Тебе не кажется, что Фельцман подложил нам огромную свинью? - спрашивает на японском. Юри говорит, что языковые способности Виктора очаровательны. Кацуки смотрит на младшего русского, на леопардовый принт, морду льва на майке. - Скорее кота, - констатирует он. - Злющего кота. Фигуристы вздыхают в унисон, затем хихикают. На ум приходит одна и та же мысль: - Зато не скучно!