Наблюдения

Вечернее тёплое солнце заливало золотом небольшую, но уютную комнатку. Ньют сидел за столом, раскачиваясь и балансируя на деревянном стуле, в одной руке он держал раскрытую записную книжку, в другой — карандаш, кончик которого задумчиво покусывал. Солнечные лучи окрашивали его волосы в настоящий огненно-золотой цвет и подсвечивали его невероятные серо-зелёные глаза, из-за чего Ньют казался ещё моложе, ещё прекраснее, ещё более волшебным. Раскачиваясь на стуле, он изредка кидал короткие взгляды исподлобья на мужчину, что сидел на кожаном диване и читал газету с движущимися фотографиями. Персиваль Грейвс, почувствовав на себе очередной робкий взгляд, сложил газету и посмотрел на Ньюта. — Что? — Ничего, — парень смущённо улыбнулся и уткнулся в свой блокнот, что-то в нём записывая. Мечтательная улыбка не сходила с его лица, и в солнечном свете Ньют казался неземным существом, которое не принадлежало этому миру. Персиваль не мог отвести от него взгляд. — О чём пишешь? — спросил он, поднявшись с дивана и подойдя к Ньюту, заглядывая в его блокнот через плечо. — Н-ни о чём, — Саламандер торопливо закрыл книжку и отложил её на стол, но Грейвс всё равно успел заметить, что на плотных страницах чёрными чернилами были сделаны наброски его самого. — Профессиональная привычка, ничего не могу поделать, — почти шёпотом проговорил Ньют, будто пытаясь оправдаться, и поднял на Грейвса сияющий взгляд. — Ты изучал меня? — Вроде того, — Ньют фыркнул и поднялся. Не глядя Грейвсу в глаза, он положил руки на его сильные плечи и озорно усмехнулся. — Ведь ты самый необычный экземпляр, который мне приходилось когда-либо изучать. — И как успехи? — Грейвс в ответ обнял его за талию. — Очень… продуктивно, — Ньют мягко провёл ладонями по сильным предплечьям. — Например, я знаю, что ты скорее всего чувствуешь раздражение, если прячешь руки в карманы брюк, — проговорил он тихо, наблюдая за реакцией Грейвса. — Может быть, ты и сам этого не замечал, но я — заметил. — Наверное, ты прав, — Персиваль задумчиво нахмурился. Ньют провёл большим пальцем по его лбу, разглаживая хмурую складку. — А когда ты задумчив, ты хмуришься и постукиваешь пальцами по столу. — Да, это верно. — И прикладываешь пальцы к губам, — торопливо добавил Ньют, будто боялся, что упустил важную деталь. — И это. Что ещё ты обо мне знаешь? — О, поверь, я мог бы написать о тебе целый том. «Персиваль Грейвс и как с ним уживаться». Думаю, такое пособие пригодилось бы многим в вашем конгрессе. Ньют обнял его и кончиком носа провёл по его шее, над самым воротом белоснежной рубашки. Грейвс тихо выдохнул и неосознанно, почти инстинктивно, обнял его крепче, прижимая к себе, на что Саламандер самодовольно усмехнулся, словно именно этой реакции и ожидал. — А если сделать вот так, — он прижался своей щекой к щеке Персиваля и провёл ладонью снизу вверх по его шее, останавливаясь за ухом и ласково поглаживая по голове, — ты закрываешь глаза и расслабляешься. Ему даже не нужно было видеть лицо Грейвса, чтобы знать, что он прав — мужчина действительно прикрыл глаза, наслаждаясь ненавязчивыми ласками. — Ты слишком хорошо меня знаешь, — хрипло выдохнул он и легонько прикусил кончик уха Ньюта, тот немедленно покраснел и прижался лбом к чужому плечу. Грейвс, развернувшись, подтолкнул парня назад и осторожно уложил его на мягкий, обтянутый скрипучей кожей диван. Ньют кончиком языка облизал губы, заглядывая Персивалю в глаза — всё так же смущённо и невинно, как умеет только он. — Пожалуй, я действительно слишком хорошо тебя знаю, — юноша озорно хихикнул и знающим привычным движением царапнул его загривок. Грейвс, уткнувшись носом в бледную шею, тихо зарычал и прикусил нежную кожу… Вечернее тёплое солнце опускалось всё ниже, кидая в комнату последние на сегодня золотые лучи. Резкий порыв ветра, залетевший через открытое окно, распахнул блокнот, перелистывая плотные страницы, исписанные и изрисованные вдоль и поперёк наблюдениями и набросками; но никто не обратил на это внимания.