Сладости

Грейвз никогда не придавал большого значения еде, не был любителем поесть. Утром — крепкий, обжигающий горло и язык кофе, без намека на сахар и быстро приготовленный омлет; днем ел редко, предпочитая думать на голодный желудок, аргументируя это тем, что в состоянии сытости мозг работает намного хуже; вечер — единственное время суток, когда эльф-домовик все-таки уговаривала хозяина поесть нормальной еды. Но с переездом Криденса к Персивалю многое изменилось. Оказывается, мальчишка питался еще хуже Грейвза, но не по личным прихотям, а из-за строгости воспитания Мэри Лу, считавшей, что чрезмерное потребление пищи — грех. Поэтому почти всегда Бэрбоун был голодным — на безвкусных постных супах и жидких кашах, порции которых едва покрывали дно тарелки, сильно сыт не будешь. За их первым завтраком Персиваль с удивлением наблюдает, как Криденс, не скрывая удовольствия, пробует буквально несколько минут назад испеченный хлеб: такой мягкий, душистый и словно тающий во рту. Лицо мальчика такое довольное, он разве что не мурлычет. Бэрбоун, почувствовав пристальный взгляд, испуганно убирает кусок хлеба подальше от себя. — П..простите, я слишком много съел, я не хотел... просто никогда не пробовал такие булочки, и... — Тшш, успокойся, — Грейвз прерывает несвязный поток мыслей мальчика и строгим голосом продолжает. — Во-первых, давай кое-что оговорим, — Бэрбоун опускает взгляд, ощущая себя хуже некуда. — Ты можешь есть все, что захочется, даже если этого нет на столе — просто попроси меня или эльфа-домовика. Криденс медленно поворачивает голову в сторону Персиваля, удивленно слушая о том, чего и представить себе не мог — он вправе сам выбирать, что есть. И наконец-то это не безвкусная масса, которую он и другие дети принимали за еду. Он мог есть что-то другое, наверное, даже что-то вкусное! Эмоции переполняют Бэрбоуна и выбираются за пределы души мальчика, отражаясь на лице робкой, но счастливой улыбкой. — Во-вторых, не... — Это правда? — видимо, эмоции затмевают разум, раз мальчик позволяет себе такую дерзость — перебить старшего. — Ты о чем? — вскидывает брови Персиваль, делая пару глотков кофе. — О том, что я могу сам выбирать себе еду, — вспомнив о приличии, добавляет, — сэр. Персиваль внимательно оглядывает парня — до неприличия острые скулы, тонкая кожа, слишком бледная, на фоне которой резко выделяются темные глаза, смотрящиеся на худом лице немного большими. Пальцы, лежащие на столе, длинные и настолько тонкие, что, кажется, сожми их покрепче — сломаются. Мужчина едва удерживается от вздоха. Криденса все это время настолько ограничивали в еде, что он, соответствуя своей фамилии, и правда стал похож на скелет*. Грейвз крепко, со злостью сжимает стакан с кофе, но выдавливает из себя усталую улыбку. — Все верно. И, думаю, теперь твоей единственной заботой в вопросе о еде будет контролирование Тиль в чрезмерной опеке — боюсь, она заставит тебя есть все, что приготовит. И, хотя готовит она очень даже неплохо, такого количества еды мало кто выдержит. Бэрбоун тихо смеется. Грейвз ставит мысленно себе пометку о том, что пора начинать баловать парня в некоторых мелочах. И уже вечером приносит сладкие пирожные, покрытые белой глазурью, и небольшой тортик со взбитыми сливками, нежным кремом и клубникой. Криденс выглядит не просто удивленным — он словно не верит в то, что кто-то мог потратить на него деньги. — Это что, мне? — тихо спрашивает парень, переводя взгляд со сладостей на мужчину. Тот усмехается. — Я не большой любитель сладостей, а Тиль слишком гордая, чтобы есть что-либо, ею не приготовленное. Так что да, это именно тебе. Бэрбоуну хочется попробовать пирожные как можно скорее, но Персиваль уговаривает его сперва поужинать, чтобы не портить