Сам не свой

В день, когда Солнце и Луна, словно любовники, встретятся и на краткий миг падут друг другу в объятия, в день, когда Луна будет черной, а Солнца не будет видно за её телом, могущественные духи Леса выходят из своих тайных убежищ и объединяются в дикой пляске, празднуя воссоединение двух светил. Знаете, мне нравится иногда сбегать из опостылевшей реальности большого Города, надоедливых знакомых и унылых обязательств, которые тебе надо выполнить во избежании порчи отношений с людьми, которые с трудом, но подходят под описание "приятельские". Печально, но к двадцати восьми годам я так и не обзавелся ни хорошими друзьями, ни девушкой. Но не надо делать из меня социопата - я общаюсь с людьми, однако ни они, ни я не изъявляем желание углубить наши взаимоотношения больше, чем на уровень обсуждений погоды и сетований на соседнюю конторку, которая перехватывает наших клиентов. Девушка... Думаю, мелкие интрижки не в счёт— в конце концов, меня начинает раздражать их поведение, вечное нытье и приторно-сладкое воркование. Возможно, со мной что-то не так, возможно, я просто сволочь с каменным сердцем, но какой уж уродился, ничего с этим уже не поделать. Быть может, в скором времени из меня выйдет если и не социопат, то социофоб. На сей раз мне удалось выбить отпуск у начальника в самом начале лета — удивительное событие! Обычно раньше осени отдыха мне не видать, как собственных ушей. Она, конечно, золотая пора, с мягким шелестом опадающих листьев, тихим шуршанием ветра по мостовой, но разнообразить свою жизнь иногда хочется. И вот оно, везение. Главная цель моей поездки — это приближающийся с каждым днем момент Икс, также известный как солнечное затмение. Давно мечтал увидеть собственными глазами это событие, и наконец выпал шанс, которым я не преминул воспользоваться. И вот он я, одинокий парень в поезде, мчащийся в сторону исполнения своего желания. Мерный стук колес медленно, но верно заполняет твое сознание, замещая собой все лишние мысли, делая голову приятно легкой и пустой. Пейзажи, освещенные солнечным светом, радуют глаза сочной зеленью, а деревни, изредка проплывающие мимо тебя, навевают сладостно-щемящие воспоминания о таком далеком, но счастливом и беззаботном детстве. С чувством полного удовлетворения и спокойствия ты засыпаешь... В этом необузданном танце Природа показывает всю свою мощь, так упорно подавляемую её самыми любимыми и одновременно ненавистными существами— Людьми. Однако ничто не может помешать сему захватывающему событию. Это время безумств и спонтанности, энергии и буйства, сумасшествия и непередаваемой радости. Я резко открыл глаза. Что же мне только что снилось? Напряг память, но не смог уловить четкой картинки — что-то кружит вокруг, дрожит, расплывается. Кажется, вот-вот словишь — но нет, воспоминания разлетаются, как стайка испуганных воробьев. Как же я ненавижу такие моменты. Чувствую себя беспомощным, будто маразматик, забывший, кто он и где находится. От самоуничтожающих мыслей меня отвлек голос машиниста, объявляющий по громкой связи о прибытии на станцию. Поезд остановился, и я, подхватив свою спортивную сумку с необходимыми вещами и главной ценностью — ноутбуком, поспешил к выходу. Главной задачей сейчас является поиск недорогой квартирки на неделю. Возле вокзала уже столпилось человек десять, предлагающих свои жилплощади для таких же странствующих путешественников, как я. Окинув взглядом толпу, я направился к миловидной женщине, чуть старше сорока, с обнадеживающей табличкой "Сдается квартира, 40 у.