Дождливый вечер декабря

«За окном льет как из ведра. И это в конце декабря», — Рей грустно вздохнула, по самые уши закутавшись в шерстяной плед. Холодно. И темно. Хоть она и расставила по всей комнате свечи и разожгла камин, тепла, исходящего от него, не хватало на то, чтобы обогреть довольно-таки большую гостиную ее загородного домика. Камин был маленьким и служил больше для создания особой тепло–карамельной атмосферы, присущей только этому месту, как любит говорить Макото, нежели для отопления. Конечно, можно было бы включить свет и запустить недавно установленный суперсовременный газовый котел с сенсорным управлением, в который она вбухала почти половину всех своих сбережений. Можно. Если бы из-за непогоды, бушующей за окном, не произошел обрыв каких-то там проводов, о чем с час назад прохрипел диктор новостей из старенького радиоприемника, который она хранила в память о дедушке… А посему сидеть ей теперь у огня, завернувшись в одеяла, словно капуста, и пытаться согреться. «А нечего было покупать эту новомодную ерунду, которая без электричества не работает, — мысленно отчитала себя брюнетка. — Теперь мерзни! Нет, конечно, если бы дров было бы больше… Сухих дров, — ехидно заметил внутренний голос. И Рей с сожалением посмотрела на темные провалы окон, по которым резво барабанили капли и не собирающегося прекращаться дождя. — Нда, если бы я послушала Ючиро и приобрела бензогенератор, то сейчас можно было бы не думать о холоде, но я не послушала, решив, что это бесполезная трата денег. Эх, да что за день-то сегодня такой, — выдохнула брюнетка, задрав голову к потолку. — Сначала мужа задержали на работе, потом начался дождь, из-за которого дороги размыло, и он не смог приехать. А она-то мечтала, что они проведут эти выходные вместе… — девушка снова вздохнула. — Хорошо хоть за дровами больше не надо выходить на улицу, правда толку от…» — в дверь постучали, и смутно знакомый мужской голос, приглушенный деревянной преградой, спросил: — Эй, есть кто дома?! Я не отниму у вас много времени, мне бы позвонить! Эй! — в дверь постучали снова. — Моя машина застряла, и… — замок тихонько щелкнул, открывая взору черноволосой красавицы застывшего на пороге мужчину в дорогом, некогда светло-сером, а теперь мокром и заляпанном грязью пальто. Его светлые пряди намокшей паклей прилипли ко лбу и щекам: — Мне нужна ваша помощь, — Рей вздрогнула, а в сознание бушующим потоком ворвались такие далекие и, казалось бы, давно уже забытые воспоминания. — Простите, вы не могли бы мне помочь? — раздалось из-за спины миловидной студентки первого курса Токийского Университета, длинные иссиня-черные волосы которой взметнулись вверх, когда Рей резко обернулась, готовая наорать на очередного незадачливого кавалера, решившего таким глупым способом завести с ней разговор и познакомиться. Но стоило ей повернуться, как мисс Хино поняла всю несостоятельность своей первоначальной догадки. — Что? — удивленно выдохнула брюнетка, пробегая взглядом по возвышающейся перед ее носом пирамиде из книг, из-за которых виднелась немного растрепанная блондинистая макушка. — Ах да, конечно. — Мой Кант. — Что? — Он у ваших ног. Не могли бы вы подать мне его? — девушка моргнула, выныривая из воспоминаний. — Здравствуй, Джед, — мужчина поправил сползшие на кончик носа очки в тонкой золотой оправе и внимательнее пригляделся к кутавшейся в одеяло незнакомке, чье лицо, озаренное лишь неровным пламенем свечи, казалось совсем бледным, будто фарфоровым. — Рей? — изумленно прошептал он. — Да… мир тесен, проходи. Вот только на этот раз помочь я тебе вряд ли смогу, — закрывая за ним дверь, сказала красавица, — телефоны не работают. — Ты одна? — он и сам не знал, почему задал ей этот вопрос, ведь хотел узнать совсем о другом. «У тебя кто-нибудь