***
За окнами занималось серое октябрьское утро. Рабочий день в центре Натальи Бантеевой только начался, в кабинетах еще было непривычно тихо. Позевывающие сотрудники в пледах и с чашками кофе в руках разбредались по разным уголкам и кабинетам, чтобы заняться своими делами. Неуютно светили яркие лампы, разгоняя сон, в который вгоняли традиционные ароматы каких-то благовоний. Внезапно в районе пола прошелся неприятный холодок, а входная дверь чересчур громко хлопнула. Сомнений не было: так хлопала дверью только энергичная Маша Ган. И точно: ее голос тут же зазвучал в коридоре. – Уф, ну и холодрыга, бр-р, – поежилась девушка. – Эй, не стесняйся, проходи… – обратилась она к кому-то. – Машка, дверью, блин, как в маршрутке, хлопаешь, – недовольно поморщилась Ирина Мартынова, выползая из кабинета, в котором, судя по лицу и прическе, провела целую ночь. – Новую потом сама будешь ставить! Ой… – ее глаза неожиданно широко распахнулись. – А это кто? Из-за Маши, держась за ее пальто, выглядывала маленькая курносая белокурая девочка с огромными серо-голубыми глазами. Курточка ее была грязной и порванной, сразу и не разберешь, какого цвета. На маленьких ножках в больших вязаных носках красовались домашние тапочки, от старости и уличной грязи потерявшие некогда розовый цвет. – Где ты это чудо откопала-то, Маш? – поинтересовалась Женя Сказка, такая же сонная и зевающая, как и Ира. – Не поверишь, нашла в соседнем дворе. Это чудушко, – она провела ладонью по головке девочки, – сидело на качелях в обнимку с мишкой. Спрашиваю, где родители и где живет, – молчание. – Ну, явно не в раю, – пробурчала Мартынова и подошла к малышке. – Да уж, из рая не выперли бы в восемь утра на холод в домашних тапках, – согласилась с Ириной Сказка. – Как зовут-то тебя, чудо? Девочка исподлобья посмотрела на Женю и вновь скрылась за Машей. – Сказка, ты чудовище, не пугай ребенка, – фыркнула Ира. – Юля ее зовут, – улыбнулась Ган. – Юляш, пойдем-ка со мной. Взяв малышку за руку, Маша повела ее в свой кабинет, оставив недоумевающих Иру и Женю стоять возле входа. – Это у нас теперь типа дочь полка, да? – задала риторический вопрос Сказка. Мартынова ничего не ответила и отправилась в свой кабинет. Тем временем Маша в кабинете сняла со своего найденыша курточку и тапки и обнаружила, что на девочке надета только пижамка. – Да уж, – озадаченно протянула девушка. – Ты явно не из рая сбежала… Юль, кушать хочешь? – Хосю, – плохо выговаривая буквы, сказала крошка. – Ага, то есть надо еще придумать, чем тебя накормить, – почесала нос Ган. – А чем тебя накормить-то, я и не знаю… В дверь кабинета постучали, нарушая возникшую было идиллию. – Кто там? – приветливо спросила Маша. – Можно? – заглянула в кабинет Воскобоева. – Заходи, Даш. Дария прошла в комнату и тут же увидела на диване ребенка, который от страха перед новым человеком снова юркнул за Машину спину. – А это кто у нас тут прячется? – с улыбкой спросила ведьма, подходя к рыжеволосой коллеге и заглядывая за нее. – А это Юлечка у нас тут прячется, – Ган присела на корточки и приобняла девочку. Юля тут же уткнулась носиком в ее пушистые волосы. – Не пугай мне ребенка, – строго произнесла Маша. – Лучше скажи: есть чем ее покормить? – Ну-у, – Дария задумалась. – Колбаса вроде должна быть… – Ты что, я этой отравой ребенка пичкать не буду! – А Несквик пойдет? – Сухие завтраки? Ладно, в принципе, еще куда ни шло. Тоже не лучший вариант, но хоть что-то. – На кухне должен быть, Макс приносил два дня назад, я видела. Молоко тоже в холодильнике есть. – Отлично! – обрадовалась Маша и обратилась к девочке: – Ну, что, Юляш, полетели на кухню, да? Малышка кивнула и слегка улыбнулась. Подхватив ее на руки, Ган направилась к выходу из кабинета, но вдруг обернулась и посмотрела на Дарию. – А ты чего хотела-то? – Да ничего, просто мне Женька сказала, что ты какую-то девочку с собой привела, вот и решила посмотреть… – А-а-а… На кухне в этот ранний час никого не