е." и фотографиями довольно уютной обстановки. —Здравствуйте, — я доброжелательно улыбнулся. — Я бы хотел арендовать у вас квартиру. Надеюсь, никто не успел этого сделать до меня? — Добрый день, — немного картавя, сказала женщина. — Нет, вы первый, кто подошел ко мне, и знаете? Вам повезло, так как у меня замечательные апартаменты для такого милого молодого человека! Ухмыльнувшись про себя такой старой, как мир, заманухой, я всё же решил не тратить свои силы на дальнейшие поиски. По предыдущему опыту своих путешествий могу сказать, что интуиция в выборе жилья меня еще никогда не подводила. Квартира оказалась недалеко от вокзала, однако до центра нужно было идти минут тридцать. Собственно, это меня вполне устраивало — я люблю долгие прогулки, а близкое расположение к главным улицам означает лишь шум и головную боль. Особенно порадовала кофейня-булочная на первом этаже, владелицей которой была небезызвестная арендаторша квартиры — Анна. Мысленно я уже потирал руки в удовольствии от предстоящих утренних посиделок за чашкой ароматного кофе и свежего, с хрустящей золотистой корочкой круассана. Оформив необходимые документы и внеся предоплату, я сразу же направился в кофейню. Сев за столик на веранде, я стал осматриваться по сторонам. Окружала меня довольно уютная обстановка — плетеные кресла с темно-коричневыми подушками, из такого же плетеного материала столик, на котором лежала сегодняшняя газета местной редакции, дощатый пол и большой тент, защищающий своих посетителей от палящего солнца и проливного дождя. Все эти вещи создавали атмосферу некого поместья века этакого XVIII, что мне очень понравилось. Сразу видна рука женщины, имеющей хороший вкус. Я сидел там около часа, попивая свой любимый напиток, листая газету и глазея на прохожих. По прошествию часа я решил, что нужно знакомится с городом, и, потянувшись, я встал из-за стола, оплатил счет и медленно пошел вдоль улицы. Город был именно таким, как я и хотел. Спокойное, плавное течение людей на улицах, кирпичные низкие дома, пусть и тронутые временем, но умело проработанные реставраторами, широкие оживленные улицы и узкие тихие закоулки. Все они связаны в одну систему, как вены и сосуды, питающие друг друга, а потому неотделимы. Здесь чувствовалась та самая атмосфера, которая наполняет душу тихой радость и счастьем, что невозможно для Больших Городов. Каждое утро я завтракал в кофейне, заводя дружелюбную беседу ни о чём с хозяйкой, ходил на прогулку по городу, наслаждаясь долгожданным спокойствием и теплом, перекусывал в первой попавшейся забегаловке, а потом приходил на главную улицу, где проводила время местная молодёжь. И знаете, их энергия и беззаботное настроение переходят и в меня — в голове возникает множество идей, возможностей, желаний делать самые спонтанные поступки и не думать о последствиях. Ближе к вечеру я приходил уставший, но окрылённый и вдохновлённый — даже пытался писать стихи, что за мной не наблюдалось с лет этак шестнадцати. Конечно же, ничего у меня не вышло, - без практики-то! - но этот факт ничуть не расстроил — попытка не пытка, как говорится. Если бы не газеты, то я бы прошляпил затмение. Как глупо могло получиться! Прочтя заголовок статьи, я хлопнул себя по лбу: —Вот растяпа, забыл совсем,— в полголоса, ни к кому не обращаясь, пробормотал я. Хозяйка, стоявшая рядом, услышала мой возглас и повернулась ко мне: — Вы сейчас о затмение говорите? С самого утра город весь жужжит, обсуждает, где будет лучший обзор. Получается, даже не продумывали, где будете наблюдать?— в её голосе слышалось неподдельное изумление. Я смутился: — Ну, я думал, что на главной площади будет хороший вид... — Ох, мужчины такие непривередливые!— театрально всплеснув руками, заохала Анна.