Притяжение

      За иллюминатором виднелась очередная галактика и, к сожалению юноши, этот вид больше не вызывал в нем дикий восторг. За более чем две сотни лет скитаний в космосе, он уже привык. Привык осознавать когда-то далекие звезды, ежедневным видом из окна. Привык к периодичным погоням и перестрелкам с внеземными обитателями галактики, что казались раньше нелепыми сказками. Он привык даже к безвкусной пище из тюбиков, не говоря уже о синтезированной искусственной крови голубого цвета.       А еще привык почти ничего не чувствовать, не ощущать. Не то чтобы он отключил свою человечность. Нет! Этого он никогда не сделает! Ведь он поклялся в этом двум самым близким солнцам его вечности. Ему и Клариссе, когда провожал вторую в последний путь…       Его маленькое беспокойное рыжее чудо…       Его лучшая подруга, которая смогла вытянуть его из личного ада, когда тот потерял свою биологическую семью. Он долго тогда не мог принять факт смерти своей матери и родной сестры. И если бы не ОН и Кларисса, кто знает, чтобы с ним стало. Вампир до сих пор помнит, как его рыжее недоразумение, ростом чуть больше, чем полтора метра, отчаянно колотила его, чтобы он проявил хоть каплю эмоций, чтобы он перестал держать все в себе. Впрочем, колотила его не только она. Еще был Он, призрак его жизни до изгнания в вампирском клане Нью-Йорка, что каждые три дня приходил и заставлял его питаться.       Её нет уже полтора века. И от этого грустно и больно.       Его нет…       Не важно… — Снова пытаешься хоть что-то почувствовать, вспоминая прошлое? — прозвучал мелодичный голос его напарницы, его спасительницы. Той, которая стала ему сестрой после разрушения их мира. Той, что держала его за руку на похоронах Клариссы, последней охотницы с Земли. Той, что стала его стимулом для существования, впрочем, как и он для неё. — Как давно ты проснулась, Кэрри? — чуть охрипшим от сигарет голосом, интересуется вампир у своей спутницы. Он не может не улыбаться ей в ответ, и за это он отдельно ей благодарен.       Кэролайн Форбс, была одним из последних вампиров, которых он встретил после уничтожения их родной планеты триста лет назад.       Это все произошло внезапно.       Земля стала разменной монетой в войне двух сверхгалактических держав. Но лишь одна из воюющих сторон предложила помощь в виде эвакуационных кораблей для Землян. Обучила их своим технологиям, чтобы те смогли хоть как-то выжить, а потом оставила на руинах их галактики. Не так уж много, но хоть что-то…       Большинство оборотней поселились на Марсе, чьим спутником стала Луна после исчезновения Земли. Ведьмы полностью заселили Венеру, а благодаря, единичным выжившим Фэйри, смогли сделать её флору почти Земной. Люди по своему обыкновению были везде. И лишь вампиры в своем большинстве разбрелись по разным уголкам космоса. Синтезированная кровь помогла решить проблему питания, а отсутствие потребности в кислороде и факт их слабости под ультрафиолетом Солнца, но не других звезд, окончательно поставил точку их существования в Солнечной галактике.       Но большинство из них бежало не от Солнца.       А от имен…       С момента уничтожения Земли, на каждом из выживших её обитателей, появилось имя. Имя всегда было на родном языке носителя. Иногда это было имя незнакомца. Иногда того, кто сильнее всего повлиял на их жизнь, на Земле.       Большинство верило, что это имена их вторых половинок. Благодаря чему распался ни один брак. Как, например, у его Кэролайн. Но она не любила об этом говорить. В конце концов, для большинства вампиров имя, стало означать боль.       У ведьм и фэйри, имена походили на разноцветные татуировки хной с блестками.       У оборотней, это были выбеленные надписи, сияющие при свете Луны.       