было, поэтому Маша быстро разогрела молоко, залила им сухой завтрак и поставила перед малышкой мисочку. – Кушай, Юляш. – Паси-ибо, – протянула Юля и, взяв ложку, принялась есть. Пока девочка хрустела сухим завтраком, Ган согрела чайник и заварила в кружке чай. – Вкусно? – поинтересовалась она, когда Юля, выдыхая, отставила тарелку. – Да-а. – Ну, хорошо. – Юль, не волнуйся, все хорошо, я уже доехала, – послышался в коридоре голос Лариной. Малышка вдруг поставила кружку на стол и стала с интересом оглядываться, ища того, кто ее позвал. – Да, я помню, что сегодня мы идем на консультацию… Хорошо, я буду ждать тебя… Пока… И я тебя. В следующую секунду Татьяна заглянула на кухню. – О, Маш, привет! Ой… – увидев девочку, она нахмурилась. – А кто это? – Это Юля, я ее сегодня по дороге на работу нашла, – отозвалась Ган. – Вот, завтракаем с ней. То есть, она завтракает. А меня что-то мутит с утра, поэтому я просто смотрю. – Понятно, – Ларина подошла к малышке, которая с интересом ее разглядывала и даже не думала прятаться за Машу. – Ну, давай знакомиться, меня Таня зовут. Девочка, недолго думая, вложила свою маленькую ладошку в Танину руку. – Блин, как бы мне на сегодня от всех дел откосить… – вздохнула Ган. – Совсем плохо себя чувствуешь, что ли? – сочувственно поинтересовалась Татьяна, приобнимая малышку. – И это тоже. Просто надо в полицию сообщить, найти родителей девочки. Хотя, судя по тому, в каком виде я ее нашла, не очень-то за ней кто-то и смотрел. Так что ей еще и вещи какие-то купить надо, не ходить же ей в пижаме. – Я могу с ней побыть, – предложила Татьяна. – Все равно мне сейчас нельзя экстрасенсорикой заниматься. – Все не теряешь надежды забеременеть? – участливо спросила Мария. – Стараюсь, – отозвалась Ларина. – Сегодня вот снова консультация… Надеюсь, хоть эта попытка будет удачной. – Обязательно будет, – обворожительно улыбнулась Маша. – Ладно, оставляю ребенка на тебя. Юляшик, пока! Еще увидимся, – поцеловав девочку в пухленькую щечку, Ган умчалась из столовой. – Ну, что, Юль, пойдешь ко мне в кабинет? Юля кивнула и уже через секунду оказалась на руках у Татьяны.***
Малышка мирно спала на диване в кабинете Лариной. К концу активного дня она действительно притомилась: вместе с Таней они смотрели на животных в контактном зоопарке, затем читали детские книжки, раскрашивали картинки, рассматривали журналы, знакомились с центром и его сотрудниками. С Мартыновой и Сказкой Юля играла в догонялки, с Максимом разбирала какие-то загадочные записи, с Ангелиной рисовала, а Наталья Бантеева даже позволила девочке побеситься со своей собакой. Словом, день у малышки выдался очень насыщенным. – Тань, ты готова? – спросил Юлий, заходя в кабинет жены. – Тихо, – шикнула на него Ларина. – Ребенок спит, – она кивнула на Юлю. – Ого, – тут же перешел на шепот Далецкий. – А кто это? – Это Юля, Маша ее сегодня в соседнем дворе нашла. Представляешь, ребенок был во дворе один в тапочках, пижаме и рваной куртке! – Обалдеть… А вы в полицию-то заявили? – Заявили… Сказали, что будут искать родителей. – А сама она что-нибудь рассказала? – Нет… Да я и не спрашивала: Маша сказала, что она очень испугана была, поэтому я не стала ребенка травмировать. Но знаешь, я видела кое-что… – Таня! – возмущенно произнес Далецкий. – Знаю-знаю-знаю: мне нельзя нервничать, нельзя пользоваться своими способностями, потому что это стресс и прочее. Но, Юль, а как иначе-то? – Ну, да, – здесь уже логик не мог не согласиться. – Так вот, я видела как будто ее глазами то, что с ней происходило. В общем, какая-то то ли коммуналка, то ли что… Кругом очень грязно, воняет каким-то дерьмом и блевотиной. Очень много людей, все курят, пьют, матерятся. Потом какой-то мужчина подошел к Юле и ударил ее, она стала плакать. Какая-то женщина, по виду опрятнее других, пробует заступиться, но он и ее ударил. Потом еще удар и еще… Затем какая-то темнота, как будто свет потушили. Потом вижу, как она убегает… И