***
Ночи в обители необыкновенно спокойны. Давно молодому господину не доводилось так высыпаться - никаких кошмаров, спелые, налитые фантазиями сны больше не чревоточатся гусеницами посторонних мыслей. Многовековое проклятие - способность влезать в чужие головы, чтобы в очередной раз найти причину не доверять. Поначалу дар казался Хао прекрасным подношением судьбы - подарок Охачие - и теперь, хвала Великому духу, дар исчез. Громкий топот заставил Хао проснуться. Кто-то носился по дому, не заботясь о покое единственного обитателя. Их было трое или четверо, и они нарочно с шумом двигали ширмы и заговорщически смеялись. Ох уж эти слуги, подумалось Хао, столько возни из-за бессмысленного праздника... Хотя, прошло много лет с тех пор, как богатый дом в Хейане канул в вечность вместе во всей населявшей его прислугой. Наверное, это парни из боевого лагеря опять спорят о какой-нибудь ерунде. Что они там любят... Машины, футбол, оружие, маракасы... Ну, никак не научатся уважать сон господина. Хао вздохнул и накрыл голову подушкой. Однако следующая мысль заставила короля подскочить на футоне. Это явно не могли быть его товарищи, хотя бы потому, что они в полном здравии обитают вне Великого духа. Тогда кто это мог быть? Додумать Хао не успел - сильным рывком с него сорвали одеяло. - Это уже переходит всякие границы, - парень резко вскочил и прислушался. - Кто здесь? Повеяло холодом. Хао запахнул юкату и ринулся к выходу. Дверь была настежь открыта, но, стоило парню приблизиться, как она с грохотом затворилась. Сквозь рисовую бумагу виднелись невысокие силуэты, носившиеся по крыльцу. - Что здесь происходит? - Хао резко отодвинул дверь и с удивлением обнаружил, что на крыльце никого не было. Не успел Хао сделать и пару шагов, как в лицо ему из тьмы ночного сада прилетел большой ком снега. Приятного мало, особенно если ты только вылез из-под тёплого одеяла. Отплёвываясь, Хао укрылся за балкой, подпирающей крышу галереи. Вести отсюда переговоры с обидчиками было не слишком удобно. Хао попытался выглянуть и едва успел увернуться от следующего снежка. - Ну же, пойдём в дом! - позвал ребяческий голосок. - Давайте подождём, пока он вылезет, так не интересно! - Какие вы смелые, не боитесь самого Хао! - пищало третье дитя. Сколько Хао ни вглядывался в темноту, он никого не видел. По голосам можно было предположить, что это мальчишки, по непонятному стечению обстоятельств выбравшие объектом шуточек самого короля. Двоим лет семь-восемь, а вот третий, должно быть, совсем кроха. - Раз вам известно моё имя, то, стало быть, известно и то, что ближайшие пятьсот лет я - король шаманов, и вам не положено входить в мою обитель без приглашения. - Да будь ты хоть трижды король, и не только шаманов, мы тебя не боимся! Хао-Хао-ха-о-ха-о-ха... - Не надейтесь, что меня можно дразнить безнаказанно. Вы вообще чьи? Дети замолчали, потупившись. - Как это чьи? - наконец, обиженно спросил кто-то из старших. Из темноты вынырнул сгусток энергии и обрёл человеческую форму. Желая получше разглядеть его, Хао подобрался чуть ближе. Черноволосый мальчик лет восьми, в праздничной одежде. Рядом мальчишка повыше, такой же нарядный, с тёмно-каштановыми волосами до плеч. И ещё один, малыш трёх-четырёх годков, босой, в красной рубашонке. Дети бесстрашно и даже чуть нагло смотрели на Хао. В наружности двоих было много схожего, но главное, что сразу привлекало внимание - лисий взгляд. - Что, не ожидал? А Асакура быстро действуют. Дети, смеясь, побежали вглубь сада. Хао ошалело смотрел туда, где они только что стояли. Наконец, еле держась на ватных ногах, парень спустился с крыльца. - Стоять! Хао обернулся. У самых дверей нарисовался... снеговик. Хао и предположить не мог, как он туда попал. И всё-таки, ничто так не бодрит, как свежая порция снега, летящая в твою физиономию. Оступившись, Хао со всего размаху ухнул в сугроб. - Давай поговорим, - силясь сохранить спокойствие, Хао