Исцели меня.
До встречи с тобой.
Часть первая.
Пожалуй, можно начать. Меня зовут Чон Чонгук, и я, из-за мне присущей скрытности, лучше воздержусь от подробного рассказа о моей нисколько не обыденной жизни с момента ее создания в целом. Лишь вкратце. Поэтому я бы хотел начать именно с того, как я встретил того человека. Человека, которому и посвящен сей рассказ. Но начну я, пожалуй, немного с другого. Мне всегда было интересно, какого это быть вечно одному? Каково это не иметь друзей и прятаться в собственном панцире, не выползая из него? Мне всегда хотелось встретить человека, который всячески пытается отречься от общества. Понять человека, который потерян и испуган, того, кто страдает болезнью, к примеру, как гапнофобия или антропофобия, или, как ее любят называть, — социофобия. Вторая, конечно, одна из самых тяжело протекающих фобических расстройств. Я встречал людей с разными фобиями: боязнь высоты, темноты, пауков. Да все, что угодно: человек априори имеет страх, но у каждого он свой, отличающийся о других. Ладно, лукавить не буду. Не хотелось бы мне оказаться на месте человека, который был бы болен одной из таких болезней. Более того, не хотелось быть тем, кто так и не смог и, наверное, не сможет излечиться от нее. Быть навечно привязанным к своим страхам — это ужасно. Страшащийся пауков может их избегать, боящийся самолётов — передвигаться наземным транспортом. Но что делать, если предмет страха — люди? Заглянем все же на пару минут в корни моего прошлого. Знаете, в детстве я не любил людей. Даже не пытался идти на контакт. Мои родители часто ругались, да и продолжают делать это по сей день. Хочется иногда прийти в комнату, схватить обоих за шиворот и выставить за дверь на холод, чтобы пришли в себя и перестали страдать дебилизмом. Но что мог сделать четырехгодовалый мальчик, который даже и пикнуть не может? Я часто запирался в комнате, садился на кровать и задумчиво смотрел в небо. Я любил так делать, когда солнце уже скрывалось за горизонтом, и на смену теплому шару представала яркая луна, сопровождающаяся миллиардами звезд, раскинувшимися на темном небесном полотне. Такое зрелище очень завораживало, и я был готов сидеть так вечность, если бы не человеческие потребности. Мне нравилась тишина и покой, а родители никогда не нарушали мою собственно созданную идиллию. В детском саду у меня не было друзей: все считали молчаливого мальчика странным, боялись и остерегались меня. Родители, как и воспитатели, были обеспокоены моим иным поведением: молчаливостью и неприязнью к людям. Моя замкнутость и отторжение окружающего мира волновали взрослых, которые не знали, что поделать с этим недугом. На своем веку я повидал не мало психологов, от которых проку было как от пивной крышки. От чрезмерного количества посещения мозгоправов меня, откровенно говоря, начинало уже тошнить, от одного лишь вида этих людей в белых халатах. Казалось бы, после череды нужных фраз настоящий профессионал в силах вывести на разговор любого, ведь в этом и заключается его работа, но я молчал и не поддавался уговорам, угрюмо нахмурив лицо. Но поспешу развеять ваше заблуждение и сообщить, что мое поведение я не классифицировал как антропофобию. Я был здоров и прекрасно это осознавал, просто будучи ребенком мне хотелось побыть одному, понять, кто я есть. Я создавал свои собственные миры, в которых царило спокойствие и благополучие. Мир, который мне хотелось бы видеть в реальности. Мама с отцом уже не питали надежд на мое «выздоровление» и на стремление совершить очередную попытку полюбить общество. Однако мать подружилась с одной женщиной, у которой был сын, мой ровесник. Мне тогда было лет десять. Парнишка был таким веселым и задорным, что, глядя на него, мне хотелось быть таким же. Я тут же нашел с ним общий язык. Мин Юнги стал для меня лучшим другом, с которым я был по-настоящему счастлив, а ненависть к людям незаметно испарилась, подобно пыльце бабочки при прикосновении. Он научил меня жить, радоваться жизни и, особенно, говорить. Юнги мечтал стать рэпером и постоянно тараторил стихи известных по всему миру рэп-исполнителей. Позже он сам стал писать, а вместе с этим заставлял заучивать и меня его