Смятенность мэтра

      От резкого поворота ковёр занесло, из-под его края вылетел песок и мелкие камешки. Несколько хвостовых перьев бахромы стёрлось от подобного манёвренного шарканья по поверхности, а боковые заработали ещё активнее, отчего полёт оперённого ковра стал более явственней напоминать воздушный забег сороконожки. Тучный рулевой вовремя бросил жемчужину, скрывшись от арбалетчиков за моментально развернувшейся пылевой завесой.       Воспользовавшись опасной близостью к проносившейся под ковром растрескавшейся пустыне, беглец успел шкрябнуть пылающей булавой, оставляя ловушку. Буквально в следующий миг его защитная сфера лопнула от попадания четырёх арбалетных болтов, тем самым отвернув от цели запоздавшую пару. Согнутый углом силовой щит, защищавший от встречного потока воздуха, пришлось резко сдвигать за спину: он тоже благополучно лопнул, нивелировав пять пурпурных пучков самонаводящихся магических снарядов.       От очередного удара оземь волшебным оружием тёмная сеть сухих прожилок стремительно окрасилась в рыжие цвета образовавшейся лавы; кусочки растрескавшегося глинозёма превратились в островки, истаивающие, словно льдинки в кипятке. Жар, испущенный образовавшейся магматической ямой, послужил трамплином для удирающего ковра-самолёта и расширяющегося пылевого облака. Летевшие на перехват грифоны не успели шарахнуться в стороны, угодив в ловушку. Из расплавленной породы, куда воткнулись их электрические болты, стал вырываться огромный рой элементитов. Прикрытые пылью, многие десятки огненных ос с гулом накинулись на обидчиков, скопом ужалив первого преследователя, бесславно сгинувшего в пекле растревоженного улья. Второй верховой, влетевший в подсвеченные клубы, свалился поодаль обугленной тушкой. Грифон третьего лишь коснулся быстро разрастающегося и оттого редеющего облака песчаной пыли, но шустрые огненные осы догнали отвлёкшегося всадника и разъярённо вонзились в грифона, воспламенив оперенье с шерстью и вынудив стойкого к пламени наездника спешно приземлиться и прекратить погоню. Лишь двое боковых ловчих спокойно миновали огненно-пылевую ловушку с роящимися сотнями элементитов, постепенно накапливающихся в тысячи.       От ветра при отсутствии щита ряса на спешно улепётывающем человеке затрепетала, волосы растрепались. Ковёр-самолёт стал активно вилять, а сидящий на пятках толстячок принялся замысловато размахивать своей пылающей булавой, из которой встречный ветер стал вырывать и разбрасывать в разные стороны живые огненные искры. Эти пламенные шмели пугали грифонов, вынуждая преследователей держаться подальше, попусту тратя силы волшебных зверей и заколдованные арбалетные болты, несколько из которых уже продырявили дорогой ковёр-самолёт.       Пролетев ещё четверть мили, пухлощёкий вновь резко повернул под прямым углом, в считанных дюймах разминувшись с трескучими арбалетными болтами. На сей раз он не стал ударять оземь своим волшебным оружием, а нарисовал круг. Едва пламенный нимб замкнулся, как ослепительно вспыхнул, рождая внутри себя огромный рой - элементитов сияния. Живое созвездие сразу начало свой завораживающе хаотичный танец, а огонь булавы перешёл в следующую стадию горения, превратившись в сияющий ореол, теперь исторгающий яркие искры живого солнечного света.       Ослеплённые преследователи удержались в сёдлах благодаря выучке грифонов и своему мастерству. Правый из оставшихся преследователей оказался в наиболее уязвимом положении. Выуженная из чёток и брошенная в него электрически-голубая жемчужина расширилась в искрящуюся сферу. Наездник успел чуток проморгаться и увернулся от прямого столкновения, но взрыв тока всё равно его достал. Падение оземь с двух с лишним сотен футов оказалось смертельным для грифона и человека, не смогшего применить заклинание падения пера. Оставшийся в живых халфлинг упрямо продолжил погоню, прильнув к своему ускорившемуся грифону – добыча стоила риска.       