А вот у вампиров, это были выжженные словно на Солнце имена, которые к тому же приносили нестерпимую боль. Не постоянно, а лишь когда те смотрели в каком-то определенном для них направлении. Поэтому, большинство и разлетелось в разные стороны. Чем дальше заберешься, тем меньше будет боль при повороте головы не в ту сторону. — Достаточно давно, чтобы учуять запах твоей паленой кожи, Саймон, — садясь рядом с ним на полу у огромного иллюминатора, произнесла блондинка. — Твое счастье, что мы не перевозим сейчас пассажиров и можешь истратить хоть весь кислород на сигареты. — Увы, у меня нет столько сигарет, — делая очередную затяжку, усмехнулся Саймон. — И вообще, как ты говоришь, курить — это плохо! — И буду говорить это до конца твоей вечности, а теперь делись! — в наглую выхватывая полупустую пачку сигарет, заявила вампирша.       Они могли так сидеть сутками, пока не кончатся сигареты, либо не потребуется кровь. Плечом к плечу, смотря в бескрайний космос. Смотря в одну запретную для них двоих сторону, и заглушая запах паленой кожи дымом сигарет. Это стало их маленькой традицией, от которой потом нужно было идти в лазарет и забинтовывать сгоревшие участки кожи, но от которой никто из них не мог отказаться.       Потому, что лишь боль от ожогов имен напоминала им о том, что они еще почти живы. — Может мы перестали ощущать что-либо потому, что слишком далеко забрели? — звонко прозвучал голос Кэролайн в тишине их общего шаттла. — Все может быть, — лишь пожал плечами Сай, делая очередную затяжку. — Расскажи мне, — снова прозвучала её старая просьба. Он знал о чем, точнее о ком она хочет услышать. Но, чем чаще он его вспоминал, тем сильнее тлело, словно угли погасшего костра, имя на его правом запястье.  — Только если ты первая, — выдыхая дым межпланетного табака, произнес Льюис. Он знал, что она не станет, говорить о том, чье имя выжжено на её груди. Этот диалог повторялся между ними не первый и не второй раз. Примерно раз в десять лет, она просила рассказать, он увиливал от ответа. И так все двести лет их практически уже родства на просторах космоса.       Но в этот раз Она решила по-другому. — Хорошо, — шокировала девушка своего спутника, — Никлаус Майклсон, был первородным гибридом. У нас, как вы сумеречные любите говорить, человеческой нечисти, немного другая история происхождения. Мы не были потомками тех, кто пережил болезни демонов. Мы появились более естественно, в частности ведьмы и оборотни были всегда. А вот вампиров, создала одна могущественная ведьма, Эстер, мать Никлауса. Лишь после того, как он впервые убил человека, в нем проснулся ген оборотня. — Разве оборотни не с рождения могут обращаться? — Наши нет. Только после того как убьют. — Жестоко. — Есть такое. Мы с Ним познакомились, когда он избавлялся от проклятья своей матери, блокирующего его волчью сущность. Для этого ему нужна была изначально кровь моей подруги, а заодно и моя смерть вместе со смертью моего тогдашнего парня оборотня. — Воу-воу, стоп! Ты встречалась с оборотнем, будучи вампиром! Дааа, наши виды ОЧЕНЬ значительно отличаются, — зубоскалил Саймон. — Серьезно?! Ты будешь слушать или перебивать? — Все молчу-молчу. — Так вот, после того, как в ритуале он убил тетю моей подруги, вместо меня, затем попытки убить меня, заставив моего парня укусить меня, после чего сам же и вылечил. В общем, он влюбился в меня. — Да ему, я смотрю, просто везет по жизни с влюбленностями! — расхохотался Льюис. — Есть такое, — поддержала его смех. — В общем, он сделал реально много дерьма моим близким. Поэтому я всегда давала ему отворот-поворот. Хотя признаю, тянуло меня к нему сильно. А потом, от него залетела одна наша знакомая волчица, и он со всей семьей уехал в Новый Орлеан, строить семейное гнездышко! — Засранец! — И не говори, — смеясь, ответила Кэролайн. — Потом мы несколько раз пересекались, но у нас у обоих были уже свои семьи. У него была дочь и плачевный роман с какой-то барменшей, которую он долго оплакивал. У меня, был брак, как тогда казалось, с любимым мужчиной и двое, прекрасных дочерей от лучшего друга. — В общем, Санта-Барбара на выезде и полная куча мега важных дел, — сделал