Свет

Эмма Свон вытянула ноги и щелкнула крышкой, открыв пиво. Ночной сеанс. Первый ряд. Трудовой день закончился на парковке десять минут назад и Эмму Свон охватила грусть мирового безразличия к ее такой обычной полицейской жизни, совсем не сказочной жизни. По рации передавали сводки происшествий и Свон щелчком ее отключила, вошла в кинотеатр, выбрала пиво и самый ближний сеанс. Ей хотелось разговоров, чужих разговоров за спиной, и таких отвлеченных от ее работы, ей хотелось свечения экрана, уносящее сознание в другую реальность. И быть, пусть эфемерно, но не одной. Первый ряд встретил ее пустотой. Побежала рекламная история, зашелестели разговоры с соседних рядов. Свон положила голову на спинку сидения, выслушала рекламный анонс. Эпосная музыка начала фильма охватила ее тело огромной волной, такой же, как волна той катастрофы, которая наползала на приморский город, медленно скользя по человеческим судьбам. Еще счастливый герой заваривал кофе, его счастливая жена упаковывала детям завтрак и набрасывала пиджак на свои плечи. Эмма Свон улыбнулась и повернула голову - слева от нее возникла фигура женщины с огромным стаканом кофе. На экране надвигался шторм. Музыка выдавала ноты драмы. Еще один поворот головы Свон к соседке и возврат к экрану - женщина в черном пиджаке мчится под лиричные ноты в открытой машине. Свон вновь повернула голову и рассмотрела женщину слева - черный пиджак, резкие жесты и полное безразличие на лице - ни эмоции. Перевела взгляд на экран - она могла бы сказать, что героиня, остановившаяся на светофоре вполне могла быть этой соседкой. Или соседка героиней. На экране уже родилась волна в неохватном океане, властвующем над мелким человеческими судьбами. Соседка слева закинула ногу на ногу и сделала несколько глотков кофе. С задних рядов послышали слова: "Выберется?" и хрусты попкорна и чипсов. Свон перевела взгляд на экран - героиня ухватилась за сломанное дерево и сопротивлялась стихии. Соседка вновь сделала глоток кофе - ни единый мускул на ее лице не дрогнул и рука, как у многих, Свон могла бы поспорить, что это именно так, не поползла к лицу, сдерживая напряжение. Стихия уничтожала жизнь, спокойствие, светофоры и дома, разрушая волной стеклянные витрины. Катастрофа набирала обороты и Свон окончательно определилась с положением своего тела - между соседкой через три кресла и экраном, почти вполоборота. Холодное величие соседки заворожило, ее взгляд на экран - ровный, как спина. В голову Свон пришла мысль: "Пришла одна именно на этот эпос? Пришла одна, так же как она, Эмма, чтобы запить кофе одиночество? Нет!" - Свон полностью отказалась от последней мысли - "Такие женщины не бывают одиноки и им не требуется ни слов, ни рук рядом" - она сталкивалась не единожды с такими скалами - "у них идеальные дома и прически, и жизни не попахивают табаком и пивом, и грустью растерянных сказочных мечт. В их жизнях нет места преступлениям на почве страсти - только расчет. В их жизнях нет пьяных драк и злачных кварталов с одним квадратным метром и безнадежностью на семью. Такие, как она, подчинены властью и вбирают в себя власть, выпрямив спину плюют в лица таким, как Свон и идут по своей жизни не оглядываясь. Их можно, разве что, обвинить в супружеских изменах и экономических преступлениях". У Свон чуть не сорвался с губ вопрос: "А Вы изменяете своему мужу?". Соседка вновь поменяла ноги и отхлебнула кофе, продолжая со всей внимательностью наблюдать за происходящим на экране. Свон отвернулась от ее профиля и уставилась на экран, выпивая пиво глоток за глотком - Герой начал свое спасение, а героиня растеряла всяких деловой вид и промокшим котенком пыталась выбраться на сушу. Бушевал шторм. Кричащие дети и единственный спасительный