— У меня муж — астроном, и я могу подсказать вам отличное место для обзора, без всей это докучающей толпы зевак. — Но как же вы? Разве не желаете сами туда сходить? — удивленно приподняв брови, спросил я. — Мое время путешествий уже прошло, вы только посмотрите на меня! Я раздобрела, и далекие прогулки стали не по мне. Да и чувствую я себя не особо хорошо, — грустно улыбнувшись, ответила она. — Ну так что? — Что ж, рассказывайте,— согласился я. Грех упускать такую возможность! Сразу повеселев, Анна продолжила: —Вы только слушайте внимательно, чтобы ничего не забыть! — подсев ко мне, женщина подозрительно посмотрела по сторонам. В дальнем углу кофейни расположилась парочка, живо обсуждающие, видимо, ту же статью про затмение, которую прочел я, — больше никого не было. Понизив голос, она продолжила: — Когда вы ехали на поезде, то, подъезжая в наш город, должно быть, заметили лес, занимающий огромную территорию?— Я утвердительно кивнул, и Анна продолжила: — Так вот. Там, в минутах тридцати ходьбы, есть замечательная площадка на холме, с беседкой. Очень удобно! Муж говорил, что затмение со стороны леса будет наиболее полным, а самое близкое место— тот холм. Всё, что вам нужно— сесть на одиннадцатый автобус, он возле вокзала, и доехать до конечной. Там будет дорожка, из кирпичей... — Желтые кирпичи, надеюсь?— пошутил я. — А вот и не смешно! Да, кирпичи и вправду желтые, вот только на Элли вы не смахиваете, уж больно высоки и бородаты,— обиженно сказала она, но в глазах плясали смешинки. —Ха, я и не претендовал на столь почетное звание. Страшила, Дровосек, не большее, — я засмеялся. — Не сбивайте меня с мысли, молодой человек! Итак, вы проходите по дорожке из желтых кирпичей до самого её конца, и в награду получаете Изумрудный Город в виде беседки и изумительное затмение! Как вам приключение? — А знаете, — произнес я, все еще посмеиваясь, — Мне нравится. Я бы всё равно маялся от безделья, ожидая затмение, а тут такое. Ну как отказаться от столь заманчивого предложения? — Вот и замечательно. Автобус приедет через сорок минут, и я успею вас подготовить. С собой мне был выдан пакет со свежими булочками и термосом с кофе. Я рьяно отпирался, но хозяйка настояла, что в такой день и для такого человека ей не жалко выпечки, чем совсем меня смутила. Вытолкнув слабо сопротивлявшегося меня на улицу со словами: "Идите уж, на автобус опоздаете", она помахала мне рукой. "Что за удивительная женщина",— подумал я и направился к вокзалу. Сев на необходимый автобус, я без проблем доехал до пункта назначения. На входе в лес стояли огромные кованые ворота с надписью "Лесопарковая зона". Прямо за воротами начиналась желтая кирпичная дорожка, которая уходила далеко внутрь парка. — Навстречу приключениям! — прошептал я и пошел прямиком по необходимой тропе. Как и предсказывала Анна, на весь путь я потратил около получаса. Когда я добрался до беседки, до наступления затмения оставался примерно час. Я достал из рюкзака термос с кофе и булочками, и неторопливо перекусил. Затем надел специальные, заранее купленные затемненные очки, и пару минут неподвижно сидел, задрав голову и уставившись в небо. Шея моя начала затекать, и мне пришлось отложить столь увлекательное занятие. Была замечательная погода — не жарко, дул легчайший ветерок, который шевелил лишь верхушки деревьев. Небо имело чистый голубой цвет, как глаза у совсем маленьких детей. Я сидел на траве, прислонившись к деревянной стенке беседки, лениво отслеживая полет шмеля и изредка поглядывая то на часы, то на солнце. Вдруг я заметил, что у светила не хватает маленького кусочка. Точнее сказать, этот кусочек почернел, будто солнце обуглилось с краю. Мгновенно одев на себя очки, я вскочил, восторженно глядя на небосвод. Никто не знает, сколько длится эта Пляска. Возможно, буквально несколько секунд, вмещенных в один бесконечный момент, а быть может, и годы, но настолько быстрые, что