все. – Да уж, – покачал головой Юлий. – Не самое хорошее видение… Тань, нам пора на консультацию уже, а то опоздаем. Малышку с собой взять не получится, наверное… Может, давай я за Машей схожу, она ее заберет? Татьяна вдруг почувствовала болезненный укол в области сердца. Она и сама не поняла, как за день очень сильно привязалась к юркой, озорной и любознательной девочке. Видимо, Юлий все-таки был прав, когда сказал, что чужих детей не бывает. – Маша вроде ушла уже, – соврала Таня, надеясь, что логик скажет: «Ну, тогда заберем ее с собой». – Да нет, она здесь, я ее видел в коридоре, – Далецкий недоуменно покачал головой и взглянул на часы: – Тань, у нас совсем мало времени, я сейчас к Маше схожу, попрошу, чтобы она Юлю забрала… Ларина вздохнула, удивляясь тому, как прочно девочка вошла в ее жизнь, что теперь невозможно даже расстаться на ночь. «Надо обязательно попросить, чтобы Маша привела ее завтра», – решила Татьяна. Вскоре дверь открылась, и в кабинет вошла Ган. – Как она тут? – шепотом, видя, что малышка спит, спросила рыжеволосая сновидящая. – Нормально. Целый день носились, играли, рисовали, – улыбнулась Ларина. Маша взглянула на нее, и во взгляде ее прочиталось восхищение и даже доля зависти. На секунду Тане показалось, что девушка все поняла. – Я, конечно, могу ее на ночь забрать, но мы сейчас на новую квартиру переехали, там краска, пыль, все стройматериалами завалено, – неуверенно начала Ган. – Может, я за ней тут, в центре пригляжу, а вы, как закончите, вернетесь и заберете? – Да, хорошо, – тщательно скрывая свою внутреннюю радость, произнесла Татьяна и одними губами прошептала молодой колдунье «спасибо». Кивнув в ответ, Маша забралась в кресло и раскрыла книгу Чарльза Ледбидера, тотчас погружаясь в нее.***
Родителей Юли нашли буквально на следующий же день. Как оказалось, Таня увидела убийство Юлиной бабушки – единственной женщины, которой была небезразлична судьба девочки (оба родителя малышки оказались беспробудными алкоголиками и за дочерью совсем не следили). Их быстро лишили родительских прав, а пока готовились документы, Таня считала последние часы с малышкой и все больше понимала, что не готова ее отдать. Да, она говорила, что хочет только их с Юлием ребенка, что чужого не полюбит, но Юля слишком прочно засела в ее сердце. За дни, проведенные вместе, Ларина привыкла к девочке, как к родной дочери: читала ей сказки, пела колыбельные, покупала сладости и одежду. Новую попытку ЭКО пока отложили, ведь Юле нужно было много вещей и игрушек и много внимания. Юлий отнесся к этому понимающе: его тезка, оказавшаяся весьма умной для своих четырех лет, запала в душу и ему. Да и Гриша принял девочку как свою сестренку и с удовольствием играл с ней в машинки, солдатики, показывал свои любимые стрелялки и мультики. – Тань, может, давай забудем про ЭКО? – как-то ночью сказал логик, обнимая жену, смотрящую на спящих детей. – Юль, ну как это вот так – взять и забыть про ЭКО? – возмутилась Таня. – Как? Мы столько всего сделали для этого, столько денег потратили, а ты… – Тише, не шуми, дети спят. Тань, у нас ведь есть Гриша, а сейчас я тебе предлагаю удочерить Юльку – не знаю, как ты, а я ее просто обожаю. – Нет, я тоже не против того, чтобы удочерить Юльку, но… мне хотелось именно нашего ребенка, который был бы похож на нас. – Танюш, посмотри на Юльку, – он кивнул на спящую в своей кроватке девочку. – У нее глаза один в один как у тебя в ее возрасте. И носик точно такой же. И цвет волос… Да вы даже волосы одинаково поправляете и говорите одинаковыми фразами. Если бы я не знал, подумал бы, что это твоя родная дочь. – Знаешь, я и сама иногда так думаю. Я так ее полюбила за то время, что мы вместе, что уже не представляю, как жить без нее, как можно вот так вот просто взять и отдать ее. – Тогда какие проблемы? – лицо логика осветила лучезарная улыбка. – Завтра же пойдем писать заявление и начнем собирать документы. Несколько недель волокиты – и у нас с тобой появится наша общая дочка. Ларина улыбнулась и накрыла губы Юлия поцелуем.***
