В конце туннеля

      В плошке еле теплился огонек. Слабенький лепесток огня судорожно метался по старой консервной банке, грозя вот-вот потухнуть от прерывистого дыхания того, кто сидел, бездумно глядя в никуда, опершись локтями о стол. «Все мы, те, кто остался, как этот огонек», — думал Коннор. — «И конец один».       Только что ушли его соратники. Несколько человек из тех, кто был еще жив. Он отдал приказ об эвакуации базы, фактически последнего убежища способных держать оружие. Коннор не спешил. Не потому, что все что было у него было при нем. Ощущение неминуемого краха, преследовавшее его последнее время, ощущение, которое он гнал от себя, навалилось на него неподъемной плитой, а вместе с ним пришло безразличие. Это не было чем-то сиюминутным, он давно научился сдерживать свои чувства и не бросаться в крайности, наоборот, именно трезвый взгляд на вещи подсказывал ему тоскливое «Доигрались». Доигрались…       С металлическим щелчком хлопнула дверь, впустив в помещение запах паленой изоляции — замкнуло проводку, а чинить было некому да и незачем. Коннор не обернулся, за долгие годы он научился безошибочно определять ее шаги.       — Кэмерон…       — Джон, — мелодичный спокойный голос колокольчиком из прекрасного далека прозвучал в тесной гулкой комнате.       Он все так же не оборачивался. Не было нужды, он и так словно видел ее, все такую же милую тоненькую девочку с подобранными под кепку волосами. Она не менялась, а он на ее фоне уже казался чуть не стариком. Она тихонько подошла и встала за его спиной. Единственная и последняя из тех, кто был безоговорочно предан ему. На кого он может опереться…       — Твои люди собираются, — бесстрастно сообщила она. — Ты готов?       Коннор помедлил, собираясь с мыслями. Потом тяжело встал, плотнее запахнулся в куртку.       — У нас есть шанс?       — Нет.       Он резко обернулся. В ее теплых карих глазах отражался огонек, она спокойно снизу вверх смотрела на него, такая на вид хрупкая, беззащитная, но он знал, насколько обманчиво это впечатление.       Коннор и его советник молча смотрели друг на друга. Когда-то давно начав сколачивать Сопротивление, с ней вдвоем, они так и шли рука об руку. Они видели все — и победы, и поражения, и, чего таить греха, случалось и им, особенно в начале, подминать под себя возникшие в начале войны отряды самообороны из числа, например, военных, порой физически убирая неугодных, было все… Он никогда никому не афишировал это, висевшее на совести тяжким грузом, твердя самому себе, что все это делается во благо. Во имя. Ради одной цели. Да, им везло. Фантастически везло и в самом начале, когда он, совсем молодой, только встал у руля, везло и потом, когда удавалось проворачивать с блеском самые невероятные операции, разруливая многоходовые комбинации, делая поражающие своей сложностью и красотой ходы в шахматном поединке со Скайнетом.       Когда все сломалось? Когда и где, почему они начали отступать? Где проявили слабину? Почему все чаще им приходилось сдавать позиции, когда все покатилось по наклонной?..       Она взяла его за руки. Тонкие теплые музыкальные пальцы держали его озябшие загрубевшие ладони. Даже сейчас, когда все рушилось, когда и без ее «Нет» он неожиданно спокойно осознал, что это конец, ему захотелось прижать ее к себе, крепко обнять, как прежде. В ее зрачках все так же отражалось, плясало пламя, они манили, затягивали, и он, как когда-то, привлек ее к себе, прижавшись щекой к прожженной кепке. Удастся ли им попрощаться, когда придет его час?       Она так и не отпустила его рук, и Коннор с горечью подумал о насмешке судьбы — погибнуть от машин сражаясь рука об руку с машиной. С той, которая не предаст…       — Нам пора, — он чуть отстранился, высвобождая ладони, но Кэмерон не отпускала. — Что ты делаешь?       — Джон, шансов уйти с базы с боем у вас нет. У вас вообще нет шансов.       — У вас… — прошептал Коннор. Безумно взглянув на Кэмерон, он рванулся, но она держала крепко. Тонкие пальцы тисками сжали его кисти, сдавливая все сильнее, и он в конце концов застонал от боли. — Кто ты?..       — Ты заслуживаешь знать, — она согласно кивнула. — Ты был достойным противником. Когда-то. Но ты обычный человек со всеми его слабостями. Сыграть на ваших слабостях оказалось так просто… Сядь, — она толкнула его на топчан. — Несколько минут у тебя есть.       В том времени, откуда пришла Кэмерон, дела Скайнета шли неважно. Решив подстраховать свое существование, Скайнет сосредоточил свое внимание на группе лидеров человеческого Сопротивления, остановившись в конце концов на Конноре. С ним, судя по сохранившимся архивам, что-то было нечисто, и у Скайнета были все основания считать, что когда-то кто-то уже пытался его устранить. Скайнет в этот раз не счел нужным посылать кого-то в детство Коннора, потому что в будущей войне ситуация с людским лидером сделалась бы вообще непредсказуемой. Коннор был не единоличным лидером, он был одним из, и было непрогнозируемо, кто и как поведет себя в его отсутствие.       Поэтому проще было сыграть на человеческих чувствах. Заслать терминатора — убийцу, и терминатора — защитника в то время, когда Коннор был уже юношей. Сыграть на его слабостях.       — Скайнет боялся, что ты поймешь, что это инсценировка, — в тишине бункера тихий голосок Кэмерон казался подобным грому. — Кромарти не попал в тебя в школе. Помнишь? Неужели тебе не показалось странным? Ведь он стрелял почти в упор. Потом он отставал он нас на шаг, на полшага, но отставал. Неужели ты не замечал?       Коннор до боли сжал кулаки. Ненависть, он даже не знал, на кого именно, на нее, на себя самого, на судьбу темной волной поднялась и захлестнула его с головой и он кинулся на киборга. Кэмерон молча швырнула его обратно на топчан, и, не меняя тона, все так же ровно сказала: «Я еще не закончила».       — Самой большой помехой для меня была твоя мать, а потом и дядя. Но все разрешилось как нельзя лучше, и к тому времени как началась война, ты уже не представлял своей жизни без меня. — Кэмерон совсем по человечески, чуть склонив голову, с улыбкой посмотрела на него. — Подобрать ключик к твоей матери было бы сложнее. А ты сам шел в руки.       — Год за годом, медленно и постепенно ты с моей помощью завоевывал свои позиции и в конце концов стал лидером Сопротивления. Управляемым лидером. Ты прислушивался к моему мнению, твоими руками я убрала тех, кто в моей реальности вместе с тобой одержал победу, благодаря мне ты постепенно растерял всех тех, кто пошел бы за тобой до конца. Теперь ты безопасен. Теперь вы все безопасны. Вы не сделаете уже ничего. Ваша база окружена. Даже если вы вырвитесь, уже ничего не изменится. Я выполнила свое задание. Я ухожу.       Кэмерон отступила в темноту.       Коннор молчал. Слова Кэмерон придавили его, словно плитой. Медленно, как во сне, он достал пистолет.       — Это бессмысленно, Джон. Ты прекрасно знаешь, что это не причинит мне вреда. Позаботься лучше о себе, — со слабым шорохом открылась дверь.       — Ты не убьешь меня?.. — в какой-то растерянности произнес Коннор.       — Зачем? Ты безопасен. Ты ничего уже не изменишь. Вас осталось слишком мало. Не сейчас, так завтра, послезавтра, и для вас все кончится. И ты не тот Коннор, который победил Скайнет.       И вышла.       Он крутил в руках пистолет, старый, потертый, который был с ним еще с довоенных времен. Антиквариат, к которому давно уже было не найти боеприпасов. Осталась неполная обойма, три патрона. Он давно не пользовался им, просто носил с собой, как некий талисман. Заглянул в дуло. Легкое движение пальца — и все кончится. Вся его сволочная жизнь.       Чего от него ждет сейчас Скайнет? Или каждый его шаг давно просчитан? Так ли все просто?       Так ли все просто? Он торжествующе улыбнулся, приняв решение.