Примерно через тысячу футов жирдяй неожиданно совершил ещё один резкий отворот, на несколько мгновений став уязвимым. Преследователь не замедлил нажать на курок, отправляя из своего лёгкого арбалета болт, трещавший маленькими молниями. Увы, хитрая цель наёмного убийцы просчитала этот ход. Из выброшенной голубоватой жемчужины вырвалась толстая молния, шагнула на летящий болт, взорвав в щепы, и отправилась дальше ветвистым деревом. Этой «щекотки» хватило грифону: сведённый судорогой зверь закувыркался в кусты верблюжьей колючки, а халфлинг оседлал кактус – удачно для его несостоявшейся жертвы.       Пользуясь передышкой, победитель гонки извлёк вторую булаву и направил ковёр вниз, чтобы ударом оземь образовать ещё одну магматическую яму с роем огненных элементитов, начавших зрелищно вырываться, словно головёшки из жерла мини-вулкана. Исхитрившись выудить ещё пару бусинок из редеющих чёток, человек в рясе солнцепоклонника восстановил магическую защиту от стрел и ветра, вновь наклонив перед ковром-самолётом силовой щит так, чтобы воздушные потоки раздували и трепали оружейный огонь. Надобность в полёте «лесенкой» отпала, и учёный муж стал править вперёд сужающейся синусоидой, оставляя за собой жирный шлейф из роящихся между собой элементитов огня и сияния.       Человек верхом на ковре-самолёте не ощущал за собой пригляда, но вылетевшие из-за бугра зенты не оставляли сомнений, что один из ранее проданных им магических шаров дальновидения сейчас направлен на эту местность.       Это полбеды.       Впереди низко стелился гигантский самум, надвигавшийся стремительней скакового коня – тоже далеко не сам по себе двигался.       Средь бела дня на горизонте сгущались Тени.       Ещё в оазисе Горький Колодец белоглазый торговец без труда вычислил поклонников Принца Лжи – представители Зентарим особо и не скрывались. Цирик ещё ладно, зелёный сосунок на Пантеоне Богов, жалкий смертный, из прихоти Верховного Лорда Ао наделённый силой высшего божества. А вот Леди Потерь существует с начала сотворения его мира. Два коварства объединились на небесах и на земле: торговая организация злых волшебников, колдунов и ворья Зентарим, купив прозревающие тени магические шары, стала достойной заключения пакта с Анклавом Теней, поклоняющимся богине Шар. Стычки между зентами и шейдами прекратились в начале лета. Те и другие вместе повернулись против распоясавшихся солнцепоклонников, начавших набирать силу в Анаурохе. Истреблению подверглись клирики Латандера и прочие приверженцы этого высшего божества примерно семнадцати веков отроду. Хотя имя солнечной богини бединов Ат-Ар Беспощадной вместе с титулом Жёлтого Божества с недавних пор вернулось Лорду Утра, верующих бединов пока не трогали, боясь всколыхнуть и поджечь всё Большое Песчаное Море - объединение кочевников в армию лишь усилит бога Латандера.       Ковёр-самолёт совершил последний зигзаг и перед самыми тенисто-пылевыми клубами круто взмыл вверх, заставив рулевого пригнуться и вцепиться в край, чтобы не сверзиться. Две булавы остались брошенными внизу, утопая в разрастающейся солнечно сияющей магматической яме. Сотканный из верблюжьей шерсти транспорт заложил крутой вираж. Пухлые пальцы крутанули волшебный волчок, выбросив его в самое пекло. Затем правая рука сорвала с левого запястья браслет – вослед полетели алмаз величиной с орех и дюжина янтарных бусин с глазное яблоко халфлинга.       Распластавшись на ковре, чтобы не парусить, пухленький человек лихо помчался прочь от порождённого им смерча, раздувшего столб ослепительного пламени в самое подбрюшье низких туч грозового фронта. Известный в узких кругах экзорцист успел отлететь всего на несколько сотен своих ростов, когда активировалась первая янтарная бусина: спираль о семи стофутовых лучах, словно гайка по винту, вознеслась по хоботу смерча и просверлила дырку в краю сизо-бурой тучи, имевшей вид колоссальной наковальни. За первой последовала вторая, третья огненная спираль тоже поначалу вихляла, отстоя от предыдущей примерно на семьдесят футов. Целая дюжина огненных