***
Лу Хан был рожден в 1919 году, 24 апреля в городе Дажай. Его мама была простой работницей на зеленой ферме, что занималась выращиванием льна, а папа – кузнецом. Лу Хан всегда был жизнерадостным, простодушным и улыбчивым человеком. Будучи единственным ребенком в семье, он чувствовал на себе ответственность за будущее своих родителей. С малых лет он усердно учился, непрерывно поглощая знания. Родители были безумно рады тому, как их сын достигал успехов во всем, чего “касались” его руки и мысли. В возрасте семнадцати лет Лу покинул родительский дом с целью поступить в университет. Из родного городка он уехал не один. С ним была еще совсем юная Ланфен, дочь владельца фермы, на которой работала его мама. С раннего детства они были друзьями. Когда-то давно, в один из жарких июльских дней, восьмилетний Хан прибежал на поле, чтобы принести маме охлажденный чай. Он так спешил, боясь, что чай успеет нагреться, что даже не заметил, как сбил с ног уже тогда прекрасную Ланфен. Лу Хан не помнил тот день. Ему Ланфен рассказала. Девушка помнила этот момент во всех деталях. Ведь с тех пор мальчик с белой мраморной кожей, что так бесцеремонно снес ее и не обернулся, не покидал ее мысли. Ланфен была жутко непоседлива, невероятно болтлива и до умопомрачения красива. Она была такой и в десять лет, и в девятнадцать, и, к безусловному счастью Лу Хана, годы ее совсем не изменили. И вот они повзрослевшие, собралиь покинуть родной город. За ними прибыла гужевая повозка, и настало время прощаться с семьей. Родители Ланфен не отпускали ее одну учиться в университет, так как боялись оставлять свое сокровище. Но после окончания школы, Лу Хан сам попросил разрешения у ее родителей, чтобы покинуть город вместе. Отец Ланфен выслушал Хана, не вымолвив ни слова. После чего покинул залу, сказав, что ему нужно подумать. А спустя неделю, теплым воскресным вечером, отец пригласил Лу пройти в дом для разговора. Он был недолгим. Хан и Ланфен прыгали от счастья, обнимаясь и крича во весь голос. Ведь отец дал согласие, но лишь при условии, что вверяет дочь Лу Хану. - Ты веришь в наше счастье, Лу? От переполняющей радости голос Ланфен был еще более звонким и чистым. Она обеими руками держала Лу за лицо, заглядывая в глаза. - Я верю! Мы так близки к нашей цели, Ланни! Мы с самого детства представляли этот день, и вот он настал! - Отвечал ей Лу в той же манере. Ланни… Так называл ее только Лу Хан. «Ланфен!» поправляла она его, но он не слушал. Это, кажется было так давно, сейчас Ланни уже совсем не обращала на это внимание. - Боже, я так благодарна тебе, Лу! Если бы ты не ты, я бы всю жизнь провела на этой скучной ферме! – продолжала девушка, крепко держа его за обе руки. - Ты достойна всех чудес мира, Ланфен, - будто протрезвев от счастья, абсолютно спокойно и тихо сказал Лу. На одно мгновение Ланни замерла, а затем Лу Хан украл у нее первый поцелуй. Такой легкий, невесомый, мимолетный, но до глубины души пропитанный любовью к ней и самой настоящей искренностью. Ланфен отдалилась на шаг, отводя застенчивый взгляд, после чего коснулась губами щеки Лу и убежала в дом. Хан глубоко вдохнул, не в силах сдержать улыбку, взглянул на такое потрясающее звездное небо, и поймал себя на мысли, что запомнит этот вечер на всю жизнь. В день их отъезда прощания с родителями были недолгими, потому что молодым не терпелось ворваться в новую жизнь, навстречу своей мечте. Одной мечте на двоих. Кучер погрузил чемоданы и карета тронулась. Ланфен махала белым платком семье до тех пор, пока они не скрылись за горизонтом. Лу Хан крепко держал ее за руку, точно зная, что сделает ее счастливой.***
Спустя пять лет они поженились, а еще чеоез год у них появился первенец. Ангельский ребенок. Их дочь. Она была для них особенной, как любой ребенок для своих родителей. Лу Хан и Ланфен стали самой настоящей семьей, делая все, чтобы их дочь была счастлива. Как и планировал, Лу сумел достигнуть всех целей, что поставил перед собой в семнадцать лет. К 1949 году он стал одним из влиятельных бизнесменов в Гуанчжоу, куда они переехали, будучи такими юными. В мире началась эпоха, в которой ручной труд заменялся машинным. И благодаря своему уму и тонкому расчету Хан сумел построить огромный завод по переработке льна. Завод, на котором в день совершался такой объем работы, который его мама делала бы месяц на поле голыми руками. Семья Лу купила дом вдали от городского шума и суеты. Это был дом их мечты, куда так часто приезжали погостить родители. Дом, в котором родилась их дочь. Дом, в котором они так любили друг друга. - Лу Райли! Немедленно вернись за стол, - призвала Ланфен. - У нее определенно твой нрав, - не отрывая глаз от газеты, констатировал факт Хан. Ланфен закатила глаза, отмечая, что слышит эту фразу ежедневно. Райли, а именно так звали их дочь, в самом деле была точь-в-точь как ее мама. Такая же шумная, суетливая и болтливая. Лу Хан наоборот был спокоен, умиротворен и тактичен. Но в обществе этих двух дам он был счастлив. Вечерами Хан молча наблюдал, как они играют в «дочки-матери», наряжаются, делают витиеватые прически и примеряют шляпы. Райли также унаследовала от матери красоту, женственность и любовь к нарядам. - Лу, сделай что-нибудь, я не могу заставить ее позавтракать, - отвлекая Лухана от утренней газеты, попросила Ланни. Хан, поцеловав жену, последовал за недавно убежавшей дочкой. Она нашлась в его кабинете, по-деловому сидящая в кресле за столом. На ее маленьком носике еле-еле держались отцовские очки, что были “малость” великоваты, а в руках она держала книгу по инженерной графике, причем вверх ногами. - Вы что-то хотели, господин Лу? – деловито поинтересовалась Райли, взглянув на отца. - Я хотел поинтересоваться, не желаете ли Вы, госпожа Лу, позавтракать? – в той же манере ответил Лу Хан, не рискуя пройти дальше порога в кабинет “серьезной” леди. - Воздержусь. У меня совсем нет времени, я занята делами. - Ах, делами? Это серьезный аргумент, - Лу еле сдерживал рвущийся наружу смех. - Дел невпроворот, господин Лу Хан. - А может, я, как Ваш секретарь, принесу Вам завтрак в кабинет? – поинтересовался Лу. В глазах Райли зажглись воодушевленные огоньки. - Как взрослая, буду кушать в кабинете, пап? – от счастья ребенок забыл о той суровости, что изначально была присуще госпоже Лу. - Прям как взрослая! – подтвердил Хан. Он не мог отказать ей ни в чем: любая шалость, любой каприз. Она была воплощением его любви к жене. Поэтому неприкасаема.