Нельзя обижать его Момои Сацуки.

Школа. Сколько с ней будет связано теплых и не очень воспоминаний. Мать всегда говорит, что это чудесная пора, которой нужно наслаждаться и стараться запомнить каждый её момент. В целом, Дайки всегда прислушивался к словам о наслаждении, продолжая халатно относиться как к тренировкам, так и к учебе. Пожалуй, лучшее из всего, что он будет помнить о старшей школе – это сон на крыше под теплыми лучами солнца, уединение, тишину и голубое небо над головой, усыпанное белыми облаками. Хотя иногда этот дивный пейзаж сменялся на злое, недовольное и хмурое лицо подруги детства, а иногда – на её юбчонку и занимательное нижнее белье, которое баскетболист всегда умудрялся запомнить и рассмотреть как можно лучше. - О, сегодня кружева фиолетовые. Мне нравится, - с, до омерзения для девушки, довольной миной проговаривает Аомине, расплываясь в улыбке и тут же ловко уворачиваясь от ноги, что так спешила ударить его по лицу. - ДУРАК! – вопль оказался столь громким, что несколько до этого задорно смеющихся внизу человек внезапно замолчали, прислушиваясь и осматриваясь, стараясь найти обладательницу этого звонкого голоса. Но, к их сожалению или, быть может, нет, она сейчас на крыше, пыхтит от злости и заливается густым румянцем, сопровождая это попытками все же ударить наглеца. Сколько бы раз это ни повторялось и как бы долго они ни дружили, она все равно не может смириться с этой нахальностью. – Хоть бы промолчал, зараза! – шипит Момои, в очередной раз пытаясь ударить Дайки хоть куда-то, но тот снова уклоняется от удара, столь спокойно и непринужденно, будто бы это не составляет ему труда. - Это был комплимент. Помнится, ты говорила, что мне стоит быть более галантным, - он усмехается, потому что знает, что это разозлит её еще больше, но в какой-то степени его это умиляет. Как-никак они уже столько раз ругались, она даже как-то не разговаривала с ним неделю, игнорируя его, но потом успокаивалась, и все становилось на круги своя. Так было и так будет, он в этом уверен. Аомине уверен в ней. - Ты! – снова девичий голос срывается на гневный крик, после чего розоволосая останавливается, несколько раз тяжело вздыхает, пытаясь таким образом успокоить себя, и наконец, оставляет попытки как-то покалечить друга. У нее попросту не осталось сил. - Я? – Дайки мурчит, так непривычно, снова нагло, но его попытки продолжить подобие баталии игнорируют. - Ты проспал два урока! Я не удивлюсь, если твоих родителей скоро в школу вызовут, Дай-чан! Так нельзя! – Сацки всегда старалась заботиться об этом ребенке, ведь он пропадет без нее, совсем забросит школу, тренировки. Она не могла позволить ему подобного. Кто угодно, но только не она. Возможно, это в какой-то степени материнский инстинкт или что-то подобное, но она всегда считала это своим долгом. - Тц, - баскетболист меняется в лице, как только речь заходит об уроках. Снова выражение лица становится безучастно скучающим, а в ответ он лишь цокает языком и чешет затылок, прекрасно понимая, что Момои права, но как же ему лень. – Не вопи, следующий урок – физкультура, так что еще посплю здесь, а потом приду. На физре мне делать нечего. - Дай-чан! – она знает, что возражать бесполезно, но иногда у нее получалось его переубедить. - Не вопи! – в этот раз фраза звучит грубо и резко, заставляя девушку обиженно надуть щеки, легонько прикусить нижнюю губу и лишь нахмуриться. Она не знает, как еще его можно затащить на уроки, не говоря уже о том, что на тренировки он ходит раз через семь в лучшем случае. - Делай что хочешь! – выдавливает из себя Момои, кидая в него записку с вопросом, которую она хотела передать по дороге в класс, и убегает с крыши в расстроенных и обиженных чувствах. Она о нём заботится, а он еще рычит на нее! «Да как так можно?!» - обреченно восклицает она про себя, торопливо спускаясь вниз по лестнице, и не слышит короткое «дура», которым её по-своему заботливо обзывают в ответ. Подняв с пола записку, которую только что чуть не унесло ветром, Ао не спешит её открывать, потому что он не расположен сейчас отвечать на какие-либо вопросы. Потому что он еще не знает точно, будет ли эта эмоциональная особа разговаривать с ним после такого или все же устроит, пусть и недолгие, но все же девичьи