отряхнул юкату и уселся поудобнее. - Откуда ты? И что делаешь на моей территории? Признавайся. Из-за тебя я выгляжу как псих. Незнакомец молчал. - Вижу, мирно мы не разойдёмся, - во взгляде короля заискрилось недоброе пламя. - Поиграем напоследок? - Сугроб, на котором сидел Хао, постепенно отрывался от земли. Хао наспех слепил снежок и метнул в живое изваяние. Снеговик перехватил его и с присущей человеку силой запустил обратно. Сугроб успел трансформироваться в стену и защитить короля от удара. Следующий снежок, отправленный Хао, пулей пронёсся мимо снеговика и, продырявив дверь, приземлился где-то в доме. - Спускайся сюда, а то я разгромлю собственную обитель. - Если я спущусь, ты выжжешь, испаришь самую мою сущность. А так страшно умирать в огне... - Хмм... Я что, уже спалил тебя однажды? Хао внимательно смотрел на снеговика. Два шара и руки-веточки. Типичная рожица. Никаких ассоциаций. - Знаешь, у тебя настолько невыразительная внешность, что мне сложно определить, кого из моих жертв ты напоминаешь. - И снова упрёк... - Не хотел обидеть, просто действительно не помню тебя, извини. Снеговик молчал. - Хорошо, - Хао больше не мог бороться с проснувшимся азартом. - Обещаю не уничтожать твоё естество - всё-таки работаю над собой - но и ты мне кое-что пообещай. Сойдёмся в битве без огня, и, если я выиграю, ты дашь мне, наконец, поспать. - А если выиграю я? - Исполнишь то, для чего ты здесь. Так даже интереснее. Надо подумать, поддаваться тебе или нет.***
Безветренная ночь, мягкое свечение снега. Ничего не меняется в спящем саду. Хрустальная висит тишина. В такое время хочется только спать, но нашлись двое, что решили устроить битву. Черноволосый юноша в белом пончо и ковбойских штанах с пряжками в виде звёзд и снеговик. - Так сильно хочешь победить? - Всё, чего я хочу - спать, а ещё наказать тебя за нарушение личного пространства. - Что ж, в этом есть смысл, - вздохнул снеговик. - Тогда начнём. Деревянная кисть зачерпнула снег и легонько подкинула его в сторону Хао. - В чём дело? - рассмеялся парень. - Слабоват бросок. Поднявшийся ветер вскружил белую массу так, что прямо в воздухе она разделилась на несколько десятков плотных шаров. Хао самодовольно улыбнулся. - Лови! - снеговика накрыло массированным артиллерийским огнём. Снег взметался клочьями, деревья беззащитно сотрясались от мощных ударов. В постепенно редеющей снежной занавеси проступили новые фигуры. Их было много, и скучились они вокруг того самого места, где прежде находился горе-противник. Хао пригляделся и понял, что все эти силуэты - снеговики. - Мы готовы прийти на помощь ближнему, если потребуется, - проговорил один из них старческим голосом. - Тебя мучает совесть. Мы попытаемся облегчить твоё состояние. - Что ж, пока вы меня только нервируете. - Ты до сих пор несчастен, Хао, а это значит, не такой уж ты и абсолют. Пронизывающе ледяной дождь устремил свои стрелы в незваных гостей. Снеговики сформировали знакомый щит, отклонивший поток, и в то же время на Хао обрушился град размером с футбольный мяч. Мощный посыл энергии - градины изменили траекторию полёта, на ходу вытягиваясь и заостряясь. Ледяные колья пробили защитную преграду; снеговики падали, рассыпаясь на части. Не прошло и минуты, как снег снова пришёл в движение. Высвободившиеся из него бесформенные сгустки быстро кружились и сливались в новые образования. Наконец, они сформировали огромную сферу, на которую быстро налипал снег. Шар дорос до таких размеров, что, пожалуй, мог бы посоперничать с Фудзи-сан. И теперь этот шар стремительно возносился в небо. Хао закрыл глаза и сосредоточился. Он отчётливо слышал гул рассекающего воздух гигантского тела, чувствовал его ледяное приближающееся дыхание. Земля дрожала, с деревьев ссыпались звонкие хрусталики. Раствориться в мире, слившись с биогеохимическим и информационным потоками - это и есть единение с Великим духом. Сто