спиралей менее чем за минуту насадилась на смерч, как осьминоги на вертел. После чего мытарства вихря не окончились - он оказался насквозь прострелен солнечным лучом из алмаза родом с Сола. От этого вихревой столб ещё пуще завертелся и подрос в стремлении достать до небожителей – до верхних атмосферных течений, скованных волей клириков бога штормов Талоса, чтобы гнать на север тёплый и влажный морской воздух. Свою лепту в рост смерча подспудно вносил и поднятый вражинами самум, стремительно насаживающаяся на зигзагообразный меч из элементитов, прошиваемых песчинками и вспыхивавших в жертвенном огне, уничтожающем теневую магию и само Теневое Плетение Шар, подпитывавшее эпичный двеомер арканистов из Тултантара.       Умник не один месяц обдумывал способ насолить мерзостным шейдам, которые с момента своего появления на Фаэруне более полутора лет назад начали варварскими методами изменять климат всего региона под свои желания, пусть и основанные на воспоминаниях о цветущем и плодородном крае на месте нынешней пустыни. Злыдни с первых дней вынашивали планы как следует устрашить весь Анаурох, но поди ж ты - были вынуждены сыграть под чужую дудку. Из-за массового вооружения племён губительным оружием шейды поспешили именно сегодня одним махом смести с лица земли оазис Горький Колодец вместе с тысячей людей и прочих рас, собравшихся в караван-сараях на торжище и торжественную присягу дюжины десятков воинов на верность богине Ат-Ар Беспощадной, в лице пухлощёкого слепца раздавшей новообращённым по пылающей булаве, чей огонь сжигал само Теневое Плетение Шар.       И вот климатическое заклятье шейдов и талоситов в данный момент оборачивалось вспять. Разгорячённый смерч неумолимо пожирал гонимую грозовым фронтом пылевую бурю, превращаясь в гигантский ураганный пылесос, загрязняющий верхние слои атмосферы. Оттуда вся поднятая из пустыни пыль и грязь потом осядут на расположенных севернее Пиках Скимитара. В считанные летние дни солнце сорвёт их снеговые шапки. Контраст температур в горах создаст естественное и потому стойкое барьерное течение воздушных масс для остановки растапливания края приполярного ледника Высокого Льда и дальнейшего расшатывания климата на четверти многонаселённого материка, называемого Фаэруном. Озеленять пустыню можно - и нужно! – менее беспощадными средствами.       Смертельные враги латандеритов тоже оказались не лыком шиты. Из Плана Тени вынырнули несколько отрядов на гигантских летучих мышах и прочих верховых монстрах, не горящих особым желаниям соваться к завывающему и грохочущему смерчу, вокруг которого с гулом крутился колоссальный рой элементитов огня и сияния, придающих мировой магической ткани свойства испускания света, что автоматически уничтожало Теневое Плетение. Появившись под рваным брюхом тучи, орава шейдов занялась швырянием двеомеров в попытках нарушить целостность хобота смерча и сломить его. А вот за святым на прытком ковре-самолёте погнался кое-кто другой.       В клубах пыли внезапно показалась огромная тень…       С громогласным рёвом из драконьей глотки вырвалось огненное дыхание и понеслось ветром на тщедушный ковёр-самолёт. Вскоре из пыли вынырнул и сам доселе невидимый взрослый красный дракон, всецело охваченный колдовской яростью, придававшей ему сил и скорости нагонять быстрого летуна в рясе, направившего свой транспорт почти вертикально вверх и едва успевшего избежать поджаривания. Если бы шейды сами не опасались попасть под раздачу раззадоренного ими же монстра, которого они решили заодно изгнать из своих гор и под шумок ограбить, то в подставившийся ковёр ударила бы молния или более убойное заклинание дракона.       