обидки. На самом деле, это, правда напрягало, потому что каким бы сухим и безразличным он ни казался, он всегда будет беречь её и заботиться, хоть это и не заметно окружающим. - Да ну её, - отмахиваясь от ненужных мыслей, связанных с подругой, парень разворачивает бумажку, быстро пробегается по четким линиям иероглифов, усмехается вопросу и никак не реагирует на привычные для девочек завитушки и цветочки, которые украшали листок. К сожалению, у него нет с собой ни ручки, ни карандаша – все осталось в лучшем случае в сумке, что ждет своего хозяина в классе, в худшем – дома. «Придется переть в класс», – несколько обреченно проговаривает про себя Дайки и все же направляется в класс, надеясь перехватить кого-нибудь по дороге и свиснуть на пару секунд ручку, чтобы записать короткое «собой» в ответ на вопрос. Но, спустившись вниз, он слышит краем уха речь дерзких парней, что зажали, по всей видимости, очередную бедняжку и пытаются добиться от нее чего-то, чего она вряд ли хочет. Компания отпетых хулиганов Академии Тоо, своего рода отбросы и одновременно с этим страх почти всех учащихся, но только не этой смуглой хари. Он сам прекрасно бы вписался в их компанию, потому что Аомине обладал тем самым типом лица, на который смотришь и понимаешь – говнюк. Впрочем, парень сам не отрицал того, что он тот еще говнюк. Только вот, как правило, говнюки крайне не любят, когда трогают что-то, что принадлежит им, берут без спроса или обижают их людей. А в данный момент за лестницей два смелых рыла зажали в угол Момои, видимо, воспользовавшись моментом и решив, что её «дружок», как только что произнес один из них, не спустится с крыши снова до конца уроков. Но тут-то они просчитались, потому что удача сегодня не была к ним благосклонна. Возникнув словно из ниоткуда, Дайки внезапно оказался у них за спинами. Как у него вышло так бесшумно подобраться – загадка, потому что даже Сацки, что стояла лицом к нему, вздрогнула не то от неожиданности, не то от страха, потому что синие глаза сейчас выражали чистое и обжигающие своим холодом ничего. - Знаешь, дружок. А ты, видно, сильно смелый, - даже голос сейчас лишился всех эмоций. Всех, даже его привычной лени и скуки. - Чо? – отшатнувшись от немалых размеров фигуры, самый мелкий из этой парочки тут же старается слинять. Видимо, он пришел лишь за компанию, в качестве поддержки, но остаться безнаказанным не выйдет. - Стоять, я еще не договорил, - фраза больше похожа на приказ, нежели что-то иное, да и сопровождалась она ударом в стену, как раз ту, по которой пытались слинять, а кулак остановился рядом с лицом недоумка. - Бля, да мы же просто хотели с ней поговорить, - организатор неудавшегося пикапа не заставил себя ждать, предпринимая попытку ретироваться без ссадин, синяков, ушибов и, возможно, даже переломов. Все же, будучи баскетболистом, Аомине возвышался над ними на целую голову, а то и выше, да и телосложением не уступал нисколько. - А со мной ты поговорить, значит, не хочешь? – сухая усмешка расцветает на смуглом лице и Момои понимает, что её друг сейчас больше похож на дикую кошку, что загнала добычу в угол, нежели на человека. - Эээ, а ты хоч… - но фразу договорить не суждено. Парня хватают за шкиряк и неслабо прикладывают головой о стену, прямо рядом с другом. - Еще раз я увижу вас или ваших дружков рядом с ней, даже просто проходящих мимо – переломаю все кости, которые только имеются в наличии, а заодно заставлю асфальт жрать у ваших домов. Ясно? - ДА! – в один голос отвечают два представителя «страха» для многих и быстро тикают как можно дальше, пожираемые своей униженной гордостью, но связываться с Дайки у них нет желания. Слишком убедительно звучали его слова, слишком холоден он был в своем взгляде, так, словно подобное проводить ему уже доводилось. Да и все ведь уже знали, что нельзя никогда трогать то, что принадлежит ему, а в особенности нельзя обижать его Момои Сацуки, за которую он любому оторвет голову, и глазом не моргнув. - Ты как? – приходя в себя, отзывается парень, буквально загребая напуганную девушку в объятья, такие неожиданно теплые, нежные и заботливые. - Дурак, - тихо бормочет Сацуки, утыкаясь носом в такую родную грудь, и медленно успокаивается, зная, что о ней тоже всегда будут заботиться.