Звук скрещивающегося металла и тяжелые вздохи наполнили один из тренировочных залов главного штаба Портовой мафии.
Открывается одна из массивных двухстворчатых дверей, и в зал входит, с виду беззащитный, юноша с голубыми глазами.
На импровизированной арене, где сейчас проходила очередная тренировка, на мгновение воцарилась тишина, а затем с левого края послышались тихие смешки, постепенно переходящие в гогот.
Новички.
— И кто только отвечает за отбор новичков, это же одни кожа да кости. Да его один раз пнуть и помрет ведь, а главному отвечать потом. Вот сейчас придет Накахара-сан, и это, — он презрительно посмотрел на рыжего, — выбросят отсюда, чисто из жалости. Такие в Мафии долго не живут, — он хотел было продолжить, но тут же замолк, увидев, как опускаются на пол семпаи*, как приклонился и тот, кто отвечал за сегодняшнюю тренировку.
«
Да перед этим-то мальчишкой?!» — мелькнуло у него в голове, а следующее мгновение он и сам преклонялся перед голубоглазым, который каким-то немыслимым образом придавил его к полу. Но не это поразило новичка. Мальчишка стоял, скрестив руки на груди, даже не прикасаясь к нему, но при этом мужчина не мог даже пошевелить рукой.
— Чуя-сан, не пугайте, пожалуйста, новичков, — заговорил мужчина в возрасте, виски посеребрила седина, а на носу изящные очки. Новичку казалось, что тот вообще не боится одного из самых опасных людей мафии, когда как он сам находился на грани истерики.
«
Он сказал, Чуя! Накахара Чуя! О, Святая Дева Мария, я ещё жив.»
— Рядовой, представьтесь. — заговорил Чуя. Тон был холоден, но одновременно с этим спокоен.
Ледяное спокойствие. Самое ужасное, что могло бы случиться в такой ситуации. Если с тобой говорят так, значит, наказания не избежать.
— Альберт Руссо, Накахара-доно, — мужчина видел, как от подобного обращения передернуло паренька, видел и то, как мелькнули озорные искры в голубых глазах. Его пробил ледяной пот.
— Руссо, встать, — давление на спину тут же исчезло и мужчина поспешил встать. Злить Чую ему не хотелось, — остальные…- чуть насмешливый взгляд обвел помещение, — оторвите свои задницы от пола и продолжайте тренировку. Чуть позже я поработаю с каждым из вас, — на красивом лице появился оскал, всех новичков затрясло, а семпаи как-то подозрительно побелели, — а ты, Руссо, за мной, — при повороте зашуршал плащ, Накахара двинулся в сторону двери во второй зал, где тренировались только эсперы. Мужчина послушно шел следом.
Чуя, легко толкнув дверь, вошёл внутрь, а Альберт на секунду замер от увиденного. Он прекрасно знал, как тяжело открываются эти двери. Он вместе со своим знакомым на спор, на который его подтолкнул один из семпаев, попытались открыть одну такую дверь. Не вышло! А тут какой-то мальчонка, да еще и с таким телосложением (!) просто толкнул дверь и та распахнулась (!) и стукнулась о стену.
Немыслимо.
Все собравшиеся, за исключением одного, встали на колени. Они приложили свое оружие к сердцу, опустив головы, тем самым выражая высшую степень почтения, но был и тот, кто остался на месте. Юноша на секунду поднял глаза, а потом вернулся к своему прежнему занятию. Чтению.
Высокий брюнет в длинном кремовом пальто. Перемотанные запястья и шея. Он продолжал читать секунды две, а потом резко захлопнул книгу и понесся в их сторону.
— Чу-чан, тебя так долго не было. Я уже успел соскучиться. А знаешь, я нашел такую интересную книгу, — он вытягивает вперед руки, показывая обложку.»
Сто и один способ самоубийства»… Руссо видел, как начало трясти его нового начальника. Но также видел и то, что брюнет что-то скрывает. Возможно, он и говорил правду, но вот истинные чувства…
Мужчина знал, что сейчас Накахара-сан рассматривает каменную плитку, пытаясь успокоиться, поэтому он и не замечал, как на него смотрит брюнет. Такая тоска и боль. В них можно просто утонуть от того, насколько они велики. А еще там плескалась любовь, хотя возможно сам владелец этих самых глаз и не понимает еще этого.
Раздался угрожающий рык, а затем Чуя в мгновение ока оказался перед Дазаем, к горлу которого был приставлен Кинжал.
— Прекрати, Дазай. Я не выношу такого издевательства над собственным именем, — Чуя замахнулся вторым кинжалом, но брюнет успел отскочить на приличное расстояние, чтобы не попасть под удар. На месте соприкосновения клинка с полом образовалась воронка, которую никак не смог бы сделать обычный человек.
— Чу-чан, — Дазай как-будто издевается, — тебе что-то понадобилось. Ты редко появляешься здесь, да еще и этот рядовой, — чуть заинтересованный, но не менее холодный взгляд прошёлся по мужчине. Но как только Дазай опять повернулся лицом к своему напарнику, то глаза будто засветились изнутри, становясь теплее.