есть?» — отчаянно билось в сознании, но он не смог спросить ее об этом, хотя произнесенная вслух фраза и прозвучала несколько двусмысленно… И она это заметила, не могла не заметить, в этом молодой человек был уверен. Вот только… почему после стольких лет разлуки его все еще волновала эта тема? Ведь это не его дело, уже давно… — Здесь — да, в жизни — нет, — вот и все, так просто, а чего он, собственно, ждал, что она скажет, что все это время ждала его? Бред. И он это знал. Он сам виноват, вот только почему же так сжалось сердце, всего на секунду, но все же. Ведь он сам тогда сделал выбор. Он выбрал карьеру и Теттис, которая могла ее ему обеспечить. А Рей… она осталась где-то там, за бортом его жизни. Да, он часто вспоминал о ней, особенно после того, как его бросила эта стерва, но не искал. А сейчас, увидев ее здесь, в глубине души вдруг что-то вспыхнуло, такое родное, но давно забытое… и… — Держи, — девушка протянула ему полосатый плед, только что стянутый с дивана. — А пальто лучше снять, как, впрочем, и ботинки, — блондин опустил голову, проследив за взглядом фиалковых глаз. Дорогая замшевая обувь, купленная в начале прошлого месяца в Милане, после его сегодняшних приключений была безвозвратно испорчена. — А то заболеешь, они же совсем сырые. Сейчас что-нибудь найду, а ты проходи поближе к камину, — Джедайт кивнул, молча снимая вымокшую и испачканную одежду. — А ты… — Что? — раздалось из дальнего угла. — Давно здесь живешь? — Живу? Нет, сюда я приезжаю отдыхать, иногда. Вот, нашла, — выныривая из недр небольшого шкафчика, примостившегося почти у самой двери, улыбнулась Рей, — держи, — мохнатое «нечто» перекочевало в руки блондина. — Тебе надо согреться. Чай? — Неплохо бы. — Тогда я сейчас, — брюнетка скрылась в соседней комнате, уже через пару минут появляясь с двумя дымящимися чашками в руках. Они сидели у камина, пили обжигающий горло черный чай с лимоном и говорили ни о чем и обо всем сразу. А ведь она никогда и не думала, что когда-нибудь вновь встретив его, сможет вот так запросто шутить и улыбаться. Как будто после его ухода не было ни тех месяцев, наполненных тоской и отчаяньем, ни бессонных ночей, ни слез в подушку, ни красных глаз по утрам, ни… пустоты в сердце, или нет, холода — зимней стужи, ледяной коркой сковавшей ее душу. — А как ты согрела воду? — Не поверишь, — женщина кивнула в сторону, указывая на изрядно закопченный металлический чайник, стоящий неподалеку от камина. — И буквально за несколько минут до того, как ты начал барабанить в мою дверь, заварила этот самый чай. Парень улыбнулся так нежно и открыто, совсем как тогда, когда они еще были вместе. Внутри что-то екнуло, и Рей с ужасом поняла, что ее глупое сердце ничегошеньки не забыло, что чувства, похороненные под горой из пепла, оставшегося от сожженных мостов, и не думали умирать, а лишь затаились, заснули до лучших времен, а теперь… «Он в прошлом, — напомнил ей разум. — А в твоем настоящем есть другой. Тот, кто искренне любит тебя и не придаст, да и у него есть Теттис, — брюнетка сжала кулаки. — Зачем ты вновь появился в моей жизни, Джедайт? Я ведь забыла, почти… А сейчас…» — парень же что-то весело рассказывал, не замечая произошедших с ней перемен. — А как Теттис? — «Дура! Дура! Ну, зачем я спросила?» — Хорошо, наверное, — и, видя ее непонимающий взгляд, продолжил: — Мы расстались, давно, — сердце сбилось с ритма, резко подпрыгнув. — Мне жаль. — Не стоит. Все в прошлом. Знаешь, я часто думал о тебе… — Не надо, Джед, — она помотала головой, надеясь избавиться от наваждения, захватившего ее душу и вернувшего призраков прошлого. — Наверное, я просто слишком поздно понял, каким дураком был тогда. — Не надо, — затравленно повторила она и вздрогнула, когда мужская рука коснулась ее щеки, осторожно отводя за ушко короткую