Сквозь время, жизнь и смерть

Слишком сильно погруженный в свои мысли, Нико ди Анджело не заметил, как на его пути появилось препятствие и, стукнувшись лбом о шершавую кору дерева, он упал на землю. Со стороны тут же послышался веселый дружный смех. - Эй, Нико, ты часом не влюбился? – поинтересовался сын Посейдона. - Что-о? – протянул Нико, поднимаясь на ноги и потирая ушибленный лоб. - Это уже второе дерево, с которым ты сегодня целуешься, - насмешливо заметил Перси. - Джексон, ты как скажешь что-нибудь!.. - проворчал сын Аида. - А ведь правда! – согласилась Аннабет. – Он в последнее время ходит весь какой-то задумчивый, рассеянный, все улыбается чего-то… - Точно влюбился! – подтвердила диагноз дочь Афродиты. Нико закатил глаза и, пробубнив что-то себе под нос, зашагал прочь от компании, теперь живо обсуждающей, в кого же мог втрескаться сын Аида? «Влюбился? Ха! Вот еще!» - фыркнул он про себя. Вот только почему-то все никак не мог перестать думать о ней… Он не знал, как и когда это случилось, но она вдруг стала важна для него. В последнее время он слишком часто ловил себя на мысли, что думает о ней. Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал ее. Ее небесно-голубые глаза, в глубине которых он каждый раз безнадежно тонул. Ее улыбку и ее звонкий задорный смех. Он всячески отрицал, что чувствует что-то по отношению к ней, но с каждым днем что-то в груди все сильнее сжималось от тоски. Он пытался отвлечься, перестать думать о ней, но ему продолжали сниться сны. Сны о далеком прошлом. Каждый раз по кусочку возвращая ему воспоминания о его прошлой жизни. И в каждом из них была она… Лучи солнца пробивались сквозь густые кроны деревьев, оставляя повсюду множество ярких пятен света и придавая старому лесу сказочности. На его лице играла счастливая улыбка. Он мчался за ней, огибая деревья, а она убегала от него все дальше в лес, весело хохоча. Белая ткань ее платья то и дело мелькала между стволами деревьев, а ее звонкий смех эхом разносился по лесу, смешиваясь с веселым щебетом птиц… Он услышал этот смех издалека, среди множества других девичьих голосов и сначала не поверил. Но вот уже дочь Афины с радостным криком бросается на шею старой подруги, вернувшейся с другими охотницами в лагерь, после долгого отсутствия. - Ты мне сейчас все ребра переломаешь, - задыхаясь пропыхтела дочь Зевса. Чейз выпустила ее из своих смертельных объятий и Талия, вздохнув полной грудью, улыбнулась ей: - Я тоже по тебе скучала, Аннабет. - А по мне? – с интересом спросил непонятно откуда взявшийся Гроувер. - И по тебе. И даже по тебе, Рыбьи мозги! – весело сказала Грейс, поочередно обнимая одного и второго. К своему удивлению Нико, стоявший рядом, тоже попал под этот ритуал. Сначала он растерялся, так как совершенно не ожидал этого со стороны девушки, но в нос тут же ударил ее приятный запах, заставляя губы расплыться в едва заметной улыбке, а по телу разлилось приятное тепло, и его руки сами обняли ее в ответ. Нико показалось, что дочь Зевса обнимала его чуть дольше положенного… Но только показалось. Однако он чувчтвовал, как его сердце готово было выскочить из груди. Длинные черные волосы, увенчанные венком из полевых цветов, волнами спускались по загорелым плечам девушки и спадали на легкое белое платье. Она медленно плыла через море желтых колосьев, которые под лучами яркого летнего солнца отливали золотом, мягко касаясь их руками, и напевала что-то на древнегреческом. Он сидел на холме и наблюдал за девушкой. Ее голос, подхваченный свежим ветром, доносился до его ушей и, очарованный его звучанием, он наслаждался древним мотивом… Нико уже не отрицал своих чувств, но ему все также приходилось скрывать их. Он не мог просто признаться ей во всем. Не потому, что боялся услышать «нет», а потому, что даже если он услышит «да», это мало что изменит. Разве что усложнит ей жизнь и она будет вечно разрываться между клятвой и желанием. Поэтому он держал все в себе, как бы тяжело это не было, и от этого мучился. Он снова перестал улыбаться, ходил угрюмый. Это