— Воспитательная беседа, — отмахнулся Чуя, — но первым делом я убью тебя. — Он вновь бросился на Дазая, с помощью гравитации пропахивая ближайшую стену ногой. Осаму успел пригнуться.
***
Как давно у них такие отношения?
На следующее утро после их вылазки, Чуя обнаружил себя в объятьях напарника. Тот обнимал его, как плюшевую игрушку, зарывшись носом в волосы. И факт того, что он как бы ранен, того, казалось, нисколько не волновал.
Чуя, тихо проклиная брюнета всем известным ему матом, перевязывал себе живот, так как Осаму слишком сильно надавил на ранение ночью. К нему бесшумно подошли сзади. На его руки легли чужие, отобрали бинт и сноровисто перевязали.
— Чу-чан, ты, конечно, молодец, вот только надо было попросить меня. Тебе ведь тяжело с такой раной тянуться до верхних полок, — вроде и беспокоится, но в голосе так и слышится насмешка. Чуя без стула не достает до шкафа, где лежит аптечка.
Придушить Осаму бинтами не получилось, но после этого, ему из раза в раз предлагают совершить двойное самоубийство. Одному Дазаю умирать слишком скучно.
***
И вот, перед рядовым предстал настоящий смерч. Теперь понятно, почему Двойной Черный не тренируется вместе. Просто тогда от помещения, где будет происходить сие действие, ничего не останется.
Дазай как-то машинально уворачивался от ударов напарника. Он словно видел его насквозь, но это не так. Да, некоторые удары Чуи можно просчитать, но Накахара быстро учится, поэтому подход за подходом тактика боя меняется. Новые дорожки шагов, выпады, более резкие или наоборот плавные движения. Воистину ужасный Зверь попал в руки Мафии.
Поговаривают, что Дазай Осаму может успокоить это чудовище всего лишь парой фраз. Альберт до последней секунды не верил в это.
— Эй, Чуя, у тебя шляпа пропала, — занесенная рука, объятая красным свечением, застыла. Через мгновение рыжая макушка стала двигаться то вправо, то влево, пытаясь отыскать пропажу.
— Эй, Руссо, — крикнули ему с другого конца помещения, — ты мою шляпу не видел?
Мужчина из чистой вредности помотал отрицательно головой, хотя сам прекрасно видел, как Осаму спрятал шляпу под плащом.
— Чууя, ты не расстраивайся, визуальные два сантиметра многого не меняют, — рыжий лишь обессилено вздохнул. Осаму не изменить.
— Руссо, думаю, теперь зал не пригоден для тренировки, так что свободен, — тот склонил голову в знак уважения, — надеюсь, ты теперь понял, что первое впечатление может быть очень обманчивым.
— Да, Накахара-доно, — мужчина быстро покинул разрушенное помещение, так что он не слышал дальнейшего разговора. И лишь издевательское:
— На-ка-хаа-ра-доно.
— ДАЗАЙ!
*** Вечер этого же дня***
Дазай бесшумно пробирается в квартиру Чуи и оставляет на столе свой прощальный подарок. Шляпа. Безумно дорогая, ручной работы. Обмотанная вокруг темно-коричневая лента, золотая цепочка с маленькой подвеской в форме буквы «Д», что была прикреплена сзади по личной просьбе Осаму. Такая же находилась у него на запястье, с таким нежным «Чу». Она была скрыта бинтами.
Дазай смутно помнил, как покидал квартиру уже бывшего напарника, хотя, бывших напарников не бывает, ведь так, Чуя?
Дазай даже сам не знает, зачем в тот вечер заминировал его машину, перед этим выложив черными розами «
Люблю» на заднем сидении. Он надеялся, что друг не увидит этого, что машина взорвется раньше. Но впервые его расчеты не были верны.
Чуя успел открыть дверь, чтобы поставить пакет с продуктами. Но покупки так и не оказались на заднем сидении. Послышался стук, и все содержимое пакетов покатилось по тротуару. Чуя неверяще смотрел на надпись. Почему-то внутри начало зарождаться тепло, постепенно заполнявшее промерзшее сердце.
«
Дурак» — сказал он тогда, и с блестящими, от собравшихся в уголках слезах, глазами, распахивает водительскую дверь. Слышится звук пускового механизма, а в следующее мгновение взрыв.
Как же Чуя тогда ругался, проклинал, пока пешком добирался до своей квартиры. Дверь оказалась не заперта. Он, даже не разуваясь, проследовал внутрь, останавливаясь у кухонного стола.
На гладкой поверхности покоилась красивая шляпа, что так была похожа на его собственную, которую он сегодня утром потерял, и записка. Чуя дрожащими руками разворачивает его, а через мгновение, из глаз невольно хлынули слезы.
«
До встречи, Накахара Чуя, моя маленькая слабость, что смогла полюбить меня.»
Твой Дазай.