Распластанный на ковре-самолёте человек мужественно «забыл» о волшебном ключе со спасительной дверью измерений и о жемчужине безошибочной телепортации – ради спасаемых им бединов. Потеряв вожделенную цель, бешеный красный дракон наверняка испепелит оазис, находящийся менее чем в десяти милях от вихревого светопреставленья. Кровь толстяка взбурлила от мысли совершить рисковый пролёт мимо пальм Горького Колодца, чтобы побудить новообращённых к молитве призыва соларов или ангелов послабее. Подаренный старому жрецу Фонарь Сияния с находящимся внутри архонтом-светочем вполне способен вновь объединить людей в едином экстазе веры в бога – Латандер придёт в довольство.       Чуть поелозив на несущемся по ветру ковре-самолёте, рисковый человек закусил поредевшие чётки. От нахлынувшего с драконьим рёвом ужаса затряслись поджилки. От звуковой волны жир в теле заходил ходуном, а зубы заломило до слёзных искр из глаз. Ветер подхватил и жемчужины из перекушенных чёток, и потерявший управление ковёр-самолёт, завертевшийся сорванным листом. На преследующего жертву дракона посыпались падающие звёзды и искрящиеся сферы, лучи палящего света и проклятья, молоты богов и столпы пламени - большая часть этого не причинила серьёзного урона или вовсе оказалась бесполезна против взрослой красной бестии. Зато пара барьеров клинков посекла кожистые крылья, а прилетевшая в морду стена камня выбила искры из глаз, ошеломив и тем самым приостановив дракона, что дало человеку время очухаться от дотянувшейся до него зубодробительной драконьей атаки.       Ковёр-самолёт не стал совсем уж потрёпанной или, скорее, ощипанной тряпкой, но его скорость и манёвренность сильно просели. Кое-как выровнявшись, терпеливо приспособившись к пыли и околоземным воздушным ухабам, от которых мутило в голове и нещадно тошнило, беглец-приманка воздал хвалу провиденью за то, что никакая овца не сунулась под горячую пасть дракона - лишь бы добить долбанного добряка.       Интуитивно дёрнувшись в сторону от колючки, распластанный на ковре толстяк выскочил из пылевых завихрений забуксовавшей бури и сразу же выровнял высоту полёта до уровня своего скромного роста в пять с лишним футов. Всученные ответным за фонарь подарком очки-полусферы уже не казались уродским и неудобным артефактом, провонявшим стариковским потом и магией взгляда Тоджанида, подарившим белоглазому пузану способность видеть без помощи планарного союзника в виде висящего над головой шарика архонта-светоча. Волшебный оптический инструмент прекрасно защищал глаза и кардинально расширял сферу обзора, позволяя без поворота головы узреть творящееся за спиной – ценнейший дар.       Шипастая морда поджарого красного ящера не отставала, пыхтя копотью из приплющенной носопырки. Рыжие глаза пылали очумелой яростью, суженный вертикальный зрачок видел перед собой лишь одну цель, посмевшую серьёзно ранить хозяина неба, самого злобного и сильного из всех видов хроматических драконов.       Дырявые и кое-где порванные перепонки могли не выдержать крутого манёвра, но и преследуемый ковёр мог расползись по ниточкам от перегрузок на виражах.       Со стороны могло казаться, что исход гонки на выживание решала выносливость: красного дракона и коврового движителя. Как бы не так! Пока толстый сохнет – тонкий сдохнет.       Человек сперва себя постепенно излечил, потом напряжённо и неторопливо реставрировал свой транспорт, время от времени оглядываясь назад и убеждаясь, что всё ещё преследуем сбрендившим драконом, непрестанно пытавшимся дышать огнём, но без попутного ветра сам себя им ласкавший. Ярость затмила, молот встряхнул, а переохлаждение сделало заторможёнными мозги взрослого самца, позабывшего своё колдовство и запыхавшегося настолько, что не получалось ни набрать полную грудь воздуха для повторения громового рычания, ни связать двух слов на драконике – лишь рычащий лепет с угрозами пожирания.       