для Человека это проходит совершенно незаметно. В любом случае, Люди уже давно позабыли эту традицию, ставя себя выше Природы, той, которая их породила и которая, если что взбредет в её шальную голову, их и заберет. Пляска же эта должна объединять всех и вся, как единую систему, целостную и неделимую. Но только Избранные все еще способны прочувствовать этот ритм и влиться в него. ... Чем ближе Луна к Солнцу, тем явственней ты слышишь непонятный шорох, шелест. Он тревожит и одновременно завораживает тебя, как кролика гипнотизирует удав. Спустя мгновение ты слышишь непонятные слова — да-да, именно слова, и буквально через пару секунд ты уже различаешь некоторые из них. Они зовут, манят тебя, и ты не можешь сопротивляться их зову. Спускаешься с холма и заходишь в темную, но такую внезапно родную и приятную глушь. Видишь впереди зеленое свечение, но это не пугает тебя — ты продолжаешь свой путь. Вдруг вздрагиваешь, останавливаешься — кто это перед тобой? Они бестелесны, вихри, сгустки зеленой энергии, крутящиеся, перемещающиеся с места на место в едином ритме. Теперь ты слышишь музыку. О, эти божественные звуки! Ни на что не похожие, единственные и неповторимые! Закрываешь глаза, отдаваясь во власть мелодии, и делаешь шаг вперед. Тебя подхватывает ветер, ты взмываешь вверх и понимаешь, что теперь невесом, как тончайшая паутинка, дрожащая от малейшего прикосновения. У тебя нет глаз, нет рук, нет тела — ты сам стал одним из этих вихрей. Вы теперь — единый организм, вы дышите в такт друг другу, ваши сердца бьются одинаковом ритме, вся планета — это вы и вы — это вся планета. Тебе известно всё, ты можешь всё, ты могущественен и бессмертен. Безграничная эйфория наполняет тебя, и ты делишься ею со всем миром. Ты легок, словно полет бабочки, слетевшей с лепестка, который растет и дышит вместе с тобой, и зеленая твердь уж совсем не устойчива, а качается под тобой, будто морские волны, накатывающие на песчаные дюны, облизывающие гладкие скалы, и соленые мелкие брызги подхватывает мелкий проказник-ветер, который, быть может, на самом деле ты, но кому какое дело? ... Чем ближе Луна к Солнцу, тем в более быстром ритме вы двигаетесь. Это Пляска Духов, здесь первобытная сущность выходит наружу во всем своем проявлении, разрушая и давая прочувствовать свою суть, всю дикую энергию, которая вырывается из тебя, будто языки огненного пламени, разбрасывают во все стороны искры, от коих полыхает весь лес, а живые существа бегут в ужасе от столь мощной силы; их безумный страх, блестящие испуганные глаза и громкий топот не дают успокоиться, разжигая в тебе еще большее злобное веселье. Ты сам в этом странном трансе пытаешься петь песню, пытаясь выкрикивать слова, которые были запрятаны так глубоко внутри, что ты так бы и не узнал о её существовании, не случись с тобой такое, но вместо слов от тебя исходит низкое гудение. В этот момент ты вспоминаешь, что когда-то очень давно был кем-то другим, страшно подумать — Человеком — но откидываешь эту мысль прочь и больше не вспоминаешь, всецело отжавшись своим ощущениям. Вдруг происходит взрыв эмоций — ярость нападающего льва, радость скользящего по волнам дельфина, боль каждого раненого, гнев, что застигает глаза каждой матери, защищающей своё дитя, счастье первого полета — всё в одном моменте — и Солнце показывается из-за Луны, и ты вдруг понимаешь, что это всё, конец, финита ля комедия. Обессилевший и уставший, ты падаешь на траву и закрываешь глаза. Я резко распахнул глаза и испуганно вздохнул. Что это было? Опять чувство, как тогда, в поезде, что что-то важное ускользает от меня. Я зажмурил глаза и попытался сосредоточиться. Не выходит, чёрт бы его побрал! Вдруг мелькнула мысль. Затмение! Быстро вперив взгляд в небо, я ужаснулся— оно прошло! — Но... Как же я так умудрился?! Неужели я заснул? Что за идиотизм! — воскликнул я, потрясая кулаком в небо, будто угрожая солнцу. Мол, как же ты так со мной поступаешь?.. Солнце лишь равнодушно смотрело вниз, постепенно выползая из-за Луны — какое ему было дело до крошечного человеческого муравейчика? Обидно было до слез. Ехать в такую даль, чтобы просто-напросто проспать затмение... Бред. — Я же кофе выпил!