километров. Девяносто. Восемьдесят. Удар будет подобен столкновению с метеоритом или же с небольшой планетой, где никакая атмосфера уже не поможет. А Хао ещё за дом переживал... Яркая точка в небе стремительно растёт. Пальцы сами произвели магический жест. Тень космических размеров тела уже почти накрыла собою пространство... Щелчок - и ярчайшая молния разбила громаду на мириады снежинок. Лавина обрушилась на обитель и погребла под собою сад. Во всё сметающем бурном потоке гудели голоса многочисленных человеческих душ. Простор Великого духа превратился в бело-голубой океан, крохотным островком среди которого казался одиноко торчащий конёк крыши. Хао сидел на нём и ковырял ногою снег. - Красиво, - прошептал он, улыбаясь. Напротив, едва различимые в лунном свете, парили несколько духов. Ближе всех находился высокий старец, из-под седых бровей лучился строгий, но добрый взгляд. Худощавые руки опирались на трость из сливового дерева, на рукояти которой сверкала позолоченная звезда. - Как ты вырос, Санииро, - улыбнулся Хао, разглядывая гостя. - Теперь я знаю, что у тебя характер мечтательного ребёнка, которого разбудили посреди ночи. - Вижу, ты склонен говорить без лишних формальностей. - Передо мной был только такой пример. Из толпы выплыла маленькая фигурка. Женщина примерно тридцати лет. Волосы, иссиня-чёрный шёлк, спускались по нежнейших оттенков дзюнихитоэ до самых пят. - Ну, здравствуй, жена. - ... - Удивительно, что ты захотела прийти сюда, Цую. - Трудно ужиться с болью, причинённой твоим равнодушием. Граничащее с жестокостью, оно, в конце концов, сожгло моё сердце. - Что бы я ни сказал и ни сделал, я знаю, что не заслужу прощения. - Ты ведь понял, почему мы здесь? - Догадываюсь. - Побудь с нами в последний раз. - А что потом? Хао подошел к жене. - На самом деле, Цую, ты ничего обо мне не знаешь. - Увы, я слишком поздно поняла, что для тебя жена и любимая женщина - далеко не одно и то же. Я выполнила предназначение, родив наследника. А это единственная причина, по которой ты держал меня в доме. - Только не говори, что ожидала другого. Всё, чего ты хотела - получить статус жены четвертого по значимости человека в Японии. Ведь он так шёл твоей красоте. Цую опустила голову. Хао провел рукой по её блестящим волосам. - Я ничуть не виню тебя. Это было естественно для того времени и до сих пор остаётся одним из величайших грехов человечества. Он слегка коснулся губами белоснежного лба жены и повернулся к Санииро. - Ну, как твои дела, дорогой сын? Старик захохотал, высоко запрокинув голову. Ссохшееся тело жутко тряслось. - Неужели спросил... Что ж, лучше поздно, чем никогда. Сколько я помню, ты всегда был окружён ореолом силы, такой, которой ни у кого больше не было. Меня, ребенка, в упор не видел. Лишь однажды, когда я впервые проявил способности, подчинив духов кленовых листьев, я увидел твою улыбку. С тех пор моим обучением занимался один из придворных онмёдзи. Но не ты. Будто я был тебя недостоин. - Вот перед кем я действительно виноват... На самом деле, Санииро, я страшно гордился тобой. Причина моего отдаления в другом, но я предпочёл бы оставить её при себе. - Теперь это не имеет значения. Санииро указал рукой на духов. - Ты знаешь, клан сыскал славу одного из сильнейших в мире не только благодаря великому предку, каждый из нас стремился постичь твоё искусство. - Ага, а вон тот, справа, прикончил меня, когда я был Патчем, - засмеялся Хао, ткнув пальцем в одного из мужчин. - А ведь перерождения даются мне с огромным трудом. - Прости, ты не оставил выбора, - мужчина ответил так, словно речь шла о чём-то обыденном. - Да, действительно, - Хао расхохотался над незамысловатым ответом. - Чем знамениты Асакура, так это своим упрямством и верностью принципам. - Простите нас, дедушка! - защебетали детишки, те самые, которые недавно вломились в дом. - Немногие пережили вспышки ужасной эпидемии, - худощавая женщина, до этого скрывавшаяся за