скептический итог Саймон. — В точку! Эх, нужно было бутылку нашего самогона достать. — Еще есть сигареты. И дай угадаю, как развалился твой брак. Имена… — Да… Его имя, выжженное у меня на груди, прямо над сердцем. Согласись, это не очень сплачивает семью. — Это уж точно, — усмехнулся вампир. — Хотя знал я две заядлые парочки, на которых появление имен не сыграло никакой роли. — Теперь я угадываю: Кларисса и Джейс, а также Александр и Магнус!!! — В самую точку! Последний кстати, был в полном восторге от имен. — Я помню! Не забывай, он учитель моих дочерей, внучек и правнуков! — Такое забудешь! До сих пор помню те куличи из блесток и выкрашенных в зеленый котов с Венеры. — Хорошие были деньки, — с грустью улыбнулась вампирша. — Ты по ним скучаешь, — озвучил факт Саймон. — Они были моими дорогими маленькими девочками. Для меня и сейчас дикость, тот факт, что я пережила их. Видела, как они выходили замуж. Нянчила сначала своих внуков, потом их внуков… Хоронила сначала их, потом их детей… Это тяжело, ты тоже знаешь это не понаслышке… — Знаю… Когда погибла дочь Клэри, Сара, я воспитывал её сына, Джейса Лайтвуда-Бейна. Его назвали в честь дедушки, и он был его полной копией Джейса. Помню, какой шок испытал, когда этот блондинистый сгусток энергии назвал меня папой. Магнус тогда впервые улыбнулся, после кончины Алека и их сына Рафаэля. А Кларисса сначала тогда смеялась, а потом заплакала. — По сути, именно поэтому мы с тобой и улетели с Венеры. Не смогли больше переносить смерти родных. — Жаль, что Магнус остался там, даже совестно как-то… — Если бы он хотел улететь с нами, то улетел. Да и причин для нашей вины нет. Макс за ним присматривает. Да и ты сам видел его при последней видеосвязи. Он жив, здоров и почти оправился от потери Александра и Рафаэля. Теперь как самый настоящий Дамблдор управляет академией магии. — Только все еще носит траур и заваливает себя работой. Когда-нибудь я его вытащу из Венерского Хогвартса. Кстати, если подумать ты, ведь могла тогда уехать со Стефаном, а не со мной. Он звал тебя тогда, помнишь? — Да ну! Серьезно?! С бывшим мужем, что оставил меня почти сразу, стоило разрушиться нашему миру?! Ну, уж нет! Он бросил меня с двумя маленькими детьми, которых на тот момент только удалось вырвать из заложников у мага-психопата! Видите ли, мужская гордость у него тогда появилась! — Ну-ну. Все прости. Не кипятись, — обнимая девушку за плечи, успокаивал вампир разгневанную Форбс. — Твоя очередь кстати! — Ну, у меня тоже та еще Санта-Барбара, — потушил пятую сигарету Льюис. — Началось все с моего обращения. Как и тебя, меня обратили против моей воли. По большей части из-за Клэри и войны, которую развязал её отец. Тогда я попал в Нью-Йоркский клан сумеречных вампиров, под опеку к Рафаэлю Сантьяго. Он тогда занял место главы клана, после Камиллы, что меня обратила. Меня тогда пугало почти все, а со страха я всегда лез на рожон. Рафа это сильно бесило. Ну, а мне что? Мне тогда стукнуло восемнадцать лет, гормоны еще бушевали. Только вырвался от материнской опеки т.к. тупо умер и стал вампиром. В общем, наломал дров. Выпустил эту крысу Камиллу из гроба, подставив тем самым Рафаэля и весь клан. И вроде бы верно тогда расставил приоритеты, выбрал сторону Клэри, что знал всю жизнь. Да и доводы были вполне вразумительные. Но вот предательства он мне не простил. Даже когда, мой поступок поняли в клане, а за другие мои заслуги не хилую поддержку оказал клану Конклав. Даже тогда, он не позволил вернуться обратно… — Гордость не позволила — Нет. Хуже… Разочарование… Я разочаровал его. И именно от этого было тогда паршивей всего. А потом все стало еще хуже. Банальное ограбление, сука! Гребанные домушники, влезли в дом, когда мама с сестрой вернулись из отпуска, и застрелил их чисто с перепугу. Самому старшему из них было двадцать три. Такие же подростки, как и я тогда, с ветром в голове вместо мозгов. Но меня тогда это не остановило. После похорон, выследил