Признание

Сидя в Висельнике в самом дальнем углу стола со всей компанией с какой то мало приятной, но очень действенной выпивкой в стакане, Изабелла в который раз смотрела на Хоука и не понимала, что именно так влечет ее к нему. Иногда даже, пытаясь найти в себе ответ на это самый важный для нее в данный момент вопрос, она думала, что он ее заколдовал, хотя тут же отмахивалась от этой мысли, как от назойливой мухи, понимая, что это глупость. И продолжала дальше бродить в глубинах своей души в поисках ответа. Что то тянуло... Но что? Вроде бы обычный мужчина, если не считать магического дара. Обычный. Обычный... Хотя с другой стороны, будь он обычным, она бы каждый раз, когда он подходил к ней, изо всех сил не приказывала сердцу остановиться а ногам продолжать крепко стоять. Что, впрочем выходило у нее не слишком хорошо. А он как будто и не замечал, только продолжал улыбаться. Это задевало. Но пожалуй самую малость, потому что пиратка привыкла к тому, что Хоук постоянно всем улыбается. Но отнюдь не потому что он добряк, совсем нет. Он был убежденным циником, из него постоянно сочился как будто галлонами сарказм вперемешку с ядом, и этот коктейль он всегда приправлял своей фирменной улыбкой-оскалом и изогнутой бровью. Он не был обычным. Обычных у нее было в достатке, причем как мужчин, так и девушек. Но тут было что то иное. Она не могла сдаться без боя признавшись, что влюблена, так и не узнав ответ. Он никогда не лгал ни себе ни другим, даже открыто что то высмеивая, был честен. И всегда прямолинеен. Может быть это? А что, вполне подходит. Ведь все, кто был у нее до Него, либо врали ей глядя в глаза с одной целью - затащить ее в постель, либо пытались ее убить. Вторых, впрочем, было больше и они почему то происходили из первых. А он, нет, он не лгал. Он не пытался с ней переспать, как предыдущие. Вопреки всей ее логике и принципам, переспать теперь хотела она. И вся соль заключается в том, что ей хотелось даже больше. Жить с ним, дышать с ним, держать его за руку... И может даже, что ее больше всего удивляло, завести ребенка. И может даже не одного. Что бы они были такие же, как он, огненно-рыжие с зелеными глазами. От упоминания его волос даже в собственных мыслях ей становилось не по себе... Его цвет волос - будто живой огонь, в котором хотелось сгореть без следа. Когда иногда она смотрела на него со спины, ей чудилось, что это и впрямь языки пламени и так и тянуло дотронуться, почувствовать их жар. Но она вовремя одергивала руку, понимая, что фактически сходит с ума. И судя по лицу Варрика, который видел подобную картину не один раз, она понимала, что уже сумасшедшая. А Варрик каждый раз вздыхал и с улыбкой говорил "Ох, Ривейни, Ривейни..." . Хоук даже как то повернулся, услышав слова Варрика, но ничего не сказал, только ухмыльнулся, глядя ей прямо в глаза, отчего она теряла дар речи. Глаза... Он будто смотрел куда то в глубину, будто разглядывал душу, читал мысли, будто вся она была у него для него словно открытая книга, которую читал от начала до конца не один раз. А она знала, что это не было глупым утверждением, не было просто бессмысленной фразой. Это было правдой. Во всяком случае так всегда казалось. Когда он на нее смотрел, она чувствовала себя связанной по рукам и ногам, не имея возможности даже вздохнуть. Таки красивые, такие зеленые, как самый прекрасный эльфийский лес весной. Это был цвет изумруда, но дороже всех камней на свете. В сравнении с Его глазами изумруд - бесполезная стекляшка. Хотелось без конца смотреть в них и умолять всех богов на свете, что бы они смотрели только на нее. Всегда. И никакие храмовники бы ее не остановили, и весь Круг бы она сожгла дотла, лишь бы он смотрел на нее. Жаль только, он даже не догадывался о ходе ее мыслей, хотя понимал причину ее столь глупого поведения в его присутствии. И от этого ей становилось безумно... Тоскливо. И стыдно. Да, наверное "стыд" - самое подходящее определение. Потому как она не понимала, как она, пиратка от кончиков пальцев ног до кончиков волос, не боящаяся ничего, будь то здоровенный огр, банда разбойников, гарлоков или толпа пьяных гномов, пялящихся на ее грудь, боялась заговорить с ним, не говоря о том, что бы в чем то признаваться. А это было необходимо. Иначе она до конца своей жизни будет винить себя в том, что не подошла, побоявшись. "Возьми себя в руки, Изабелла. Собери остатки своей смелости, тряпка, поговори с ним". Ох, Создатель, Андрасте и все вместе взятые, как это сложно. Наверное, нужно еще выпить, это никогда не бывает лишним, к тому же прибавляет каплю, пусть и искусственной, но все же, смелости. Сжав стакан до боли в пальцах, она молилась... Молилась всем, что бы он не прогнал ее, не высмеял. Ей и самой становилось смешно от всего этого... "Изабелла, как же низко ты пала. Ты бы могла одним движением пальца собрать вокруг себя стадо мужчин... И, как жаль, ключевое слово тут - "стадо". А тебе нужен какой то маг-отступник, которого по хорошему бы бояться нужно, а ты его... " О, Создатель нет. Как же сложно. Признаться самой себе - уже большой поступок. Если это у нее не выходит, то вряд ли выйдет следующий шаг. "Изабелла, положи свой пессимизм в дальний карман. Ты же всегда была сильной, неужели ты не сможешь сказать несколько слов, это же намного легче, чем размахивать кинжалами". В последний, как она надеялась на сегодня, раз она поднесла стакан к губам, заставила себя выпить содержимое стакана. Закрыла глаза, еще раз попытавшийся убедить себя подняться, встала из за стола. Тихо, буквально по-кошачьи, подошла к Хоуку, тронула его за плечо... - Изабелла? Что-то случилось? - Нет. Хоук, нам... Мне нужно поговорить с тобой. - Это срочно? Я вот-вот оставлю Хмурого "без штанов". А учитывая, какой он игрок, я не упущу такой возможности. - Извини... Да, боюсь, это срочно. - Задница Андрасте... Хорошо, разговор так разговор. А ты, Фенрис, даже не вздумай смыться, мы не закончили! Он поднялся, сделал шаг ей навстречу. Он знал, о чем она будет говорить. Знал наперед. Просто хотел услышать это от нее.