Новогоднее чудо

      На улицах было многолюдно. Оранжевый свет фонарей и неон вывесок бросали тысячи разноцветных теней на куда-то спешащих, суетящихся людей. Одни с радостной улыбкой стремились побыстрее попасть в дорогие магазины с пышными витринами, желая поскорее купить всем и каждому подарки. Другие с беспокойством смотрели на часы и по сторонам, в надежде увидеть одну из многочисленных ёлочных ярмарок. Третьи же отправлялись в продуктовые магазины, дабы неизменно порадовать свою семью Оливье, мандаринами и прочей новогодней пищей. Четвёртые же - родители с детьми - буквально оттаскивали своих чад от детских магазинов, на что те крайне обижались и давали взамен свой громкий плач. На улице и без них было очень шумно. Каждый что-то обсуждал, каждый говорил с кем-то, а некоторые уже и тогда были пьяны и распевали во весь голос песни шансона, держа друг друга под руку. Даже никуда не торопящиеся люди, гуляющие по городу и прячущиеся от декабрьского мороза в забегаловках и кафе, умудрялись создать шум вокруг себя и своих компаний.       Так кипела под вечер 31 декабря жизнь в канун Нового Года, и лишь немногие сторонились всей этой большой праздничной атмосферы. К сожалению, сегодня я был одним из таких людей.       Я в растерянности шёл, уходя как можно дальше от людных ныне мест, а особенно от детей. Полы моего алого одеяния путались под ногами, борода, кажется, уже совсем была готова упасть прямо в сугроб снега, а красный праздничный мешок, обычно полный подарками, был необычайно пуст.       Я был выгнанным Дедом Морозом.       Мне нравилась моя работа. Подработка была в своё время для меня необходима, а учить детей мне не особо тогда хотелось. Что с меня взять? Будучи курсе на первом, мне и самому было достаточно учёбы для себя, и потому развлечение детей стало для меня прекрасным вариантом, особенно в предверии такого любимого ими праздника, как Нового Года.       Но сегодня всё пошло наперекосяк. Впрочем, я, наверно, и сам был в том виноват. Как нарочно, придя в очередной раз в гости к довольно богатой семье (видимо, те решили сэкономить и позвать меня, а не более дорогого актёра), я снова столкнулся с капризным ребёнком. Ох, родители, родители! Могли ли они знать, что их безмерная любовь к чаду, чрезмерная мягкость и надуманные страхи превратят их ребёнка не просто в капризулю, но и в эгоиста? Я просто не мог сдержать себя, видя, как тот раз за разом пытался залезть в мой мешок без спроса и украсть оттуда пару, а то и тройку чужих подарков! Каково же было моё разочарование и вместе с тем злость, когда родители, узнав всю ситуацию, встали на его защиту, обвинив меня в скупости и даже не выслушав! Недолго думая, они обо всём сообщили начальнику. Как и следовало ожидать, я был уволен. Я чувствовал, как этот печальный факт давит на меня всей своей тяжестью, и попросту не знал, что делать.       Я шёл неведомо куда. Снег падал с небес хлопьями. Я с грустью любовался снегом, голыми деревьями, сосульками - чем угодно, дабы отвлечь себя от произошедшего. Всё больше созерцая природу, я почему-то чувствовал, что разочаровываюсь в людях. Причина увольнения никак не хотела уходить из моей головы, и прошедшие события вертелись в моей памяти словно быстрая, но жестокая карусель.       Я подходил к лесу. Высокие деревья, темнота, уже успевшая накрыть городской бор, чем-то привлекали меня сейчас: мне хотелось уединиться там. Побыть там столько, сколько мне захочется. Так бы, возможно, и случилось, если бы меня вдруг не позвали тонким голоском.       - Дедушка Мороз! Дедушка Мороз!       Я услышал топот маленьких ножек по рыхлому снегу. Быстро, будто машинально, я поправил бороду и, обернувшись, увидел бегущего ко мне полноватого мальчишку лет шести-семи. Красная шапка его слезла, открывая зимнему морозу ухо, над которым мелкими кудрями расходились русые волосы. Его детские, пухлые щёки были полны румянца, глаза радостно блестели, а быстрые ножки стремительно приближались ко мне, рискуя в меня врезаться. Далеко позади я увидел и его родителей, явно не собирающихся умерять пыл своего сынишки и медленно идущих рука об руку.       В нужный момент мальчишка затормозил и остановился прямо предо мной. Мне было грустно на него смотреть. Он наверняка прибежал ко мне за подарками, а у меня в мешке ничего не было. Лгать я ему не хотел, а потому решил сразу всё объяснить:       - Прости, дружок, но сейчас я без подарков. Всё раздал пока что.       - А я не за подарками. - сказал он с удивлением.       Впрочем, гораздо больше него сейчас был удивлён я. Не за подарками? Да быть такого не может!       - Я вот как тебя увидел, дедушка, - продолжал он своим детским, милым голосом, прервав мой ход мыслей, - То захотел поздороваться с тобой. А потом вижу - ты грустный... Что случилось, Дедушка Мороз?       Я взглянул на него с ещё большим удивлением. Откуда такое внимание ко мне? Почему его так это обеспокоило?       - Ты не волнуйся, малыш. Я это так. Не всегда веселье в жизни у Дедушки бывает, не всегда его самого понимают...       Мальчик с сочувствием посмотрел на меня. Я смутился. Я вовсе не хотел сообщать ему о своих проблемах. И кто меня за язык тянул говорить о...       - Не грусти, Дедушка Мороз! Такой праздник вокруг! А на площади салют будет! Пошли с нами, Дедушка!       Я ещё более смутился. Меня ведь никто и не звал никогда с собой... Все дети обо мне забывали, как только я выходил за порог дома, но этот мальчик был каким-то другим, не похожим на остальных! Это и поражало меня.       При этом я также не знал, что ответить: я не хотел его разочаровывать, но при этом... Боялся привязаться к нему? Как же это странно!..       - Не грусти, Дедушка! С нами тебе будет весело! Там, - он рукой показал на приближающихся родителей, - мои мама и папа. Ты им очень понравишься! Ты и мне уже понравился! Только не грусти, пожалуйста! Хочешь, я тебе конфет подарю? Ты ведь всем всегда всё даришь, а тебе самому подарков никто не дарит...       Его слова заставили меня испытать удивление, смущение и благодарность одновременно. Меня словно поглотило чувство чего-то... Трогательного?       Мне никто из детей не дарил подарков. Им никогда не приходила эта мысль в голову. Я даже и не подозревал, что и они могут что-то мне дарить взамен. Всё, что я мог получить, лишь сухие купюры родителей, данные мне за выполненную работу.       Решительно, этот мальчик отличался от остальных детей, что я когда-либо видел.       - Спасибо тебе... Как тебя зовут, мальчик? Я хочу звать тебя по имени.       - Коля! - радостно представился он.       - Коля, мне никто не дарил подарков, и... Мне очень приятно, что ты решил поделиться со мной своими конфетами...       Мне было почему-то трудно говорить, но я упорно продолжал:       - Но ты можешь съесть их и сам. Ведь это твой праздник.       - Возьми их, Дедушка! Это и твой праздник тоже!       Я взял в руку три протянутые им конфеты. На них в чёрной обёртке с красными и зелёными лентами-полосами гордо красовалась надпись "Маска".       Конфеты моего детства... Как же приятно снова увидеть их в своей руке!       Я развернул одну из конфет и оправил её в рот. Ностальгия хлынула на меня волной. Я тут же вспомнил, как мама угощала меня ими и поила травяным чаем собственного изготовления. Вспомнил я и саму маму - высокую, худую и удивительно грациозную женщину, всегда с нежностью глядевшую на меня и всегда во всём мне помогавшую...       Почему же я так долго не общался с ней?..       - Вкусно? - вернул меня в реальность Коля.       - Да.. - лишь ответил я и улыбнулся ему. Одна конфета - и столько приятных воспоминаний!       Давно я не был так счастлив...       Тем временем родители мальчика подошли к нам.       - Здравствуйте! - поприветствовал я их, - Спасибо вам! Ваш сын очень щедрый и добрый мальчик!       Его мама, полная женщина лет тридцати или сорока, радостно ответила ему:       - Спасибо вам, Дедушка Мороз! И за слова о Коле, и за то, что поговорили с ним! Другие-то Деды от нас отворачивались, денег просили, да и вели себя фальшиво как-то, не по-настоящему... А Колька вас приметил верно: он в людях редко ошибается.       Пока она говорила это, Коля радостно носился вокруг меня и мне улыбался. Как только она закончила, мальчик радостно попросил:       - Мам, пап! Пусть он с нами на салют пойдёт! Вы не против?       Родители дружно кивнули ему.       - Хочешь с нами, Дедушка Мороз?       Я уже знал, что ответить.       - Пойдём, Коля. Пойдём ко всем праздновать.       И он протянул мне руку. Мы взялись за руки - я, он и родители, - и пошли вновь по улицам, освещённым оранжевым, как спелый мандарин, светом. Вновь к людям.       Вновь домой.