и загрыз каждого. Стал первым преступником после войны с Валентином. Клэри говорила, что даже целая охота была тогда на меня. А я всего лишь месяц запивал свое горе в фамильном склепе семьи, на пару с деревянным колом. — Ты хотел… — Да. Хотел. И мне почти удалось. Но Раф не дал. Приковал тогда цепями и заставлял питаться, хотя бы раз в три дня. — Значит он… — Нет. Не простил. Он тогда и слова не сказал мне. Как бы я его не пытался выбесить, чтобы добил, или хотя бы позволил умереть. Он молчал. А потом и вовсе исчез из моей жизни. Когда, после разрушения мира, его имя появилось на запястье, я не был удивлен как другие. Даже боль, которую оно мне приносило, я считал за благо. Да и сейчас считаю. Как будто бы верю, что в той стороне, что вызывает у меня боль, находится его душа, и именно через эту боль я когда-нибудь почувствую, что он меня простил. — Я уверена, что он давно тебя простил.       После откровений они еще долго курили. Каждый вспоминал того, кто оказался гораздо значительнее в их жизнях, чем казалось когда-то. Боль от их имен, давно стала единственным, что они могли ощутить, не убегая за помощью к друг другу. И, наверное, необычный сценарий их посиделок, заставил их впервые за двести лет поменять уже привычный ритм их вечности. — Давай туда слетаем, — предложила вампирша. — Куда? — В запретную сторону. — С ума сошла? — скептически произнес Саймон, но не смог утаить заинтересованность в голосе. — Нас накроет болевой шок, даже если будем ехать задом наперед. — Ну и что, все веселей, чем тухнуть в бесконечном космосе без эмоций. — Ты ведь в курсе, что в той стороне обитают не самые дружелюбные к вампирам расы? — Как будто нас с тобой это остановит, — радостно усмехнулась Форбс прежде, чем уйти в сторону системы навигации.       Так и начались их догонялки с болью.       Впервые за триста лет они осознали, что запретная сторона может меняться, из-за чего приходилось постоянно менять курс корабля. Боль от имен усиливалась с каждым днем. Обезболивающие препараты и обильная кровавая диета давно уже не помогали. И если Саймону было легче с его почти сгоревшей до плеча рукой, которую он мог и не использовать, то Кэролайн везло гораздо меньше. Имя, расположенное на груди, грозилось сжечь её сердце изнутри. Ожог от имени разросся по всей грудной клетке и начинал расползаться уже по шее. Пару раз она даже теряла от боли сознание на несколько дней, и тогда Саймон не отходил от неё ни на шаг. Но никто из них даже не заикнулся, чтобы прекратить. Через три месяца они оба настолько, привыкли к боли, что пугало уже не её постоянное присутствие, а мимолетное отсутствие.       Ожог Кэролайн затрагивал уже половину лица. А Саймон давно перестал чувствовать руку, от которой остался лишь висящий кусок угля, перерастающий в огромный болезненный ожог на половину груди, что продолжал разрастаться в сторону сердца.       Так продолжалось ровно до тех пор, пока в один из дней их обоих не скрутило сильнейшей вспышкой боли от имен. Имена буквально горели на них, светясь ярким пламенем в темноте космоса. И вероятно из-за этого они не сразу заметили, что практически вплотную приблизились к месту сражения двух кораблей.       Бортовой компьютер техническим голосом сообщал, что прямо по курсу неизвестный корабль рептилоидов атакует неопознанный корабль, той же технической модели, что и их. Саймон в осознанном состоянии смог различить на обороняющемся корабле девять черных точек, третья из которых была перечеркнута красным крестом. Так помечали свои корабли первые, покинувшие Солнечную систему, вампиры. Корабль предполагаемых Землян был еще и явно поврежден: оборонительные щиты были выведены из строя, а кислород в огромном количестве покидал пределы корабля из многочисленных пробоин. И при этом атакованы они самой кровожадной расой вселенной, которая от чего-то особенно ненавидела выходцев из Солнечной системы. Именно поэтому решение хоть каким-то образом прийти на выручку собратьям было одновременным.       