— плачущим голосом крикнул я. Солнце мне не ответило. Видимо, для него это не было аргументом, хоть я считал и иначе. Обратно я возвращался подавленный, все еще коря себя за непростительную ошибку. Анне я ничего не рассказал. Стыдно было. Она мне доверила свою тайну, а я вот так профукал грандиозный момент. Да и начало и конец я всё же видел, так что обсудить мог. В газетах написали о смерче, который возник во время затмения в лесу, где я был. Однако он быстро исчез. Странно, что я не проснулся от этого. Да и когда возвращался, не заметил ничего необычного. А вообще, повезло, что меня не затронул. Через день я уехал из города. Пора было возвращаться к рутине, и я с мрачной радостью думал, что это будет мне наказанием. Хозяйка дала мне с собой гостинцев, очень мило с её стороны, правда? Я говорил, что она чудесная женщина? Вернувшись домой, я зажил обычной жизнью. Ну, как обычной. Меня свалила депрессия, хотя я с ней долго и упорно боролся. С каждым днем чувство, что я потерял что-то очень важное, что я знал, но не помнил, усиливалось. Я стал совсем нелюдимым и замкнутым. Мать, приехавшая погостить, заметила это, однако я просто сослался на проблемы на работе. В душе поселилась тягучая, ноющая боль. Она как бездна, чёрная дыра, пожирающая меня изнутри, все мои эмоции, всю мою жизнь. Иногда мне снится то, чего я не могу вспомнить. Вы же знаете это чувство крутящегося на языке слова, которое вы точно-точно знаете, но почему-то оно выпадает из памяти? Ну вот, можете мне посочувствовать. И после таких снов жизнь становится совсем мрачной и унылой. Уж не знаю, причина ли во снах или же я попросту схожу с ума, но это ужасно — чувство безысходности накатывает волнами, захлестывая тебя все больше и больше. Сначала по щиколотки, доходит до колен, груди, и накрывает тебя с головой так, что не продохнуть. Надо что-то делать, потому что такое происходит все чаще. Я не собираюсь жить в такой тягучей и засасывающей трясине до конца своих дней. Я взял кусок бумаги и ручку, сел за стол. Написал "Дорогая..." Погрыз колпачок в задумчивости, черканул пару строк. Посидел, подумал, приписал фразу в конце. И отложил всё в сторону со словами: "К чёрту всё!". Выпил кофе, оделся и вышел из квартиры, предварительно заперев дверь на оба замка. В кабинет зашел высокий мужчина средних лет и почтительно подошел к боссу. —Здравствуйте, Борис Сергеевич. Вызывали? — Да-да, присаживайтесь. — он указал рукой на кресло. — Не могли бы вы сказать, куда запропастился Андрей Поль, вы, вроде бы, общаетесь? Я на могу с ним связаться. —Ах, у него "ди-и-ипрэ-эссия", — противно растягивая слова, с презрением ответил мужчина. — Уволили бы, да и дело с концом. Место было бы для более активного сотрудника. —Уволить... Хм. Ясно. А не знаете, что с его телефоном? —Вы меня извините, конечно, но наше общение чисто деловое, ничего сверх того, — он поджал губы. Понятно. Что ж, спасибо за информацию, можете быть свободны. — задумчиво поблагодарил Борис Сергеевич. Те Люди, оказавшиеся случайными свидетелями безумной Пляски Духов, могут присоединиться, ежели близки им по природе. И Человек, получивший шанс стать одним из Них и получить те Истинные Знания, прочувствовать Реальную Сущность, не сможет успокоиться, пока не сольется с ними .