– Фу, Машка, как ты это ешь-то, а! – поморщилась Ларина, заходя на кухню, где Ган заедала соленую рыбу шоколадом с фундуком. – Еще и рыба у тебя рвотная какая-то… – Сама ты… – без злобы отозвалась Ган, жуя шоколад. – Вообще-то изменение вкуса у беременных в порядке вещей, – она погладила свой едва округлившийся живот. – Как там Юлька? – Юлька прекрасно, вчера Юлик водил их с Гришей в цирк, вернулись, полные впечатлений, целый вечер рассказывали – ну, еще бы, новогоднее представление! Юлька так вообще впервые в цирке была. Сегодня, правда, не хотела в садик вставать, уперлась. Не встану, говорит, и все. Вся в папу! – усмехнулась Татьяна. – Весело вам там, – отозвалась Машка. – Ну, хотя мы тоже не жалуемся, особенно Валька. Гонять в три утра за клубникой и шпротами для него уже норма. А я как представлю, что уже через пять месяцев вот такой вот комочек на руки возьму, просто плакать хочется, – на глазах девушки выступили слезы. – Черт, такая сентиментальная стала, просто капец. – Бывает, – улыбнулась Таня. – Слушай, а соленых огурцов у тебя нет? А то что-то мне с самого утра солененького чего-нибудь хочется. – Ага, с собой прямо челночную сумку с едой таскаю, – фыркнула Ган, но, увидев недовольное лицо коллеги, тут же добавила: – В холодильнике на верхней полке возьми. – Спасибо, котик. Боже, как это вкусно! – воскликнула сумеречная ведьма, кладя в рот корнишон. – Тань, а тебя по утрам не тошнит случайно? – усмехнулась вдруг Маша. – Это ты на что намекаешь? – не поняла Ларина. – Ну, – рыжая сконфузилась, – просто меня в самом начале беременности по утрам токсикоз мучил. – Вроде нет, – покачала головой Таня, – пока не мучает. Маш, да будет тебе известно, что соленых огурцов не только беременным хочется. – А-а-а, ну, да, ну, да, – кротко произнесла сновидящая и, выбросив пустую упаковку из-под «Матиаса», вышла в коридор, слегка задев висящую над входом новогоднюю гирлянду. «А может, я и правда беременна», – вдруг мелькнула робкая надежда у Тани. Короткие зимние дни мелькали один за другим в предновогодних и не только хлопотах. В ковене все были заняты организацией новогодних праздников. Дома Юля активно готовилась к утреннику в детском саду и днями то пела песни, то декламировала стихи, мешая старшему брату, у которого в школе чередой шли контрольные, делать уроки. Город сверкал разноцветными светодиодными огоньками, отовсюду лилась новогодняя музыка и везде царила атмосфера счастья и волшебства. Казалось, что весь мир окунулся в сказку перед этим чудесным праздником. «Я так хочу, чтобы в Новом году у нас с Юликом появился малыш, – мечтала по ночам, когда квартира погружалась в сонную тишину, Таня. – Хочу снова менять пеленки, не спать, петь колыбельные, качать детскую кроватку, учить свою кровиночку ходить, говорить, кормить ее. Хочу пережить трепет в ожидании каждого УЗИ, хочу, чтобы наш ребенок толкался под сердцем, хочу, как Машка, есть рыбу с шоколадом и запивать мороженое томатным соком. Машка такая счастливая, она просто светится. Мне тоже так хочется испытать это счастье на себе». Она еще не знала, что на следующее утро ее будет нещадно выворачивать наизнанку от запаха заботливо приготовленной Юлием овсяной каши. Она не думала, что, приехав на работу, сразу же захочет съесть ванильное мороженое с колбасой, а нелюбимый томатный сок покажется ей самым вкусным продуктом на земле. И если бы она все-таки нарушила запрет Юлия и заглянула в будущее, то увидела бы, что через неделю, когда она вновь пойдет к врачу-репродуктологу договариваться насчет очередного ЭКО, услышит: «Оно вам не понадобится. Вы беременны, причем это произошло естественным путем. Срок шесть недель». А пока она даже не могла себе представить, что через семь с половиной месяцев родит совершенно здорового сына и следующий Новый год будет встречать с Юлием, Гришей, Юлькой и маленьким Сашенькой.