Вколов практически смертельную для живого человека дозу обезболивающего, они быстро состыковали свой корабль «Колибри» с другим неизвестным судном, чтобы вместить их в радиус действия своих щитов, после чего нанесли несколько точечных ударов по противнику из квантовой пушки.       Рептилоиды не заставили ждать своего ответа: усилив свои энергетические щиты, они также состыковались с подбитым кораблем, чтобы сойтись в рукопашной с его экипажем.       Кэролайн быстро кинула Саймону его шлем, а сама кинулась в их оружейную. Это было их далеко не первое боевое столкновение с рептилиями, поэтому порядок действий был давно выведен до автоматизма. Саймон эвакуирует экипаж судна, Кэролайн обеспечивает огневую поддержку, а в случае задержки, вытаскивает задницу Сая из непредвиденных неприятностей и наоборот.       Медицинский рюкзак Саймона был всегда собран именно для таких случаев. Несколько баллонов кислорода, четыре пакета с кровью и специальные жгуты с нанонитами для остановки крупных кровотечений и введения раненного в анабиоз. Именно этот набор вещей, был экстренной аптечкой в космосе, что занимала большую часть рюкзака, не считая оружия и ядов вербены с аконитом и демонической кровью.       К тому моменту, как Льюис добрался до раненых, рептилии уже высаживались на корабле. Велась жесткая перестрелка между захватчиками и экипажем. Несмотря на недееспособную правую руку, Сай быстро подлатал одну из раненых вампирш, за что получил благодарных кивок от защищающей её волчицы, которая почему-то пахла вампиром. Это открытие заставило Льюиса, сделать вывод, что его новая знакомая одна из тех гибридов, о которых рассказывала Кэролайн, а значит одна из «своих». — На нашем судне есть запасы крови, — сквозь шум сражения прокричал вампир. — Уводите туда остальных, я вас прикрою. — Я не оставлю своих братьев! — крикнула ему очнувшаяся блондинка, что попыталась произвести впечатление выступившими венами и вампирским оскалом. — Мы их не оставим, но ваш корабль долго не протянет! — прокричал Льюис, после чего по рации в шлеме связался с Кэрр, — Форбс! Тут вампиры твоего вида плюс гибриды, сколько у меня времени? — Минут пятнадцать максимум! — прозвучал голос подруги из динамиков, — Обшивка корабля долго не протянет! — Форбс?! Кэролайн Форбс?! — шокировано закричала раненная блондинка. — Твою мать! Майклсон!!! Это ты?! — оглушая Саймона, заверещала Кэролайн, от чего тому пришлось надеть свой шлем вампирше напротив. — Да! Черт возьми! — радостно прокричала вампирша, но тут же перешла к главному. — Ник в мед отсеке! У него болевой шок из-за твоего чертового имени! Мы не можем его оставить! Он без сознания!       Тут же прозвучал мощный взрыв, оглушая на несколько секунд вампиров. И головоломка с имена разгадалась. — Ник, это Никлаус, верно? — охрипшем голосом спросил Льюис, в ответ, на что получил два нервных кивка. — Сай! — прозвучал жалобный писк Форбс через динамик. Вампир был уверен, что сейчас его подруга на грани истерики и наверняка не может остановить свои слезы. — Я тебя понял, солнце, — лишь ласково прошептал Льюис, понимая, что без одного засранца, они теперь точно не покинут этот корабль. — Значит так девочки! Сейчас бегом на наш корабль, замените Кэрр в оружейной будке наведения ракет. Остальных я на бегу проинформирую, что надо линять и прикрою заодно. А по поводу вашего Ника не беспокойтесь, это блондинистая заноза слишком долго его искала, чтобы упустить.       