Цена искусства

      Северус стоял в фойе театра и жадно глотал виски из большого стакана со льдом, будто бы янтарная жидкость могла мгновенно перенести его отсюда куда-нибудь подальше. Он презрительно взглянул на полных мужчин с выглаженными белыми воротничками, ведущих под руку женщин, одетых так неприлично, будто им совершенно забыли сказать куда их ведут. Но все эти люди не значили для него ровным счетом ничего. Бывший профессор окинул взглядом виски в своей руке и вновь задумался, а что он вообще забыл в таком пафосном и приторно помпезном заведении, до того неестественной была ситуация. И ведь даже костюм где-то нашел.       Но на афишах значилось имя Гарри Поттера, а значит Снейп зашел сюда вовсе не случайно.       Никто и представить не мог, что Поттер — главная надежда и герой всего магического сообщества, сразу после победы приглашенный в школу авроров, с легкостью откажется от лавров победителя и уйдет в маггловский мир, чтобы нелепо скакать на сцене Лондонского театра. Удивлены были все, но не Снейп. Мальчишка был горазд на подобные безрассудные выходки. Северус ухмыльнулся. Поттер всю жизнь маячил перед его глазами как напоминание обо всем плохом, что произошло в жизни мужчины. И даже после вымученной победы, тот с легкостью отказался от всего, к чему профессор зельеварения шел всю свою жизнь и чуть было эту самую жизнь не отдал.       Хотелось сказать что-то гадкое и ироничное, однако он был один и привлекать к себе внимание общественности не хотелось. Поэтому Снейп залпом прикончил крепкий напиток и едва заметно поморщившись направился в сторону зрительного зала.       Северус был в театре один единственный раз. Отцу тогда на заводе дали билет, кажется, это было какое-то новогоднее представление. И кажется, мальчик, радовавшийся лишь в те редкие моменты, когда ему не доставалось от пьяного отца, был по-настоящему счастлив. Северуса даже более-менее прилично одели. И тогда театр показался ему абсолютно волшебный местом. На тот момент в голове мальчика это было даже волшебней чем Хогвартс. Цветные огоньки, огромные люстры и колонны, актеры и актрисы, порхающие по сцене, словно цветочные феи. Ему тогда было пять.       А спустя сорок лет он чувствовал лишь привкус алкоголя на губах и ни о каких феях речи не шло, хоть и театр в Лондоне был в разы больше, чем тот, в котором он бывал. Жизнь вообще имеет ужасную привычку — терять с годами все свое волшебство и великолепие.       Северус устало потер виски и сел на свое место в первом ряду. Поттер был невероятно щедр, учитывая сколько денег за эти места заплатили люди, собравшиеся здесь сегодня. В прочем их кошельки были такими же толстыми, как и их зад.       Но вот начинается представление. В зале гаснет свет, а декорации благодаря игре света и звука начинают складываться в единую картинку. А пятилетний мальчик внутри сидит и ждет невесомых фей. По сцене бегают актеры, разговаривают между собой поставленным голосом и Северус на секунду задумывается, а не перепутал ли он постановку. Но нет, вот он. До боли в висках знакомый голос, в котором правда появилась нотка хрипотцы, все же мальчик уже совсем не мальчик. Гарри Поттер собственной персоной. Возмужавший, статный, с целью показать на сцене свою уверенность, хоть и брови едва заметно подрагивают от напряжения. Снейп не следит за действием, он рассматривает единственного человека, ради которого он пришел сюда.       Не то, чтобы их отношения изменились, скорее они совсем сошли на нет, но наблюдать обожаемого всем миром зеленоглазого мальчишку в столь необычном амплуа было до жути любопытно даже Северусу. Хоть он ни в коем случае не подавал виду. Привычным жестом скрестив руки на груди, Снейп жадно внимал каждую черточку, каждую эмоцию, пытаясь понять как же это происходит, как и почему между статусом и театральной сценой можно выбрать второе.       Он не интересовался спектаклем, он сидел, погрузившись в собственные мысли, и вглядываясь в мальчика-который-когда-то-выжил-и-еще-пару-раз-выжил.       Но вдруг обстановка на сцене изменилась, лампы направили лишь на одного из артистов и Снейп кажется перестал дышать от удивления. Он оглянулся по сторонам, однако его соседи не выказывали никакой реакции на то что происходило на сцене, словно это было абсолютно в порядке вещей. Поттер вышел на сцену…совершенно обнаженным. Его золотистая кожа переливалась в свете софитов, а от вида крепкого мужского тела попросту сводило скулы. Северус ожидал чего угодно, но не этого. Еще и чертов первый ряд!       "Прекрати пялиться, это же Поттер!" — говорил он себе, однако отвести глаз было просто невозможно.       Широкие плечи с ярко выраженными ключицами, рельефный торс, жилистые руки, сильные изящные ноги и вполне себе обозримый всеми этими людьми член. Голый! Совершенно!       Северус откровенно не понимал что происходит и не мог перестать изучать тело своего ученика, хоть это и было совершенно неприлично. Хотелось покраснеть и отвернуться, но Снейп сдержался — вести себя как 16-летняя девственница было как-то не к месту.       Он и раньше не то, чтобы обращал внимание на сюжет постановки, теперь же и вовсе лишь один человек на сцене приковал его внимание. А тот в свою очередь абсолютно непринужденно ходил по сцене, выдавал отрепетированные фразы сильным звонким голосом. И это было возмутительно, черт побери! И на это совершенное тело, достойное кисти мастера эпохи ренессанса, глазели все кому не лень. Женщины, мужчины, — никто и не подавал виду, будто на сцене показывали обычную детскую сказку, а не обнаженного, мать его, Гарри Поттера! Взглянул бы на это Альбус Дамблдор…       И ведь Поттер сам прислал пригласительный на этот дурацкий спектакль! Снейп не любил выражаться, но никакие другие слова на ум не шли. Северус пытался докричаться до собственного голоса разума, но выходило как-то не очень. Оставалось лишь вздыхать и закидывать ногу на ногу, дабы не выказать особого расположения ко всему этому безумию. И жалеть, что не выпил еще пару бокалов виски.       Когда спектакль закончился, Снейп пулей вылетел из зала и побежал в туалет, дабы умыть лицо и снять так не вовремя появившееся наваждение. Он взглянул на себя в зеркало. Все тот же изможденный мужчина с желтоватой кожей. Морщин даже прибавилось, возраст, черт его дери. А из головы все не хотел уходить образ молодого подтянутого тела.       Возможно Северус просто слишком долго был одинок. Возможно он был одинок всю жизнь. Будь проклят театр! И Поттер тоже будь проклят раза три.       Последние семь лет они виделись лишь на официальных вечерах, правда кроме пары сухих фраз между ними ничего не было. Ни вражды, ни любовных клятв. Их отношения сошли на нет, и Снейп был даже рад этому. Ведь наконец у бесконечного шпиона и убийцы появился шанс пожить своей жизнью. Без лжи, без глупых учеников, без непростительных заклятий, без могущественных магов. И Северус жил, открыл свою лабораторию, занялся наконец тем, чем он хотел, купил собственную квартирку в Лондоне. Только вот как бы он не пытался отогнать от себя этот факт, ему до чертиков чего-то не хватало. Или кого-то. Пазл складываться никак не хотел.       Северус последний раз хмуро взглянул на себя в отражении, накинул пальто и вышел. Ноги сами собой принесли его в курилку. Ирония судьбы — сражаться со смертью, едва выкарабкаться из больничной койки, чтобы вдруг пристраститься к маггловской вредной привычке. Снейп при всем своем занудстве не мог не видеть в курении пронзительную романтику момента. Едкий дым с легкостью заполонял собой ту зияющую дыру в сердце и помогал на минуту почувствовать себя живым.       Северус жадно затянулся и даже не взглянул на дверь, когда в курилку кто-то зашел. — Профессор…добрый вечер, — голос, в который Снейп вслушивался весь сегодняшний вечер. Гарри Поттер сел рядом с ним, достал пачку сигарет и закурил. Упомянутый профессор все никак не мог определиться как именно ему реагировать, с сигаретой в руках ссориться не хотелось, здесь были уместны лишь долгие разговоры по душам. — И давно ты куришь, Поттер? — с нажимом на фамилию, как в старые добрые времена. — Пристрастился в университете. С тех пор помогает расслабиться после спектаклей.       