творения. В итоге чрезмерного общения с этим парнем я уже и забыл о том, как сильно не любил социум. Родители были просто счастливы, а мать полюбила Юнги как родного сына. Вот уже одиннадцать лет мы с начинающим рэпером Шугой были неразлучными друзьями, а наши дорогие матери — давними подружками, которые так сильно любили посидеть за чашечкой теплого кофе в какой-нибудь кофейне. Вместе с Юнги мы учились в сеульском музыкально-художественном университете. Это одно из самых авторитетных учебных заведений в городе: здесь учились те люди, что сейчас блистают на масштабных сценах мира, которых вещают на каждом канале корейского телевидения, и те, что стали примером для подражания у многих людей. У Юнги уже была мечта, а у меня — нет. Кем я хотел быть? Певцом? Актером? Композитором? Танцором? Да черт его знает. Я просто учился здесь, потому что мне нравилось это место.***
— Чонгуки, могу ли я сесть с тобой? — даже через наушники с играющей музыкой я услышал голос, который заставил меня оторваться от любимого дела. Очаровательная Мин Юнджи, звезда университета, так сказать, снова пыталась оказать ко мне знаки внимания. Каждый раз, когда Юнги пропадал не пойми где, эта девушка выжидала подходящего момента и тут же подсаживалась ко мне. Не люблю я таких девчонок, они больше походили на живых кукол, а это довольно-таки жутко. — Юнджи, ты ведь знаешь, что Юнги придет, и ему всяк не понравится, что ты заняла его место. — Тогда, может ты сядешь ко мне? — она лукаво улыбнулась, моргая длинными, явно накладными, ресницами. Я усмехнулся и отвел взгляд в сторону. Глупый вопрос прозвучал с ее стороны: мы не первый день знакомы, а она все никак не может свыкнуться с тем, что я никогда не покину свое место. — Даже не смей заманивать моего дружбана в свою розовую пудреницу, — холодный голос раздался прямо возле уха шатенки, из-за чего та невольно вздрогнула. — Иди отсюда, пока я добренький. — С чего ты взял, что имеешь право распоряжаться им? — зло процедила девушка. — Я не придерживаюсь каких-либо прав, я делаю то, что захочу, — насмешливо огрызнулся блондин. — А тебе советую привести мозги в норму: Гук не из тех, кто полюбит ветреных девушек. Так что, даже не пытайся к нему подкатить, не получится. — Да пошел ты, Мин Юнги! Тебе-то девушка вообще не светит. Так и останешься один! — рявкнула она, встала и намеренно толкнула парня в плечо, поспешив отправиться на свое место. — Вот красивая, а мозгов как у дятла. Только долбит по чужим. Но даже от этих птиц пользы больше, чем от нее. Я усмехнулся, когда блондин нахмурился, проводив шатенку взглядом. — Где ты снова пропадал две первые пары? — как бы невзначай спросил я. — Спал, — лаконично ответил Шуга. — И кто она? — усмешка блеснула на моем лице, пока я продолжал дописывать свой конспект с лекции. — Ащ! Откуда ты узнал? — Не первый день знаю тебя. Ты всегда приходишь под конец занятий, когда твоя ночка была чересчур буйной и долгой. А виновница сего не давала нормально выспаться. Сколько же вы выпили? — Черт, тебе на детектива нужно было идти, — усмехнулся парень, почесав затылок.— Имени не помню. В клубе познакомился. Прикинь, эта красотка узнала меня. Она сказала, что присутствовала на моем мини-концерте. Подметив, что я был неотразим, — с чувством собственного достоинства проговорил Юнги. — Ну, сказать можно все, что угодно, — парировал я с некой насмешкой и загадочностью. — Черт, Гук, всю малину портишь, — буркнул Юнги. Полить меня неприличной бранью за то, что я подшутил над величайшим Шугой, другу помешал преподаватель, который зашел в аудиторию. Лекция началась, и Юнги пришлось закрыть рот на замок. Я бы не сказал, что был любителем тянуться к знаниям, напротив, старался остерегаться звания «лучший ученик», но зубрить по ночам лекции вошло в привычку. Поэтому на всех лекциях я больше спал, чем отвечал на вопросы преподавателей, ибо оценок у меня было больше, чем у всей аудитории в целом, а из-за ночных зубрежек я не высыпался. Юнги никогда этим не занимался, ибо все время он посвящал музыке. Этот парень действительно молодец, я восхищался его талантом. Да, он прогуливал занятия и не желал учиться, но при всем этом, с музыкой у него