С этими словами Саймон впихнул девушкам свой рюкзак и ринулся в атаку, исчезая в дыму взрыва и в звуках перестрелки. Через несколько секунд из дыма выбежали раненные Элайджа и Хэйли. Кое-как ковыляя на максимальной скорости, они добрались до места стыковки двух кораблей, где их тут же встречала заплаканная Кэролайн. Все они были шокированы сходству её ожогов с ожогами Никлауса. Но стоило им пересечь черту другого корабля, как Кэрр передала им право управления, а сама выбежала в сторону лазарета, мысленно поблагодарив вселенную за то, что у их корабли одной модели и ей не придется плутать по его коридорам. ***       Вести прицельный огонь по противнику левой рукой не составляло для Саймона особого труда. А вот докричаться до оставшихся членов экипажа в защитных шлемах сквозь шум перестрелки и усиливающуюся боль от ожога было действительно трудно. Краем глаза он заметил, как мимо них пронеслась блондинистая макушка Форбс в сторону мед отсека, от чего двое из пяти оставшихся членов экипажа тут же побежали за ней. Чертовы ящеры, заметив уменьшение в рядах их сопротивления, тут же усилили натиск, пока у обеих сторон не закончились патроны, и не пришлось доставать лазерные резаки.  — Ну что Ящерки-переростки! Поиграем в звездные войны? — закричал Льюис, выпуская клыки и тут же кидаясь в атаку. Спасибо тренировкам с нефилимами, ведь с мечом Саймон был так же опасен, как и с бластером, даже спустя триста лет. Остальной экипаж явно уступал ему в этом навыке, кроме одного, что был единственным в черном костюме и шлеме и, так же как и Льюис дрался одной рукой, только не левой, а правой. Однако, стоило дыму развеяться, а Саймону посмотреть сторону однорукого бойца, как тот тут же замер, чем сразу же решил воспользоваться противник. Хвост ящера сбивает того с ног, а клинок рептилоида замахивается над его головой. Но тело Саймона среагировало быстрее, чем его же мозг. И не зная, почему и зачем, Льюис отталкивает члена чужого экипажа и подставляется вместо него под клинок ящера. Удар прошёлся прямиком по ожогу, и краем сознания Сай отмечает, что ожог все-таки разросся до его сердца. ***       Кэролайн уже не помнит когда в последний раз так быстро бежала. Наверное, когда услышала о сердечном приступе своей внучки. Но не суть, ведь впереди её ждал тот, чье имя выжжено у неё на груди. И наверняка уже даже на сердце. — А ну стоять! — хватая её за локоть, кто-то впечатывает её в стену, от чего ослабленный болью от растущего ожога рассудок почти отключается. — Не сейчас, — пытаясь оттолкнуть незнакомку, слабо сопротивляется Форбс. Тело её не слушается, а боль заполняет её разум почти без остатка, пока к ним не подбегает живой мертвец из её прошлого. — Форбс, это ты?! — шокировано кричит Кол и буквально подхватывает на руки теряющую сознание девушку. — Мне нужно к Нику, — лишь успевает прошептать Кэрр прежде, чем вырубиться.       Мимолетом осмотрев растущие ожоги на лице девушки, поражаясь их идентичности с ожогами Клауса, Кол принимает решение, которое либо спасет его брата, либо погубит окончательно. ***       К большому удивлению Саймона он не теряет сознание после ранения. Даже наоборот, обретает второе дыхание для борьбы с противником. Боль от ожога смешивается с адреналином от ранения, а прошмыгнувшие мимо них в сторону лазарета ящеры подгоняют его к решительным действиям.       Разворот. Ложный выпад. И через пару секунд ящер лишается головы. Сзади спешат его соплеменники, но незнакомец в черном возвращает свой должок Льюису прикрывая того со спины. Так спина к спине, они и продолжали биться за свои жизни. Льюис прикрывает здоровой рукой левую сторону, парень в черном костюме, правую.       Их совместные действия настолько эффективны, что через несколько минут у них не остается противников, пока к ящерам не подоспело подкрепления, а со стороны мед отека не послышался очередной взрыв. *** — За нами хвост! — начиная отстреливаться, кричит Фрея, пока Коул пытается вернуть незнакомую ей блондинку в сознание. Ящеры зажали их в угол, и отступать им банально просто не куда. Ник лежит без сознания в соседней капсуле, а Кол не знает, что ему нужно сделать, чтобы эти двое очнулись.       