спинами родственников, вышла вперёд и почтительно поклонилась. - Погибли двое моих братьев, младшему не было и четырёх годков. - А этого, - стоявший рядом с ней парень в военной форме подхватил на руки мальчика с каштановыми волосами, - мы нашли в одном из разорённых войной городов и взяли на воспитание. К тому времени Асакура утратили исключительное расположение императорской семьи, было трудно найти достойную работу, и я стал наёмным солдатом. Погиб на фронте и уже на этом свете снова встретился с сыном. Оказалось, он потерялся в горах. - Я ходил ловить демонов, - потупившись, ответил мальчик. - Три детских смерти за всю историю клана, - тихо сказала Цую. - Всякий раз судьба обходилась с нами куда милостивее, чем с современниками. - Неспроста я выбрал в жёны ту, о красоте и здоровье которой в Хейане слагали легенды. Цую взяла Хао за руку. - Я никогда не буду претендовать на место в твоём сердце. Мы больше не увидимся, и вряд ли кому-то от этого будет грустно. Санииро настоял, что мы должны, наконец, поговорить по совести. - А ещё мы надеялись немного скрасить твоё одиночество, - добавил Санииро. - Пусть все почувствуют себя частью семьи хотя бы в новогоднюю ночь.***
Светает. Вдалеке между землёй и небом пролегла нежно-розовая полоса, предвещая морозное утро. Ветвь заснеженной сакуры мягко поглаживает черепицу. В саду ещё властвует тьма, но снег с каждой минутой становится всё тусклее, готовясь уступить место светила новому дню. А старый год уже уступил место новому. На истоптанной полянке снеговики. У трёх самых маленьких на макушках розовеют только распустившиеся цветы вишни. Настежь распахнуты двери дома, на столбах, стенах виднеются мокрые отметины. Голубизной отливают зеркальные лужицы подтаявшего снега. Посреди шёлковых подушек и груд посуды на татами лежат позабытые флейта и лютня. Матамунэ стоит с большой коробкой, перевязанной лентой. Он разглядывает снежные фигуры и слегка качает головой, улыбаясь собственным мыслям. Хао, безмятежно дремлющий на снегу среди кипарисов, кажется, не замечает подошедшего друга. - С Новым годом, - мурлычет кот. Хао открыл глаза. - С Новым годом. - Смотрю, ты не скучал. - Ага. Ты, наверное, хочешь чаю? - Хм, не откажусь. Но сначала отдам тебе кое-что. От коробки пахло мандаринами. Юноша принялся разматывать ленту, и действительно - внутри оказалась целая сетка спелых фруктов. - Братец шлёт привет и приглашает погостить, - проурчал Матамунэ. Хао отложил сетку и вытащил маленькую коробочку, полную сладостей. Именно такими вкусняшками он баловался на пару с Охачие тысячу лет назад. Ниже лежали билеты на матч, музыкальный альбом, конструктор, фото и письма от старых друзей. Хао дрожащими руками перебирал содержимое посылки, недоумевая, чем заслужил всё это. На самом дне виднелся небольшой свёрток. - Мы с твоей матерью долго думали, пригодится или нет, - сказал кот. - И, судя по всему, не ошиблись. Хао развернул упаковку и извлёк деревянный футляр. На узорчатой крышке сверкали резные инициалы, покрытые золотом, а выстланное бархатистым подкладом дно имело выемку в точности по размерам флейты. - Это прекрасно, Матамунэ... - только и успел сказать Хао. Дёрнувшись, он положил футляр на колени и уткнулся лицом в рукав. Матамунэ тихо сидел рядом, разглядывая лапы. Наконец, он поднял голову и произнёс: - А ведь ты был прав, небо такое ясное... Хао посмотрел наверх. Звёздами усыпана бездонная высь, а одна, самая яркая, беспрерывно мерцает. Похоже на азбуку Морзе, и Хао, стряхивая ресницами пелену с покрасневших глаз, прочёл: "Опачо хочет, чтобы Хао-сама был счастлив. Поэтому Опачо исполнит его заветное желание". Звезда подмигнула, прощаясь, и полетела к розовому горизонту. Хао сквозь слёзы тянул к ней руку. Он готов был поклясться, что видел смуглую кудрявую девочку, и она ласково улыбалась. Как же скоро надежда возвращается в сердце, когда есть с кем разделить свою печаль и свою мечту.