Медведь и паутинка

      Медведь никогда не заметит паутину и паука в ней. Медведь никогда не остановится полюбоваться маленькими капельками утренней росы на тоненьких серебряных ниточках паутинки. Медведь никогда не оценит весь труд плетения воздушного узора, что вложил маленький, по сравнению с ним, паучок. Ему просто все равно. Он, большой и неповоротливый, просто пройдет сквозь невесомый узор, разрушая то, во что паук вкладывал свои силы. Лишь поморщит нос, если тонкое серебро попадет на него, сотрет огромной лапой и дальше пойдет по своим медвежьим делам.       Киеши Теппей был таким медведем. Большой, неповоротливый, тупой и бесячий. Неотесанный простофиля с рожей дебила. И такой весь правильный, добренький, что аж зубы сводит. Ханамия его терпеть не мог. Его коробило от приторности этого человека. Честный, справедливый и непорочный. Тьфу, сказочный долбоеб какой-то. И наивный до одури. Где же таких делают? В стране Придурколандии? С первой встречи хотелось уронить эту бровастую шкуру мордой вниз, чтобы неповадно было выходить на площадку, волоча ногу за собой. Куда вообще смотрит их капитан и тренер, выпуская косолапого медведя, который, того гляди, и без лапы останется. А Макото что? Ничего. Нефиг тут сопли разводить про «все нормально» и «давайте повеселимся». Бесит! Даже думать особо не пришлось, как выводить такого идиота из игры. Легкое касание под коленом и все, сдох медведь. А как вопил… Музыка для ушей паука. «Уронили мишку на пол. Оторвали мишке лапу. Все равно его еще раз брошу, потому что он дурак» — напевал тогда Ханамия. «Торжественно клянусь, что замышляю только гадость». И гадость удалась. Но какой ценой. Вся паутина вмиг разрушилась. Какой-то идиот падая, зацепил ниточки и разрушил сеть маленького паука. Сеть расчета, подлости и коварства. Сеть, в которой маленькому пауку было безопасно. Своя зона комфорта, которую невозможно преодолеть, не получив увечий. Может, поэтому к нему никто так близко не подбирался, ибо боялся. А Киеши не был трусом. «Ханамия, это подло. Ханамия, так нельзя. Ханамия, ты и правда очень умный. Я бы никогда не додумался до того, что можно просчитать каждое движение, а если бы и додумался, то не смог как ты. Давай еще повеселимся?» Да какое, блин, веселье?! Только тупые медведи могут веселиться, когда их калечат. Мазохист хренов.       Ханамия бесился как никогда в жизни. Первый, кто не сломался, и первый, кто вернулся. Стоит такой весь из себя страдалец с бандажом на колене и лыбится. Точно умственно отсталый. И заладил «давай повеселимся и честно поиграем». Так хотелось заехать по этой светящейся роже и, желательно, с ноги, но нужно терпеть, ибо для медведя столько уже капканов подготовлено на площадке, что, авось, и без ноги останется. Достаточно лишь щелчка пальцев и все, мишка умер.       Оказалось недостаточно. Получив в начале матча, не сломался и стал удары на себя принимать. Придурок! Бесишь! Лежи и сдыхай уже! Щелк — глухой стон боли — ухмылка. Щелк — разбитый лоб — ухмылка. Щелк — падение — упрек — показать язык. И так по кругу. Страдай, мучайся, почувствуй себя мной, тупое животное. Даже такие как ты ломаются. Даже такие как ты остаются ни с чем у разбитого корыта. Ты бы видел, как им страшно за свои шкурки. Они рады, что не получают звездюлей. Они рады, что целые. Им плевать, что тебе больно. Все живут только ради себя. Им похер на то, что ты останешься калекой. Так почему же ты не ломаешься? Ненавижу! И почему именно ты такой особенный…       Киеши Теппей слишком добрый и честный. Храбрый и мягкий. Встает даже тогда, когда больно. Защищает друзей, ценой своего здоровья и будущего. Он сумасшедший, раз лезет на рожон. Безумец, раз прыгает грудью на амбразуру. Глупец и мазохист. Мазохист, потому что хочет пройти зону комфорта, где каждый шаг — щелчок капкана или стрела под ребро. Он не такой уж мягкий и добрый. Он тоже может ломать. В конце концов, он Железное сердце, и кто бы что ни говорил про «подходит-не подходит». Свирепый медведь, подчиняющийся лишь своим инстинктам и желаниям. Лицо плюшевого мишки лишь красивая обманка. Так почему же видит это лишь Ханамия? Неужели лишь из-за того, что не смог сломать? Неужели ненавидит потому, что боится того, кого не в силах победить? Почему не может жить спокойно, зная о несгибаемости Железного сердца? А, может, это все потому, что Киеши Теппей - единственный медведь, который остановился полюбоваться не только крохотными капельками утренней росы на серебряных нитях паутины, но и на самого творца, маленького паучка, что ловит всех лишь потому, что ему одиноко?