не скрылось от глаз других полукровок. Но на вопрос Перси «Что случилось?» он, усмехнувшись, ответил лишь: - У судьбы плохое чувство юмора. Сын Посейдона естественно ничего не понял, а попытка узнать что-то поконкретнее не увенчалась успехом. Он стоял на берегу озера всматриваясь в водную гладь, изредка покрывающуюся рябью от подувшего ветерка. Вдруг его лицо обдало водой. Парень шумно выдохнул. Он нарочно подождал, пока несколько капель стекут с его лица и упадут в воду, затем медленно поднял голову и грозно посмотрел на улыбающуюся виновницу сего, в чьих небесно-голубых глазах играли озорные огоньки. В следующую секунду ее обдало прохладной водой от чего девушка охнула, а затем зачерпнув рукой воду направила ее в парня. Последовал ответный удар. Они забежали в воду по колено и, смеясь, стали брызгать друг в друга водой, пока оба практически полностью не промокли. Тогда парень резко приблизился к девушке, схватил в охапку и вместе с ней ушел под воду. Через несколько секунд они всплыли на поверхность. Он все также прижимал девушку к себе, а ее руки обвились вокруг его шеи. Они улыбаясь смотрели друг на друга, слегка посмеиваясь, а затем их губы сплелись в нежном поцелуе. Нико сидел на земле, прислонившись к дереву и рвал траву. Кажется, он уже почти смирился с тем, что его сердце навеки принадлежало ей, а она по-прежнему была ничья. И навсегда останется… «Мы вообще не должны были встретиться… Я должен был умереть еще до того, как она родилась…» Сын Аида усмехнулся собственным мыслям. У судьбы действительно плохое чувство юмора. Спустя столько лет она снова свела их, но теперь, разделенные непреодолимой стеной, они не могли быть вместе. «Интересно, а она помнит?» - взглянув на голубое небо, задался вопросом ди Анджело. Волны лениво накатывались на берег, облизывая их ноги, и медленно отступали обратно в море. Они сидели на прохладном песке и смотрели, как на западе в огненном закате догорает день. Солнце зашло за горизонт и, на резко почерневшем небе, загорелось несчетное количество огней. - Как красиво… - тихо сказала она, положив голову ему на плечо. Охотницы снова вернулись в лагерь... Он был несказанно рад снова видеть ее. Живой и невредимой. Но все же старался избегать лишних встреч, боясь, что не сможет сдержаться. Большую часть времени он проводил гуляя в лесу вокруг лагеря. Прогуливаясь очередным вечером, он вышел на побережье залива. В темноте он различил одинокую фигуру, сидящую на песке. Сын Аида подошел ближе и узнал в ней Талию Грейс. Она смотрела вверх на ночное небо, усыпанное мириадами звезд. - Как красиво… - тихо сказала она и повернув голову улыбнулась Нико. Встретившись с синевой ее глаз, он увидел в них то, чего не замечал прежде. По телу вдруг прошлась волна облегчения, а губы расплылись в ответной улыбке, на душе сразу стало как-то легче. Теперь он знает – она тоже помнит. Он подошел и опустился на песок рядом с девушкой. Они улыбаясь смотрели друг другу в глаза. Затем, повинуясь какой-то неведомой силе, они потянулись друг к другу. Когда между их губами оставалось всего пару миллиметров Талия вдруг отстранилась. Она шумно выдохнула и, закрыв глаза, коснулась его лба своим. - Прости, - прошептала она. – Но я давала клятву… и она все еще в силе. - Я понимаю, - грустно кивнул сын Аида и после недолгого молчания добавил: - Артемида вряд ли захочет расстаться со своей лучшей охотницей… - Да, вряд ли, - согласилась девушка. - И что же нам делать? - Мы что-нибудь придумаем, - уверенно улыбнулась дочь Зевса. - А пока давай просто наслаждаться. Она снова устремила свой взгляд на ночное небо. Нико еще с минуту разглядывал ее, а затем сделал тоже самое. Они просидели так всю ночь, до самого рассвета, просто слушая шум воды, вдыхая свежий ночной воздух, наблюдая за тем, как плывут по небу мерцающие звезды, и совершенно не думая о том, что будет завтра. В голове у Нико промельенула мысль, что ни смотря ни на что, сквозь время, сквозь жизнь и смерть, они всегда найдут друг друга и всегда будут вместе. Так или иначе...