желудок. Грейвз усмехается — сам уже неправильным питанием навредил своему здоровью, зато мальчика поучает. Криденс старается справиться с едой быстро, хотя это выходит с трудом — эльф-домовик Тиль и вправду знает толк в готовке, поэтому единственное, что остается парню — наслаждаться запеченной рыбой с гарниром из овощного салата. Под конец ужина места в желудке едва остается, но не попробовать сладости Криденс не может. Он решает начать с торта, отрезав себе небольшой кусок и положив на белоснежную тарелку. Из-за неуклюжих движений пальцы оказываются испачканными в сладком креме, который Криденс спешит слизать, чтобы не испачкаться еще больше. Персиваль украдкой смотрит на парня, который от удовольствия даже прикрывает глаза. Вкус крема быстро исчезает, оставив после себя сладкое послевкусие, отчего Бэрбоун спешит попробовать и все остальное тоже. Клубника, посыпанная сверху пудрой, слегка кислая, что приятно гармонирует с нежными сливками, сладким кремом и мягкими коржами. Криденс, орудуя чайной ложкой, быстро справляется с десертом, выглядя невероятно счастливым. Грейвз, улыбнувшись, большим пальцем проводит по краям губ парня, вытирая остатки сладости и облизывая палец. — Хм, и вправду вкусно. Нужно будет почаще покупать изделия в той кондитерской. Криденс, поначалу смутившийся от действий Персиваля, встает из-за стола, чтобы отрезать еще кусочек, но на этот раз не для себя. — Может, вам стоит попробовать весь десерт, а не крошки? — Криденс несмело улыбается, ставя перед Персивалем тарелку с тортом. — Тогда бы вы могли полностью оценить достоинства торта, — и, смущенно глядя чуть в сторону, добавляет: — Я, правда, не большой знаток сладостей, но, мне кажется, это очень вкусно. Грейвз слегка отодвигает тарелку от себя, собираясь встать. — Я и не сомневаюсь, что это вкусно, но предпочту воздержаться. Бэрбоун почти умоляюще смотрит на мужчину. — Почему? Попробуйте хоть немножко, поверьте, вам понравится. Парень и сам не знает, зачем уговаривает Грейвза попробовать десерт, но отчего-то ему очень сильно хочется, чтобы мужчина также испытал наслаждение от, казалось бы, такой мелочи. Видимо, взгляд Бэрбоуна передавал все эти эмоции и мысли, потому что Персиваль и вправду не выдерживает и, вновь устроившись за столом, съедает кусок торта. Сладкий вкус так непривычен Грейвзу, что он кажется ему слишком приторным, но, поймав полный надежды и желания угодить взгляд, Персиваль улыбается: — Да, это на самом деле неплохо, — и, заметив, что Криденс, словно проказливый нюхлер, тянется за очередным пирожным, насмешливо добавляет. — А вот лечить твои зубы я не собираюсь, это уже слишком. Простым Акцио притягивает оставшиеся сладости к себе, лишая мальчика соблазна. Тот лишь смущенно краснеет, понимая, что выглядит донельзя глупо. Персиваль лишь коротко улыбается и, проходя мимо парня, взлохмачивает ладонью отросшие волосы, заставляя их выглядеть гнездом для птиц. — Ну-ну, не расстраивайся. Если будешь послушным мальчиком и не станешь съедать за раз столько вредной еды, то не только сбережешь свое здоровье, но и получишь вкусный малиновый пирог, который завтра приготовит Тиль. Мужчина поднимается по лестнице на второй этаж. Криденс переводит взгляд с широкой спины уходящего на лежащие на столе сладости. — Даже не думай, Криденс. И живо спать. Уже поздно. Криденс улыбается, слушая наигранно строгий голос Персиваля. Он ощущает неимоверное счастье. Не только от еды, но и от осознания, что кому-то не наплевать. Кто-то заботится о таком нескладном, диком, временами странном парне, ничего не требуя взамен. Половицы тихо скрипят под медленными шагами Криденса, но он не замечает создавшегося шума. В голове пульсирует несмелая, но такая желанная мысль. Он наконец дома.