На сон грядущий

— Мы не должны разбудить твою маму... — прошептал он тихим, вкрадчивым голосом, при этом обманчиво ласково ведя большим пальцем по скуле заспанного мальчишки, что податливо льнул к ладони. — Ох, мой мальчик... когда мы закончим, ты сладко уснёшь, обещаю... — произнёс темноглазый аврор, медленно сводя и зажимая запястья Криденса вместе, прижимая их крепко к подушке над его головой. Парень ощутимо дрожал, но не от пробирающего душу страха, а от сладостного, томительного ожидания, что словно узел всё туже затягивался у него в паху. Тело юноши отзывалось на приятные прикосновения пальцев мужчины, вдоль по шее, вот так... До самой ключицы и пониже, прямиком к напряжённому соску, вначале просто поглаживая, а затем уже зажимая его, надавливая и чуть оттягивая пальцами. Его мальчик издал протяжный звук, похожий на звучное мычание сквозь плотно сжатые губы. — Тссс... — призывая к молчанию, произнёс Персиваль, отпуская сосок из плена своих пальцев. На губах волшебника проявилась едва заметная улыбка. Юноша коротко и резко в испуге кивнул, мигая ресницами и размыкая губы, прерывисто вдохнув. Ему совсем не хотелось прерывать эти мгновенья. Персивалю нравится то, что Криденс такой восприимчивый мальчик и то, что он всецело принадлежит только ему. Словно маг того околдовал. Впрочем, так оно и было, ведь ласка и внимание способны сотворить ещё не то колдовство... И аврор это отлично понимал и применял свои знания в деле умело. Завораживая, приручая, соблазняя. Полностью подчиняя. Направляя заплутавшего в чувствах и внутренней тьме Криденса, по нужной только ему одному, Персивалю, дороге. Грэйвс прошёлся пальцами по воздуху возле пряжки своего ремня. В ту же секунду застёжка расстегнулась, ремень выскользнул из шлеек брюк и обвил запястья Криденса, накрепко привязав его руки к металлическому изголовью кровати. Теперь нужда держать руки мальчика отпала, поэтому одеяло было тут же откинуто на пол и обе ладони волшебника легли на покрывшиеся мурашками бёдра юноши. С удовольствием отметив, что в этот раз его мальчик предпочел лечь в кровать полностью обнаженным, Персиваль одобрительно хмыкнул. Он блуждал внимательным взглядом по телу Бэрбоуна, пока тот, лёжа под ним, сгорал от стыда из-за собственного возбуждённого члена, выставленного напоказ. Однако ему не хотелось прикрыться, наоборот — он боролся с желанием потереться им о бедро своего наставника. Темноглазый волшебник провел кончиком языка по пальцам и коснулся головки члена юноши, что и без того была мокрой от смазки. Опытные в ласках руки Персиваля мягко скользили по чувствительной уздечке, переходя вновь на саму головку члена юноши. Сам же Криденс хватал ртом воздух, точно задыхаясь, стараясь не издать при этом ни звука. Член предательски отзывался на ласки, подрагивая и истекая смазкой, щёки парня обрели розоватый оттенок, но ему казалось, что он весь объят пламенем. Ему было так хорошо, что он не замечал жара, исходящего от собственного тела и упустил из виду то, что громко стонет в голос. Ласки резко прервались, и ладонь легла поверх рта юноши, что тут же распахнул глаза, не понимая, что произошло. Аврор смотрел на него напряженно, но губы его искривила усмешка, что была разрезана приложенным к ней указательным пальцем. Персиваль отвел взгляд куда-то в пустоту, прислушиваясь. Ничего. Тишина... Ни звука, ни шороха. Криденс боялся вздохнуть, рука плотно затыкающая ему рот точно ввела его в оцепенение, вселив в тело ещё большее напряжение. — Не думай, что тебе повезло, — прошептал мужчина, вновь посмотрев на юношу. — За это тебя стоит наказать... — Взгляд Грэйвса вновь прошелся по бледной, точно полотно, коже юноши. От этих слов Бэрбоуна прошибло холодным потом. Каждый раз, когда аврор прикасался к нему, ему нестерпимо хотелось придать его коже более живой оттенок, просто потому, что волшебнику нравилась мысль о том, что на теле мальчика будет красоваться след от его руки, точно клеймо, говорящее о том, что он его собственность. Но не в этот раз. — Не волнуйся, мой мальчик, — шептал Персиваль, ведя большим пальцем по нижней губе Криденса, — сегодня порки не будет, я же обещал тебе сладкий сон... Но на этот раз ни звука — иначе я уйду. Персиваль скользнул пальцами в рот парня и провел ими по его бархатному влажному языку. Кажется, слова и действия расслабили Криденса, ведь мальчик приоткрыл рот шире и уже языком поддавался на встречу пальцам наставника, тщательно их вылизывая, захватывая губами, целуя и вновь облизывая. Мужчина довольно улыбался, пальцы его второй руки тем временем вновь коснулись плоти юноши, уже более чувствительно нажимая и обхватывая ствол члена по всей длине ладонью, ведя вверх и вниз и вновь, и вновь, то ускоряясь, то замедляясь. Чередуя, нарочно растягивая, ощущая подход к краю пропасти в сладкий экстаз, замедляя прикосновения, не давая своему мальчику быстро сорваться и утонуть в ощущениях. Криденс уже не мог сдерживаться, умоляюще поддавался бедрами навстречу прикосновениям, на сколько позволяло его положение под изводящим его Персивалем. Ему уже хотелось закричать и зарыдать одновременно, просто кончить, и аврор ему это позволил, накрыв ладонью головку члена юноши. Что, содрогаясь и вжимаясь затылком в подушку, с трудом дышал, закатив глаза от прокатывающегося по телу удовольствия, натягивая ремень, напрягая руки. — Само совершенство… — с довольной улыбкой и слегка сощуренными из-за неё глазами, произнёс мужчина, оттирая при этом платком собственные пальцы от спермы. Но Криденс, кажется, его уже не слышал. Кровь стучала в висках, голова гудела, а тело было так расслабленно, что даже глаза открывались с трудом. Персиваль молча встал на ноги возле кровати и щёлкнул пальцами. Ремень ослабил свою хватку, а затем и вовсе выпустил руки паренька из захвата, возвращаясь обратно в шлейки брюк хозяина. Платок же полетел в урну для мусора. Бэрбоун сжался на кровати, ложась на бок и прижимая к себе подушку, едва разлепляя глаза и молча смотря на Грэйвса. Волшебник одарил его нежным прикосновением, гладя по макушке и склоняясь над ним. — Сладких снов, мой мальчик, — прошептал он на ухо юноше, зарываясь пальцами в его волосы. Одеяло вновь укрыло парня, его теплота и уют заставили Криденса забыться, гранича меж реальностью и сновиденьем. Сейчас в мальчишке вновь проснулось желание схватиться за руку аврора, как это и бывает обычно перед уходом волшебника, ведь так хочется, чтобы тот остался с ним чуть подольше. Криденс, кажется, даже предпринял попытку протягивая руку, но пальцы прошлись по воздуху и ощутили лишь пустоту. Поздно, слишком поздно... Персиваль уже его покинул.