всегда были отличные отношения. Юный рэпер сочинял потрясающие стихи и так же великолепно исполнял их под музыку, которую самостоятельно писал. Думаю, этот парень далеко пойдет и станет прекрасным артистом. Но сегодня он снова получил тройку с натяжкой, да и то потому, что я нашептывал ему ответ, притворяясь спящим. — Примерно через пару месяцев у нас состоится баскетбольный матч. Не хочешь поучаствовать? — спросил Юнги, когда мы сидели в нашей университетской кафешке. Каждый студент уже забил себе свое местечко, и никто не мог на чужое позариться. Все было по правилам, придуманным самими студентами. Наш столик располагался, как я считал, в самом лучшем месте — возле окна. Приятное местечко: свет всегда любезно просачивался в зал и попадал на наш с Юнги столик. Столов, что окружали нас, было не так много, как, например, около входа или барной стойки. Однако места, что были сохранены для наших, все еще не пришедших друзей, так и пустовали. Я начинал подумывать, что обедать они будут без нас. — Как группа поддержки? — усмехнулся я, делая глоток теплого зеленого чая. — Ну, если хочешь, — парировал парень, — там такие девочки классные, — лукаво улыбаясь, замечтался Юнги. — Думаю, юбка и помпоны мне не пойдут, — скривил я лицо, покачав головой. — Я про состав команды. Ты отлично играешь. Я все еще удивляюсь, почему ты до сих пор не с нами. — Это лишние хлопоты, — отнекивался я. — Да брось. Девчонки и так слюни пускают на тебя, а если будешь в баскетбольной команде — вообще им сердца разобьешь, — говорил блондин, запуская в свой рот очередную порцию риса с мясом. Он ел с таким большим аппетитом, что его щеки стали заметно увеличиваться в размерах, и он больше походил на хомяка. Мне хотелось от души посмеяться, но воздержался, ибо мой стиль был более сдержанным и спокойным. Таким меня привыкли видеть все. — Не хочу бедным девочкам сердца забивать. — Да забей на них. Дело даже не в этом. Просто вся команда хочет видеть тебя. Даже тренер уговаривал меня с тобой поговорить, — продолжал убеждать меня Юнги. — Вы без меня отлично справляетесь. Ты вообще капитан, так что затащите в наступающем матче без моей помочи. — Эх ты, — разочарованно покачал головой Шуга и укоризненно смерил меня взглядом. — Хрен с тобой. На игру-то придешь? — Посмотреть — конечно, — улыбнулся я и допил остатки чая. Я хотел было встать, но сзади, на мою спину, рухнуло чье-то тяжелое тело. Рефлекторно я повернулся по направлению и увидел, что на моем плече висел Тэхён. А позади него стоял Намджун и Хосок: второй держал во рту леденец в форме сердечка. — Твоя подружка подарила? — улыбнулся Юнги, кивая в сторону чупа-чупса Хосока. Тот слегка смутился, возможно даже покраснел. — Ну да. — Она у него просто милашка. Жаль у нее был один. Тоже хочется сладкого, — расстроено выдохнув, Намджун посмотрел в сторону стола для выдачи еды, проверив есть ли там что-нибудь вкусное, что порадует творческую натуру парня. — А ты-то куда намылился? Неужели не составишь нам компанию, — наконец-то освободив меня от своих крепких объятий и тяжелого тела, что пару секунд назад висело на мне, спросил Тэхён, одергивая свой пиджак. — Я уже закончил обедать. Мне нужно еще много чего сделать. — Эй, даже со своим лучшим другом не посидишь? — буркнул Юнги, снова с набитым ртом. — У тебя уже есть компания, — усмехнулся я и, сбросив руку Тэхёна со своего плеча, направился к выходу из кафешке. Я шел по длинному коридору университета с целью выйти на улицу. Хотелось прогуляться, подышать свежим воздухом, привести мысли в порядок. Пока проходил небольшой лабиринт коридоров, освещенный яркими лучами дневного солнца, я ловил на себе взгляды девушек, которые проходили мимо. Они мило улыбались мне, губами говоря «привет». Я улыбался им в ответ и сдержанно кивал. Когда я говорил о Мин Юнджи, я не имел виду тот факт, что девушки в нашем университете такие же, как она. Отнюдь. Здесь учились как и манерные фифочки, так и очень талантливые, умные девушки, которые честно шли к своей цели и были ничуть не хуже всего этого размалеванного женского сброда. Сброда, которого волновал только их статус крутой девочки, положение в отношениях и, конечно же, деньги. Чтобы