черную прядь. — Ты постриглась. Почему? — Да, давно. Захотелось измениться, попробовать что-то другое, — ну не говорить же ему, что она отрезала свои волосы, пытаясь порвать с прошлым, стараясь забыть его. — Тебе идет. Тебе всегда все шло. Даже мои растянутые майки, которые ты любила надевать вместо пижамы. — Это было много лет назад, — отводя взор, выдохнула она. В камине потрескивали липовые поленья, да извивались в своем завораживающем танце языки пламени. — Только ты с тех пор не изменилась, — девушка усмехнулась, так и не взглянув на своего нежданного гостя. «Изменилась, Джедайт, многое изменилось, в том числе и я. Наш разрыв перевернул весь мой мир, уничтожил его, меня. Прежней беззаботной девчонки, верящей в вечную любовь, нет. А есть я. Усаги говорит, что я стала циничней, а огонь моей души превратился в едва тлеющие угли. Может, она и права. Вот только сидя рядом с тобой сейчас, я ощущаю, как он разгорается снова, только ты скоро вновь исчезнешь, а мне придется зализывать уже было зажившие раны», — женщина поежилась, зябко поведя плечами. — Да ты вся дрожишь, — блондин ласково обнял ее за плечи, притягивая к себе. «Вот черт! А я и не заметила, что он пересел. Когда же ты успел оказаться так близко? Зачем? Зачем ты вновь появился в моей жизни?» — сердце билось как сумасшедшее, отбивая неровный ритм, оглушительным набатом гремя в висках. — Надо сходить за еще одним пледом, — пытаясь встать, сказала она. — А я тебя в качестве грелки уже не устраиваю? — прижимая к себе ее еще крепче, шупнул на ушко блондин. Дыхание опалило шею, вызывая волну мурашек, скользящую вниз по позвоночнику. Аромат, исходящий от ее волос и кожи, опьяняет, кружит голову похлеще любого вина. «Какой же я был идиот. Почему, ну почему я не понимал, насколько она мне нужна?» — поддавшись охватившему все его существо наваждению, мужчина ласково провел рукой по ее щеке, губам, шее, осторожно поворачивая личико черноволосой красавицы к себе. — Я бы так хотел все вернуть, Рей, — выдохнул он, неотрывно смотря в горящие желанием фиалковые омуты. Наклонился, почти касаясь алых лепестков губ, и услышал ее тихое: — Нам нечего возвращать, Джед. Нас давно уже нет, — девушка отстранилась, аккуратно выпутываясь из его объятий. Встала и отошла к пляшущему в каменной пасти огню. — Только не говори, что ты не хочешь. Я видел твои глаза. — Хочу, но при этом я точно знаю, что завтра буду об этом жалеть и ненавидеть саму себя за эту слабость. Я не одна, Джедайт, в моей жизни есть тот, кто, не задумываясь, пожертвует собой ради меня, кто любит, не требуя ничего взамен. И предавать его я не стану, — она замолкла, и в воцарившейся тишине, нарушаемой лишь звуками дождя и неугомонного ветра, играющего с ветками старой ивы за окном, мужчина вдруг отчетливо понял, что та, которую он так легкомысленно бросил несколько лет назад, возможно была, есть и останется его единственной любовью. Единственной надеждой на счастье. — Это все огонь, свечи и темнота, — переливаясь колокольчиками, звенел в его сознании голос брюнетки. — А зажжется свет, и вся романтика растает, а ты умчишься прочь, забыв обо всем, что только что сказал. Он молчал. «Ты действительно изменилась». — Мы уже не дети. У каждого из нас есть свой дом и дорогие сердцу люди. — Ты права. Есть дорогие сердцу люди… — а про себя добавил: «У тебя…» Она же больше не сказала ни слова, нажимая на одну из кнопочек примостившегося на каминной полке радиоприемника, из которого, разрывая вновь воцарившуюся тишину, сквозь хрипы помех, доносились слова песни: Ты не смотри с надеждой мне в глаза И не ищи ответ в моем молчании, Разлуки след еще таит слеза, Но не хочу будить воспоминания… Я не звала и не искала, Когда тебя лишь отдавала, Ты не буди вулкан остывший, Уже не мой… а просто «Бывший»…