вертолет. Свон вздохнула - она ошиблась с выбором фильма - этот фильм был настолько похож на ее ежедневную работу - кричащие дети и те, кто пытается выбраться и вновь срывается с края крыши. С краев крыши. Волна отступила и Свон подумала о том, что такие истории прекрасны только на экране и о том, как она проводила свои спасательные операции там, где было много крови, крика, брани, предательства и шкурного не геройства. Она ошиблась с фильмом, чтобы уничтожить свое одиночество и радоваться спасительному финалу - музыка была прекрасна и экранная картинка, а соседка слева... Соседка слева все так же безразлично пила свой кофе, и Свон бы придвинуться к ней на два кресла, соприкоснувшись локтями и завести легкий разговор, такой короткий, как соприкосновение их разных миров. Соседка выглядела как часть другой картины, истории из другого фильма. Свон допила бутылку пива, поставила ее под ноги, шелестя оберточной бумагой. Соседка слева все также медленно пила кофе и в свечении экрана ее лицо казалось невероятно прекрасным, более прекрасным, чем героини на экране. Свон вздохнула и подумала о том, что уже однажды и где-то видела это лицо. Ей хотелось слов, ей хотелось соприкоснуться с этой женщиной или даже, быть может, снять с нее пиджак, но это не возможно. Не возможно соприкоснуться с чужим миром своим, жаждущим слов, жаждущим фантазии - прекрасной и солнечной и какой-то надежды, которой у обычного сержанта полиции давно нет. Эмма Свон поправила куртку, отвернулась от соседки и продолжила смотреть то, что ей было случайно заказано - катастрофа со всесмывающей волной. Всех. Но часть выживет. Героиня уже давно ухватилась и спаслась, а герой еще пробирался к детям сквозь разрушения и боль, и он доберется. Музыка играла то нежностью, то острыми шипами драмы. И тут Свон почувствовала на себе взгляд. Сначала она подумала, что ей показалось. Но нет - взгляды встретились и Эмма Свон сковано улыбнулась, чтобы отвернуться и не поверить. Чтобы соединить в своей голове этот высвеченный экраном профиль и лица все тех людей, похожих на него, с которыми встречалась - в голове отличного сотрудника полиции с почти фотографической памятью ни одно дело с участие соседки так и не возникло, она даже посмотрела лица в лифте и свидетелей и... Множество, но лицо было невероятно знакомым, таким знакомым. Фильм входил в завершающую стадию счастья, семья медленно воссоединялась... Соседка вновь сменила ноги и отхлебнула кофе из стаканчика. И на финальный сцене фильма Свон отчетливо поняла, что эта невероятная случайность и какая-то незримая нить, химия между ними и то, что весь этот сеанс она была действительно не одинока. Теперь Эмма Свон смотрела в упор на соседку и ждала мельчайших действий от нее, хотя бы движения, которое могло бы выдать хоть долю заинтересованности - но нет, то соприкосновение взглядов было скорее случайностью или ответной реакцией на взгляды Свон. Поползли титры. Женщина встала со своего места, сжимая пустой стакан из под кофе и гордо вышла из зала. Свон последовала за ней, провожая ее фигуру, на шумной улице шла тенью и не могла дать себе четкого ответа "Зачем?". Женщина сверкнула сигнализацией и исчезла в салоне черного автомобиля, а Свон так и осталась стоять - у нее были последние секунды для какого-либо действия. Эмма Свон подняла голову вверх - на световом рекламном табло шла политическая реклама и Свон пронзила молния - "Кандидат в мэры Реджина Миллс". Первой мыслью, возникшей в секунду до соприкосновения с изображением брюнетки на огромном экране, была мысль: "Она так же одинока, как и я. Никто, кого ждут не ходит в одиночестве на ночные сеансы". Свон повернула голову - черный Мерседес вывернул с парковки, осветив фарами ее застывшую фигуру.