поступить в наш университет нужно очень постараться и выложиться на все сто процентов, но богатенькие детки поступили только из-за толстого бумажника и высокого авторитета их родителей. Но девушки, которые стремились к достижению своей мечты собственными силами очень импонировали мне, и поддерживать с ними общением мне, разумеется, было приятно. И одной из таких девушек была Джи Аи. Китаянка, которая переехала в Сеул, чтобы поступить в наш университет. Она хотела стать певицей, и у нее было все возможное, чтобы сделать это: стремление, талант, обаятельность и потрясающе-красивый голос. Когда я вышел на улицу, то сразу увидел ее. На все той же скамьи, на которой она любила проводить время перерыва между парами. Девушка откинулась на спинку скамьи, придерживая сумкой юбку, которая от ветра могла подняться вверх. Глаза ее были прикрыты, лицо расслабленно, а губы слегка двигались: кажется, она подпевала. Я решил подойти к ней и поздороваться. Я сел на скамейку рядом, зацепил пальцем провод наушника и резко дернул его, отчего девушка невольно испугалась. Увидев меня она нахмурилась, закрыла глаза и позже, через секунды три, дала мне наушник, мило улыбнувшись. Это может показаться странным, но мы часто молчали. Я точно так же подходил к ней, сдергивал наушник, а она злилась, но потом остывала и давала мне возможность насладиться приятным звучанием играющей музыки и чарующим голосом исполнителя песни. Нам не нужны были слова, без них было лучше. Признаться честно, Аи нравилась мне, отчасти. Хоть я никогда не проявлял сильную влюбчивость к девушкам, но Аи была исключением. Девушка не обладала особой красотой, ее внешность была обычная, также она имела некие изъяны, которых очень стеснялась. Джи Аи отличалась от всех обилием родинок на теле и парочкой веснушек на лице. А на левом предплечье у нее было большое родимое пятнышко. Все эти изъяны ей очень не нравились: руку она прятала под рукавами рубашек и пиджака, а на лицо наносила большое количество тональника. Однако, когда-то я отговорил ее это делать, ссылаясь на то, что так она делает только хуже своей коже. Я убедил ее в том, что с этими веснушками, она выгладила очень мило, и это был не изъян, а ее изюминка. Девушка прислушалась к моим словам и перестала портить кожу. Только родимое пятнышко она все равно прятала под рукавами. Аи была не похожа на других девушек: она никогда не красилась и не старалась выглядеть сногсшибательно. Она была простая, этим-то и нравилась мне. Как я уже и говорил, я никогда не влюблялся. С девушками мне было просто приятно проводить время, а многим удавалось затащить меня в койку и провести хорошую ночку. Признаться честно, это было приятно, когда красивая особа ублажает тебя, принося неимоверное удовольствие и возбуждение. Я пользовался тем, что девушки толпами шли к моим ногам. В пятнадцать лет я, вроде как, согласился на предложение одной девочки, что была без ума от меня, и начал с ней отношения, но первая любовь всегда несчастна (хотя я не любил ее). После этого я понял, что отношения для меня это пустая трата сил и времени. Лучше пробовать что-то новое или кого-то нового. Я любил приходить в ночные клубы с друзьями и знакомиться с девушками, а после проводить с ними ночь. Секс без обязательств — это развлечение и отдых. Я просто забавлялся с одной, а на следующую ночь искал другую. Ну, как искал, меня они находили сами. Я мог менять девушек как перчатки, но никогда бы не обидел их. Вот только я никогда не терпел вредных и грубых девушек, таких, как Мин Юнджи, но вот Джи Аи мне нравилась. Но это была не любовь и не влюбчивость, я просто считал ее хорошим и приятным человеком, и мне было уютно в ее компании. Но вот что бы влюбиться в кого-нибудь серьезно, такого не было и, скорее всего, не будет. Со временем я перестал злоупотреблять, забавляться девушками в их приятных объятиях. Поступив в музыкально-художественный университет, я стал больше уделять время учебе и своим интересам в плане развития, ну и, конечно же, друзьям-товарищам. Однако я и предположить не мог, что с появлением этого человека, мое мнение, жизненные позиции и предпочтения — да и сама жизнь в целом — могут измениться…