Между грядами Пиков Скимитара и Пустынного Зёва было менее ста миль. Оазис Горького Колодца располагался ближе ко вторым. Обычно ветра здесь дули либо на север, либо на юг. Боковой ветер был хуже всего для дракона, потому ковёр двигался на запад, удаляясь от оплота шейдов к краю Анауроха. Практически точно на западе лежала тайная тропа Зентарим, чьи караваны, порой, находили смелость пройтись по краю Забытой Долины и крутым перевалам через горы. Естественно, где горы – там драконы. Где снега – там белые. Злые белые драконы, ярящиеся на Талоса, чьи жрецы обуздывали тёплые и влажные ветра по соглашению с щедрой церковью Шар и ради пущего разрушения в устрашение обывателей, молящихся никчёмных божкам типа актёришки Милила или замухрышки Талоны. Штормовой Лорд родился в первой битве между Селунэ и Шар, родился ликующим от хаоса и упивающимся разрушением. Как Латандер нашептал эрудированному человеку посредством архонта-светоча в том самом Фонаре Сияния, Талос имел обширный опыт раскачки смертных к божественности с дальнейшим истощением сил своих марионеток. Исходя из этого, превосходно оснащённому одиночке можно было не опасаться встречи со штормовым чемпионом, чего нельзя было сказать о племенах бединов, которым предстояло испытать на себе неистовство ярости штормлордов, чья пылевая гроза осрамилась прямо на их глазах, не продвинувшись к оазису ближе магматического дота.       Пузан в рясе особо не переживал о жителях пустыни и караванщиках. Каждому предстояла своя битва - такова судьба. Да, он по завуалированной просьбе Латандера поторопил рок, ибо лучше сбросить копящееся напряжение в управляемой локальной стычке, чем разрозненных кочевников перебьют племя за племенем, пока те не успели очухаться и собраться. Да, коврового гонщика потряхивало от возбуждения творящейся волшбой и животного страха перед вселяющим ужас драконом, но за какой-то по счёту дюной затянувшийся марафон пережёг эмоции здравомыслящего человека. Вскоре ему хватило успокоения и концентрации на применение целостности – улучшенная версия двеомера ремонта восстановила самодельный ковёр-самолёт до последнего пёрышка в порхающей бахроме. Это не вернуло магии былую управляемость, зато теперь можно не бояться, что сотканное бединами транспортное средство порвётся прямо в воздухе.       Упорный красный дракон определённо где-то в своей шипастой тыковке понимал, чем занята жертва - это злило его ещё здоровее. Ослеплённый яростью да с повреждённым носом ящер не распознал своего вторжения на территорию относительно молодого и дерзкого белого дракона. Принадлежа самому мелкому и самому шустрому подвиду, Беделф по кличке Визгун соображал медленно, но умудрялся долгие годы уходить от зентов с добычей. Красный дракон, видевший лишь подмётки сандалий да серую рясу с золотыми всполохами, даже не подозревал, что набирающая высоту жертва приближается к логову молодого белого дракона, издали услышавшего хриплые рыкания и загодя завидевшего вторгшихся. Беделф Визгун успешно затаился на уступе, слившись с краем ледяной ермолки на макушке своей скалы. Здесь была его вотчина.       Красное и белое – две люто ненавидящие друг друга противоположности.       Человеку в рясе был не важен результат поединка красного и белого, ведь своей цели он добивался при любом победителе – алчность закулисного кукловода с шаром заставит оттянуть зентов с бединского направления в сторону драконьих сокровищ – сами трупы ящеров легко можно втюхать за полсотни тысяч золотых монет.       Смелый слепец не боялся быть атакованным ледяным дыханием, но рисковал до безрассудности. Подведя огнедышащего ящера на дистанцию в жалкие десятки драконьих длин до напрягшегося хладнокровного, пухлощёкий человек с риском для себя подставился, пустив ковёр-самолёт резко вниз и ускорившись что есть мочи. Охотничьи инстинкты не подвели Беделфа. Белый молодец спикировал на могучую спину взрослого красного взрослого, когда тот приготовился выдохнуть струю огня вослед тряпке, провокационно пронёсшейся мимо его кровоточащей морды: волшебная рука мага прицельно втемяшила смачный плевок прямо в пылающий яростью глаз, затмевая взор единственной целью. Испепелившее перья пламя всего лишь щекотало уносящиеся пятки, когда ударный бросок задних лап белого разом выбил весь воздух из лёгких красного – внезапно удавшийся и мощный выброс огня в мгновение ока поглотил человека в рясе…       (Иллюстрации с 001 по 005)