Северус мысленно чертыхнулся. Он уже и думать забыл про этот самый спектакль. Перед глазами вновь возникло обнаженное поттеровское тело… Снейп с силой сжал сигарету и мысленно пожелал Поттеру в своей голове отправиться куда подальше. — А я…в самом деле хотел поговорить с вами, сэр, — Гарри выглядел до ужаса уставшим и счастливым одновременно. Пожалуй, так выглядят люди, которые только что отдали чему-то всего себя. — О чем? — Вам понравилось? — он задумчиво покрутил в руках пачку сигарет. Снейп не знал, что на это ответить, он задумчиво помотал головой, затянулся и наконец спросил: — Что именно ты хочешь услышать от меня? — Вы должно быть шокированы. Наверное, вам даже хочется посмеяться надо мной. Ненавистный вами Поттер бегает голый по сцене. «В яблочко, — подумал Снейп, но внешне остался невозмутим, — хоть и Поттер уже давно перестал быть ненавистным.» — Я не особо разбираюсь в театральном искусстве. — А я люблю театр. Люблю чувствовать, как замирает зритель от моих слов, — Поттер говорил так проникновенно, будто все еще стоял на сцене. —Чувствовать, как в зале повисает тишина в ожидании твоего выхода. Люблю, когда дрожат коленки перед выходом на сцену. Как сотни незнакомых людей смотрят прямо на меня, люблю грохот аплодисментов — Снейп уже собирался что-то сказать, но Гарри перебил его. — Жаден до славы, как и мой отец. Слышал, слышал. Что ж, я настолько влюблен в магию театра, что даже соглашусь. — А обычная магия уже не привлекает? — не сдержался Снейп. Язвить не хотелось, но это уже слишком вошло в привычку. — Мне хватило магии в жизни. Я видел, как она калечит и убивает и этого мне хватило, чтобы осознать многое. Нам внушают превосходство над магглами, однако они из ничего сумели сотворить куда большую магию, чем все магическое сообщество.       Можно было бы поспорить, но не хотелось. Мальчишка говорил самозабвенно и абсолютно искренне. — Профессор Снейп. Могу я предложить вам бутылочку вина и ужин? Я тут живу неподалеку и зачастую мне даже не с кем поговорить. — Для таких вечеров заводят подружек, Поттер. — Ничего в этих подружках нет. Да и… — он осекся — не важно в общем. В прочем, мне не стоило ожидать, что вы согласитесь. — Виски, — тихо произнес Северус, — я предпочитаю виски.       Гарри улыбнулся самыми уголками губ. Какой безумный вечер. Какая безумная жизнь.       И они разговаривали. Долго, обо всем на свете, как старые приятели. Будто и не было всех этих лет, будто не было никакого конфликта наглый ученик — злобный учитель. Все стерлось, причем достаточно давно. Война закончилась, Поттер повзрослел, Снейп, чего скрывать, постарел. Северус готов был поклясться, что это самый странный вечер в его жизни. Алкоголь, крохотная квартирка Поттера, хоть и по-гриффиндорски теплая и уютная, чудесный ужин из ближайшего ресторанчика. Мужчине хотелось говорить, рассказывать, слушать, раскрывать свою душу другому человеку.       Возможно, он старел, а возможно просто слишком долго держал эти слова в себе. — Поттер, почему ты вообще пригласил меня? — неожиданно серьезно спросил бывший профессор. — Я…хотел увидеть вас, — Гарри был растерян. — Мне хотелось, чтобы вы пришли. Хотел вот так поговорить с вами, профессор. На самом деле…я очень долго к этому готовился. — К чему тут готовиться? — Снейп искренне не понимал, о чем говорит молодой человек. — Я сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Вы ведь любили мою мать, верно? — на щеках Поттера заблестел румянец не то от нелепого смущения, не то от приличной дозы виски. — Любил, — рука Северуса дрогнула и потянулась к карману, в котором лежала пачка сигарет. — Понимаете, я так сильно запутался в себе. Мне кажется что-то погибло во мне тогда, после победы. Я не мог найти себя, метался как зверь по клетке, не знал куда податься. Только не перебивайте, сэр. Все вдруг стало казаться таким никчемным. И я совершенно случайно оказался в театре. Неважно при каких обстоятельствах, но мне казалось, что вот оно, то самое. Я сжег все мосты и ушел в мир магглов, поступил в университет. Все точно так же, как и всю мою жизнь, мне везло, но пазл складываться не хотел. Я жил на сцене, жил сквозь образы других людей. Это помогало, но я все равно был опустошен вне сцены. И…мне так отчаянно хотелось, чтобы вы увидели, как я играю. Такое глупое желание… — Не глупое, Поттер. Мне понравилось, и я считаю, что это действительно твое. Хочешь, могу поклясться.       На лице гриффиндорца промелькнуло удивление. — И вы даже не хотите сказать что-нибудь едкое на мою пламенную речь? — А смысл? Все это давно осталось там, на войне, в стенах Хогвартса. Сейчас язвить...