Идиотка

      Она всегда была именно той девушкой, о которой обычно мечтают матери парней. Наивной, улыбчивой и безобидной. С мягкими светлыми волосами и серо-голубыми глазами. С глубокими ямочками на щеках и прозрачной кожей. С классическим чувством юмора, классическим образованием и классическим взглядом на мир. Типичной. Предсказуемой. И милой.       Копией своей матери. Бабушки. Прабабушки. Обычной женщины. Которая выйдет замуж или за офисного планктона, или недописателя, или журналиста. Он будет отличным мужем, и когда наступит время, они заделают маленьких детишек: девочку и мальчика. Они будут жить в тихом районе, иметь поддержанный автомобиль, купленный в кредит, ужинать по вечерам всей семьей, читать книги перед сном, а затем заниматься любовью под одеялом при выключенном свете, не издавая никаких при этом звуков. И из девочки она вырастит точную свою копию. И круговорот в природе продолжится. И все будут счастливы. Она будет счастлива. Такой ведь ее всегда хотела видеть мать. И весь мир. Она просто станет одной из.       Милой.       За окном растелилась глубокая ночь. Так непривычно было видеть небо, не поделенное на маленькие квадратики. Вот оно − любуйся. Моргнув несколько раз, она прогнала мутную пелену из глаз и увидела звезды. Просто мерцающие точки, но для нее − сокровища. Признак свободы. Смотреть на них вот так уже привилегия. Как немного надо, чтобы понять это. Всего лишь оказаться в месте, где туалеты без дверей, а душевые разграничены пеленками. Где вместо домашней пищи − пережеванные кем-то консервы, а вместо мягкой перины − железные кровати. Где ты ни на секунду не можешь остаться наедине с собой, даже когда тебе это жизненно необходимо. Даже когда ты теряешь самого себя.       Положив ладонь под подушку, она прижалась щекой к мягкой ткани. Матрас под ней прогнулся, и чужая рука оказалась на талии, сбивая наверх ткань сорочки.       Как же хорошо, что она не стала той девушкой.       − Ты не спишь, − сонно пробормотала Алекс, зарываясь носом в мягкие блондинистые волосы.       Пайпер выдохнула и перевернулась на другой бок, сталкиваясь с брюнеткой лицом.       − Это все еще немного странно.       − Странно, что в спину не впиваются шурупы, а в туалете ты можешь быть уверенной в полнейшей приватности?       Девушка хмыкнула и закусила губу, чувствуя, как жжет то место, где сейчас находилась ладонь Алекс.       − Да, Алекс.       − Люблю, когда ты зовешь меня по имени, − приоткрывая глаза, прошептала Алекс. Ее рука скользнула наверх и убрала с шеи блондинки отросшие пряди. Большой палец остановился на ямочке и погладил ключицу, пока темные зеленые глаза безотрывно смотрели на улыбающееся напротив лицо. Они так часто делили в прошлом такие моменты, что это могло бы стать чем-то обыденным. Но не после всего того дерьма, что им пришлось пережить за эти годы. Теперь это казалось, было, самым ценным и необходимым в жизни.       − Я всегда думала, что мне на роду написано стать такой, как мать. И я этого так боялась, − Пайпер поймала ладонь девушки и сжала, делая прерывистый вздох. − Боялась жизни, которую она мне уготовила. Я вышла какой-то неправильной, раз ощущала страх. Я не должна была его ощущать. Помнишь, как у Хаксли? Люди живут по определенной системе: они просто не знают другой. Именно поэтому счастливы, именно поэтому не требуют большего, именно поэтому не боятся.       − А я боялась и стала бунтовать, − Пайпер сильнее зарылась головой в подушку, наслаждаясь ощущением мягкости и приятного запаха чистоты.       − Хочешь сказать, что наши с тобой отношения были некой проекцией бунта? − иронично спросила Алекс, однако, встретившись с серьезным взглядом блондинки, нахмурилась. − Ты ведь сейчас шутишь, да?       − Я так думала. А когда мы расстались, и я начала зализывать раны...       −... в объятиях антисексуального мужлана... − вставила брюнетка.       − Хей, до Ларри у меня были отношения, но спасибо, что вновь одарила моего бывшего жениха таким емким эпитетом. В любом случае, он это заслужил, − хмыкнула Пайпер, но потом вновь стала серьезной. − Я решила, что бунт закончился, и я наконец стала той, какой должна быть. Я считала так до самой последней секунды, пока не увидела тебя там. Увидела и поняла, что бунт был после нашего разрыва. И это был бунт против себя.       − Пайп... − мягко прошептала Алекс, расчесывая светлые волосы. Девушка придвинулась к ней ближе и опалила губы горячим дыханием, вызванным лихорадочными мыслями и бессонницей, ими порожденной.       − Помнишь, какой я была, когда мы только встретились? Милой, с широкой улыбкой и беспечным взглядом на жизнь, − Пайпер взмахнула ресницами и внимательно вгляделась в зеленые глаза. − Ничего общего с той, кем я являюсь сейчас.       − Ты до сих милая, и у тебя божественная улыбка, которая сразила меня при нашей первой встрече, − брюнетка положила ладонь на щеку девушки, − и ты до сих пор немного беспечная.       − Я просто хочу сказать... − Пайпер замялась и посмотрела вниз, накрывая пальцы Алекс своей ладонью. − Ты влюбилась в ту девушку, которой я была. Но больше... больше я ею не являюсь. И никогда не буду. У меня есть тюремное прошлое, даже метка на память, и ты видела меня в настолько унизительных моментах, в каких даже парам, женатым больше полувека, не удается увидеть друг друга. Я торговала вонючими трусами, Алекс, − Пайпер скривилась и закрыла глаза, набираясь храбрости, чтобы озвучить то, что мучило ее на протяжении всего того времени, что они были на свободе. − Ты не думаешь, что это самообман? Ты заставляешь себя видеть во мне ту блондинку и любишь ее. Ее, не меня.       Несмотря на сонное состояние, брюнетка позволила дугообразным бровям затеряться в волосах, и удивленно посмотрела на неуверенную Пайпер в своих руках. Она смотрела на ее широко открытые голубые глаза, в которых было столько доверчивости и юной прелести, что это было даже больно. Ведь блондинка, вопреки своему прошлому, осталась невинной и чистой, в то время как она сама и до тюрьмы не была такой. Конечно, у них были абсолютно разные жизненные ситуации. Пайпер не приходилось работать, чтобы заработать на кусок хлеба, она и в официантках-то долго не задержалась. Но иногда Алекс казалось, что они из настолько разных миров, что она ее не достойна. Что было весьма смешно, ведь назвать Пайпер ангелом просто язык не поворачивался.       Меньше секунды ушло на раздумья, и Алекс перекатила девушку на спину, выбивая из нее дух, а сама устроилась на ее бедрах. Ее руки быстро нашли бледные ладони и завели их за ее голову. Уверенный взгляд зеленых глаз вперился в ожидающие серо-голубые.       − Пайп, хочу чтобы то, что я собираюсь сказать, прошло сквозь твою кожу и отложилось в твоей милой блондинистой головке, потому как если я еще раз услышу подобную чушь, тебе придется долго отрабатывать за это, − брюнетка качнула бедрами, заставляя Пайпер понять, что она имеет в виду.       − Ты никогда не была просто милой блондинкой из обеспеченной семьи. Той, что прыгает от цветка к цветку. В противном случае, я бы никогда не обратила на тебя внимание. И уж точно не влюбилась. Ты всегда была другой: умной, хотя и прелестно наивной. Теперь же ты не сколько образованная, сколько мудрая. Ты знаешь, что жизнь − это не сад. Это болото. Оно гнилое, вонючее и затягивающее при ошибочном шаге на дно. И я люблю в тебе это.       − Теперь ты знаешь, чего хочешь. И кого хочешь. Теперь ты умеешь бороться, и черт подери, это возбуждает намного больше, чем когда ты паниковала тогда насчет горящего говна на пороге дома. Уверена, поставь Сильвию на ринг с тобой сейчас, ты ей все кости переломаешь, − Алекс наклонила голову и столкнула их носы, нежно лаская кожу. − Я любила тебя тогда, но сейчас, − она сжала губы, стараясь не улыбаться так сильно, как того хотела, − сейчас я люблю тебя еще больше.       − Правда?       − Правда, идиотка, − рассмеялась брюнетка и поцеловала ее в губы. Пайпер стиснула ее ладони и приложила усилия, чтобы поменяться с Алекс местами. Когда ее колени уперлись в матрас, она раскрыла губы, углубляя поцелуй и зарываясь пальцами в длинные темные пряди.       − Я люблю тебя, − выдохнула Алекс ей в рот, проводя языком по нижней губе и надавливая руками на поясницу. − Я не всем это говорю, Пайпер.       − Уж надеюсь на это, − не прекращая их поцелуй, простонала блондинка.       − Ты должна сказать это в ответ, − улыбнулась Алекс, однако на последнем слове ее голос, хриплый и низкий, треснул. Пайпер взяла в ладони чужое лицо и та улыбка, которая когда-то свела Алекс с ума, расцвела на ее лице. Серо-голубые глаза, сейчас темные и спокойные, смотрели с той уверенностью, которую она никогда не видела на лице Пайпер. Той девушки, милой и беспечной. С которой она делила роскошь и страсть. С которой она не смогла поделить горе и трудности.       И она любила эту женщину еще больше. Любила так, как умела и могла. И если бы ее спросили, готова ли она пережить все это заново, она бы ответила "да". Потому как держать ее в руках, чувствовать ее мятное дыхание на губах и знать, что она будет с ней рядом, несмотря ни на что, стоило того. Стоило всего.       − Я тоже тебя люблю, − улыбнулась Пайпер, проводя большим пальцем по нижней губе брюнетки.       − Точно? − Алекс сузила глаза, поглаживая нежную кожу под своими ладонями. Она больше не загадывала на будущее: когда-то ей казалось, что их дороги разошлись навсегда. Они встретились. Что ее ненависти хватит для того, чтобы построить высоченную стену между ними. Она сломалась под напором чувств. Что эта улыбка, которую она так любила, больше никогда не будет ей принадлежать. Что с ними никогда не случится того, что случилось. Больше Алекс не загадывала. Просто жила.       − Идиотка, − ухмыльнулась блондинка. Она всегда была другой.       Алекс потянулась к ней, втягивая в нежный, глубокий поцелуй.       Как же хорошо, черт возьми, что она не стала той девушкой.