У Фреи заканчиваются патроны, а магия давно истощена. Времени на раздумья катастрофически мало, поэтому решили просто забаррикадировать дверь. Ящерам эта идея пришлась явно не по вкусу. И пока двое решали, как им выбраться из западни с двумя бессознательными телами на шее, ящеры, толком не думая о последствиях, взрывают дверь, от чего возникает огромная пробоина и начинается разгерметизация всего отсека. Кола и Фрею спасают костюмы, а вот Кэролайн с Ником выносит в открытый космос. ***       Металлические двери блокируют проход в сторону мед отсека, и это означает что они в полном дерьме. Если там произошла разгерметизация отсека, то выжать могли лишь те, кто может переносить космические температуры и не нуждается в воздухе. И, если в отношении последнего Саймон спокоен за подругу, то первое вызывает явное беспокойство. Мысли начинают хаотично появляются и исчезают в его голове, что сильно мешает рукопашному бою с ящерицами-переростками. Взяла ли она шлем? Что там с ее Ником? Сможет ли она пережить столь сильный перепад температур? Сможет ли он ей помочь, если они не смогут вытащить из этой передряги её Никлауса? Почему так сильно начал болеть этот чертов ожог?       Паника начала накрывать вампира волнами! Из-за чего он пропустил несколько ударов и наверняка остался бы без головы, если бы не его компаньон.  — Соберись! — прозвучал до безумия знакомый голос с испанским акцентом и приказывающими нотками. От этого глаза Саймона заслезились, но концентрация на бое вернулась моментально. Их совместная боеспособность увеличилась в разы, а в голове Льюиса снова начали рождаться сумасшедшие идеи по их спасению. — Надеюсь у вас всех есть гравитационные ботинки, — отсекая лишние конечности ящерам, прокричал Саймон. — Ты что задумал?! — встревоженно прозвучал голос, что будил в Льюисе слишком много эмоций. — Вляпаться по самое не балуй! Прикрой! — прокричал Саймон, прорываясь сквозь ящеров к технической панели корабля.       Топливо. Недавний взрыв. Потребность в воздухе. Ящеры. Выброс. Взрыв. Гравитация.       Логическая цепочка Саймона заставляла сомневаться его в своей же адекватности, но других идей просто не было. ***       В голове гудит от недавнего взрыва. Их удерживает у останков отсека только его гравитационный ботинок, второй вышел из строя. Фрея по-прежнему без сознания болтается в космосе, словно воздушный шарик, удерживаемый только его рукой. Боковым зрением Кол замечает тела их преследователей, что погибли моментально без наличия хоть какого-то воздуха. — Надо было шлемы одевать тупые уроды, — со злостью шипит Кол, прежде чем взглядом наткнуться на своего брата. Никлауса. Его унесло слишком далеко, чтобы он мог хоть как-то вернуть его. И уже практически прощаясь со своим старшим братом, Кол отмечает, что какой-то псих, только чтовыбросил все их топливо на корабль ящеров, а тело Никлауса, вопреки всем законам физики притягивается не в открытый космос, а к телу Форбс.       А потом Кол начинает думать, что видимо, надышался какого-то газа или его сильно контузило взрывом. Потому что вид его брата, объятого целиком кровавым пламенем, парящего на фоне различных далеких туманностей звезд открытого космоса к горящей девушке, не может быть реальным. Как и тот факт, что Никлаус очнулся и теперь счастливо улыбается Форбс, что также пришла в себя и теперь тянется к нему. Стоит этим двоим схватиться за руки, как их пламя становятся ярко бирюзового цвета. Дальше была лишь вспышка и взрыв. ***       План Саймона прошел идеально. Связующее звено двух кораблей разрушено, воздуха не осталось, а тот факт, что ящеры всегда бьются без шлемов, сыграл им на руку. Только одного Сай не учел в нем. Не учел, что после взрыва состыковочного модуля, может взорваться и весь корабль противника. И поэтому ему приходится использовать все свои вампирские силы, чтобы опередить взрывную волну и успеть с остальными на «Колибри».       Счет идет на доли секунды.       