не хочется. — Все знали мою жизнь лучше меня. Простите, сэр, я пьян и мне хочется исповедаться. И почему-то только вам, не могу этому сопротивляться. Вы спрашивали меня про подружку? Так вот, меня привлекают мужчины. Это было пару раз… — Поттер, успокойся, — Северус видел, что Гарри сейчас взорвется, словно часовая бомба. — Не говори того, о чем потом пожалеешь. Золотое правило. — Да к чертям! — тот резко встал и начал ходить из стороны в сторону. — К чертям все эти правила! — он не выдержал и закурил сигарету, руки его тряслись. — Я так запутался. Начал пить, курить, трахаться с кем попало, лишь бы отвлечься от одной единственной мысли…       Снейп тоже встал, состояние Поттера его пугало, однако прервать этот проникновенный монолог он не смел. — И знаете, что это за мысль? Мысль о вас, профессор. О том, что играть я хочу только для вас. Вы — мой единственный зритель. Я должен был вам это сказать! — он глубоко затянулся.       Снейп подошел и взял мальчишку за плечи, того нещадно колотило. — Выслушай меня внимательно, — Северус захмелел, однако голос был ровным. — Я здесь и ты можешь говорить мне что угодно. Я здесь, и я…я твой единственный зритель. Если слова в этом мире хоть что-либо значат. Все давно изменилось.       Поттер взглянул на него совершенно безумным взглядом, оценивая, пытаясь понять во сне это происходит или наяву. Но руки на плечах были такими сильными и холодными, а голова вдруг стала такой легкой, что удержаться от искушения принять правила этой игры было невозможно. Он потушил сигарету и выкинул ее в окно.       Это произошло мгновенно. Горячие пылкие губы нашли губы онемевшего от происходящего мужчины. Жаркий, невероятно необходимый обоим поцелуй, в этом безумном океане чувств. Танец языков, чужие бесстыдные руки, блуждающие по телу. Впервые в жизни, Северусу захотелось перестать думать и остаться навсегда в этом мгновении. Два человека, на плечи которых было возложено слишком многое. Две души, заблудившиеся в благородном спасении этого глупого мира. Два сердца, которым просто нужно было открыться друг другу.       Поттер изучал тело Северуса, проводил языком по шрамам на шее, заставляя зельевара коротко вздрагивать, оглаживал худую спину с выпирающим позвоночником. Снейп терялся в прикосновениях и пытался запомнить каждый сантиметр тела, которое сегодня видели все эти мерзкие люди в театре. Сейчас это вызывало злость. Ловкие пальцы проникли под белье, заставляя мужчину издавать совершенно неприличные звуки. Хотя во всей этой сцене не было и грамма приличия. Только дикая страсть, вышедшая из-под контроля, алкоголь в крови и два разгоряченных тела. Одежда была лишней. Весь мир был безобразно лишним.       Они перебрались на кровать, не разрывая ласк. Поттер достал из тумбочки флакон и вложил его в руку Северусу, мысленно умоляя лишь об одном. Снейпу объяснять ничего не надо было. Когда тела слились полностью, до конца, не оставляя между ними ничего кроме необузданного чувства, перед глазами обоих заплясали огоньки. Они выводили целые хороводы, и бывший профессор, абсолютно несклонный к романтике мог поклясться, что в этот момент его охватила целая вселенная. Из чувств, из подрагивающих рук, из жара другого, такого совершенного тела. И все это было настолько реальным и настоящим, что все войны, вся эта ложь и лицемерие показались такими глупыми и ненужными.       Пик заставил вселенную пульсировать, отчего рассудок помутнел окончательно. Северус жадно целовал все до чего только мог дотянуться, оставляя темные отметины. Руки сжимали тело с такой силой, что синяки будут заживать еще неделю. Гарри кричал, выгибался дугой, искал прикосновения, с его губ срывались слова, в смысл которых Снейп не мог даже вникнуть. Взрыв. Вершина. Концентрация чувств и эмоций уже давно перевалила за все возможные и невозможные пределы. Как безумно. Как невероятно сладко. Как чертовски правильно.       Они оторвались друг от друга совершенно опустошенные. Северус жадно закурил, Гарри рукой выводил узоры на старой, испещренной морщинами коже и задумчиво следил за движениями своих пальцев. — Весь мир — театр, все женщины, мужчины-..., — иронично заметил Снейп, вглядываясь вглубь комнаты. — Что ты бормочешь? — Ничего толкового. Спи, — он потушил сигарету и еще раз вгляделся в плотную, почти осязаемую тьму, повисшую в комнате. Да, пожалуй, теперь все наконец встало на свои места. Пусть и совершенно сумасшедшим образом.       Ночь накрыла их обоих своим темным одеялом. Впервые за долгое время они оба спали крепким сном.