Корабль уже взлетает с остальными на борту, а из опоздавших, только он и парень в черном костюме. Они почти добежали, когда Саймон спотыкается и падает. Корабль поднимается вверх для пространственного прыжка, но шлюз еще открыт и Саймон видит протянутую руку. Прыжок. И лишь через секунду Сай понимает, что протянул в ответ не ту руку. Правую. Ту что не чувствовал последние месяцы, не использовал в бою. И, наверное, это можно считать чудом, что она начала шевелиться, только вот, ой, как не вовремя.       А затем его хватают за руку и в последний момент перед прыжком затягивают на корабль. В этот же момент их запястья соединяются, и они оба вспыхивают, словно спички, пурпурным пламенем. Саймон тут же вспоминает, как когда-то очень давно, еще Дюморте, когда его мучили кошмары, Рафаэль сидел у его кровати и так же молча держал за руку. И когда он пытался убить себя в склепе своей семьи, Рафаэль также молча держал его за руку. Как сейчас, когда уже закрылся шлюз, они улетели далеко от эпицентра взрыва, и в отсеке без малейшего кислорода оба горят, словно живые факелы, Рафаэль все также молча держит его за руку. — Больше не отпускай меня, — тихо шепчет Льюис стоит пламени исчезнуть, вместе со всеми ожогами. Льюису не нужно дожидаться пока, держащий его за руку снимет шлем. Он и так наконец-то понял, кто перед ним. — Больше не отпущу, — разрушает тишину голос с испанским акцентом, стоит только навороченному шлему распасться на атомы по желанию хозяина. И Саймон не может сдержать своих слез, когда видит до боли любимые черные, словно ночь, глаза своего любимого. Отмечает появившуюся седину у висков в его черных волосах. И накрывает столь желанные пухлые губы своими. *** — Иногда все-таки хорошо быть параноиком, да Никлаус? — льется сарказм непрекращающимся потоком из уст Кола. — Я даже понять не могу, что меня больше всего возмущает. Тот факт, что именно твоя лечебная капсула оказалась настолько бронебойной, что пережила взрыв двух космических кораблей. Или тот факт, что мы уместились в ней все. Все! На минуточку целых три вампира и одна ведьма! — Кол угомонись, — тихо прорычал Никлаус, не выпуская из своих объятий, слегка смущенную их положением блондинку. — Ну, уж нет! Не после того как вы двое при мне устроили галактический взрыв своими феромонами любви и счастья! У меня психологическая травма от шока, между прочим! — продолжал возмущаться вампир, вопреки всем пинкам, которыми его одаривала прижатая к нему сестра. — Заткнись Кол! — кошкой шипела Фрея, прежде чем обратиться к Кэролайн. — Прости за это. Честно, он не всегда ведет себя как придурок. — Серьезно?! Расслабься, Фрея — улыбнулась вампирша. — Я уже давно знакома с твоими братьями. — Ага! Даже как-то раз помогла своим дружкам меня убить, — тут же распетушился Кол, на что все закатили глаза. — И раз уж мне придется вечность теперь болтаться в этой консервной банке по просторам вселенной вместе с вами, давайте познакомимся поближе. — Не переживай ты так. В моем костюме вшит датчик слежения, Саймон носом перероет все галактики, но найдет меня, — заявила Форбс. — Ого! Да у тебя конкуренты, братик! — развеселился вампир, за что тут же получил очередной пинок от сестры. — Кстати, а кто такой этот Саймон? — внешне спокойно произнес гибрид, не пряча ревнивые интонации в голосе. — После двух столетий путешествий по вселенной, можешь считать его моим братом. Саймон хоть и бисексуален, но предпочитает парней, — весело прощебетала Форбс, уже мысленно представляя, как будет их знакомить. — Кстати, Кол он пока свободен, хотя и любит выносить мозг. — НИ ЗА ЧТО! — проорал вампир. — Мне за глаза хватает Сантьяго с его заморочками, чтобы терпеть еще какого-то Саймона. Ей Богу, этот католик выносит мозги по поводу манер еще хуже Элайджи. — Стоп! Сантьяго? Ты имеешь в виду Рафаэля Сантьяго?! — встрепенулась до невозможности улыбающаяся Форбс. — Да, Рафаэль, а ты откуда его знаешь? — удивленно вскинув бровь, поинтересовался Никлаус. — Кажется, мой брат тоже нашел своего засранца! — радостно воскликнула Кэрр прежде, чем, наплевав на свидетелей, затянуть Никлауса в долгожданный поцелуй. — Боже, Мои Глаза! — прозвучал отчаянный вопль Кола.